Михаил Иванов
Гром не грянет…
Копыто пригорюнился, наблюдая за переливами огненных самоцветов, устилающих жаркое нутро печи…
***
Несётся сквозь хаос ковчег – семечко жизни. Вьётся дымок из трубы, сияют окошки. Буря уймётся, и семечко даст росток, пустит корни, с восходом солнца возродив прежний мир. Обновлённый, вернётся он, будто и не умирал вовсе, а только заснул, превратившись – на время! – в смутный тяжёлый кошмар…
***
Отгорели поленья в печи, угли растаяли, осыпавшись пеплом. Копыто лежал на кровати, укрывшись латанным одеялом, и глядел сквозь прикрытые веки, как мельтешат на белёном печном боку тени: половинка луны светила не хуже полной, и в её мерцающем серебристом свете ветер трепал растущий перед окном куст сирени. Сумерки кипели сполохами теней. Будто живые, они дробились и сливались, танцевали, радуя утомлённые глаза и успокаивая сердце. А старик думал о том, что завтра надо бы встать до солнца – взяться восстанавливать причинённый волнами и ночным ураганом ущерб: проверить крышу, забор поправить, подвязать яблоню, засыпать сосновой щепой яму на дороге…
«…И огород надо бы удобрить… Да где нынче навозу взять? Разве – в Пни, к Полуяну? У него коровы, стадо целое. А не то – навоз по дворам собирать. Да кто ж теперича-то даст?..»
Веки тяжелели, путались мысли, их течение замедлялось, тянулось, как мёд…
Копыто спал. А по одеялу, по лицу, по сомкнутым векам, перебравшись с тёплой печи и как будто вобрав в себя часть её тепла, скакали прозрачные тени. Они трепетали, играли, взмывая в наполненное лунным светом пространство комнаты, и от этого казалось, что над спящим стариком порхают призраки бабочек…
Иванов Михаил
2017 г.
