Тори Майрон
Заберу тебя себе
Глава 5
– Алина! Девочка моя! Ты жива!
Стоит мне только открыть парадную дверь фамильного особняка, как мама налетает на меня с цепкими объятиями.
– Конечно, жива. Всё в порядке.
Теперь уж точно. Рядом с мамой все переживания перестают быть столь тягостными.
– Я так испугалась, когда не обнаружила тебя вчера в своей комнате. Куда ты пропала? Почему не отвечала на звонки? Что за похабная тряпка на тебе надета? И почему ты такая помятая? С тобой что-то сделали, детка? Боже мой, если да, то я не переживу.
– Мам, успокойся, пожалуйста. Со мной никто ничего не сделал, – безбожно вру, и перед глазами вновь вспыхивают кадры нашей страстной ночи с Назаром.
Чёрт! Хватит! Нельзя думать об этом! Что было, то было. Больше подобного не повторится.
– Тогда где ты была? И с кем? Я всю ночь глаз не сомкнула. А папа всю охрану на уши поставил. Твоего охранника вообще моментально уволил.
Я так и думала, что подобное случится. Но Борис не должен быть на меня в обиде. За выход из дома я заплатила ему сумму, размером превышающую его полугодовой доход, так что с голоду Борис помирать не будет.
– Папа дома?
– Да, в кабинете.
Горько усмехаюсь. В отличие от мамы, он выйти поздороваться с пропавшей дочерью не соизволил, хотя я уверена, что охрана уже сообщила ему о моём прибытии. А это значит лишь одно…
– Сильно злится? – с опаской спрашиваю я, стирая слезинку с маминой щеки.
– Сильно, детка. Я ещё никогда не видела его таким злым. Он, как узнал, что ты сбежала, кричал так долго и громко, что мне едва удалось его успокоить. Он тоже всю ночь не спал.
– Всю ночь не спал, а написал всего лишь одно сообщение?
Мама тяжело вздыхает.
– Ты же знаешь, многословность – не про него. Но он любит тебя точно так же, как и я, пусть его поведение иногда говорит об обратном, – мягким голосом мама в очередной раз оправдывает папин жёсткий характер и сверхвозмутительные решения, которые недавно впервые коснулись меня. – Пойдём в твою комнату. Тебе нужно снять с себя это отвратительное платье, пока папа не увидел, помыться и рассказать мне обо всём.
– Ваши разговоры подождут, Света, – раздаётся в нескольких метрах от нас громовой мужской голос.
Мы обе вздрагиваем и переводим взгляд на папу. Одетый в чёрный классический костюм отец величественно стоит на лестнице, положив руки за золотые перила. Суровый взгляд сканирует меня с головы до ног, пролетает холодом по позвонкам и всем конечностям, вынуждая собраться и расправить плечи.
– В кабинет. Живо, – коротко бросает он мне и сразу уходит, заведомо зная, что я не осмелюсь сейчас перечить ему и побегу вслед за ним как послушная собачка.
Что я и делаю, сцепив зубы до скрежета и сжав кулаки. Ненавижу, когда он разговаривает со мной, как с обслуживающим персоналом, но в этот раз я благоразумно сдерживаю язык за зубами, настраиваясь на более важную и сложную беседу, которая не терпит отлагательств.
В мыслях я уже представляю, как войду в кабинет и громко и дерзко выплюну ему в лицо всю правду о том, что я сделала этой ночью, чтобы разрушить все его мерзкие планы на мой счёт. Однако в реальности я оказываюсь не такой смелой.
Когда мы остаёмся наедине, отец вновь ментально обдаёт меня своей глухой яростью, и вся моя решительность тает словно свеча. Кожу будто растопленным воском обжигает в местах, где скользит его острый, наполненный неприязнью взгляд.
– Что? Не нравится, как я выгляжу, папочка? – прячу волнение под едкой усмешкой, а сама радуюсь, что хотя бы парик успела запихнуть в клатч. – А вот моему ночному другу очень даже понравилось. Он с удовольствием взял то, что ты собирался продать своему партнёру.
Три секунды звенящей тишины. В два раза больше ударов моего сердца. И в кабинете раздаётся смачный шлепок. Нет, это не книга с полки упала. И не сквозняк окно захлопнул. Это папина ладонь со всей силы хлестанула меня по лицу.
Я охаю от неожиданности и прижимаю руку к полыхающей щеке. Больно. Очень. Но эта боль ничто по сравнению с той, что бурным пламенем разгорается в области сердца.
– Ты меня ударил, – одними губами шепчу я, сквозь пелену слёз глядя на папу.
Он мог быть чёрствым, грубым, отчуждённым. Мог кричать, угрожать и наказывать лишением денег. Но папа никогда меня не бил. Даже не замахивался ни разу, а тут…
– А что ты хотела, Алина? Чего ожидала? Что я тебя по головке поглажу за то, что сбежала из дома и легла под первого встречного? Ты хоть представляешь, что натворила?
– Да, представляю! Я спасла себя от принудительного замужества с каким-то старым уродом!
– Он не старый. Просто старше тебя.
– Ага, лет на тридцать, как минимум.
– Это не имеет значения!
– Для тебя, конечно, не имеет. Не тебе же с ним свою жизнь связывать и ноги каждую ночь раздвигать, – выпаливаю я, дрожа всем телом.
– Ничего страшного. Пораздвигаешь как миленькая. И выйдешь за него замуж. Дата уже назначена. Свадьба состоится в срок. У тебя осталось меньше месяца, чтобы смириться и должным образом подготовиться. Это не обсуждается, – отрезает папа категоричным тоном, удивляя меня до неимоверности.
– В смысле – состоится? Я же ему больше не нужна. Главным условием было, чтобы я оставалась невинной, а я переспала с другим. Не веришь? Могу медицинскую справку принести.
– Не стоит. Это лишнее. Я догадывался, что ты можешь выкинуть нечто подобное. Не удивила. Но мы не скажем Догану о твоём ребячестве, а тебя сейчас же запишем к гинекологу. Пусть исправляет твой дебильный поступок.
Мои глаза, должно быть, вываливаются из орбит, а сердце подлетает к горлу и тут же падает вниз, разлетаясь на тысячи осколков.
– Что ты такое говоришь? – выдыхаю, отказываясь верить, что правильно расслышала папу.
– Что-что? Не знала, что врачи научились возвращать невинность? Зашьют и дело с концом. Не думала же ты, что твоя выходка повлияет на моё решение и планы?
Именно так я и думала. Иначе не решилась бы отправиться в клуб и не встретила бы там Назара, мыслями о котором теперь против моей воли забито восемьдесят процентов моего мозга. Горячие кадры его влажного тела снова предстают перед глазами, и меня бросает в липкий пот при мысли, что вместо него каждую ночь я буду видеть другое – старое, дряблое и нелюбимое.
Нет! Не бывать этому! Ни за что! Теперь я ещё больше готова пойти на всё, лишь бы избежать этого замужества.
– Если меня зашьют, я опять сбегу и пересплю с кем-нибудь ещё, – наполнившись злостью, парирую я.
– Попробуй сначала из дома выбраться.
– Не волнуйся. Сто раз выбиралась в тайне от тебя и непременно найду способ выбраться в сто первый, – с вызовом смотрю на него.
Папа сжимает челюсти, расчленяя меня взглядом.
– Что ж ты за идиотка такая неблагодарная? – цедит он. – Думаешь, если бы у меня был другой вариант решить все наши проблемы, я бы не воспользовался им? Конечно, воспользовался бы, но его нет, Алина.
– Варианты есть всегда!
– Не в моём случае. Пойми же, наконец, что брак с этим человеком – единственный шанс спасти от краха всё, над чем я работал долгие годы.
– Я всё это понимаю, папа. Но почему я должна решать твои проблемы вместо тебя? Ещё и таким отвратительным образом.
– Мои проблемы? – отец удивлённо изгибает бровь. – Нет, моя дорогая, это не мои проблемы, а наши, потому что ты часть этой семьи. Ты, моя милая девочка, с рождения наслаждалась всеми благами и роскошью. И если ты откажешься от брака с Доганом, то не только мы с мамой потеряем всё, но и ты. Не будет у тебя больше безлимитных карточек, пропусков в элитные клубы, путешествий, дорогостоящих обучений, шмоток от кутюр и этого дома. Мы все окажемся на улице, Алина.
– Уж лучше быть на улице, чем в золотых хоромах с нелюбимым мужчиной!
– Ты так говоришь, потому что не знаешь, что значит быть нищей.
– Ты прав – не знаю, но я уверена, что это лучше, чем быть проданной собственным отцом, как какой-то товар.
– Не преувеличивай.
– Даже не думала. Всё так и есть. Ты продаёшь меня! И плевать тебе хотелось на мои желания и чувства! – моя выдержка трескается, и слёзы прорываются из глаз, но увы, папу это нисколько не смягчает. Он остаётся таким же суровым, непреклонным и холодным.
– Ты права, мне плевать на всю эту сентиментальную пургу, потому что твои девичьи чувства не будут иметь никакой значимости ни для меня, ни для тебя, когда мы лишимся всего, к чему привыкли. И пусть сейчас ты этого не понимаешь и, возможно, даже ненавидишь меня, я не желаю тебе зла. И, как ты выразилась, продаю тебя не в рабство, а отправляю в сказку, которую твой будущий муж непременно устроит для тебя. Поэтому ты сейчас же прекратишь реветь и приведёшь себя в надлежащий вид, а после вы с мамой в сопровождении охраны поедите в больницу. Вздумаешь опять вытворить что-то, пожалеешь, Алина. И я не шучу. Сидение под замком в четырёх стенах своей спальни станет меньшим наказанием их всех, что я тебе устрою, – заканчивает он и тут же теряет к моей персоне всякий интерес, набирая чей-то номер.
Меня часто посещала мысль, что папа меня не любит, а всю жизнь растил только для того, чтобы в итоге извлечь из моего существования выгоду. И, как выяснилось недавно, я оказалась права, отчего, кажется, ещё немного – и я возненавижу его. Прям всей душой возненавижу, честное слово. За то, что он такой бесчувственный и безразличный ко мне. За то, что не пытается найти способ решить семейные проблемы, а перекладывает их на мои плечи. И за то, что сейчас, пока я продолжаю содрогаться в слезах, он и не думает начать меня утешать. Чего уж там. Отец даже не смотрит на меня, полностью переключившись на рабочий телефонный разговор, который явно вызывает в нём куда больше эмоций, чем слёзы единственной дочери.
Не в состоянии и дальше терпеть равнодушие отца, я срываюсь с места и бегу в свою спальню. Падаю в кровать и плачу в подушку, никак не реагируя на беспокойный голос мамы, доносящийся за закрытой дверью.
Я люблю маму всем сердцем, но знаю, что сейчас её присутствие мне не поможет. Мама в курсе папиных планов на мою продажу, но никак не пытается его переубедить. Она всегда и во всём поддерживает его, а всё потому, что искренне любит. Для неё не в тягость вот уже более двадцати лет жить с ним, спать, общаться и проводить вместе время. Она вышла замуж по любви, а не ради того, чтобы спасти своих родителей от нищеты.
От меня же требуют самопожертвования во благо будущего семьи. А как же моё будущее? Они об этом не подумали? Они действительно считают, что, связав себя узами брака с незнакомым, стрёмным иностранцем, который в отцы мне годится, я стану счастливой? Серьёзно?
Я ведь даже не видела вживую этого мужчину. Только на фотографии, которую всучил мне папа после того, как поставил меня в известность о скором замужестве с неким Эмиром Доганом, успешным турецким предпринимателем и партнёром отца.
Видите ли, этот миллиардер приметил меня на одном благотворительном приёме, который я посещала вместе с родителями, и вместо того, чтобы подойти и познакомиться, показав свою страшную рожу мне живьём, он решил просто договориться с моим папой о сделке.
Я выхожу замуж за мерзкого старикашку, а он покрывает все долги папы. И моего мнения при этом никто не спрашивал. Шикарно!
Моя история стара как мир и заезжена, точно дохлая кобыла. Но это моя реальность, которую я наотрез отказываюсь принимать, даже несмотря на страх перед потерей всего, к чему я с рождения привыкла.
Не знаю, как долго я ещё проплакала бы, если бы сквозь рыдания и мамины мольбы пустить её внутрь не расслышала вибрацию айфона. В моём удручающем состоянии меня не должно волновать, кто мне звонит и что от меня хочет, но некая необъяснимая сила всё же заставляет меня встать с кровати и, с трудом переставляя ноги, добраться до клатча.
Достаю телефон, смотрю на экран. Мне звонят с незнакомого номера. Обычно я никогда не отвечаю на подобные звонки, но сейчас почему-то делаю исключение и чуть айфон не роняю, слыша на том конце провода низкое, касающееся самого сердца:
– Привет, Катюш.
Глава 6
Это он!
Назар.
Его имя набатом гремит в голове. Оглушает, дезориентирует. Страх волнами пролетает по венам, ослабляя тело и подгибая колени.
– Откуда ты узнал мой номер? – ухватившись за спинку стула, шепчу я.
Это первый из множества вопросов, которые меня интересуют.
– Какая ты невежливая, Кать. Неужели даже не поздороваешься?
– Привет, – шепчу ещё тише, боясь, что мама всё ещё стоит за дверью. – А теперь отвечай.
– Приказываешь? – вибрирующая усмешка проникает в ухо, и я непроизвольно представляю его чувственные губы.
– Скорее настойчиво требую.
– Хорошо. Не люблю, когда мне приказывают.
– Но любишь приказывать сам.
– Люблю.
– Так ты ответишь?
– Отвечу.
Но он не отвечает. В трубке повисает томительная тишина, натягивающая мои нервы до предела.
– Я слушаю, – подгоняю.
– Нетерпеливая, значит.
– Не люблю, когда меня заставляют ждать.
– Но любишь заставлять ждать других, – он не спрашивает, а утверждает, хотя совсем меня не знает.
Однако, нужно отметить, в этот раз Назар попал в яблочко. Пунктуальность – не моя сильная сторона. Правда, ему я не собираюсь в этом признаваться.
– Либо ты отвечаешь на мой вопрос и говоришь, что от меня хочешь, либо я кладу трубку, – пускаю в ход угрозы, и надо же: они, на удивление, срабатывают.
– Не нервничай, Катюш. Я же сказал, что отвечу. Но при одном условии.
– Каком?
– Отвечу только при встрече.
– Что? – пульс подскакивает до двухсот ударов в минуту. Не меньше. – Какой ещё встрече? Ты шутишь?
– Тебе смешно?
– Ни капли, – и это мягко сказано.
– Ну вот. Я хочу тебя увидеть, – произносит он твёрдо, уверенно, попадая своим желанием мне прямиком в центр сердца.
Назар хочет меня увидеть. Меня, а не кого-то ещё.
Значит, не для меня одной эта ночь была незабываемой, да? Ему понравилось быть со мной так же, как и мне с ним, даже несмотря на мою неопытность? Он хочет повторения или, возможно, даже чего-то большего?
Так! Вот тут, Алина, нужно притормозить. Причём конкретно. Между вами не может быть ничего большего. Между вами вообще ничего быть не может. Запомни это.
– Назар, я…
– Когда ты свободна? – перебивает он мою вялую попытку поставить точку в нашем общении.
Молчу.
– Катя, когда ты свободна? – повторяет более строгим тоном.
Я аж вся напрягаюсь и расправляю плечи. Прям, как при общении с папой. Что за чертовщина? Нужно взять себя в руки и дать понять Назару, что нам не по пути.
– Для тебя я никогда не буду свободной. Пожалуйста, не звони мне больше. Это ночь была одноразовым приключением. Не более.
– Ты сама-то в это веришь? Лично я – нет.
– Назар…
– Кать, мы встретимся. Хочешь ты того или нет. А я знаю, что хочешь, ничуть не меньше, чем я. Прекращай слишком много думать и говори, куда и во сколько мне приехать за тобой?
Боже! Ну что за мужчина? Даже слов подходящих не подобрать.
Назар – не только эталон красоты в моём понимании, но ещё и ходячий сборник из всех черт характера, которые я ценю в людях.
Обожаю напористых, уверенных и неотступных. Среди моих друзей и приятелей-мажоров таких, к сожалению, не так уж много. А Назар именно такой, несмотря на его низкий уровень жизни.
– Кать, – с едва слышным раздражением напоминает о себе Назар.
– Тоже нетерпеливый?
Он усмехается.
– Уж поверь мне, с тобой я пока ещё само терпение.
– Пока ещё?
– Да. Поэтому лучше говори мне адрес, если не хочешь проверить, что происходит, когда моё терпение лопается.
– Ты меня запугиваешь?
– Даже не думал. К тому же разве можно чем-то напугать девушку, которая добровольно ушла с незнакомцем из клуба неизвестно куда?
Вроде не улавливаю осуждения в его словах, но зачем-то всё равно решаю сказать:
– Это было в первый раз.
– Я понял, Кать.
Мои щёки краснеют.
Конечно, понял. Я же была девственницей. Крови вроде было немного, но всё же доказательство моей невинности присутствовало.
– Ты тоже должна кое-что понять, – добавляет он спустя несколько секунд молчания.
– Что же?
– Для тебя это был не только первый, но и последний раз, – категорично чеканит Назар, будто он мой хозяин, а я его собственность. Будто имеет право решать, что мне дозволено делать, а что – нет.
По сути, я должна вскипеть в ответ, врубить свой любимый режим непослушной девочки, но почему-то не делаю этого. Нет желания – и всё тут. Хоть тресни. Наоборот, я расплываюсь в улыбке от безграничной радости. Сердце увеличивается в размерах, норовя пробить грудную клетку, а желание ещё хоть разочек увидеться с Назаром становится таким непреодолимым, что всё моё благоразумие летит к чертям.
– Хорошо. Я встречусь с тобой. Но только знай, что это тоже будет в последний раз.
– Конечно, Кать. Говори адрес.
– Я наберу тебе позже и скажу, откуда меня нужно забрать.
– Окей, – небрежно бросает он, словно потеряв интерес к нашему разговору, и отключается, не дав мне ответить.
Буквально через несколько секунд раздаётся стук в дверь, а вслед за ним негромкий голос мамы:
– Алин, через сорок минут нужно выезжать. Твой отец не хочет откладывать поездку. Я пыталась его убедить, но…
– Всё в порядке, мам, я успею, – отвечаю, не в силах стереть улыбку с лица. – Спущусь вовремя, не волнуйся.
Голос Назара всё ещё разносится в голове, и я чувствую себя счастливой влюблённой дурой. Даже визит к гинекологу не способен омрачить моё резко подскочившее настроение. Наоборот. Это же такая крутая возможность. Находясь вне стен дома у меня будет больше шансов сбежать.
Быстро приминаю душ, мою голову и тщательно просушиваю волосы, создавая лёгкую укладку с помощью фена. Немного косметики, голубое платье, которое мне очень идёт, и удобные кроссовки. Конечно, туфли я люблю больше, но на каблуках далеко не убежишь, а у меня грандиозные планы. Я встречусь сегодня с Назаром и точка. Мне не помешает ничего. Ни угрозы папочки, ни охрана, ни даже конец света.
Когда я спускаюсь вниз, мама встречает меня у лестницы и сопровождает к машине. Пока автомобиль не трогается с места, мы не произносим ни слова. Но, как только покидаем пределы территории особняка, мама приказывает водителю опустить заслонку, затем разворачивается ко мне и произносит тоном, не терпящим возражений:
– Рассказывай, Алина, во что ты вляпалась. Я слышала твой разговор с отцом.
Первый порыв – сделать вид, что я не поняла вопроса, и соврать. Однако маме я доверяю и рассказываю ей почти всё. Почти. И сейчас я почему-то не хочу врать ей, хоть и знаю, что она поддерживает папу. Однако я верю, что мама поймёт меня, если я ей всё расскажу.
И я рассказываю. Про то, как пошла в клуб. Как встретила Назара. Как утонула в его бездонных чёрных глазах. Как он спас меня от пьяного урода. Как предложил уехать с ним. Как любил меня всю ночь напролёт. Как я по-глупому и бесповоротно в него влюбилась. И как хочу его вновь увидеть.
В мамином взгляде нет осуждения, разочарования или злости. Она смотрит на меня с улыбкой, словно по-настоящему за меня рада, и надежда внутри меня распускает крылья. Неужели…
– Ты правда влюбилась, Алиш? – ласково спрашивает мама, и я киваю.
– Ты не злишься?
– С чего мне злиться на тебя? Ты молода. Импульсивна. Красива. Кровь бурлит, гормоны играют. Молодость прекрасна.
Мама мечтательно вздыхает, откидывается на сиденье и прикрывает глаза. Минуты идут, а мама так и сидит – улыбаясь и не говоря ни слова. Ну дела… Что вообще происходит? Может, напомнить ей о своём присутствии?
– Я помогу тебе, – неожиданно произносит она, чем вводит меня в замешательство.
– В смысле?
– Ну ты же хочешь увидеться с ним?
– Безумно.
– Значит, увидишься. Сегодня, – мама открывает глаза, вновь разворачивается ко мне и берёт меня за руки.
– Серьёзно, мам? Ты не шутишь?
– Какие уж там шутки, – нервно усмехается.
– А как же папа? Ты ведь поддерживаешь его решение.
– С ним я договорюсь. Беру это на себя.
– Но почему? Тебе же тоже от него достанется.
– Уж лучше мне, чем тебе, детка. К тому же я знаю, что, если я не помогу тебе, ты сама сбежишь и устроишь ещё больше проблем. А ты и так уже наворотила дел.
– Мааам, – в неверии протягиваю я, взор застилается пеленой слёз от благодарности.
В то время как мамины глаза пусть и полны беспокойства, но также по непонятной причине возбуждённо блестят. Как у маленькой девочки, которая наконец получила свою порцию сладкого. Впервые вижу маму такой.
– В общем, действуем по плану: заходим в клинику, ты проходишь осмотр, сдаёшь анализы и тебя начинают готовить к операции.
Киваю и сглатываю, а мама продолжает:
– Естественно, ни на какую операцию ты в итоге не попадёшь.
– Но…
– Доверься мне, Алина. В кого, по-твоему, ты пошла? Думаешь, я никогда не ускользала из-под носа твоего папы? Я тебя умоляю, – мама лукаво улыбается. – Я помогу тебе сбежать, но ты должна дать мне слово, что будешь осторожна и вернёшься домой сегодня же. До полуночи.
– Конечно, мам. Это даже не обсуждается. Я вернусь.
– Обещаешь? – она смотрит на меня с предельной серьёзностью, и я уверенно отвечаю:
– Обещаю.
– Хорошо. Тогда слушай меня, и через несколько часов ты будешь млеть в объятиях своего красавца. Этот день вы проведёте вместе, даю тебе слово.
