Муслим Махмедгириевич Мурдалов
Материалы к истории народов Северного Кавказа

«АКАК». Том IV. Тифлис. 1870.

§649. Рапорт ген.-м. Дельпоцо ген. Тормасову, от 9-го октября 1810 года, №342. – Владикавказ.

Земля, на которой построен мною редут, по левой стороне р. Терека, по справкам мною учиненным от старожилов здешних Осетинцев, принадлежит владению Малой Кабарды и хотя на той земле близ оного редута в полуверсте и находится именуемая Футхус, но оная построена Дударовым тогда уже, когда владельцы Малой Кабарды Дударовой фамилии по переселении на другое место оставили оную пустою, и потому по мнению моему Тагаурский старшина Султан Дударов в присвоении сей земли права не имеет и вознаграждения никакого за оную не заслуживает. Впрочем зависит сие от воли в. выс-а. Объявленная цена старшиною Джанхотом Дударовым за доставление провианта от Ларса до Дариала по 1 р. 50 к. и до Казбека по 3 р. 50 к. с арбы 30-пудового веса, противу постановления, прежде в предложении в. выс-а от 29-го ноября прошлого года Комиссии Георгиевского провиантского депо утвержденного, уменьшена до каждого места по 50 к.; в постановлении же оном сказано: от Ларса до Дариала по 2 р., от Дариала до Казбека по 2 р. с. за каждую арбу с наложением по 4 куля указного веса муки.

«АКАК». Том IV. Тифлис. 1870.

§651. Рапорт ген.-м. Дельпоцо, от 3-го ноября 1810 года, №1130.

Общество Шодротских Лезгин действительно присягнуло на верность подданства Е. И. В., дало аманатов, кои находятся в Тифлисе, и имеет от меня письменное позволение вести торговлю с Грузиею и всеми прочими землями, Российской Империи принадлежащими; следовательно караван с бурками, состоящий в 98-ми вьюках, при Итино-беке Сагитове пропустить в Грузию можно. Только удивительно для меня кажется то, что при 98-ми вьюках находится 69 человек товарищей Итино-бека. Я похваляю осторожность в. пр., что такого числа Лезгин не решились сами собою пропустить, не зная, все ли они одного Шодротского общества. Однако же и сам я, будучи о сем неизвестен, позволяю вам их пропустить во уважение того, что это есть еще первый караван от них прибывший и дабы поддержать обещание, мною им данное, в рассуждении свободной торговли. Между тем правителю Грузии я предписал, чтобы он по приезде их в Тифлис принял все меры осторожности разведать, все ли товарищи Итино-бека принадлежат к Шодротскому обществу и нет ли между ними таких, кои образаются в грабеже или из обществ непокорившихся еще под державу России? Сих последних, если таковые откроются, приказал я как их самих, так и их вьюки как неприятельские заарестовать. Вижу из рапорта в. пр., что вы неизвестны о сделанном постановлении моим предместником, что именно позволяется Тагаурцам взимать с проезжающих купцов чрез их землии чем во взаимность Тагаурцы обязаны ответствовать за их безопасность, для чего препровождаю при сем в копии то постановление, за моим подписом и с отметками против каждого пункта, кои в свое время должно будет привесть в действие. Гр. Гудович, делая сие постановление, соображался с тогдашними обстоятельствами и положением дел. Ныне же, когда устроена дорога насчет казны, тогда Тагаурцы не заботятся о построении мостов и содержании оных когда конвои для проезжих все вообще зависят, единственно от воинских команд, по ущелью расположенных, и когда Тагаурцы не имеют о сем никакой заботливости, то и неприлично, чтобы Тагаурские старшины, будучи подданные России, брали пошлину с проезжающих по своему произволу за эту землю, которая не ими обработана и обеспечена и против всех правил, существующих в Российской Империи, одни по своему своеволию угнетали купечество и всех вообще проезжающих. Однако же, не желая вдруг сделать перелома сему невыгодному и даже вредному постановлению, чтобы подданный одного Г. И. покупал у Тагаурцев свободу проехать чрез их землю, я решился на самое короткое время оставить сие постановление в прежней оного силе, с тем прочем, чтобы вы оградили со своей стороны проезжих от всяких насильных требований Тагаурцев. Между тем усердию вашему к службе и испытанному беспристрастию поручаю, не открывая Тагаурцам, что постановление сие вскоре должно уничтожиться, войти с ними в сношение, какими бы другими вознаграждениями, прямо от милосердии Г. И. им дарованными, они довольны были бы, когда всякая пошлиназа проезд чрез их землю будет уничтожена. Затем, когда узнаете вы настоящие их мысли, кои выведайте неприметно в виде одних дружеских разговоров, то не оставьте в то время представить мне ваше мнение, основанное на местном познании, какое полезнее будет сделать вновь с Тагаурцами постановление и чем заменить теперешние их выгоды. Мнение же сие надеюсь, что со стороны вашей будет самое беспристрастное, полезное для службы Е. И. В. и останется памятником усердия вашего к пользам Г. И. и здешнего края. Что же касается до испрашиваемого вами разрешения, позволить ли Тагаурским старшинам взыскать за пропуск чрез их землю каравана от Шодротского общества, от каждого вьюка по 2 р. с. и от каждого человека по 1 р. с., то я, находи сей поборнесправедливым, а служащим явным притеснением, предлагаю в. пр. сих новых подданных России защитить от всякого насилия и, основываясь на 2 пункте постановления моего предместника, позволить Тагаурцам взыскать с них с каждого конного по 35 к. с., а пешего по 20 к. с., да сверх того для единственной выгоды Тагаурцев еще по 50 к. с. же с каждого вьюка.

«АКАК». Том IV. Тифлис. 1870.

§653. Рапорт ген.-м. Дельпоцо ген. Тормасову, от 1 мая 1811 года, №465. – Владикавказ.

На повеление в. выс-а, №722, имею честь донести: цель предполагаемая мною построить редут на р. Куртате относится на тот предмет, чтобы поселить около оного Куртатинский народ, который по неимению в горах нынешнего их жительства достаточно земли однократно земли неоднократно просил у меня позволение поселиться там во множестве под защитою оного от Кабардинцев, беспрестанно обеспокаивающих их своими набегами и делающих во всяких случаях препятствия к выезду куда либо для промышленности и сыскания необходимых к жизни вещей. Куртатинский народ во всех отношениях к нам всегда спокойный и, можно даже заключить, имеющий совершенную приверженность, желает иметь священника и принять закон Грекороссийского исповедания. Между ними даже и по сие время еще почти нет ни одного Мухаммеданина, – они почитают некоторые праздники Христианские и более всех Михайлов день, который празднуют 2 недели; у них есть церковь и колокол, который однако же от подгнития столбов, на коих висел, упал и разшибся, но не имеют священника. Самая главная наша польза в том состоит, что когда сей народ поселится на назначенном месте, как они говорят, во множестве, то в тогдашнее время весьма много может унизиться кичливость Кабардинцев и Тагаурцев, разделенных ими, а по воспринятии ими веры христианской можно ожидать и пособия в воинских подвигах против сих и прочих, всегда вероломных и вредных нам Мухаммеданского закона народов; следовательно, по поводу сих обстоятельств и по желанию их поселиться около редута на р. Куртате в скором времени и принять священника, нужно воспользоваться временем, ибо они обещались мне непременно переселиться туда тотчас, как скоро увидят, что начато будет производство работы редута и готова для них на первый случай защита воинская от Кабардинцев, при произведении ими полевых работ. По сему же обстоятельству нужно будет вместе с построением редута построить и церковь в оном, для которой утварь купить на казенный счет, а священника дам им из Моздока – Генцаурова от их рода, им знакомого, которого они за хорошее поведение сами от меня просят.

«АКАК». Том IV. Тифлис. 1870.

§654. Всеподданейший рапорт ген. Тормасова, от 7-го июня 1811 года, №106.

После всеподданнейшего моего В. И. В. донесения, прошлого 1810 года 2-го числа сентября, о разбитии Ингушевским народом Чеченской партии в недальнем расстоянии от Владикавказской крепости и что чрез вражду сих двух народов Ингушевцы решились вступить в вечное подданство В. И. В., я предписал коменданту Владикавказской крепости ген.-м. Дельпоцо употребить старание к преклонению в подданство и прочих сопредельных народов, для пресечения хищничеств, чинимых горскими народами по Грузинской дороге. Ныне получил и от него, ген.-м. Дельпоцо, рапорт, что по примеру Ингушевцев и Дигорцы, живущие в горах к стороне Большой Кабарды, добровольно отдались в вечное подданство В. И. В. и в залог верности своей дали аманатов из лучших фамилий 5 селений, в коих число жителей 190 дворов.

«АКАК». Том IV. Тифлис. 1870.

§655. Рапорт ген.-м. Дельпоцо ген. Тормасову, от 31-го июля 1811 года, №121. – Владикавказ.

Руководствуясь повелением в. выс-а, от 31-го октября прошлого 1810 года за №671, и имея в предмете единственное благо спокойствии округа Владикавказского и Грузинской дороги от хищничеств разных ближайших горских народов, стараясь при том приобрести оное выгоднейшими, менее для казны отяготительными и безопасность ограничивающими способами, на сих днях имел я с народом Осетинским, живущим в Дигории на расстоянии от Владикавказа день пути к стороне Кабардинцев, у подошвы Черных гор, о верности их к Всероссийскому Престолу и соблюдении спокойной жизни к общей пользе и их благополучию договоры и требовал от них в залог верности аманатов, которые, находя в том свои выгоды и пользу, во всем со мною согласились и сего числа ко мне одного аманата по имени Габиша Туганова из старшин самой лучшей фамилии, на содержание в день по 25 к. медью; всех сих Дигорских жителей, на верность подданства Е. И. В. вступивших в 5-ти деревнях, между собою не далее 10-ти верст расположенных, считается 190 дворов; – знатнейшие старшины в сих деревнях имеют пять фамилий, а именно: 1) Касай Кубатов 60, 2) Тимурко Туганов 60, 3) Алдаруко Чегемов 20, 4) Батырша Зурапов 20 и 5) Базий Кабанов 30 дворов подвластных людей.

«АКАК». Том IV. Тифлис. 1870.

§1343. рапорт ген.-м. Дельпоцо ген. Тормасову, от 16-го апреля 1811 года, №105. – Владикавказ.

С бумаг, писанных от Кабардинского народа чрез депутатов их, отправляющихся к Высочайшему Двору, на имя Е. И. В., и инструкции данной тем депутатам в руководство о испрошении для народа милостей и принесении жалоб за притеснения, претерпенные ими во время командования ген.-от-инф. Булгакова, я имел средство получить копии, которые, по переводе Моздокским комендантом полк. Диаковым, представляя при сем на благорассмотрение в. выс-а и соображая по местным мне сведениям в течении 6-ти летнего управления моего Кабардинцами характера, нравственности, обычаев и поступков их; в обязанность поставляю себе в опровержение их жалоб, заслуг, верности и повиновения Всероссийскому Престолу заключить следующее:

1) Жалоба их, изъявляющая, что с 1806 и 1807 года у них не было чумы и их не пропущали для нужд их в Российские границы, чем чувствовали они во всем недостаток и почитают за притеснение, совершенно несправедлива и в сем заключении их действует единственное коварство в оправдание своих наглых и вероломных против верноподданнической обязанности и повиновения Российскому правительству поступков, действующих разбойническою и неприятельскою рукою; болезнь же оная у них действительно существовала.

2) Они представляют себя везде верными к Российскому Престолу, вычитают предков своих заслуги оному и что всегда пребывают в послушании и повиновении, и что они не причиною, что противная сторона иногда мнимых недовольных Российским некоторые вредные последствия и что Чеченцев, проезжающих чрез их земли в границы Российские для грабежей, по бессилию своему они не могли удержать; в сем также заключается совершенное вероломство в оправдание их дерзостей, поелику мне известно, что у них всегда общее на всякий предмет вредный России единомыслие и что о покушении Чеченцев, проходящих чрез их землю, они всегда известны и ежели бы были верны, как они себя выдают, они бы всегда должны были давать о том сведение кордону, которого однако же никогда они не исполняли.

3) Они ищут власти владеть всеми горскими народами, покорившимися предкам их, неправильно, потому что сия часть покорности оных им относится к силе и действию войска в тогдашнее время и покровительства им от Всероссийских Государей; народы же сии суть Осетинцы, Балкарцы, Карачаевцы, Абазинцы, Ингушевцы и Карабулаки есть люди вольные и хотя они с некоторых времен и платили им подати, но сие единственно последовало от вышеписанного предмета силы оружия Российского и покровительства им, Кабардинцам, данного, и когда еще Российское правительство не имело совершенного сведения о состоянии и вольности тех народов; – они же, пользуясь благоприятным временем, всегда поддерживали ими свою силу и независимость Российскому Престолу и после того, когда от России между Осетинцами и Ингушевцами введено было просвещение христианского закона, они старались всеми силами опровергнуть оное, выгнать Российские команды там бывшие и священников и послать своих эфендиев к проповеданию, чем и даже принужденно заставили некоторых вступить в Мухаммеданство и тем подкрепили на некоторое время свою силу, но впоследствии времени Осетинский народ, восчувствовав совершенно несносное иго их, принужден был частями выбегать в границы Российские самим собою и частями переселяться под прикрытием воинского оружия, что и до днесь продолжается. Как же теперь сами Кабардинцы от заразительной болезни остались совершенно бессильны, будучи потеряв из своей силы прежнего величия девять доль, то и стараются ныне паки запертыми ими в ущельях означенными народами поддержать вновь свою силу, коварно умышляя свергнуть зависимость к России и повиновение, присваивая их себе подвластными.

4) Они почитают службою, что в 1807 году ходили со мною в поход против Карабулаков; здесь также замечено мною их коварство и вероломство, поелику хотя по побуждениям моим они и последовали со мною против Карабулаков не для пользы Российской, но для собственного своего утоления жадности к грабежам; но, ведая между тем, что уже ген.-л. Мусин-Пушкин с отрядом прежде туда отправился, убавляли время к походу, и узнавая чрез посыланных от себя о действии оного, на пути остановились со мною, представляя разные предлоги будущей непогоды; а между тем, получивши сведение, что уже ген.-л. Мусин-Пушкин с Карабулаками победу кончил, тогда тронулись и дошли на р. Сунжу против владений Карабулакских, где простояв более недели без всякого действия, по убеждениям моим против Чеченцев военною рукою действовать отказались, изъявляя, что им сие сделать против закона их никак не можно. Вот где их заслуги, верность и послушание Российскому престолу и начальству! ….

5) Когда они в 1806 году, по Высочайшему повелению призывались в помощь против Французов, они и тут разными предлогами недостатков и опустошающей их моровой язвы отозвались не в состоянии исполнить Монаршую волю. Вот здесь они признаются сами, что у них болезнь сия существует, а в жалобе своей изъявляют, что у них оной в том году совсем следов не видно было; вот и здесь совершенно видны их неверность и коварство!

6) Они жалуются, что казаки по кордону безвинно их убивали и отнимали имущество; в сем есть явная клевета, поелику казаки, имея воинский порядок и зная приказания начальства, невинных никогда не смели бить и грабить, кроме воров и разбойников, прорывающихся в границы для хищничества, и в мое 6-летнее управление я почти не видал ни одного примера таковых поступков от казаков; если же когда подобное тому некоторое малое количество и случилось, то за то было сделано им удовлетворение и виновники не остались без должного наказания. Следовательно, жалоба их везде есть ложь и клевета.

7) Они жалуются на ген. Булгакова, что он, вступя в пределы их с войском, побил их несколько безвинных несопротивляющихся и заграбил имущество их и табуны; в сем случае оправдывают они совершенные их злонамеренные поступки, которыми действовали они неприятельскою рукою против всех пунктов границы Российской и днем и ночью, так что невозможно было никому без сильного прикрытия приезжать по почтовой дороге; забранное же у них имущество подлежало к удовлетворению претендателей, потерпевших от их грабительства, за несколько лет ими причиненные, и таким образом везде оказывая они свою верность и заслуги, желают затмить совершенно свое вероломство и измену противу Российского правительства.

8) Они жалуются, что беглых от них подвластных их людей принимают в Российских границах и крестят. В сем предмете заключается совершенная клевета; таковых поступков с их беглыми людьми никогда чинено не было во время совершенного их спокойствия, но принимались оные люди тогда только, когда они действительно показывали поступки свои неприятельских действием. – Следовательно сие правило уже против привилегии Высочайше пожалованной им грамоты в 1771 году не противно, поелику законы войны повелевают причинять неприятелю вред всякими мерами к обессиливанию его; верными же подданными считать их никак невозможно, судя по действиям их неприятельским, почти беспрерывно чрез каждые 3 года сопровождаемым, а в продолжение оных беспрестанным грабежам и разбоям, за которые никогда не доставляют они добровольно надлежащего удовлетворения и следовательно везде действует их одна клевета.

9) Они, выражая искусственно лесть свою благодарностью Е. И. В. за прокламацию в. выс-а о доставлении им в настоящее время Монарших милостей, изъявляют, что они получили оную в счастливые часы, и тем быв довольны паче всего света сокровищ, тотчас с благодарностью от чистейшего сердца всего общества посылают к Высочайшему двору своих депутатов. Не видны ли ясно в сем поступке их хитрость и обман, когда взять в замечание то, что оные депутаты требованы были от них ген. Булгаковым еще прошлого года с июля месяца и какое средство о отправлении оных их удерживало по сие время, если бы они были верны и послушны; не является ли и тут какое ни есть предполагаемое ими в течении того времени в пользу свою коварство, и что отправление депутатов последовало уже тогда, когда прибыл я в слободу Прохладную и убедил их, представляя им из того пользу.

10) Они жалуются на ген. Булгакова, на необыкновенную, нравственности и обычаям их неизвестную, противную присягу в верности Г. И. принужденно принять понуждавшего; не есть ли и в сем заключении совершенное их в душе и крови зло не быть никогда верными Российскому Престолу и не повиноваться начальству? Между тем же, что они везде себя оправдывают, не оставляют однако же и теперь производить в границах грабежи и по требованиям не делают никакого удовлетворения.

11) Они жалуются, что у них отняты все выгодные для хлебопашества и скотоводства земли и на оных местах занята Линия и построены города и селения и они от того стеснены и приведены в изнеможение. Следствие такового занятия было, конечно, ни по какому другому предлогу, как по вероломтсву их многократно в верности Российскому Престолу, нарушаемой и присягами утвержденной, и противных поступков их действия вооруженною рукою против России и приверженность то к Турецкому, то к Персидскому двору, что и в течении времени моего ими управления являлось неоднократно; – следовательно они всегда заслуживали и ныне заслуживают по делам и поступкам, везде изъявляет себя верным заслугами, повиновением, невинностью; старается всеми силами освободиться от повиновения и взять себе такую силу и вольность, чтобы для них было везде все делано с выгодами и они бы напротив того делали всякий вред границам без наказания и взыскания. Сверх того, имею честь донести в. выс-у, что Кабардинские владельцы Каспулат Кильчукин и Мухаммед Докшукин присылали ко мне с владельцом майором Таушино Айдемировым сказать, что они по закону объявляют России войн, о чем и рапортом в. выс-у от меня донесено в начале прошлого года, а когда хотели они отогнать в марте месяце того же года Кабардинцев, живущих на реках Малке, Баксане и прочих по близости границ и предварительно об оном получено мною сведение и отвращено их злонамеренное покушение выставленным мною отрядом, прогнавшим их, и удержаны все оные жители Кабардинские и предохранено от расхищения сел. Солдатское, то в сем поступке не заключается ли совершенно общее их единомыслие действовать неприятельскою рукою против границ Российских, – я представляю благорассмотрению в. выс-а. А при том также доношу, что когда отправился я в апреле месяце с отрядом мне вверенным в Кабарду по р. Череке, они сами собою жгли свои селения, на тот конец, дабы тем отнять все способы продовольствия в войске лошадей. Следовательно все то, что они возлагают к опустошению на ген. Булгакова, они есть всему тому сами виновники.

В заключение всего вышеписанного не благоугодно ли соизволить в. выс-у рассмотреть хитрость их смысла во всех их бумагах к высоким дворам, к Турецкому султану и Персидскому именуемому шаху; они везде упоминают верность и преданность, изъявляя имена сих государей. К нашему всемилостивейшему Государю никогда не упоминают имени; мне известно, что в сем предмете заключается у них коварство в том, что они, сопряжены будучи законом в преданности к вышеписанным государям, изъявляют оную от душевного расположения; к нашему же всемилостивейшему Государю о преданности никогда не упоминают. Следовательно, ожидать от них верности, преданности и повиновения никогда невозможно без принятия мер таких, которые бы ограниченностью их и разделением от Чеченцев и Закубанцев могли привести в совершенное верноподданническое состояние.

Итак, приняв смелость обо всем вышеписанном, по обязанности моей, предварительно донести в. выс-у, дабы отвращены были злоковарные мысли Кабардинского народа, чрез депутатов своих желающего получить себе незаслуживающих милостей, осмеливаюсь просить в. выс-о представить о сем от себя заблаговременно в Комитет Министерства до прибытия оных депутатов к Высочайшему двору.

«АКАК». Том IV. Тифлис. 1870.

Всемлостивейший, державнейший великий Император, покровитель вселенныя, Государь всемилостивейший (эти и следующие за ним приложения печатаются в старых переводах).

Внемли милосердием Твоим гласу просьбы всего народа Кабардинского! Известно всему свету, по покорении Россиею царства Казанского и Астраханского народ Кабардинский священнейшему Престолу Твоему пребывал верным и усердным; известно также и то, коликия излили милосердия и щедроты в Бозе почившие великие предки твои на прадедов наших; в особенности незабвенный завоеватель царства Астраханского царь Иоанн васильевич не гнушался родом князей Кабардинских, взял в супружество свое нареченную Мариею дочь кн. Темрюка, а потому народ Кабардинский во всем пространстве Кавказских гор возвысился так, что живущие в горах по частям народы прибегнули в протекцию нашу. Потом, впоследствии нескольких лет, и дургие народы покорились Высочайшему Престолу Твоему и вошли в подданство наше. Сие последовало от излиянных щедрот твоих; сверх того, в прошлом 1771 году чрез посланных в Высочайшему Двору Ея И. В. от народа Кабардинского депутатами родственников наших князей Коргоко Татарханова и Джанхота Сидакаева всемилостивейше вознаграждены Высочайшею грамотою. Когда же дела здешнего края от заведывания Коллегии отошли и отданы в управление здешнего воинскогоначальства, кое по частым переменам о положениях нашего народа и Высочайше дарованной нам привилегии совершенно познать и вникнуть не успевая, каждый по своему только разумению издавал новые правила, от чего народ наш, яко необразованный, пришед в страх, расстроился, однако же не в нарушение верноподданнического своего усердия к Высочайшему престолу твоему, всемилостивейший Государь, но единственно от перемены Всемилостивейше дарованных нам прав. По содержанию вышеписанных обстоятельств и ради изъяснения других народа нашего прошений, выбрав от общества депутатами из князей – Джембулатовой фамилии кн. Хаджи Безоруко Хамурзини, Мисостовой кн. Кучука Касаева, обществ Атажукина узденя Петагача (?) Куденетова и Бекмурзина узденя Темрюка Казанишева, поручив им по всем нашим врученным просьбам быть ходатаями и с тем отправлены к Высочайшему В. И. В. Престолу, по представлению коих усерднейше молим, всемилостивейший Государь, внять гласу народа Кабардинского и не оставьте милостиво рассмотреть с Высокомонаршею благостью, в чем без сомнения надежду питаем с глубочайшим благоговением. Писано в Кабарде, месяца сафара 17-го, то есть 1811 года февраля 24-го дня.

«АКАК». Том IV. Тифлис. 1870.

Всемилостивейший, державнейший покровитель вселенныя, Император великий, Государь всемилостивейший!

В. И. В. Высочайше повеление, последовавшее в. выс-у главнокомандующему ген.-от-кав. Александру Петровичу Тормасову, изъявляющее Высокомонаршее благоволение и милосердие во благосостояние народа Кабардинского, достигло в счастливые часы; – познав силу содержания оного, толь восхитились и предпочли паче всего в свете дарованного сокровища, что единому Господу Богу ведомо и несокровенно. При чтении сего Высочайшего, всемилостивейший Государь, Вашего повеления в собрании всего народа, в присутствии ген.-л. Петра Клавдиевича Мусина-Пушкина, гражданского губернатора Марка Леонтьевича Малинского и ген.-м. главного пристава Ивана Петровича Дельпоцо, – паки коликую ощущали радость безсомненно было видимо. Да укрепи Господь Бог благодатью своею сердца наши в принесенной нами искренней клятве о бытии верными и непоколебимыми В. И. В., ико священное писание глаголет: поклоняйся Богу, покоритесь пророку и государю. Посему твердую надежду полагаем достигнуть и заслужить излияния на нас Монарших милостей от щедрот Твоих, всемилостивейший Государь! Во уважение сего, избрав от общества нашего депутатов, отправим к Высочайшему Престолу В. И. В. с повержением нашего моления, питая безсомненно себя надеждою, что по предстании их пред престолом твоим, всемилостивейший государь, благоволите внять гласу народа нашего в полном разумении его просьбы и не оставите излить милости и щедроты Твоя, яко отец и мать чад своих милуют! – А что Всемилостивейше позволить благоволили выезжать внутрь России, сообщаться с жителями и закупать всякое для прожития, нужного ради благосостояния народа нашего, то еще особенную милость Твою, Государь, чувствуем и чтим ея яко сокровище неоцененное, тем паче, что сверх того Высочайше обнадежили нас, что мы воспользуемся всякою справедливою милостью В. И. В. и да получим по делам нашим благоволение. – Впрочем повергаем Высочайшей воле В. И. В., всемилостивейший Государь! Писано месяца сафара 17-го 1225 г., по лунному течению от хиджры, по Рождестве Христове 1811 года марта 1-го дня.

«АКАК». Том IV. Тифлис. 1870.

ИНСТРУКЦИЯ от народа Кабардинского избранным депутатам к Высочайшему Российскому двору, 1226 года хиджры Мухаммедовой по лунному течению.

1) По удостоению и званию вашему долженствуете вы по прибытии ко Двору всемилостивейшего нашего Г. И., чрез кого следовать будет, представить от всего народа Кабардинского всеподданнейшую нашу приверженность к Е. И. В. и возблагодарить за дозволение отправлением по просьбе вашей депутации, свидетельствуя при том, что все сословие князей и узденей Кабардинских, по преданию от предков наших, не искало и не ищет другого благополучия в неизменяемой верности к Российскому Престолу.

2) Когда чрез подоверенных от Е. И. В. будут от вас испытывать о пожаловании нашего народа, то подтвердить все ваши уважения и выгоды на благосоизволение Монаршее.

3) Но в случае настоятельного от вас требования о наших нуждах и о настоящем нашем состоянии, тогда с покорностью представьте: от времен завоевателя Астрахани народ наш ознаменовывался усердием и ревностью в служении Российской державе, за что удостаиваемы были в Бозе почиваемых от предков Г. И. многими грамотами во свидетельство наших услуг, память которых сохраняется в наших преданиях, из рода в род переходящих, а драгоценные подлинники утратились во время давних замешательств от нашествиев на Кабарду сильных Крымских ханов, разорявших нас за приверженность к России; а в 1149 году, по побеге Калмыцкого хана с большею частью его народа, когда по требованию Российского Двора отправлена была ген. Де-Медемом от нашего народа депутация из князей Джембулатовской фамилии, Коргоко Татарханова и Мисостовой, Джанхота Сидакаева, чрез которых просили: 1) о возвращении земли, занятой от нас под поселение г. Моздока; 2) чтобы не принимать от нас беглецов, под видом принятия христианской веры перебегавших; 3) чтобы зависимые от Кабардинцев по праву завоевания горские и другие народы оставить в нашем подданстве, с которых и получать нам дань. На сие того же года чрез тех депутатов и последовала к нашему народу Высочайшая грамота, по которой, на 1-е, удовлетворены мы были, что г. Моздок служить будет не для утеснения нашего, а для защиты и доставления нам нужных потребностей для улучшения нашей жизни; на 2-е, что всех от нас уходящих, кроме князей и узденей, как свободных, прочих ни под каким видом не принимать, а возвращать к нам; 3-е, что оставляя безвозбранно во всех на всех правах, обычаях нашего народа более, как всеподданнической верности. По таковым Высочайшим обнадеживаниям мы соответствовали неизменяемым усердием, содействуя ген. Де-Медему до конца войны против Порты Оттоманской.

В по Мухаммедову счислению проводилась Линия от Моздока к казачьему г. Черкаску; командующий тогда Российскими войсками ген. Якоби захватил наши земли вверх от устья р. Малки и по рр. Большой и Малой Куме, производя при том и еще многие нашему народу притеснения, в противность вышеприведенной грамоты; противу сего мы приносили жалобу светлейшему князю Потемкину, который чрез наших посланцов дал ответ, что ген. Якоби за нарушение нашего спокойствия будет сменен, а крепостей по новой тогда Линии по причине, что они дорого уже казне стоят, до времени снять не можно.

От сего времени пожертвования лучших наших земель на плоскости, необходимых нам для зимнего пастбища нашего скота, Кабарда разделилась на преданных России и неблагонамеренных, но перевес был на первой, а потому дерзость противной партии, обеспокоивая пределы Линии, не имела вредных последствий, а по времени с содействием Российского войска и оная приведена в спокойствие, которое продолжалось и во всю потом войну противу Турок, не смотря на заманчивые предложения от сераскира Батал-бея, приближавшегося в 1790 году с знатными войсками к нашим пределам.

1807 года, в котором по клевете злонамеренной партии, что у вас существует прилипчивая болезнь, запретили нам всякое с Линиею сообщение; на оные благонамеренные хотя и представляли ген.-от-инф. Булгакову, что у нас по благости Божией нет никаких прилипчивых болезней, чему в доказательство представляли, что в конце 1806 года чрез нашего пристава ген.-м. Дельпоцо приглашались мы в общую противу Французов милицию и того 1807 г. содействовали Российскому войску в походе на Чечню противу Карабулаков, под командою того же нашего пристава. Сверх сего просили взять во уважение, что положение нашего народа, которого знатная часть обитает внутри Линии между Российских селений, то мы и не находим никакой возможности разорвать с оными наши необходимые связи, но все оное не имело успеха и мы оставлены без внимания. А между тем в землях наших, почитаемых в заразе, беспрестанно казаками с Линии производились грабежи и отгоны скота, а в случае от нас погони по приближении к кордону встречали нас как неприятелей оружием и на сие жалобы от нас, как от зараженных, не достигали, а когда случилось отхватить наших в малом числе, то или убивались безгласно, либо заганивались сквозь строй. В таковых несчастиях изнуренному нашему народу доставлен был от Порты Оттоманской, 1808 года месяца рамазана 2-го дня, фирман, коим приглашались мы к переселению в Турецкие земли; при сем злонамеренная партия, взбунтовав большую часть народа, готовы были к побегу, как между тем благонамеренные, известив о сем линейное начальство и хотя без содействий оного, но на тот раз возмогли тех от побега возвратить, удостоверяя, что Российское на Линии начальство скоро убедится о их неприкосновенности к заразе и позволит нам сообщение. А как чрез целый потом год тоже стеснение продолжалось, то народ наш, вышед из терпения, подстрекаем злонамеренными, большими частями оставил Кабарду и удалился к Закубанцам и в Чечню, с которыми и производят грабежи на Линии даже и чрез наши земли, а сии произведения от злонамеренных приписывались вообще всему народу. На оправдание наше по всему поводу в ….. году ген. Булгаков прислал к нам свою бумагу, по которой обнадеживая нас Монаршим воззрением на бедственное наше состояние, обещал нам хлеба и соли, с тем однако же, 1) чтобы возобновили мы присягу в верности ко Всероссийскому престолу и к безмолвному послушанию к нему, как главнокомандующему на линии; 2) чтобы обязались удерживать Чеченцев от хищничеств и доставляли бы от них к нему Российских беглых и пленных, и 3) чтобы выдали ему кн. Адиль-Гирея и узденя Абаева, в Чечне бывших и потом чтобы допустили себя осмотреть, не имеется ли между нас заразительной болезни. На сие мы представляли ген. Булгакову: на 1-е, что Кабардинский народ верности ко Всероссийскому престолу не нарушал и должное повиновение к нему, как начальнику на Линии, соблюдает; а что известная ему часть из злонамеренных, перебежав в Чечню и за Кубань, производит обще там с народами грабежи в границах России, которых мы удержать не в силах по стесненному нашему положению, а предаем их во власть Российских законов; на 2-е, что Чеченский народ после испытывал в 1807 году всеми его силами, а потому мы принудить их к исполнению его требований бессильны, и на 3-е, что потому же кн. Адильгиреева и узденя Абаева, не только выдать, но и вызвать их оттуда не можем. А что в народе нашем нет никаких признаков заразы, кроме крайних недостатков в оных, легко ему, как начальнику, удостовериться, но допустить сделать осмотр народу по примеру Ногайцев и Абазинцев обнаженными, по дикости наших простолюдинов, мы убедить противу нравственности не в состоянии. При сем просили ген. Булгакова, как начальника, войти в наше бедственное положение и разрешить нам пропуск на Линию хотя посредством карантинного очищения для покупки необходимых к пробавлению жизни нашей потребностей, ибо мы в три года заточения изнурены до невозможности более к перенесению; а буде он сам то решить не может, то попросил бы Монаршее позволение отправить от нас депутатов со всеподданническою просьбою о прекращении вам угнетения и что мы надеемся пред Престолом чадолюбивого Монарха испросить сохранение бедных остатков верного ему Кабардинского народа, но и после сего положение наше ни мало не переменилось: народ наш, пухнув без соли и без одежды, рассевался в лесах подобно алчущим диким зверям; но и в сей крайности ничего не предпринимали ко вреду Линии, ибо в начале 1810 года ген. Булгаков, отправясь с войсками за р. Кубань, открыл нам Линию, забрав с собою почти все войско, но верность наша за всеми крайностями терпения не поколебалась. По возвращенииже из-за Кубани сей генерал приближался с войсками и к нашим пределам, посему благонамереннейше из нас представились к оному и на повторение от сего вышеприведенных требований, также как выше изъяснено и ответствовали, но ген. Булгаков неминуемо требовал возобновления присяги в безмолвном повиновении к его власти, обнадеживая, что после того немедленно с войсками возвратился. Посему и решились собравшиеся к нему оного удовольствования, с коими производилась неизвестная до того времени церемония, то есть каждый из находящихся тогда Кабардинцев должен был под распущенными воинскими знаменами под священною книгою Корана произносить сочиненную в новой форме присягу, по произнесении которой без закрытия давали восчувствовать, что обряд над ними произведенный употребляется от Русских то им (?) над явными злопреступниками. После таковых оскорблений приступлено было к переговорам и требованиям от нашего нашего народа подати для освобождения жилищ, имуществ, жен и детей наших и во время сей нашей полной доверенности к святости договоров отняли наши табуны, жгли домы и храмы наши, отбирали имущество без всякого от нас сопротивления, чему доказательством послужит, что при всей той общей тревоге не потеряно у нас, кроме одного князя Джембулатовской фамилии, сына Ахмед-гиреева и шести узденей и то от замешательства в Российском войске по незнанию, что оные были отправлены от ген. Булгакова для уговора нашего народа отдать без сопротивления свои имущества Российскому войску и нескольких еще безоружных баранщиков убитыми и попавшимися со скотом в плен пастухами. Сии разорения, которые отчасти изъяснены в поданной от народа просьбе к ген. Вердеревскому, да послужат хотя малою нам отрадою потому, что чрез оное Российское правительство удостоверится как в незыблемой нашей преданности и прикосновенности нашего народа к заразительной болезни, ибо большая часть Кабарды, как-то по рр. Баксану, Чегему, Урухам и Нальчику, не оставлено ни одного Божия храма и одного жилища, из которых бы не захвачено было всех утварей и пожитков, которыми обременясь войско, по возвращении своем на Линию, не доставило подозрения от так близкого прикосновения к заразительности от нас.