Тори Майрон
Забыть тебя невозможно
Глава 1
Веро́ника
– Рони, вставай! Ты проспала!
Это не самые лучшие слова, с которых может начаться новый день, но именно они безжалостно вырывают меня из глубокого сна.
– Нет, мам. Не проспала. Будильник еще не прозвенел, – сонно мычу я и скрываюсь от всего мира под одеялом.
– Да? Тогда почему Алана с шофером уже ждут тебя возле входа, а ты все еще валяешься в постели?
Что?!
Не может быть!
Я вылетаю из кровати, как пробка из бутылки шампанского. Аж в глазах начинает рябить от стремительного скачка. Хватаю телефон с полки, смотрю на время и чертыхаюсь!
Я же пять будильников вчера поставила, чтобы проснуться наверняка. И все равно умудрилась облажаться.
В этом вся я!
Поспать я люблю, что уж там скрывать. А вот носиться сломя голову в первые минуты после пробуждения – терпеть ненавижу. Но именно так зачастую и проходит мое утро.
Душ за две минуты, чистка зубов за одну. К черту сушку волос – по пути до универа сами успеют высохнуть. Второпях натягиваю одежду, брызгаю капельку любимых духов, наношу тушь на ресницы и подкрашиваю бледные губы.
Короткий взгляд в зеркало. Оборот вокруг своей оси. Видок не идеальный, но и не полный отстой. Сойдет!
– Держи! Я быстро сделала пару сэндвичей. По пути хоть поешь. – Мама встречает меня в коридоре, вручая пакет с завтраком, и я забрасываю его в сумку.
– Спасибо, но не стоило. Спать бы лучше шла. – Шустро справляюсь с застежкой на туфлях, глядя на усталое лицо мамы.
– У меня весь день для этого есть.
– Тяжелая ночка?
– Как всегда.
– Я когда-нибудь уговорю тебя уйти из клиники?
– А я уговорю тебя прекратить писать свои порнокнижечки?
– Я пишу не порно, мама, а романтическую эротику. Сколько можно тебе повторять?
– Ага. Читала я твою эротику. Глаза из орбит вылезали. До сих пор не верю, что моя дочь пишет подобное. – Ее щеки сильно краснеют.
– Тогда не читай их, раз они тебя настолько повергают в шок. Писать я не прекращу. Мне же нужно как-то зарабатывать, пока универ не окончу. В отличие от тебя, у меня нет щедрого спонсора.
– Спонсор, как ты выразилась, вообще-то твой родной отец. И могла бы уже прекратить упрямиться и принять от него помощь. Он очень скучает по тебе, – мама смягчает голос до предела. Она всегда так делает, когда речь заходит о папе.
– Пусть скучает дальше! – помрачнев, отрезаю я.
– Рони, ну нельзя же так!
– А так, как он поступил, можно?
– Я его уже давно простила. И тебе нужно сделать то же. Как-никак тебя он ничем не обижал.
– Прошу, замяли тему.
– Ладно. Но только потому, что ты опаздываешь. Беги. – Поцеловав меня на прощание, мама, к счастью, легко соглашается свернуть неприятную беседу.
И большое ей спасибо за это. Не хочется портить себе настроение с самого утра. Мне и так сейчас Лана весь мозг проест.
Она не выносит, когда я опаздываю. А я это делаю… эм… всегда. К тому же из-за ее поездки в Париж мы не виделись аж целый месяц. А для нас это целая вечность, поэтому вместо радостного приветствия подруга точно устроит мне вселенскую взбучку.
Однако к моему удивлению, когда я выбегаю из дома, Алана не то что не злится, а даже не замечает моего появления.
Прислонившись спиной к машине, она сверлит взглядом экран смартфона и улыбается так по-идиотски, что тут даже к гадалке ходить не надо, чтобы понять – она переписывается с очередной «любовью всей ее жизни», которая меняется быстрее, чем дни в календаре.
Нет, она не шлюха, как считают некоторые завистницы в универе, а просто очень влюбчивая и эмоциональная. И этот факт, само собой, постоянно усложняет ей жизнь. А однажды чуть было не разрушил нашу дружбу. К счастью, мы сумели разрешить наш бурный конфликт сразу же, как только его причина свалила из города.
– Алло! Земля вызывает, мисс Браун! – насмешливо произношу я.
Алана вздрагивает от неожиданности, выбираясь из романтичного чата в WhatsApp, и радостно восклицает:
– Рони! Как я соскучилась!
Она набрасывается на меня с объятиями, я даже сумку роняю от ее напора.
– Правда? А сразу и не скажешь. С кем ты там так самозабвенно переписываешься? Ты же только вчера прилетела. Неужели успела уже с кем-то познакомиться по пути из аэропорта?
– Я тебя умоляю. Единственное, что я вчера успела, – это рухнуть в кровать и отключиться. Девять часов полета выжали из меня все соки.
– Ты что, летела экономклассом?
– С ума сошла? Нет, конечно. Просто от времени, проведенного в Париже, я осталась под таким впечатлением, что никак не могла заснуть. Эмоции меня так и распирали!
– И кто на сей раз тому причина? – усмехнувшись, закатываю глаза.
– Он, – подруга окрыленно вздыхает, точно диснеевская принцесса, мечтающая о своем ненаглядном рыцаре на белом коне, а затем показывает заставку на своем айфоне.
С экрана на меня смотрит смазливый брюнет, которого Алана крепко обнимает и целует в щеку.
– Я так понимаю, меня ожидает долгий рассказ о «том самом?» – повторно закатываю глаза.
– Не говори об этом с таким скептицизмом. На сей раз он точно «тот самый».
– Ты всегда так говоришь.
– Нет! На этот раз я стопроцентно уверена. Он – моя вторая половинка. Я это поняла сразу же, как его увидела.
И это она тоже всегда говорит, но я решаю держать язык за зубами.
– Поэтому я и задержалась в Париже. Мы с Домиником не могли друг от друга отлипнуть. Скажу честно, я вообще не хотела возвращаться. К чему мне учиться, если папа в конце года просто может купить мне диплом? Но, представь себе, Катрина ни с того ни сего решила врубить режим строгой мамочки и пригрозила, что заблокирует мою кредитную карту, если я не вернусь домой к началу учебы, – возмущается Лана, отбрасывая назад длинные каштановые волосы.
И да, свою маму Алана всегда называет только по имени. Та еще с детства потребовала обращаться к ней именно так.
Странно? Для меня – очень. Но в каждой семье свои заморочки, а в семье Браун их целое море.
– Ладно, принцесса, по дороге расскажешь о своем сказочном принце. Мы и так уже сильно опаздываем, а мне, в отличие от тебя, папа в конце года диплом не купит.
– Только потому, что ты сама ему не позволяешь, – выдает Лана и запрыгивает в машину.
Я следую за ней, ничего не отвечая. Второй раз за утро затрагивать тему отца не входит в мои планы.
Путь до университета пролетает под беспрерывные рассказы о смазливом Доминике и еще парочке парней, с которыми Лана познакомилась до встречи с «тем самым».
О самом Париже и его всемирно известных достопримечательностях Лана ни слова не сказала, будто за целый месяц, кроме баров, клубов и ресторанов, она и вовсе никуда не ходила.
Честно, мне очень хотелось полететь с ней в самый романтичный город мира. Еще в детстве мы мечтали, как, достигнув совершеннолетия, будем путешествовать вместе при каждом удобном случае. Однако тогда я и представить не могла, что спустя несколько лет я перестану жить беззаботной жизнью, в которой главными проблемами являются сломанный ноготь или сложный выбор платья для тусовки.
Четыре года назад в моей семье все изменилось, и с тех пор мне приходится самой зарабатывать на карманные расходы и на будущую покупку собственной квартиры. По этой же причине дорогостоящие путешествия мне светят еще совсем-совсем не скоро.
Но я не жалуюсь. Отказ от денег отца был моим осознанным выбором. И я не собираюсь это менять.
– А как прошел твой месяц, Рони? – интересуется Лана, когда мы въезжаем на территорию Спрингфилдского университета.
– Так же, как и все лето. Стажировалась в «Spring Times».
– Ох! Скукотища! А как дела у вас с Райаном?
– А какие у нас могут быть с Райаном дела? Мы расстались еще до твоего отъезда.
– Напомни-ка: в который раз? В сотый? – Она смеряет меня ироничным взглядом.
– В последний, – уверенно отвечаю я.
– И хочешь сказать, он не пытался помириться?
– Пытался.
– И-и-и?
– И ничего! Я заблокировала его номер и аккаунты во всех соцсетях. А когда он приходил ко мне домой, я не открывала дверь или просила маму сказать, что меня нет.
– Ого! Да ты настроена серьезно.
– Предельно. Наши отношения себя изжили. Мы уже давно не испытываем друг к другу ничего, кроме привычки.
– Мне кажется, так считаешь только ты. Райан все еще любит тебя. И он не раз доказывал это.
– Люби он меня, как ты говоришь, не вылизывал бы рот какой-то девицы на прошлой неделе на вечеринке у Клифа, – сдавленно произношу я.
Привычка привычкой, но видеть свою первую любовь с другой девушкой, как ни крути, до жути неприятно.
– Так-так. Что-то я не поняла. Ты сказала, что заблокировала его везде, а сама, получается, следишь за ним?
– Нет, не слежу. Но ты же знаешь нашу главную сплетницу, которая не может прожить и дня, если не испоганит кому-нибудь настроение. Я специально пропустила ту вечеринку, лишь бы не встречаться с ним. Но вечером получила прямой репортаж от Синтии, где было четко видно, чем занимается Райан, – мой голос окончательно грустнеет, а глаза начинает щипать.
Но я не буду плакать! Не буду. С Райаном все кончено, и он может делать, что хочет. Мне нужно это принять!
– Вот же дрянь! – шипит Алана точно кошка, и я с ней полностью солидарна. – Я ей все волосы однажды повырываю! Достала совать нос не в свои дела. Больше заняться, что ли, нечем?
– Конечно, нечем. Распускание сплетен – вся ее жизнь, – шумно выдыхаю я и выбираюсь из машины, с новым вдохом втягивая в себя запах уходящего лета.
Не обращая внимания на плывущую мимо толпу студентов, подставляю лицо солнцу и с грустью понимаю, что оно уже не греет так сильно, как хотелось бы.
– Ты веришь в это, Рони?
– Во что?
– В то, что это наш выпускной год в этом занудном, убогом месте?
Под убогим местом Алана имеет в виду один из престижнейших частных университетов в штате.
– Я дождаться не могу, когда этот год закончится и я смогу уехать подальше от этого города, – добавляет она.
– Ты так говоришь, будто твоя жизнь здесь – полный отстой.
– Нет, конечно, не отстой. Но если бы я уехала еще после окончания школы в кругосветное путешествие, как того хотела, жизнь была бы несравненно круче.
– Но в ней бы не было меня.
– Это точно. – Подруга обнимает меня сзади, укладывая подбородок на мое плечо. – Я буду очень скучать по тебе после выпуска.
– А я по тебе, но мы же расстанемся не навсегда.
– Еще чего вздумала? Конечно, нет. Ты от меня так просто не отделаешься. После того как я обкатаю весь мир, я же должна буду увидеть тебя в роли успешной журналистки.
– Очень надеюсь, что я такой стану.
– Пф… Ты? Естественно станешь! Ты же как чертов танк. Прешь без остановки.
Я усмехаюсь и поворачиваюсь к подруге передом.
– Кстати, как я выгляжу? Не успела высушить волосы, – спрашиваю я, но Алана не отвечает и даже не смотрит на меня.
Все ее внимание устремлено в правую сторону. Она вмиг застывает, округляет зеленые глаза и ошарашенно выдыхает, озадачивая меня не на шутку.
– Боже мой… Не может быть!
Поворачиваю голову к причине ее шока и буквально сразу ощущаю волну неконтролируемых эмоций. В частности, гнева и непонимания.
«Какого черта он тут делает?!» – задаюсь вопросом и фокусируюсь на знакомой высокой фигуре парня.
Он одет во все черное и уверенно шагает к главному входу университета, будто бы не видя никого вокруг себя.
Я несколько раз моргаю, надеясь, что просто галлюцинирую или вижу кошмар, но нет…
Это в самом деле он!
«Тот самый», что несколько лет назад чуть не разрушил нашу с Ланой дружбу.
Тот, кто ни о ком, кроме себя любимого, не думает.
Тот, кто веселится, играя на человеческих чувствах.
Тот, кто, уезжая, заверил, что навсегда покидает Спрингфилд.
Тот, кто, по всей видимости, и об этом соврал так же, как делал сотни раз до этого.
– Это он, Верόника. Это он… Ты его помнишь? – дрожащим голосом спрашивает Алана.
Но я не слышу в ее тоне и толики обиды или негодования. Там только долбаная радость, вызванная всего одним взглядом на парня, который когда-то был для нее всем.
– Ты еще спрашиваешь? – сквозь зубы цежу я, с закипающей яростью вспоминая, что именно сделал этот мерзавец. – Конечно, помню. Его забыть невозможно.
Глава 2
Веро́ника
Алекс Уокер.
Это полный пакет всего, от чего верещат все девчонки.
Самоуверенный.
Умный.
Веселый.
Всеми любимый.
Идеально сложенный.
Красивый.
Неповторимый.
Но весь этот список перекрывает одно смачное «НО», которое мне повезло просечь довольно быстро.
Этот «Мистер идеальность» насквозь гнилой!
Мы познакомились с Алексом на первом курсе в университете. И все начиналось очень даже неплохо. Он сам подошел к нам и любезно предложил провести ознакомительную экскурсию по универу, после познакомил с компанией его друзей. А для двух новеньких девочек это можно было назвать настоящей удачей.
Мы с Аланой никогда не были тихонями или стесняшками, боящимися открыть рот. В старшей школе мы, наоборот, были теми, к кому тянулись все остальные ученики. Но в университете нас никто не знал, и нам еще предстояло добиться той же репутации. Однако нам даже делать ничего не пришлось. Встреча со старшекурсником, самым популярным парнем в Спрингфилде, сама все организовала.
Благодаря знакомству с Алексом мы быстро влились в новую среду, обзавелись множеством друзей и популярностью. Буквально с самого начала будни в университете ничуть не отличались от будней в старшей школе. Мы тусовались с Уокером и его друзьями. Все нас любили, а мы наслаждались всеобщим вниманием.
И все бы ничего, если бы Алана столь предсказуемо не влюбилась по уши в Алекса. Это и стало ключевым моментом, который впоследствии довел Лану до удручающего состояния, а нашу дружбу – до грани разрушения.
Вовсе не потому, что Алекс не разделил ее чувства, а запал вместо Ланы на меня. Нет, это как раз-таки было бы хорошим исходом, который с легкостью можно было бы разрешить. Наоборот, он ответил ей взаимностью, и они начали встречаться.
И вроде бы что тут такого? Двое молодых людей встретились, влюбились и захотели быть вместе. Да только проблема состояла в том, что Алексу одной Ланы было недостаточно. И по чистой случайности именно мне посчастливилось об этом узнать первой.
Каким образом?
Самым что ни на есть избитым.
Однажды после окончания дополнительных занятий я спешно отправилась в университетскую библиотеку, надеясь, что она еще не закрылась. И мне повезло. Да так сильно, что я не только успела попасть внутрь, но и напоролась на сюрприз в виде Алекса, трахающего другую. Причем не кого-то из студенток, а… барабанная дробь… саму библиотекаршу.
Но самое поразительное было не то, что вечно тихая миссис Краус была прижата к книжным стеллажам и рвано стонала от каждого толчка Алекса, а то, что этот наглец, увидев меня, не прервал их горячее сношение, не начал оправдываться и просить меня ничего не говорить Лане. Нет. Он просто улыбнулся и, не отрывая от меня взгляда, продолжил долбиться в стонущую женщину, что была как минимум лет на двадцать старше его.
Я настолько оторопела от его вопиющей наглости, что даже испортить ему весь кайф не смогла. Просто застыла как истукан и смотрела на них до тех пор, пока Уокер с хриплым стоном не кончил в миссис Краус. А затем выбежала из библиотеки и на всех парах помчалась к Лане с целью быстрее ей все рассказать. Однако, сделав это, я получила еще один неприятный сюрприз.
Лана не поверила ни одному моему слову! Ни одному! Нормально? И это учитывая то, что с Алексом на тот момент она встречалась всего несколько месяцев, а со мной дружила практически с пеленок. Но что бы я ей ни говорила, как бы ни заверяла, что я воочию видела измену Уокера, она наотрез отказывалась мне верить, неустанно повторяя, что я, видимо, обозналась.
Подруга настолько была влюблена, что у нее напрочь отключился мозг. Даже когда начала постоянно видеть Алекса, обнимающегося с разными девицами, Алана все равно не расставалась с ним. Каждый раз устраивала истерики, разборки, выяснение отношений, но по итогу все заканчивалось тем, что она его прощала. И я ничего не могла с этим поделать.
Все мои доводы о том, что нужно слать этого козла куда подальше, а не слушать его лживые бредни, напрочь игнорировались.
Алекс для нее стал чуть ли не пупом земли. А она для него – кем-то вроде преданной фанатки, которая пылинки с него сдувала и верила всему, что он говорит.
Уокер вскоре настолько оборзел, что даже не пытался скрывать свои похождения. Да и, собственно, зачем? Он ведь знал, что Лана в любом случае спустит ему с рук все выходки и измены. Парить голову по поводу конспирации не было необходимости.
Ссорились эти двое чуть ли не каждую неделю. И если Лана тяжело переживала их ссоры, постоянно плакала, не высыпалась и мучилась от вечных подозрений в измене, то Алекс оставался абсолютно спокойным.
Скажу даже больше: он кайфовал от их вечных с Аланой скандалов, и я ни капли не шучу.
Если нормальные парни терпеть не могут женские истерики, то Уокер словно питался ими, наполняя себя живительными силами. Он специально доводил Алану до слез и держал ее возле себя в роли своей постоянной девушки.
Он драма-вампир. Отвечаю! А еще нахал, эгоист и негодяй, которому в итоге стало недостаточно просто изменять Лане. И он решил поссорить еще и нас… Но вновь прокручивать в голове тот случай я сейчас не желаю, иначе немедленно отыщу его в коридорах университета и задушу собственными руками.
– Как думаешь, зачем он пришел сюда? – взволнованным голосом спрашивает Лана, когда мы входим в здание Спрингфилда.
– Не знаю, но точно не для того, чтобы повидаться с лекторами.
– А зачем вернулся в город? Он же должен быть сейчас в Нью-Йорке.
– Откуда ты знаешь, где он должен быть? Вы что, общаетесь? – Бросаю я на подругу настороженный взгляд.
– Нет, он просто есть у меня в «Твиттере».
– И почему ты до сих пор на него подписана? В кайф следить за жизнью урода, который обращался с тобой как с ничтожеством?
– Я не слежу за ним, Рони. Не заводись.
– Я не могу не заводиться, пока знаю, что ты можешь с ним столкнуться.
– Да не собираюсь я с ним сталкиваться.
– Ага. Так я тебе и поверила. Я засекла твой взгляд на улице. По нему без слов понятно, что ты счастлива его видеть.
– Неправда. Я просто удивилась. Прекрати выдумывать то, чего нет.
– Даже если я выдумываю что-то, мы не можем быть уверены, что Алекс сам не собирается вновь ворваться в твою жизнь и испортить ее, – с раздражением выдвигаю свой домысел. И при этом сама не понимаю, что меня бесит больше – новость о возвращении Алекса или нескрываемая радость подруги?
– Так ты думаешь, он вернулся из-за меня? – повеселев, выдает Алана, мигом отвечая на мой мысленный вопрос.
Меня бесит второе. Определенно второе!
– Нет. Я не знаю, зачем он сюда приехал. И умоляю тебя, даже думать не смей искать с ним встречи, чтобы узнать причину его возвращения.
– Я же сказала, что не буду нарочно его искать!
– Значит, если он сам подойдет, ты его не отошьешь?
– Рони, хватит капать мне на мозги!
Теперь в тоне Ланы я слышу раздражение, но мне плевать. Хватаю ее за локоть, заставляя остановиться.
– Я буду капать, сколько потребуется, лишь бы ты не вступила в одно и то же уокерское дерьмо в стотысячный раз. Неужели ты забыла, до какого состояния он тебя довел, а потом бросил?
– Я все помню, Рони, но…
– Никаких «но»! – резко пресекаю ее лепет. – Ничего не хочу слышать, кроме твоего обещания, что ты не станешь с ним даже разговаривать.
– Слушай, я вообще-то не маленькая девочка и могу сама принимать решения, – она резко вырывает руку из захвата моих пальцев. – Может, хватит играть мою вторую мамочку, Верόника?
– Скорее первую, Лана. Ведь только я в прямом смысле подтирала тебе сопли и помогала выйти из депрессии после его отъезда. Катрина была занята делами поважнее, – на эмоциях давлю на ее больное место, сразу же жалея о сказанном.
– Спасибо, что напомнила, – бурчит подруга, и ее зеленый взгляд наполняется влагой.
Черт!
Я частенько не могу контролировать свой язык. А именно – говорю людям в порыве злости или волнения до жути неприятные вещи, которые говорить совсем не стоит, даже если они правдивые. И особенно их не стоит говорить любимым людям. А уж тем более самому ранимому из них.
Я намереваюсь сейчас же извиниться перед Ланой, но она не позволяет.
– Я не хочу продолжать разговор с тобой. Мне пора на лекцию.
– Лан, прости, я не хотела, – кричу я ей вслед, но подруга даже не оборачивается и совсем скоро скрывается за поворотом.
Я запрокидываю голову назад и шумно выдыхаю.
Шикарное начало дня, ничего не скажешь.
Интересно, что ждет меня дальше?
В целом – не знаю, но по расписанию первой стоит лекция по медиафилософии. А это значит, мне нужно поторопиться, чтобы успеть войти в аудиторию раньше, чем туда явится вечно недовольная всем Урсула.
Так мы прозвали лектора Скарлетт Донован за ее поразительную схожесть со зловещей морской ведьмой из диснеевского мультика «Русалочка».
Она мрачная, тщеславная, властолюбивая и такая же объемная, как Урсула. Седые короткие волосы, синеватые тени, ярко накрашенный красной помадой рот, даже кожа немного напоминает серо-лавандовый цвет мультяшного персонажа.
В общем, видок у нее жуткий. А характер еще круче. Каждый студент в курсе, что этой дамочке лучше не перечить, иначе зачет в конце года не удастся получить, даже если вызубришь предмет назубок.
А что касается опозданий на лекцию… Ох, в этом плане Урсула совсем строгая. Всех, кто порывается войти в аудиторию после ее появления, она незамедлительно разворачивает и выгоняет в коридор. И плевать ей хотелось на причину опоздания. Она даже не дает возможности оправдаться.
Я ускоряю темп до максимума и добираюсь до нужной аудитории в кратчайшие сроки. К счастью, мне везет – Урсулы еще нет. Как, впрочем, и свободных мест на задних рядах, подальше от неприятной лекторши.
Но ладно, это уже мелочи. Главное, я успела прийти вовремя. И стоит мне только уместить свою пятую точку на стул в первом ряду, как в аудиторию входит Урсула, мгновенно вынуждая всех заткнуться. Без слов, без требовательных взглядов, всего лишь своим появлением. За несколько секунд в помещении воцаряется абсолютная тишина, и Урсула, как всегда пропустив приветствие, сразу приступает к теме лекции.
Разумеется, сейчас мне нет никакого дела до монолога миссис Донован, нудного от долголетней работы. Все мои мысли заняты неожиданным появлением Алекса и теми последствиями, что оно может повлечь. А также Ланой, которую я нечаянно обидела.
Не люблю с ней ссориться. И уж тем более задевать ее за живое. Как только лекция закончится, побегу искать подругу, чтобы поскорее уладить наш небольшой конфликт и еще раз убедиться, что она не станет искать встречи с Алексом.
Я помню, какой неадекватной, по уши влюбленной овечкой Лана была рядом с ним три года назад. И мне очень страшно, что подобное может повториться. Я не хочу переживать вместе с ней тот же кошмар еще раз. Нет уж! Увольте!
Варясь в тревожных мыслях, я ни в какую не могу сосредоточиться на скучном бормотании Урсулы. Приободряюсь, лишь когда минут через десять ее голос внезапно затихает.
Предположив, что ведьма заметила, что я витаю где-то далеко от аудитории, расправляю плечи и фокусирую взор на ней. Но тут же расслабляюсь – ее внимание обращено не к моей рассеянной персоне и даже не в сторону студентов. Она смотрит на входную дверь.
– Прошу прощения за опоздание. Был у ректора.
Слышу до боли знакомый мужской голос и торопею. А стоит в помещение войти тому самому высокому, статному мудаку, я и вовсе впадаю в ступор.
Он выглядит именно таким, каким я его помню. Каштановые волосы слегка растрепаны, щеки и подбородок покрыты легкой щетиной, те же широкие плечи, узкие бедра и жилистые руки, усыпанные реками вен. Только черты лица за три года еще больше заострились, и одет Уокер почему-то во все черное, хотя всегда говорил, что черный цвет терпеть не может. Взгляд карих глаз какой-то безучастный, а на губах ни намека на улыбку, что «душе компании» и «змею-искусителю» Алексу в корне не присуще.
Но все эти странности второстепенны.
Главный вопрос – какого черта происходит?! Что Алекс здесь забыл? И что за спектакль он решил устроить? Соскучился по университетским годам и решил во второй раз на выпускной курс заглянуть? Да еще и на факультет чуждой для него журналистики? Что за бред?!
Хотя я даже рада! Ведь совсем не к тому лектору он без спроса заявился на лекцию. Сейчас Урсула быстренько поставит его на место и выгонит отсюда как безнадежного двоечника.
– Все в порядке, Уокер. Мистер Изнер предупредил, что ты можешь опоздать. Проходи и включайся в тему лекции, – сухим, но нисколько не возмущенным голосом проговаривает женщина.
Что, простите?!
Я сплю?
Как это понять?
Что значит «проходи и включайся в тему лекции»?
Урсула после летнего отпуска еще не пришла в себя?
Алекс сейчас должен за тысячу километров включаться во что угодно, а не быть здесь!
Но так, видимо, считаю только я одна. Урсула вновь возобновляет свой монолог, а Алекс преспокойно, уверенной походкой топает к единственному свободному месту на пятом ряду, которое я каким-то образом умудрилась не заметить.
Я ничего не понимаю! От слова совсем! Чуть ли не разинув рот от удивления, я слежу за каждым движением парня, словно зачарованная. И делаю это в открытую, позабыв обо всем на свете, вплоть до тех пор, пока Урсула не рявкает на меня:
– Майлз, может, мне стоит позвать Уокера вести лекцию вместо меня, чтобы ты свою шею так не сворачивала?
Вот же дерьмо!
Все студенты, включая самого Алекса, мигом переводят взгляд на меня.
Я быстро разворачиваюсь и извиняюсь перед Донован, а затем потупляю взгляд в стол, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Но не от смущения. Тут что-то иное. Ведь кроме тотального недоумения я сейчас ничего испытывать не могу. Особенно когда в ответ на высказывание Урсулы я не слышу ни одного комментария от вечно болтливого Алекса.
Ни колкости. Ни флирта с девчонкой, обратившей на него внимание. И ни одной шуточки, от которой засмеялся бы в голос весь курс.
Как так?
Почему он молчит?
Это на него совсем непохоже.
Смачная порция новых вопросов захламляет мозг и усиливает состояние шока настолько, что меньше чем через пару минут я вновь не сдерживаюсь и аккуратно оглядываюсь назад.
Но увы, украдкой посмотреть на него не получается. Только я нахожу ненавистное мне лицо, которое все девушки Спрингфилда считали поистине красивым, как тут же встречаюсь с карим взглядом Алекса.
Оказывается, он тоже по-прежнему пялится на меня. Пристально. Будучи абсолютно спокойным. Без тени улыбки на губах.
Наверное, мне стоит резко отвернуться, но почему-то не получается. Даже несмотря на то, что кожа моего лица прямо-таки кипит от его прицела. Дикое любопытство примагничивает мой взгляд к его персоне в надежде раскрыть тайну: какого черта он тут забыл?
И если бы не крупица разума, истошно напоминающая мне, что Урсула во второй раз одним язвительным комментарием не ограничится, я бы так и пялилась на него до конца пары.
С трудом заставляю себя перевести взгляд на тучную женщину, всерьез задумываясь о вероятности, что я попала на программу «Розыгрыш» и вот-вот оператор со всей съемочной командой выскочит из ниоткуда и сообщит, что все происходящее – подстава.
И честно говоря, это была бы лучшая новость за сегодняшнее утро. Потому что если Алекс действительно вернулся в Спрингфилд, решив на сей раз повеселиться столь странным способом, то я официально заявляю: совсем скоро случится беда.
