Тори Майрон
Заберу тебя себе
Глава 7
Сердце барабанит по рёбрам, словно играет на ксилофоне топором, в лёгких не хватает воздуха, лоб покрыт потом. Не только от волнительного предвкушения встречи с Назаром, но и от продолжительного бега. Нестись минут десять, а то и все пятнадцать на максимальной скорости – это вам не шуточки. Всё-таки не зря я предпочла туфлям кроссовки. Будто чувствовала, что без скоростного спринта мне сегодня не обойтись. А вот чего я совершенно не ожидала, так это помощи мамы.
До сих пор не могу поверить в это, но она правда помогла мне. Отвлекла охрану, и мне удалось сбежать. Я свободна и смогу ещё денёк провести в компании Назара.
Мы с ним договорились встретиться в тихом закоулке не слишком далеко от клиники, а после я сразу же отключила айфон, чтобы папочка не смог отследить моё местоположение и испортить все планы.
Убедившись, что за мной точно не увязалась охрана, я перехожу на шаг, стараясь нормализовать дыхание и привести себя в порядок. Не могу же я явиться на встречу к такому потрясающему мужчине лохматая и красная. Нет уж. Не бывать этому!
Расчёсываю волосы, протираю лицо салфеткой и в зеркальце проверяю не размазалась ли тушь. Отлично. Всё прекрасно. Делаю ещё несколько глубоких вдохов-выдохов и только потом сворачиваю в переулок, где уже стоит мой принц.
Хотя на принца Назар слабо смахивает. Скорее на тёмного рыцаря или на дерзкого разбойника. Он одет во всё чёрное, угольные пряди небрежно уложены, руки спрятаны в карманах джинсов, а сам Назар расслабленно прислоняется бёдрами к своему железному коню. Далеко не породистому и вызывающему опасения, но сейчас для меня это не имеет значения.
Назар замечает меня, чуть приподнимает уголки губ в улыбке, и мир для меня останавливается, прекращает существовать.
Все мысли разлетаются по разным углам сознания, волнение захлёбывается в цунами восторга. Мы смотрим друг на друга, и дух перехватывает, внутри всё трепещет, в животе просыпаются бабочки и начинают сходить с ума.
– Привет, Катюш.
Вот же чёрт! Это его «Катюш», сказанное томным, чарующим голосом, превращает меня в тающий кусок масла и на миг вынуждает пожалеть, что меня зовут не Катя.
– Привет, – робко здороваюсь, не зная, что делать – подбежать и задушить его в объятиях или остаться стоять на месте? И Назар мне не помогает. Он продолжает стоять возле мотоцикла и лениво оценивает моё голубое платье.
– Прекрасно выглядишь. Совсем не так, как вчера.
– Как тебе нравится больше?
Не знаю, зачем спросила. Меняться и подстраиваться под чьи-то вкусы никогда не буду. Уж тем более под вкусы Назара.
– Ты мне любая нравишься. Очень.
О, боги! Вот как у него это получается? Мне сто раз отвешивали комплименты и говорили приятные слова, но я воспринимала это как само собой разумеющееся. Ноль эмоций. А с ним… Каждая приятность, словно огненная стрела, попадает точно в грудь и воспламеняет там всё до основания. А взгляд… Назар опять так смотрит на меня. Как на завоёванный трофей. Собственность. И как на самое ценное в жизни. То, чем дорожишь и любишь. Боготворишь. Разве это может сочетаться? И можно ли эту смесь испытывать к девушке, которую видишь второй раз в жизни?
– Мы так и будем стоять или всё-таки поедем? – вопрос Назара вытягивает меня из вереницы волнующих вопросов.
– Куда?
– В моё любимое место.
Напрягаюсь.
– Почему именно в твоё любимое?
– Потому что оно тебе тоже понравится.
– Я бы на твоём месте не была в этом так уверенна.
– А я бы на твоём месте просто молча сел бы на мотоцикл и доверился мне.
– Ты просишь от меня слишком много.
– Разве, Кать? – ухмыльнувшись, Назар отталкивается от мотоцикла и наконец подходит ко мне вплотную.
Возросшее волнение подстрекает отвести взгляд в сторону, но упрямство помогает мне вздёрнуть подбородок и посмотреть Назару в глаза. И очень зря. Я переоценила свои силы и недооценила его влияние на меня. Секунды не проходит, как я пропадаю в чернильных глазах, а запах его кожи с едва уловимыми нотками парфюма дурманят, возбуждают, делая меня покорной и податливой.
Никак не противлюсь, лишь тихо выдыхаю, когда мужские пальцы касаются моего лица, проводят по скуле и описывают контур губ, чуть раскрывая их.
Не знаю, что на меня находит. Помутнение – да и только. Но, слава богу, мы находимся в безлюдном переулке, потому что я со стыда сгорела бы, если бы кто-то увидел, как Алина Воскресенская слегка высовывает язык и кончиком касается подушечки пальца малознакомого мужчины. И при этом увлажняется, как портовая девка.
От моего порочного жеста глаза Назара вмиг чернеют ещё больше, хотя мне казалось, что это невозможно. Его челюсть сжимается, хриплый стон вибрирует в груди, передаваясь мне мелкой дробью. И я начинаю дрожать, ноги превращаются в желе, в голове начисто стирается всё, кроме одного желания – ощутить губы Назара своими. И, по ходу, это взаимно.
Я не успеваю даже спустить взгляд с его глаз на рот, как на меня уже рушится лавина мужской силы, запаха, вкуса, всего… Назар резко хватает меня за волосы. Не грубо, не больно, а так, чтобы я никуда отодвинуться не могла. Давит на затылок и вторгается языком внутрь, целует жадно и напористо, хозяйничает во рту, как в своих владениях, а я смиренно позволяю ему это и целую в ответ.
Потому что хочу. Потому что рассудка лишаюсь. Потому что чувствую себя голодной до этих новых ощущений и безумно счастливой. Какой никогда прежде не была.
Назар такой высокий, что даже с моим ростом метр семьдесят мне приходится встать на цыпочки, чтобы было удобней зарыться пальцами в его жёсткие волосы. Издаю блаженный стон и продолжаю дуэль с его языком, слыша, как шумит в ушах – это мой пульс срывается. Возбуждение опутывает тело горячими верёвками, которые натягиваются в самых чувствительных местах.
Мы целуемся глубоко и пошло. Будто с нашей последней встречи прошло не несколько часов, а год. Между моих губ его язык – горячий, влажный, вкусный. Одна рука удерживает за голову, вторая давит на поясницу, впечатывая меня в крепкий мужской корпус.
– Ну так что, Катя? – спустя несколько бесподобных секунд Назар обжигает выдохом мои губы. – Поедешь, куда я скажу?
– Поеду, – без колебаний отвечаю я.
Сейчас я готова пойти за Назаром хоть на край света.
Знаю, это глупо и безрассудно, но напор его губ и яркий аромат запрета лишает здравомыслия. Я в своём личном раю. С ним. Сегодня. И хочу взять от этого дня всё по полной.
Глава 8
Я ожидала чего угодно: очередной пошарпанный отель, убогую забегаловку, бойцовский клуб, переполненный потными мужиками, или ещё какое-нибудь низкосортное заведение, в котором Назар часто проводит время.
Но я никак не ожидала, что его любимым местом окажется живописная локация, поражающая моё воображение своей красотой и нереальностью.
Слезаю с мотоцикла и застываю, с замиранием сердца вглядываясь в усыпанную зеленью и цветами поляну, омываемую огромным озером с чистейшей изумрудной водой.
Немыслимо просто!
За свои девятнадцать лет я много где бывала и видела предостаточно природных красот в Европе, Азии, Америке и даже в Австралии, но никогда и подумать не могла, что всего в полутора часах езды от Москвы можно увидеть нечто настолько красивое и удивительное.
Мы вроде бы на природу выехали, где на несколько метров в округе никого нет, кроме нас и лесной живности, и в то же время словно оказались в необъятном саду чьих-то частных владений. Уж больно здесь чисто и ухоженно. Это место не вызывает у меня обычного отвращения, какое я испытываю к отдыху без комфортных условий.
Складывается ощущение, что за всей зеленью и водоёмом здесь ежедневно ухаживает толпа садовников, а всё окружение в целом напоминает яркую картинку с десктопа компьютера.
Море разнообразных цветов и одинаковых кустарников радуют глаз, под ногами мягким ковром стелется трава. Справа от озера множество ровных берёзок тянут свои ветви к солнцу, что просвечивает через листья мягким зеленоватым светом, посыпая блеском кристально чистую водную поверхность.
– Я же сказал, что тебе здесь понравится, – самодовольная усмешка жалит мою щёку, крупная ладонь умещается на талию.
– Очень. Даже не знала, что в Подмосковье есть такие места. Впрочем, насколько я понимаю, не мне одной неизвестно об этом озере, – ещё раз оглядываюсь по сторонам. Поблизости нет ни одной живой души. – Почему здесь никого нет?
– Потому что это закрытая территория.
– В смысле?
– В прямом. Это озеро и прилегающие к нему земли несколько лет назад купил какой-то предприниматель и запретил въезд для посторонних.
– Так, получается, мы вторглись на частную собственность?
– Получается, что так, но тебе не о чем переживать, – Назар прижимается ко мне сзади плотнее, поглаживая ладонью живот. – Всё будет в порядке. Даже если нас кто-то увидит, ничего не случится. Я всё разрулю.
– Разрулишь? – с неуверенностью уточняю я, млея от прикосновения его губ к моей шее.
– Конечно. Я уже не в первый раз сюда приезжаю.
– Всех девушек сюда привозишь? – мой голос чуть мрачнеет, укол ревности пронзает сердце.
– Если я скажу, что ты первая, кого сюда привёз, ты же всё равно не поверишь.
– Не поверю.
– Но это правда, Кать.
Назар зарывается носом в мои волосы на макушке, глубоко вдыхает, и я чувствую, как его интерес быстро твердеет, упираясь мне в поясницу.
– И как ты нашёл это место? – спрашиваю, лишь бы совсем не раствориться в ощущениях, которые бешеным вихрем кружатся во мне.
– Тот, кто ищет, всегда находит.
– А более конкретно?
– Расскажу за обедом.
– Обедом?
Наконец поворачиваюсь к Назару лицом и лишь тогда замечаю, что он держит в руке большой кулёк. Видимо, он вытащил его из-под сидения мотоцикла, пока я любовалась живописной местностью.
– Не думала же ты, что я тебя без еды оставлю? Пойдём, выберем место для пикника, – он берёт меня за руку и тянет вглубь благоухающей поляны.
Я ни на секунду не прекращаю улыбаться, пока наблюдаю, как Назар стелет плед среди пёстрых цветов и раскладывает еду. Фрукты, овощи, сэндвичи. Всё выглядит аппетитно и пахнет обалденно. А ещё разрезано и расфасовано по разным коробочкам. Стоит только достать да положить в рот. Что мы и делаем, как только усаживаемся на плед.
Откусываю первый кусочек и мычу от наслаждения, не припоминая, чтобы хоть когда-нибудь настолько кайфовала от поедания обычного хлеба с ветчиной и сыром. Да что уж там… Я вообще не ем мучное, но сейчас делаю исключение и вкушаю его с превеликим удовольствием. Не только потому, что со вчерашнего вечера ничего не ела, но и потому что осознание, что Назар сам готовил для меня, делает эти бутерброды вкуснее любых деликатесов из самых изысканных мишленовских ресторанов.
– Я узнал об этом озере ещё много лет назад, когда мне было лет шесть или семь. Уже точно не помню, – начинает рассказывать Назар. – Отец часто брал меня с собой на рыбалку. Я не любил её всей душой. Редкостная скукотища, хочу тебе сказать. К тому же усидчивость и терпение – не мой конёк, но папа надеялся это исправить с помощью продолжительного сидения с удочкой в ожидании поклёвки, – он усмехается и забрасывает в рот виноград. – Отчасти ему это удалось. Хотя, скорее всего, это просто возраст сыграл свою роль.
– Тогда почему это место для тебя любимое, если рыбалка тебе всегда была не по душе?
– Потому что мне было по душе общение с папой. Он был моим лучшим другом.
– Был?
– Да, был, – Назар грустно улыбается. – А потом его не стало. Здесь мы проводили самые лучшие совместные моменты, – он кивает в сторону озера. – Своего сына я тоже буду таскать на рыбалку.
– У тебя есть сын? – неосознанно повышаю голос, а сердцебиение ускоряется.
– Пока ещё нет. Но когда-нибудь будет.
– А дочь?
– Нет, дочки тоже нет. У меня вообще нет детей.
– А жена?
Улыбка Назара становится ярче и шире. Его явно забавляют мои вопросы.
– Ты считаешь, если бы я был женат, то сидел бы здесь с тобой сейчас?
– Всё возможно. Я же совсем тебя не знаю, Назар.
– Я тебя тоже, Катюш. Но очень хочу это исправить, – он ловит мои глаза в ловушку своего чёрного взгляда и, кажется, целую вечность не отпускает, вынуждая меня отсчитывать бойкие удары сердца.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Отчего же? Что не так, Кать? Я ведь не дурак. Вижу, что тебя что-то тяготит.
– Всё… сложно.
– Разве? – Назар выгибает бровь. – Как по мне, всё всегда очень просто. Хочешь чего-то – делаешь всё для того, чтобы получить желаемое. Если не делаешь, значит – не так уж сильно и хочешь. Любые проблемы решаемы. Решение есть всегда.
– Хотела бы я, чтобы это было правдой.
Легко ему говорить. Его никто не продаёт замуж. Не подкладывает под мерзкого старика. И Назар – мужчина. Не обременённый обязанностями перед семьёй. Да… мы с ним действительно с разных планет.
– Ну а что насчёт тебя? – спрашиваю, чтобы перевести тему. – Сколько тебе лет?
– Тридцать два.
– И ни жены, ни детей?
– Всё так.
– И работы нормальной тоже нет?
– Интересная формулировка. Я работаю в автосалоне. Как по мне, отличная работа. Люблю машины и всё, что с ними связано. Для меня это в радость, а не в напряг.
– Но платят не очень, да?
– Не очень? – он приподнимает бровь и окидывает меня цепким взглядом. – Для кого-то, может, и не очень, но, думаю, большинство офисных работников, просиживающих пять дней в неделю свои штаны в креслах, позавидовали бы зарплате автомеханика. Мне с лихвой хватает на всё, что мне нужно. Особенно, когда в сервис подгоняют дорогие тачки.
– То есть ты не хочешь стремиться к чему-то большему? До старости в машинах копаться собираешься?
– С чего ты взяла? – Назар усмехается. – Без стремлений жизнь скучна и неинтересна. Конечно, у меня есть цели. И есть план. Я ведь не только машины чиню.
– У тебя есть вторая работа?
– Типа того.
Интересно, что за цели у него такие? И ещё интересней узнать, когда именно он собирается их реализовывать? Тридцать два, как-никак. В таком возрасте вроде пора бы уже достигать, а не ставить. Хочу спросить о второй работе, но Назар меня опережает.
– Зачем ты пошла вчера в клуб? – спрашивает он, ставя меня этим вопросом в тупик. – Неужели правда хотела лишиться девственности с первым встречным? Какая тебе с этого выгода? У тебя были на то веские основания или просто захотелось найти приключения на пятую точку?
А ведь ответ я не продумала. Приходится соображать на ходу, и я вываливаю правдоподобную ложь:
– Мой папа очень… своеобразный человек. Хотел решить свои проблемы за мой счёт. Я вспылила. Взбунтовалась, можно так сказать.
– Значит, это был протест?
– Да, что-то вроде того.
– Мне нравится, как ты протестуешь, – Назар берёт мою ладонь в свою и проводит подушечкой большого пальца по костяшкам.
Такой невинный жест, а у меня внутри всё мгновенно вспыхивает.
– Хочу, чтобы ты рассказала о себе больше. Пойдём прогуляемся? – сжав мою руку крепче, спрашивает он, только зачем – непонятно.
Назар всё равно не дожидается ответа. Встаёт и тянет меня вверх, поднимая на ноги с такой лёгкостью, словно я ничего не вешу.
Я не собиралась делиться с ним деталями своей жизни, но его неприкрытый интерес к моей персоне вносит в мои планы существенные коррективы. Уж что-что, а рассказывать о себе любимой я могу очень долго и много.
Пока мы неспешно гуляем вдоль озера, держась за руки и время от времени обнимаясь, я развёрнуто отвечаю на все вопросы Назара. Естественно, привирая кое-где и не раскрывая своего настоящего имени, но я рассказываю ему и о семье, и о друзьях, и о детстве, и о любимых увлечениях. Назар слушает внимательно, не перебивая. Иногда подшучивает надо мной и смеётся в голос, когда я отвечаю тем же.
Нам так легко вместе. Поразительно. Будто мы сто лет друг друга знаем. Никаких неловких пауз или недопониманий. Совсем скоро я даже прекращаю напрягаться из-за нашей немаленькой разницы в возрасте.
– Значит, ты до сих пор тусуешься в клубах?
– Нечасто, но бывает.
Задумчиво хмыкаю.
– Что? – Назар кидает на меня насмешливый взгляд. – Считаешь, после тридцати у людей жизнь останавливается и они никуда не выходят? Так хочу тебя удивить, Кать: после тридцати жизнь только начинается.
– Получается, я пока ещё даже не живу?
– Ты пока ещё созреваешь для жизни.
– А ты, старичок, уже созрел и благоухаешь? – смеюсь как дурочка и ничего не могу с собой поделать. Моё настроение на высоте. И оно становится лишь выше, когда вижу, как Назар удивлённо хмурится.
– Как ты меня назвала?
– Ооо, так у тебя уже и со слухом проблемы? Совсем ты плох, Назар.
– Ты сейчас договоришься, Кать, – его голос мрачнеет, но глаза по-прежнему полны веселья.
– И что ты мне сделаешь?
– Ты точно хочешь знать?
– Хочу, но вряд ли узнаю, ведь ты, старичок, ни за что меня не поймаешь!
Эти слова я выкрикиваю сквозь смех, уже находясь в нескольких метрах от Назара. Знаю, я веду себя глупо, как ребёнок подтрунивая над ним и убегая. Но, чёрт, мне так хорошо сейчас, что я не могу остановить своё ребячество. Да оно и не надо, потому что слышу смех Назара за спиной. Слышу его шаги и слова о том, что мне от него не убежать, даже если он будет меня догонять со сломанной ногой и на костылях.
И это правда так.
Ему ничего не стоит всего через несколько секунд настигнуть меня и припечатать грудью к берёзе, выбив из лёгких весь воздух.
– Сейчас я тебе покажу старичка, – низкий шёпот опаляет кожу возле уха, мужские руки рывком сдирают с моих плеч платье сразу вместе с лифчиком, за долю секунды оголяя по пояс.
– Назар! – вскрикиваю от столь резкого поворота событий, чувствуя, как шершавая кора вонзается в грудь, доставляя болезненные ощущения. Но всего на короткое мгновенье. Потом они сменяются прошибающим насквозь возбуждением.
С гортанным рыком Назар сминает мои округлости ладонями. Крепко, нахраписто. Сжимая затвердевшие соски между пальцами. Толкается напряжённым пахом в ягодицы и вонзается в мою шею зубами, наверняка оставляя красные пятна, но мне начихать. Крыша едет. Напрочь. Опять. От первых же прикосновений. Но я хочу больше. Хочу вся быть разукрашена Назаром. С головы до пят. И он снова без труда считывает мои желания. Целует жадно, покрывая шею влажными следами. Поворачиваю голову, и он скользит губами выше к губам, ловит их, наполняя языком и принимая в себя мои блаженные стоны.
– Блять, Катя… От тебя рехнуться можно, – глухо шепчет Назар сквозь поцелуй и прикусывает мою нижнюю губу.
От тебя тоже! Тоже, Назар! Я с первого взгляда рехнулась. И, по ходу, мне уже не прийти в себя.
Мне очень хочется прокричать ему эти признания, но вместо слов из горла рвутся только стоны и охи.
Самый громкий из всех вылетает, когда Назар касается пальцами моей промежности и удовлетворённо шепчет мне в губы о том, какая я горячая и влажная. Отзывчивая и голодная. Я сама чувствую это. Чувствую, как дрожу и теку ему на пальцы. Трусы все насквозь мокрые. Кошмар какой-то. Не верю, что это со мной подобное происходит. И уже и представить не могу, что до вчерашней ночи я и знать не знала о таких мощных по спектру ощущениях.
Я не успеваю хоть немного осмыслить происходящее, в то время как Назар успевает ловко справиться с ширинкой, надеть презерватив и, сдвинув в сторону мои трусики, скользнуть внутрь, одним толчком врываясь в меня до упора.
Он проникает резко, без сладкой прелюдии и медленного погружения. Так, словно терпеть дольше не мог. Так, словно в данную минуту нет ничего важнее, чем быть во мне. Назар и дальше не медлит, а резво начинает наращивать темп, и я кричу от пробивающего все клетки тела наслаждения, раздирая горло и пугая всех птиц в округе. Надеюсь, что только птиц. Иначе я со стыда сгорю, если кто-то увидит, как я трахаюсь у берёзы. Как развратно я, должно быть, сейчас выгляжу. Как платье мятой тряпкой болтается в районе талии. Как я стону и прогибаюсь, как прошу Назара не останавливаться, пока он вколачивается в меня быстро и мощно. До влажных шлепков и ярких искр перед взором.
– Ну так что, Катюш, готова повторить, как ты меня назвала? – намотав мои волосы на кулак, Назар поворачивает моё лицо к себе. – Глаза открой. На меня смотри и отвечай. Готова?
Низкий хриплый приказ вибрирует на губах, поглощая меня, и я незамедлительно встречаюсь с Назаром взглядом. Едва вижу его лицо. От кайфа в глазах всё плывёт, мутной поволокой затягивается.
– Не слышу ответа, Кать… Не слышу, – практически рычит он, замедляя движения своих бёдер до мучительно плавных, спокойных, вынуждающих меня скулить и просить о большем.
Господи! Да этот «старичок» Бог секса! Мне не с чем сравнить, но я уверена, что лучше, сильнее и сексуальнее его мужчин в мире нет. И, видимо, мои жалобные мольбы и исступлённые стоны ясно дают Назару понять, что я в самом деле не считаю его старым и немощным. Усмехнувшись, он с какой-то одержимостью вжимается лицом мне в щёку и снова ускоряет темп проникновений, стремительно подводя меня к взрыву.
– Да! Да! Да! Боооже! – в беспамятстве кричу я в момент, когда меня сносит оглушительная волна оргазма.
Хватаюсь со всех сил за несчастную берёзу, как за единственную опору, способную помочь мне устоять на ногах, и сотрясаюсь в безумно сладостных судорогах. Они волнами, одна за другой, окатывают тело от корней волос до кончиков пальцев, пока Назар продолжает в меня врываться, удерживая за волосы и прижавшись губами к моей щеке. Правда, сегодня он не повторяет вчерашний сюжет бесконечного секса, а буквально через несколько толчков улетает вслед за мной.
Назар замирает и хрипло стонет. Чувствую, как он во мне пульсирует и набухает ещё больше, запуская своё удовольствие по всему моему кровотоку.
Когда мы прекращаем дрожать, мир замирает, все звуки приглушаются. Остаёмся только мы двое и наши учащённые дыхания. И я не хочу это менять. Назар, похоже, тоже. Он не спешит отстраняться и позволить мне привести себя в порядок. Проводит пальцами по моей влажной шее, касается подбородка и надавливает на нижнюю губу, заглядывая в глаза.
– Я не отпущу тебя никуда, Кать, – своим твёрдым, непоколебимым голосом, точно ножом, Назар вырезает эти слова на моём сердце.
И я до безумия желаю, чтобы это было возможно – забыть обо всём на свете и остаться с ним навсегда, но пелена похоти и страсти спала, и теперь я в состоянии мыслить здраво.
– Отпустишь, Назар. У нас не может быть никакого будущего.
– Кто тебе это сказал? Твои родители, которые решают за тебя, как тебе жить?
– Назар… пожалуйста… Не надо. Я же сказала, что в моей семье всё сложно.
– Нет ничего сложного в том, чтобы жить, как хочется тебе, а не кому-то. Ответь мне… Только ответь честно: чего ты хочешь?
Его губы – влажные, горячие, покрасневшие от моих укусов – в сантиметре от моих губ. Дыхание сплетается с моим воедино, воспламеняя реальность и мои мозги вслед за ней.
– Я хочу быть с тобой, – выдыхаю правду, от которой в глазах Назара загорается целая вселенная.
– Раз хочешь, значит, будешь. Я всё устрою.
– Что? Но как? Только не говори, что пойдёшь говорить с моим папой. Он убьёт тебя, – донельзя напрягаюсь, но Назар тут же начинает поглаживать меня по щеке, волшебным образом успокаивая.
– Не волнуйся. Никаких разговоров с папой не будет.
– Тогда что ты сделаешь?
– Ничего особенного и сложного, Катюш, – он на мгновенье накрывает мои губы поцелуем. Тягучим, нежным, почти невесомым, а затем расплывается в чертовски пленительной улыбке и произносит: – Я просто заберу тебя себе.
