Н. Черняк
Досье без названия
Глава четвертая.
Записи Камилль Руше
23.01.2016
Стресс перед отъездом. Мои старички всё время теряют сумки, шарфы и носовые платки.
Рашель изучила мою анкету и поговорила с мадам Дюпре, чтобы убедиться, что я действительно идеальная домработница. И теперь умоляет помочь ее двоюродной сестре, живущей в Париже. Почему бы нет, это и есть моя обычная жизнь.
Безумие ввязываться в подобную историю только для того, чтобы продолжать играть в писателя. Лучше было бы сделать свою компанию по уборке квартир, нанять двух-трех человек и всем управлять. Надо будет просчитать эту идею. Скорее всего, выиграю и время, и деньги.
24.01.2016
«Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи?»
Где я в этом списке? Где тут место для создателя сюжетов?
Кузина Рашель, Юдифь, должно быть, в полном отчаянии, если звонит в воскресенье и умоляет прийти завтра же. Болтает без остановки. Согласна на любое количество часов, которое я смогу ей посвятить, и готова платить втрое больше, чем остальные.
25.01.2016, Париж, квартира Юдифь
Камилль никогда в жизни не видела подобной разрухи. Это был не просто беспорядок, а настоящий свинарник. Юдифь, маленькая брюнетка лет тридцати пяти, металась из стороны в сторону, собирая чемодан.
– …И вы же видите, что очень мне нужны, моя домработница бросила меня два месяца назад… куда же запропастилась моя сумка… а, вот она… в общем, я редко бываю дома, всё время в командировках, я должна выйти из дома через час, и меня не будет две недели… где же эти проклятые туфли… а может, в другом чемодане? …ну так вот… о чем же я говорила… а, да! родители приезжают через месяц, и мать меня точно убьет, она маньяк уборки… который час?! короче, мне нужна идеально убранная квартира… ой, я совсем забыла сказать, что у меня вообще нет чистой одежды, последнее я кинула в чемодан, и теперь уже точно всё грязное… и чистого постельного белья тоже больше нет… на кухне, наверное, уже всё давно испортилось и надо просто выкинуть… о, какой ужас! вы не могли бы остаться на целый день? мне должны привезти кое-что, а у нас нет консьержки… что? ну, то есть она есть, но вы же видите, это целый комплекс домов с кучей входов и выходов, и мне не хочется, чтобы подарки для родителей валялись неизвестно где, пока я не вернусь… видите, мы сейчас на первом этаже, но у меня есть еще и подвальный уровень… здесь? кухня, прихожая, гостиная, моя спальня и ванная… ох, мне действительно ужасно неудобно перед вами, но что поделаешь, я ужасно бардачный человек… бытовая химия? да нет у меня ни на что аллергии, мне абсолютно всё равно, как вам удобнее, так и делайте… стремянка? зачем? почистить шторы? вы просто ангел, мама мне сто раз говорила… конечно-конечно, если вы знаете хорошую химчистку, вызовите их и пусть всё заберут, это было бы отлично… и мою одежду тоже… да-да, я буду декларировать все ваши часы… нет, не волнуйтесь, это мои расходы и мои проблемы, мне ужасно нужно, чтобы вы согласились и спасли меня… а, и мне нужно дать вам карточку, чтобы за всё это расплачиваться, вы мне будете писать, сколько стоит, например, химчистка, а я буду сразу переводить деньги, чтобы вы могли заплатить… ага, это новая система, ужасно удобно… ну только в самолете я этого сделать не смогу… сегодня? в двенадцать тридцать… вы сможете отправить всё в чистку до этого, за один раз? ангел, точно ангел… внизу? там две комнаты, ванная-туалет, плюс прачечная и комната для настольных игр… комната для игр? ну, я думала, что у меня будет спокойная жизнь и я заведу клуб настольных игр для друзей, а в результате провожу дома четыре дня в месяц… прачечная и комната для настольных игр вообще два самых чистых места в доме, я ими никогда не пользуюсь… ой, такси уже здесь, звоните мне или пишите, я буду стараться отвечать сразу… какая же там погода? брать ли еще пальто, или купить на месте? …видите, я покупаю вместо того, чтобы отдавать в чистку, если вы останетесь, это точно будет серьезная экономия… внизу есть дверь в подвал, но я потеряла ключи… понятия не имею, некоторое время назад, я никогда ничего не могу найти в этом бардаке, сама себе враг… вот, возьмите, это ваши ключи, я наверняка что-то забыла вам сказать, пишите, если возникнут вопросы… ой, и еще, на этой неделе разница во времени будет шесть часов, а на следующей – девять… до свидания и, пожалуйста, не бросайте меня.
После ее ухода наступило оглушающее молчание. Обойдя квартиру, Камилль позвонила мадам Мартинес. В доме не было ни одного предмета, который не нуждался бы в чистке: подушки и одеяла, постельное белье, полотенца, занавески, одежда – всё требовало внимания. Камилль пообещала Мартинесам приготовить всё за час, начала собирать вещи и успешно справилась с задачей, прервавшись только для того, чтобы открыть сначала одному курьеру, а потом другому.
Приехавшие Мартинесы прикинули, во что обойдется работа, и Камилль немедленно заплатила им аванс благодаря волшебной карточке, оставленной хозяйкой. Юдифь писала так же, как говорила, и Камилль получила тысячу раз полное одобрение цены, пять тысяч сообщений об отправке денег и десять тысяч благодарностей.
Камилль снова осталась одна, запустила стиральную машину с мелкими вещами, которые не забрали Мартинесы, и принялась собирать мусор. Справившись с подвальным этажом, вынесла оттуда всего два огромных пакета. Зато наверху только одна гостиная должна была потребовать в десять раз больше пакетов и в три раза больше времени.
Камилль спросила у Юдифь, где находятся мусорные баки, но получила многословный ответ, который всё только запутал. Она решила выяснить это самостоятельно, когда наконец сможет выйти из дома, и вернулась к уборке. Потом в дверь позвонил очередной курьер. Открыв ему, она увидела контейнеры, заполненные бытовой химией и массой других нужных предметов, упаковки рулонов с бумажными полотенцами и закрытые коробки.
Сначала Камилль решила, что ошиблась в своем новом работодателе. Юдифь казалась ей человеком, который не подозревает о существовании подобных вещей. Но узнав в курьере Рафаэля, она всё поняла. Войдя, он на явно родном французском произнес: «Мадам, добрый день. Здесь есть то, что нужно быстро положить в холодильник», – отодвинул коробки в сторону, и Камилль догадалась, что в них те документы, о которых она просила.
Это был не тот Рафаэль, которого она встретила в Израиле, не опасный хищник, а просто курьер, на которого никто никогда не обращает внимания. Он сказал: «Распишитесь, пожалуйста» – и протянул ей лист бумаги, на котором стояло: «Комната для игр через полчаса. Не открывайте коробки». Она написала: «Может быть, мне должны доставить что-то еще?», но он покачал головой, произнес: «Это всё, спасибо, хорошего дня» – и исчез.
На самом деле она даже не удивилась, что он появился так быстро, тут же взяв на себя решение очередной проблемы. Да и кто еще мог стать ее проводником в мир, которого она вообще не хотела знать? Кто лучше него мог аккуратно ответить на ее бестактные вопросы? Кому еще они могли доверить перевод личных или секретных документов?
Закончив заполнять очередной мешок с мусором, она спустила коробки с документами вниз. Комната для игр действительно оказалась чище остальных мест в доме. Там не было беспорядка, зато было очень много пыли, и, взяв пылесос, всё оставшееся время Камилль посвятила тому, чтобы сделать комнату хоть чуть-чуть более пригодной для работы.
Рафаэль появился через дверь, ведущую в подвал, ровно через тридцать минут. Зайдя в комнату для игр, он произнес «добрый день, как дела?» – и положил на стол альбом репродукций Сислея. За прошедшие полчаса, всего лишь переодевшись и изменив манеру двигаться, он превратился в другого человека, совсем не похожего на два предыдущих образа. Теперь это был типичный уверенный в себе парижанин. Камилль немедленно решила найти какой-то более надежный способ, чтобы всегда точно знать, что это действительно он.
– Совершенно не ожидала вас здесь увидеть, у меня с собой нет ни одной репродукции Писсарро.
– Не страшно, я не сомневаюсь в том, что это вы.
– А что, Юдифь тоже работает на секретные службы?
– Нет.
– Почему же тогда вы знаете, как проникнуть незамеченным в ее квартиру? И почему она меня наняла?
– Очевидно, только потому, что она действительно очень нуждается в домработнице. А доступ в ее квартиру у меня есть потому, что она входит в достаточно многочисленную группу добровольцев, каждый из которых помогает нам сообразно своим возможностям.
– Как же это устроено? Они что, заполняют анкету на сайте Моссада, предлагая свою кандидатуру?
– Например. Это довольно просто, можете сами попробовать. Только мой вам совет, не используйте личный компьютер и доступ в интернет, если вы не уверены в том, что сможете замести следы.
– Неужели всё так просто? Невероятно! И что происходит дальше?
– Дальше всё зависит от того, какую именно помощь предлагает человек. В случае Юдифь мы можем использовать эту комнату во время ее отсутствия.
– Почему только эту?
– Потому что, когда она делала ремонт после покупки, мы полностью обезопасили эту часть квартиры от прослушивания и любого другого наблюдения. Это отдельная квартира в квартире, со своей ванной и запасами еды. Если возникнут какие-то проблемы, мы можем даже попросить ее не входить сюда, когда она бывает в Париже.
– А если кто-нибудь что-нибудь обнаружит, у нее будут неприятности?
– Ничего серьезного. Она же потеряла ключи от подвала. Простые объяснения будут самыми убедительными, и не нужно придумывать лишнего.
– Так она случайно меня наняла, а вы просто воспользовались этой возможностью?
– Скажем, мы сделали так, чтобы можно было одновременно решить и ее проблемы и наши.
– Как же вы это сделали?
– Вы наверняка сможете сами придумать и без моих объяснений.
– Такую мелочь вы не хотите рассказать, а об участии Юдифь в ваших делах рассказываете подробно, это очень странно.
– Исключительно для того, чтобы вы понимали: мы всегда думаем о безопасности тех, кто нам помогает.
– Для вас это так важно?
– Конечно. Только «неблагодарный оставит своего избавителя». А второй раз неблагодарному никто помогать не будет.
– Это точно. Ну и что же вы мне принесли?
– Всё, что вам разрешено узнать. Но вы получите доступ к этим документам только если не будет других вариантов. И только в моем присутствии.
– Почему?
– В первую очередь потому, что еще я не проверил, что там внутри. Мама Ари привыкла соблюдать осторожность, а у моей свои представления о безопасности.
– Как ужасно, – сказала Камилль растерянно, – я совсем не хотела, чтобы им сейчас надо было заниматься подобными вещами.
– Кроме них, никто другой этого сделать не смог бы. Поэтому мне бы не хотелось открывать коробки, пока это возможно. Лучше просто задавайте вопросы.
– Ну хорошо, тогда давайте начнем с вашего отца.
– С отца? Почему?
– Потому что он и отец Грэга тоже. Расскажите мне о нем.
Подумав немного, Рафаэль начал говорить с отстраненностью диктора, читающего заранее приготовленный текст.
– Ему за шестьдесят. Его первая жена умерла при родах. Два года спустя он встретил свою вторую жену. Он хромает из-за травмы, полученной в горах двадцать пять лет назад.
Рафаэль замолчал. Камилль ждала продолжения, но он больше ничего не говорил.
– Это было быстро, – удивленно заметила она.
– Для начала вполне достаточно. Задавайте вопросы, если они у вас есть.
– Почему его так зовут?
Он посмотрел на нее, как на человека, который вдруг заговорил с ним по-китайски.
– Это ваш первый вопрос?
– Ну да. Если это был его сознательный выбор, это очень важно.
– Моисей – вождь, который не дошел до земли обетованной со своим народом.
– Травма была связана с работой?
– Вовсе нет, он упал с лошади и сломал ногу в двадцати трех местах. Врачи даже думали ее ампутировать, но он рискнул и после десятка операций и двух лет восстановления всего лишь хромает.
– Мм, как бы это спросить… Травма изменила характер его работы?
– Не слишком.
– Как он относится к своей инвалидности?
– Как ко многому другому: «неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?»
– Что-то знакомое. Книга Иова?
– Да, она.
– Он сам выбрал этот текст или это вы так иллюстрируете ситуацию?
– Он сам, но я тоже так иногда делаю.
– Он верующий или Библия – это рабочий инструмент?
– Скажем, Библия – это и рабочий инструмент тоже.
– А для вас?
– И для меня.
– Я уже пропустила какие-то цитаты?
– Да.
– Очень впечатляет. И Новый Завет тоже?
– Бывает.
– Он участвует в операциях, которые могут увеличить число его личных врагов?
– Очень маловероятно, потому что практически невозможно установить прямую связь.
– А его… работа до травмы?
– Точно так же.
– Почему вы так в этом уверены?
– Я уже говорил – характер его работы не изменился.
Камилль слушала и одновременно внимательно его изучала. Рафаэль только передавал ей нужные сведения; он как будто надел броню. Невозможно было догадаться, какие отношения связывают его с отцом. Гордится ли он им? Может быть, именно восхищение привело к тому, что он выбрал ту же профессию? Но по нему ничего нельзя было понять.
Ей вдруг захотелось изучить до малейших деталей жизнь этих людей иной породы. Знали ли братья, что работают на одну организацию? Были ли родители в курсе, чем занимаются дети? Имеют ли право знать правду их подружки, если они у них вообще есть? Тысячи вопросов крутились у нее в голове. Ей хотелось понять их мир до конца, удовлетворить свое обычное любопытство при виде незнакомых сюжетов, но приходилось задать себе прямой вопрос: действительно ли ей нужно знать столько подробностей, чтобы сделать то, о чем они просят?
– Такая редкость – иметь возможность взглянуть на совершенно незнакомый мир, – сказала Камилль. – Я не очень контролирую себя, когда кого-то исследую. Если вам кажется, что я увлеклась, сразу скажите.
– Хорошо. По-моему, я и так уже сказал больше, чем нужно.
– Нет-нет, подождите, не так быстро. Предположим, в профессиональном прошлом вашего отца и правда нет ничего, что связывало бы его с этой историей. Каков его… иерархический уровень сейчас?
– Очень высокий.
– У него могут быть враги внутри?.. Нет, это звучит как-то глупо, зачем тогда убивать Грэга? Забудьте или делайте, что считаете нужным, проверяйте эту версию, меня она не интересует. А чем занимается ваша мама? Она тоже сотрудник секретных служб?
– Моя мать – врач-педиатр.
– Невероятно…
Она подумала, что однажды, если вдруг представится случай, захочет расспросить его об отношениях Грэга с матерью. Углубляться в это сейчас не было совершенно никаких причин.
В таком состоянии она выглядела безумной и знала об этом. Женщина, которая всё время хватается за голову, трет руками лицо, держит себя за руки, чтобы не спрашивать еще и еще… Рафаэль смотрел на нее, как зоолог, изучающий поведение странной зверюшки. И сказал, не дожидаясь вопроса:
– Моя мать обожала Грэга. Врачи убедили ее, что у нее никогда не будет детей, поэтому пока не появился я, она обрушивала на него всю свою любовь.
– А потом?
– Потом у нее было два сына. Один – дар Божий, а другой – чудо Господне.
– А когда вы узнали, что Грэг ее приемный сын?
– Они никогда и не скрывали, просто мне это было совсем не интересно. Наверное, мне было лет десять, когда я всё понял. Предвосхищая ваш вопрос: нет, я никогда не ревновал и никогда не думал, что его она любит больше.
– Как она сейчас?
– Плохо.
– А ваш отец?
– Вы его видели.
– Нет, я видела Моисея, предположительно высокого представителя израильских секретных служб.
– У вас есть основания в этом сомневаться?
– У меня нет никакой возможности проверить, с кем именно я разговаривала. Но это точно не был отец, только что похоронивший сына. Поэтому я и спрашиваю, как он?
– Жаждет справедливости.
Камилль ненадолго задумалась. Два персонажа постепенно формировались в ее голове, и ей надо было дать им отлежаться.
– Мне нужно подумать, о чем еще вас спросить. Мы можем прерваться?
– Если хотите. Сколько вам нужно времени?
– Час, например?
– Конечно. Я подожду вас здесь.
– Что бы вы хотели на обед?
– В этом нет никакой необходимости.
– Для меня есть, я не смогу работать, если буду считать, что вы голодны.
– Вы об этом не узнаете.
– От вас, конечно, не узнаю, но буду судить по себе. Я, например, ничего не могу, когда голодна. Когда я вернусь, мы пообедаем.
Не дожидаясь ответа, она поднялась наверх и сразу начала опять собирать мусор. Методичная работа позволяла успокоиться и переварить скудную информацию. Когда мешков набралось слишком много, она решила выйти и избавиться хотя бы от нескольких. Для этого пришлось сначала найти консьержку, а заодно познакомиться и выяснить, где находятся ближайшая булочная и супермаркет.
По дороге она не думала ни о погоде, ни о том, что купить к обеду, и только уже возвращаясь, сообразила, что, возможно, Рафаэль не ест свинины или у него аллергия на шоколад. Впрочем, вряд ли секретные агенты могли себе позволить иметь ярко выраженные пищевые привычки.
Час, отпущенный ей, пока не закончился, и она использовала его, чтобы навести порядок в маленькой прачечной. Выкинула еще несколько мешков с мусором, освободила и снова наполнила стиральную машину, знакомые шумы которой, как и собственные привычные движения, помогали сосредоточиться.
Когда она вернулась в комнату для игр, Рафаэль спросил:
– Вы что, действительно убираете квартиру?
– Конечно, она же меня попросила.
– Но вы не обязаны этого делать.
– Как это не обязана? Она наняла меня, и вы сказали, что она ничего не знает о наших делах. Значит, я должна выполнить свою работу, и я ее выполняю.
– Самое позднее через две недели вы соберете нужную информацию и больше не будет никакой необходимости продолжать здесь встречаться. Можно будет просто уволиться и уйти.
– За кого вы меня принимаете? Я вам не секретный агент с сотней личностей в кармане. Я же не исчезну через две недели. Как сказал Гедеон, я буду продолжать жить своей обычной жизнью. Есть люди, которые дают мне рекомендации, люди, которые доверяют мне свои дома. Благодаря им я не умираю с голоду и делаю что хочу. К тому же я не могу бросить ее на произвол судьбы за две недели до приезда родителей.
– Окей, делайте, как считаете нужным.
– И к тому же мне лучше думается, когда руки заняты. Я навожу порядок и убираю, а одновременно сортирую идеи и полирую сюжеты. Так что уборка этого дома в ваших интересах. К тому же здешний беспорядок – точная аллегория нашего случая.
Некоторое время они ели в полном молчании, как вдруг Рафаэль отложил вилку и спросил:
– Где вы это купили?
– Это я не покупала, а приготовила. А всё остальное, конечно, купила. Обычно я ем только то, что готовлю сама, но ваш приход был сюрпризом, а на двоих нам этого было бы мало. А в чем проблема? Невкусно?
Он мрачно разглядывал свою тарелку, а потом так же строго посмотрел на Камилль.
– Наоборот, это очень вкусно.
Ей пришлось немного поразмыслить, чтобы понять.
– Вы удивлены, что я знаю разницу между кумином и мускатным орехом?
– И это тоже.
– А что еще?
– Что вы умеете готовить.
– А, ну это то же самое, что убирать. Мне приходится переключаться с одного на другое, чтобы персонажи отлежались и чтобы увидеть слабые места в сюжетах. А еще мне нравятся разнообразные вкусы, и я люблю открывать для себя новые вещи. Короче говоря, готовить —самый простой и самый дешевый способ – всё это получить.
– Вам это так важно?
– Меньше тратить? Конечно. Я живу как хочу, но для этого должна сама себя обеспечивать. Даже если в целом могла бы этого не делать. Моему отцу ненавистна сама мысль о том, что я могу в чем-то нуждаться, и при первой возможности он посылает мне денег. Но я стараюсь никогда их не трогать, откладываю на черный день. Никто не должен расплачиваться за то, что я решила заниматься чем-то совершенно бесполезным… Впрочем, всё это совсем не интересно, вернемся к нашим баранам.
– Спрашивайте.
– Почему Гедеон выбрал это имя?
– Потому что шестой судья Израиля по нескольку раз проверял волю Божью, прежде чем начать действовать. Гедеон аналитик и никогда не был действующим агентом. Он изучает доступные средства, взвешивает представляющиеся возможности, проверяет выполнимость заданий и выбирает, что именно лучше предпринять.
– Интересно. А его семья?
– Женат первым браком, и у них был единственный сын.
– Какой ужас… А Грэг был женат? У него были дети?
– Нет, у него есть… была подруга, с которой они жили уже много лет, но не были женаты.
– Сколько ему было лет?
– Между тридцатью пятью и сорока.
– Из чего можно заключить, что вам и Ари между тридцатью и тридцатью пятью?
– Да.
– И можно сказать, что у Гедеона нет внешних врагов, так как он всегда работает в тени. А чем занимается его жена?
– Она учительница, кстати, как и подруга Грэга.
– И Ари, у него кто-нибудь был?
– Мы пока никого не нашли.
– Он был вашим другом, и вы тоже ничего не знаете?
– На момент его смерти я не видел его и не разговаривал с ним уже двадцать шесть месяцев.
– То есть правильно ли я понимаю, что всё это время вы никак не общались, не переписывались, например?
– Именно так, я даже случайно ни разу его не встречал за это время.
– Понятно. Хотите кофе?
– Могу обойтись.
– Я лично собираюсь подняться наверх и сделать себе кофе. Могу сделать и вам, если хотите.
– Да, спасибо.
Камилль собрала со стола и поднялась на кухню, где находился единственный в доме предмет, за которым явно следили, – кофеварка. Пока наполнялись чашки, она загрузила посудомоечную машину, размышляя о том, что людям типа Юдифь стоит держать в доме не больше одной чашки, одной тарелки и по одному из столовых приборов. Тогда их придется сразу мыть. А сейчас она, видимо, постоянно докупает новую посуду так же, как поступает с одеждой.
Окружающий беспорядок так явно требовал немедленного вмешательства, что Камилль хотелось остаться здесь и заняться делом, результат которого будет сразу виден. Ей так нужно было вернуться к своей размеренной жизни, когда, поработав с утра, она могла всё оставшееся время посвятить собственным сюжетам и персонажам. Сама мысль о том, что где-то лежит ее блокнот с заметками, утешала, но сейчас ей пришлось взять и спустить вниз две чашки кофе, вспомнив по дороге, что она забыла спросить, нужны ли сахар или молоко.
– Расскажите мне всё, что можете, о том, как они погибли, – попросила она, устроившись за столом.
Рафаэль вынул из сумки небольшой компьютер, поставил его прямо перед ней и открыл папку с фотографиями. Каждую из них она рассматривала как отдельную историю, полностью оторванную от остальных. Всё было так, как говорил Моисей: ненакрытый стол и два пустых бокала, два человека с лицами, искаженными агонией, уютная квартира в доме, судя по всему, построенном в восьмидесятые.
Она изучала лица, руки, позы и через несколько минут почувствовала, что умирает вместе с ними. Пришлось закрыть глаза и спрятать лицо, чтобы не было заметно, как она побледнела. Через несколько секунд вернулась к фотографиям, но теперь после каждых двух или трех делала паузы, чтобы найти в себе силы продолжать погружаться в смерть.
– Это так болезненно? – спросил Рафаэль во время четвертого перерыва.
– Невыносимо.
– А что конкретно вы ищете?
– Доказательства, что они действительно мертвы.
– То есть?
– Ну я же ничего не знаю о людях, с которыми разговаривала в Израиле три дня назад. Ни настоящих имен, ни, возможно, их лиц, ни чем они занимаются, ни на кого работают, правда же? Я вообще ни в чем не уверена. Они сказали, что Грэг погиб, но так ли это? А еще я не понимаю, зачем им нужно было вмешивать меня в эту историю. Где я и почему? Если они мертвы – это единственное, что я могу счесть реальным событием. Поэтому я ищу на фотографиях любые признаки того, что, как только закончились съемки, они встали со своих мест и ушли.
– Если хотите, у меня есть полное расследование французской полиции.
– Вы его прочли?
– Конечно.
– Действительно нет никаких следов присутствия третьих лиц?
– Вообще ничего.
– А вы можете мне понятно пересказать медицинское заключение о причинах смерти?
– В крови нашли смесь алкалоидов естественного происхождения. Ничего другого: ни наркотиков, ни снотворного, ни алкоголя, за исключением вина, в котором был яд.
– Кто их обнаружил?
– Пожарные. Было несколько вызовов соседей, которые почувствовали сильный запах газа. Или, точнее, соседям по лестничной клетке и двумя этажами ниже кто-то звонил в дверь и спрашивал, не у них ли в квартире утечка.
– А что было в квартире Ари?
– Газ был закрыт, но пахло так сильно, что пожарные посчитали необходимым войти в квартиру. В кухне на плите обнаружили джезву и следы убежавшего кофе. Ари любил варить кофе по-турецки. Видимо, не уследил, кофе залил огонь и газ шел некоторое время, пока он не спохватился.
– Вполне возможно, а так как их занимало совсем другое, они даже не стали открывать окна. Если, конечно, кофе варил Ари. А газ может скрывать что-то еще?
– Например?
– Запах чего-то или кого-то еще? Что необходимо скрыть, чтобы помешать расследованию? Ну не знаю, полицейские собаки, например, могут взять след, если очень пахнет газом? А кстати, там были собаки?
– Не было, но могли быть. С другой стороны, запах газа исчезает раньше остальных, и собаки могли появиться, как только пожарные убедились, что всё в порядке.
– А если газ был для людей, а для собак еще что-нибудь? Ну, я не знаю, чем можно обмануть собак? Что-то такое, что человек не заметил бы из-за газа, но из-за чего собаки потеряли бы нюх?.. Это возможно?
– Возможно, конечно, но тогда это предусмотрительность очень высокого уровня.
– Так мы и не ищем неумелого любителя. Он или она смогли убить Грэга и не вызвать никаких подозрений полиции. И кстати, а к тому, что находится в квартире, есть доступ? Может быть, вам бы удалось найти что-то?
– Мы работаем над этим. Да, и есть еще один интересный факт: полиции не удалось разыскать человека, звонившего соседям.
– Его никто не видел?
– Никто, но люди паниковали из-за газа и просто не обращали внимания.
– В конце концов, об этом можно вообще пока не думать. Если это что-то важное, найдется. К тому же я уже переполнена информацией. К сожалению, на сегодня мне вполне достаточно.
– Как хотите. Завтра когда вы здесь появитесь?
– Мне надо будет прибрать в одном месте рано с утра, но это не займет много времени. Можем договориться на одиннадцать.
Рафаэль забрал компьютер, альбом Сислея и уже собирался уходить, когда Камилль сказала:
– Я приготовлю обед на завтра. Есть что-то такое, чего вы не едите или на что у вас аллергия?
– Нет, можете готовить что хотите.
– Даже свинину? Морепродукты? Смесь мясного и молочного? Вы едите всё?
– Скажем так, Рафаэль ест всё. До завтра.
После его ухода Камилль провела в квартире еще три часа, чтобы хоть чуть-чуть продвинуться с уборкой, завершить которую за две недели казалось всё менее реальным.
25.01.2016. Записи Камилль Руше
Мне придется полностью изменить расписание, если я хочу успевать делать всё, что запланировано.
Нужно найти родителей, потерявших единственного ребенка, которые согласились бы со мной поговорить. Лучше всего отца.
В метро: молодой человек лет двадцати, везущий с собой пиццу. По мере того, как ее аромат распространяется по вагону, меняются усталые лица пассажиров.
Как узнать человека, не видя его лица и не слыша голоса? Прическу и цвет волос легко изменить, как и цвет глаз, одежду, манеру себя вести, двигаться и говорить. Что же остается, чтобы быть уверенным, что мы уже видели этого курьера, этого почтальона, этого слесаря, этого полицейского или военного? Не могу придумать ничего, кроме рук. Кого я могу узнать по рукам? Наверное, даже папу не узнаю… Нужно запоминать вены, родинки, бородавки, шрамы и форму костей.