bannerbannerbanner
полная версияПоследний президент

Михаил Голицын
Последний президент

Полная версия

В ванну уже он ложиться не стал, вытерся полотенцем и вышел. В доме все уже спали. Он подошёл к окну. Темно, только дождь стучит по окнам. Грустно и уютно, но это для него. А остальные? Ведь им не надоел тот мир, в котором у всех были дела и друзья, блага цивилизации и комфорт. И им нужны люди, нужно общение, нужен социум. А он эгоистично запирал их от мира, в большей степени из соображений защиты, но это не оправдывало затворничество и изоляцию. Ведь нужны не только медикаменты, одежда и обувь, нужно ещё и общение, и развитие, и внукам нужно будущее, семьи и дети. Он выпил воды. Да, нужно искать людей.

Время до снегов и морозов тянулось долго, все детали плана уже были проверены много раз, отточены по максимуму. Все ждали начало зимы. В конце ноября пошёл снег, мороз начал сковывать реку – настало время их импровизированной экспедиции. Было решено, что Ратимир останется, а в первую экспедицию пойдут Голицын с сыном. По их расчётам до ближайшей деревни идти примерно день, так что продуктов взяли с запасом на три дня.

Укутав лицо от снега и ветра, Голицын первым запрягся в сани и потянул их. Степан двигался следом. Ружьё решили не брать, ограничившись ножами и арбалетом. И то больше для собственного успокоения. Идти было непривычно, но не особо трудно, снег ещё не был глубоким и мокрым, так что сани тащились легко. Первый раз остановились через три часа ходьбы, чтобы свериться с картой и выпить чай из термоса.

– Сын, ты смотри по сторонам, чтобы не пропустили ориентиры и не сбились с дороги, а то метель начинается, я могу не заметить.

– Я старался проложить маршрут так, чтобы в основном по прямой до изгиба реки, а там по берегу. Ты только берег не прозевай, а то придётся искупаться и домой вернуться.

Голицын усмехнулся, и они опять двинулись в путь. Берег реки он увидел даже через снег. Склоны на той стороне поросли деревьями, а с их стороны не было даже кустарника, видимо не особо почва была благосклонная к растениям. Близко к берегу подходить не стали, повернув двинулись дальше. Идти тут был легче, кустарник был мелкий, веток на пути не было, местами только снег сдувало и приходилось огибать проплешины.

Усталости тело ещё не чувствовало, да и есть пока не хотелось. Шли, опустив низко головы, ветер теперь дул в лицо, к тому же не было деревьев, защищающих от него. А метель всё усиливалась, мелкие снежинки норовили попасть в глаза и нос, больно били по открытым участкам кожи на лице. Смотреть вперёд было уже труднее, ориентировались только по береговой линии. А снег всё усиливался; мелкий, сухой, как манна. Идти по нему было ещё легко, но видеть куда идёшь было уже трудно. Впереди видно было метров пятьдесят, не более. Наверное, остановиться и переждать метель было правильным решением, но Голицын хотел добраться до селения, и заночевать там. Шаг за шагом они двигались вперёд, пока ещё было светло и виден был берег реки.

Дойти за светло до селения так и не получилось, из-за метели темнеть стало раньше, берег реки стал терять свои очертания, а иных ориентиров видно не было. Было решено сделать привал тут. Ветер не утихал, поэтому решили устроить привал около деревьев. Сцепив сани боком, они верёвками привязали их дереву, после чего поставили сверху палатку и забрались внутрь. Короб для костра оказался очень удобным, вспыхнувшие дрова сразу же сделали пространство палатки уютным. От их жара оно нагрелось довольно быстро и озноб, накопившийся за дневное путешествие, стал отступать. Снаружи метель всё ещё продолжала завывать, полог палатки то и дело колыхался под порывами ветра. Немного согревшись, решили поужинать копчёной уткой и ложиться отдыхать. Подкинув в костёр немного дров, улеглись вокруг него. Сон пришёл быстро, но был беспокойным, всё же это была первая ночёвка за пределами «заставы», ставшей теперь новым домом.

Они не видели, как встало солнце, проснулись больше по привычке. Огонь уже прогорел и угли почти остыли. Голицын выглянул на улицу: метель и не думала отступать, но и снега из-за ветра было не много. Позавтракав и собрав палатку, они двинулись дальше.

Ветер продолжал больно хлестать глаза и открытые участки лица мелким снегом, так что идти приходилось, нагнув головы. Часто останавливались, опасаясь сбиться с направления. Край села увидели, когда практически носом уткнулись в забор. Отдыхать времени не было, поэтому сразу же решили обследовать дома. Из-за метели не было видно ни следов, ни дыма, идущего из печных труб, ни каких-либо признаков жизни. Толкнув первую же калитку, Голицын вошёл во двор. Сыну знаком показал, чтобы тот остался у забора. Дом стоял в глубине двора, заметённый снегом, с тёмными окнами, осевший от времени, больше похожий на бодрого старика. Голицын улыбнулся от мысли о таком сравнении. Дверь была заперта на навесной замок, в окнах не было никакого признака движения.

Голицын замер на входе. Вроде бы и дома никого нет, а с другой стороны может быть просто на время отошли. И что получается? Уже кража. Одно дело взять необходимое с брошенного дома, а другое с жилого. Хотя раньше и с пустого дома было бы кражей, а сейчас время изменилось, изменились обстоятельства, изменилась вся жизнь. И всё же срывать замок он не рискнул. Выйдя со двора, он решил обойти окрестные дома, чтобы понять брошены ли они. Чтобы сэкономить время, Степан двинулся по одной стороне, а сам Голицын по другой.

Заходя в каждый двор, вновь кололо чувство стыда и осознание того, что он мелкий воришка, но с другой стороны, как глава семьи он понимал, что это скорее необходимость. К счастью дома оказались оставленные.

Голицын вышел со двора и помахал рукой Степану, тот сразу же двинулся к отцу. Кусок арматуры использовали как лом, поддев им навесной замок. Долго тот сопротивляться не стал и упал в снег. Толкнув дверь, в дом первым вошёл Голицын, Степан следовал за ним на расстоянии нескольких шагов. Да, они оказались правы, дом был оставлен своими хозяевами, причём сборы были весьма скромны. Судя по обстановке, хозяева забрали с собой самое ценное: технику, кое какую одежду, иконы и ещё всякую мелочь. Остальное так и осталось в доме. К счастью медикаменты с собой они брать не стали, как и большую часть одежды. Обыскивать весь дом смысла не было, поэтому осмотрели его быстро, взяв только необходимое и книги. Выйдя из дома, Голицын заколотил дверь гвоздём, после чего они двинулись к другому дому. Конечно не все дома были с хозяйскими вещами, многие были вывезены под чистую, в других скраб был настолько плох, что и выбрать было не из чего.

От двора к двору переходили они, собирая в сани всё, что могло быть полезным. Ближе к вечеру все дома были осмотрены, сани нагружены.

– Заночуем тут. – Негромко сказал Голицын. – Хоть метель и идёт на спад, но в ночь идти не стоит. Потеряемся.

Степан не был против, хоть ночевать в чужом доме и не самое приятное занятие, но всё же лучше, чем брести наугад. Сани затянули во двор, растопили печь в доме и поужинав остатками припасов улеглись прям на пол у печи.

– В следующий поход нужно продуктов больше брать. – Нарушил тишину Степан.

– Согласен. Только вот куда ты собрался в следующий поход? Я, как помню карту, не видел маленьких деревень ближе чем на полсотни километров. И тащиться в такое расстояние смысла не вижу.

– Ну а если летом?

– А летом ты на чём везти будешь? К саням если только деревянные колёса приделаешь, да и по земле катить это не одно и тоже, что по снегу.

– Но ведь есть же не только такие мелкие деревушки. Есть и покрупнее, да и города небольшие тоже рядышком.

– Это нам тут повезло, что все ушли, да в «мёртвой» деревне ни души. А в тех, что покрупнее или в городах везде люди остались. И просто так пойти по домам и собрать что нужно нам никто не даст. Да и без нас уже собрали всё.

– Мы можем купить, нам же не обязательно брать всё.

– Можем конечно, но, я думаю, что деньги уже потеряли ценность, и на то, что у нас есть много не купим. Да и золото в цене упало. Так что наших всех запасов хватит на один поход с минимумом покупок. К тому же не стоит забывать об эпидемии. Мы не знаем, как обстоят дела.

– Не знаем. Но ведь можно не входить в город, а по наблюдать, посмотреть со стороны. Да и часто рисковать нет смысла, тем более у нас не много денег и золота. Составим список необходимого и за раз купим всё.

– Давай летом и подумаем об этом. Как раз поймём, что нам нужно в хозяйстве.

Степан перевернулся на бок:

– Па, а ты думаешь, что эта эпидемия уничтожит страну?

– Полностью нет, но вот мегаполисы и крупные поселения – очень вероятно. Если даже и не полностью, то экономику и все остальные институты уничтожит. И нужно будет строить заново всё, основываясь на том, что есть. Ну а большая часть страны вернётся к такому образу жизни как мы сейчас. Будут или отшельниками, или жить общинами.

– А если бы ты остался у власти, как бы ты выстроил новое государство?

– Не знаю, Степаня, я часто думаю над этим. Проблема в том, что я человек старой формации и мыслю категориями той жизни, до эпидемии. При этом я прекрасно понимаю, что в нынешнее время выстроить государство за счёт добычи и торговли ресурсами не получиться. Даже если мы начнём добывать ресурсы, активируем атомные станции, запустим всю инфраструктуру, то мы не сможем продвинуться вперёд. Ну хватит нам этого лет на десять. Потом оборудование нужно будет ремонтировать, менять детали, а у нас специалистов таких уже раз-два и обчёлся, а обучать новых как? Даже если обучим, то часть оборудования и деталей к нему мы покупали у наших партнёров, своих производств нет таких. Ну несложные детали выточим, а микросхемы и прочие технологические нюансы где взять? Половину металлов мы не сможем добыть. Вот и станем мы на те же рельсы. А ведь народ, когда почувствует возвращающийся прогресс в виде того же электричества, горячей воды, телефона и интернета уже не примет ограничение или полное отключение всего этого во второй раз. И это будет новая гражданская война. К тому же не понятно, что и как с чумой. Тут нужны свежие мозги, которые смогут посмотреть на развитие страны не с точки зрения зависимости от ресурсов. А найти новые пути развития, новые способы взаимодействия и построения страны.

 

– А те, кто сейчас правят страной смогут это сделать?

– Очень надеюсь, что смогут.

– Ты поэтому оставил свой пост?

– И не только поэтому. Да, у меня не было полноценной стратегии развития страны, не было новых идей и технологий. Но и я видел, как устал народ от бед и проблем, и добавить ещё и тиранию со стороны власти – это значило погубить его совсем. А ведь среди тех, кто мог погибнуть, могли оказаться именно те свежие умы, о которых я говорил. И чтобы получил я, прими решение остаться? Агонию страны, страны, которую всеми силами старались спасти.

– Знаешь, я поначалу очень сильно паниковал, осознавая, что прошлая наша жизнь кончилась, не знал, как мы будем жить потом. Сейчас, конечно, уже всё по-другому. Да, мне не хватает интернета, друзей, социальных сетей, фильмов и прочего. Зато сейчас я вижу не виртуальный мир, а реальный. И это круче, чем проходить игры. И чумы в нашем мире нет. Когда мы жили в Москве, и когда появились первые заболевшие чумой, я стал опасаться даже браться за ручки. И чем дальше, тем больше было какой-то внутренней паники от осознания, что можем, и мы ей заболеть. А сейчас этого страха нет. Да, опасность есть, но нет страха.

– Да, не лёгкое время нам выдалось.

– Не лёгкое. Ладно, давай спать, а то нам с утра выдвигаться надо.

К утру метель улеглась и снег перестал сыпать. Проснулись ещё за темно, долго собираться не стали, впряглись в сани и двинулись в обратную сторону. Следов конечно не осталось после метели, да и вокруг стало видно всё по-иному, останавливались уже реже, потому что ориентиры виднелись хорошо. Ближе к обеду животы стали урчать, но есть было нечего, поэтому шли дальше, не останавливаясь. Идти быстро не получалось из-за тяжёлых саней, так что получается, что двигались они примерно с той же скоростью, что и в метель. По дороге пришло осознание ещё одной проблемы, о которой не подумали раньше: палатку ставить было негде, как и разводить костёр, теперь сани были загружены, а разгружать их – это было очень затратно по времени. Остановившись на небольшой отдых они, обсудив эту проблему, решили, что останавливать на ночёвку не будут, тем более, что, когда стемнеет, они пройдёт две трети пути, так что заблудиться не должны.

Был плюс в этой местности – крутых холмов и оврагов не было, а если и попадались, то обойти их не составляло труда. Старались идти так, чтобы река была всегда в поле видимости. Но скоро стало темнеть. Припасённый для этого случая фонарик очень пригодился. Даже не для того, чтобы искать дорогу, тут больше ориентировались по компасу, понимая, что уйти далеко от направления не даст река, а вот свет от фонаря внушал какое-то внутреннее спокойствие, присущее цивилизованному человеку, когда он включает свет в тёмной комнате. Когда вроде бы и знаешь, что в темноте никого нет, но всё равно какое-то первобытное чувство страха заставляет прислушиваться к звукам и вести себя тише. А потом включаешь свет и затаившийся в углу некто оказывается шторой, а шелест, который слышал всего лишь ветер за окном. Вот и сейчас жёлтый луч, освещающий дорогу был ничем иным, кроме успокоения.

В воздухе чувствовался мороз, хорошо, что ветра не было, да и небо было чистым. Вышедший на небосклон месяц прекрасно освещал местность. Голицын поднял голову и взглянул на него, в голове промелькнула мысль, заставившая его улыбнуться: «Хорошо, что гоголевский чёрт ворует месяц только в канун Рождества». Он оглянулся назад. Степан не отставал, наклонившись телом вперёд упорно тянул свои сани. Странно всё получается: всю жизнь Голицын стремился к тому, чтобы его дети зарабатывали деньги не физическим трудом, а вот сейчас всё поменялось. Но в душе было приятно, что сын не стушевался и стал ныть, а принял эту реальность как должную.

Домой пришли поздно, скорее всего уже за полночь. Спали только внуки, остальные же, не смыкая глаз, сидели и ждали. Ждали того чувства облегчения, когда раздастся стук в дверь, извещающий, что «наши вернулись».

В английском языке есть такая пара слов «house» и «home», в русском языке имеющим один и тот же перевод (за исключением смысла, вкладываемого в них), а в русском таких пар слов больше, но, конечно, чаще мы употребляем слово «дом». И вот сейчас это был нет тот «дом», который в английском обозначится «house», а был именно «home». Именно тот «дом», где главными были не стены и крыша, а те, кто ждёт тебя, семья, составляющая часть твоей жизни, которая нуждается в тебе, поддерживает, шумит, мешает отдыхать, но делает жизнь осознанной и приносит в неё смысл. Ведь кому ты нужен, когда ты один? Кому нужны твои победы и поражения? Кому интересна твоя радость и печаль? Кто поговорит с тобой и выслушает? Друзья? Коллеги? Виртуальны собеседники? Конечно нет, всё это проходящее и недолговечное. А семья – это постоянство, тут ты нужен всегда и любой. И не важно, как у тебя сложился день, каких успехов ты достиг или какие поражения потерпел. Тут ты нужен не из-за своих заслуг. Ты нужен, потому что ты часть семьи. Так встретили Голицына и Степана. И всем не важно было, что они добыли (сани даже не стали разбирать, оставив их на улице), важно было, что они вернулись домой, целые и невредимые. А вот у самих виновников сил уже не было, чтобы даже рассказать о своём походе. Всё это было отложено на завтра, а сегодня был только ужин и постель.

13.

Утро началось у Степана с отцом гораздо позже, чем у остальных. Шторы в их спальнях специально не стали открывать, дав им возможность выспаться после нелёгкого путешествия. Часов в десять утра они только вышли из своих спален, семья же к тому времени уже успела перенести в дом всю добычу. Сейчас привезённое рассматривалось и разбиралось. Одежда была аккуратно разобрана на кучи для дальнейшей стирки, книги аккуратно сложены в стопки, медикаменты разложены на столе, а различная кухонная утварь и прочая мелочь ещё лежала в куче.

Увидев, что мужчины проснулись, Александра и Таисия сразу же засуетились, накрывая на стол. Стол был накрыт словно ожидалось торжество, от этого было даже как-то неудобно. Ведь никаких геройских подвигов они не сделали. Но всё равно было приятно. За обедом Голицын и Степан рассказывали о своём походе, описывали оставшиеся без хозяев дома, дорогу и погоду. Их слушали не перебивая, а когда они окончили свой рассказ, то настала пора уже домочадцам рассказывать, что полезного было добыто из похода. Как оказалось, большая часть лекарств просрочены и их пришлось выбросить. Некоторую одежду нужно было подлатать или перешить, и тут очень сгодились иголки и нитки, которые собрали в брошенных домах (Голицын старался именно так это всё называть, хотя где-то в глубине души всё равно осознавал, что это кража). Особую радость принесли книги, на ряду с бульварной литературой, нашлись и достойные книги: лечении народными методами, и детские книги, и классика, как наша, так и иностранная, были даже Евангелие. Да и кухонная утварь тоже сгодилась. В общем признали все, что поход был удачным.

После обеда мужчин ждала растопленная с утра Ратмиром баня. Там в объятиях жара и пара, под хлесткие удары веником из тел уходила усталость, освобождая место новой силе. Да, именно силу дарит русская баня. Ни финская сауна, ни грузинские термы, ни турецкий хаммам, ни какая другая не могли сравниться с русской. Тут и пар другой и жар, да и сама атмосфера другая. А если баня из сруба, так вообще словно окунаешься на несколько столетий назад, когда ещё ценился человек, а не его должность. А под хорошо замоченный веник, так вообще одно удовольствие, всю хворь их организма выводит на раз. А когда на улице льёт долгий холодный осенний дождь, или идёт снег, или трещат морозы, а в бане жара, уютно и комфортно, и чувствуешь себя защищённым за этими брёвнами.

Вот и сейчас после пара и веника, проветрив баню, все сидели на полках и просто грелись тем теплом, которое давали камни.

– Пока вас не было, – не громко проговорил Ратмир, – я ходил на реку. Лёд стал хороший и недалеко от берега я прорубил прорубь. День просидел, но попался карп небольшой и судак. Думаю, прикормить место, а ещё над лункой палатку поставить, а то на ветру по морозу сидеть долго не получиться.

– Это ты хорошо придумал. – Степан встал с лавки и плеснул немного воды на камни. – А ещё можно короб с саней взять, его не на лёд, а на ножки поставить и греться. Он нас в палатке ночью хорошо спасал.

– Да, свежая рыба нам нужна. Это бесспорно. – Сказал Голицын. Но и мясо нам нужно будет. И не только птицы, но и зверя. Я думаю, что патроны мы тратить не будем, не так их уж и много у нас, а вот арбалет неплохо себя показал на утках. Давай попробуем сделать ещё мощнее, чтобы и зверя убить. Не знаю кто тут есть, но думаю косули, зайцы, кабаны есть. Ну кабана мы вряд ли арбалетом убьём, а вот косулю и зайца легко.

– Да, мощный арбалет – это вещь хорошая. – Степан посмотрел на отца. – Но как мы подберёмся к косуле, а тем более к зайцу. Приманка тут не поможет, у них вон целый лес еды.

– Плохо, что ты не читал книжки про индейцев. – Голицын засмеялся. – Прогуляемся по лесу, осмотримся, найдём где больше следов и помёта и заляжем в траве или залезем на дерево. А когда будет рядом та же косуля, то с двух сторон в неё и выстрелим. Даже если сразу не убьём, далеко она со стрелой не убежит.

– Ну попытка не пытка. – не стал спорить Степан. – Давай попробуем, тем более ловушек мы делать не умеем.

– А вообще нужно весной, да начала посадки побродить в округе, посмотреть, что и как, может разживёмся какой-нибудь живностью. – Ратмир посмотрел на них. – Я пока вас не было вот что подумал. Ведь есть рядом и другие деревни, даже если учесть опасность чумы, то можем просто осмотреться и может где есть домашняя птица. Так мы её сюда принесём и попробуем развести.

– Хорошая идея. – Голицын провёл рукой по волосам. – Нужно карту посмотреть и прогуляться налегке. Времени у нас будет немного, но немного лучше ничего.

– Я тоже с вами пойду. – Подал голос с нижней полки Минька.

– А на кого ж мы дом оставим? – Голицын склонился над внуком. – Вот ты скажешь. С нами пойдёт он. Нет, ты раз моложе всех, то и задание ответственнее чем у других. Тебе тут надо быть, ты опора нашего дома, Минька. Ты его будущее. – Он потрепал по голове внука. – Так что привыкай к ответственности.

– Я ещё вот что подумал, – после долго молчания сказа Голицын, – нужно и людей поискать. Если живые есть в таких маленьких деревушках, то чуму точно пережили, а может и такие же, как и мы есть. Тут места много, построим новую деревню. Чума она, конечно, опасна, но и населения много умерло, угроза распространения меньше.

Эта мысль таилась у всех в голове, но, зная отношения Голицына к их добровольному затворничеству, её никто не озвучивал. А сейчас она прозвучала как объявление о спасении. Как бы не было тут безопасно, сыто и спокойно, но человек всё же существо социальное, а быть Робинзонами Крузо до конца жизни никто не хотел. Тем более, что время всё равно сведёт чуму не нет, и все люди не погибнут, и им нужно будет строить свой мир, пусть не первобытный, но общинный. Но это всё в будущем, а сейчас нужно готовиться к весне, к запасам продовольствия, к новой зимовке и новым испытаниям. И сейчас уже нельзя было допустить ошибку, и понимали это все, даже Минька и Санька.

Голицын лежал на полке, думая о том, как всё же жизнь может всё круто перевернуть и те, кто не сломался от такого разворота готовы строить дальше новую жизнь. И особенно приятно было то, что его семья не сдюжила в такой момент, что легко отбросила все прелести жизни и влилась в новый мир. Смогли бы они так, если бы не чума? Не известно. Но не было бы счастья….

Зима в этих краях оказалась очень снежной, морозной и на удивление красивой. Наверное, зима в городе стирает наши представления о той сказочной зиме из детских сказок и мультиков. В городе она теряет свою белизну, становиться серой, даже ярко украшенные витрины магазинов не возвращают в ту сказку из детства. А тут зима была настоящей, красивой и величественной. Снег нагнул ветви деревьев почти до земли, кусты почти полностью утопали в снегу, да и вся земля была щедро осыпана им, берега реки утопали в наметённых сугробах, а сама река оказалась накрыта ледовым панцирем, под которым продолжала нести свои воды.

Все зимние походы было решено отменить и не рисковать зря, поэтому было решено уделить время учёбе детворы. Каждый взял на себя наиболее близкие учебные предметы и старался максимально доходчиво объяснять их детям. Отсутствие телевизора и интернета позволяло уделить семье гораздо больше времени, да и кроме учёбы было время и для совместных игр, домашних забот и историй при свете лучины, когда за окном начинал завывать ветер, в печи уютно потрескивали дрова, а на полу расстилали одеяла и все, ложившись на них слушали Голицына. Казалось, что историй его не будет конца и края: начиная от детства и заканчивая выдуманными сказками и несуществующими приключениями. И при всём при этом ограниченность быта навевала тоску. Вот поэтому и сделали во дворе детям горку, расчистили у берега место под хоккей, ходили на зимнюю рыбалку и готовились к весне и лету.

 

Голицын любил брать внуков на рыбалку. Конечно терпения у них не хватало высидеть над лункой, но их игры отгоняли хмурые мысли. От дома они ушли почти на километр, там была небольшая заводь, где течение реки было не таким сильным и рыба попадалась крупная. Санька идти отказалась, так как вместе с Александрой решили приготовить хворост, а Минька был рад выбраться из дома и даже не важно было куда. К тому же погода для зимней прогулки была что ни на есть хорошая. Голицын, укутавшись в куртку, сидел над лункой, ждал, когда голодная сонная рыба увидит блестящий крючок и нападёт на него. Минька то катался с берега на реку, то лазал по деревьям, то просто носился, борясь с воображаемыми противниками. День уже постепенно подкрадывался к своему экватору и уже начиналось хотеться есть, поклёвки не было совсем, но он всё же давал рыбе «ещё пять минут и всё». Всё же желание поймать рыбу заставляло подождать ещё пять минут.

– Дед! – Голицын похолодел, услышав этот крик.

Вскочив, он обернулся – Миньки нигде не было. И крика не было. Голицын осознал, что не заметил, где играл внук. И сейчас он его не видел.

– Минька! – Горло предательски захрипело.

Он озирался по сторонам – внука нигде не было.

– Дед! – Крик с другого берега реки.

Замёрзшие ноги свело судорогой, и Голицын упал. На четвереньках он как мог побежал через реку, потом вскочил на ноги и, прихрамывая побежал. Там у берега он увидел проломленный лёд. В этот момент как молния пронзила его. Тот страх, который он испытал сейчас не бывал в его жизни ни разу. На бегу срывая с себя куртку, он не раздумывая прыгнул в воду. Холод тут же волной прокатился по телу, одежда прилипла и набралась водой, но он грёб вниз. Зимние реки не такие мутные, как летом, наверное, это и был тот единственный шанс для Голицына. Барахтающегося внука он увидел почти сразу, схватив его за одежду потянул вверх. Вынырнув из воды оба жадно глотнули зимний воздух. Голицын выпихнул внука на лёд. Сам ухватился за край, но подняться уже не смог. Да и лёд отказывался ломаться. Сбросив обувь и свитер, он опять подтянулся, но сил не хватало. Минька подполз к краю и, схватив деда за руку, стал тянуть. Конечно сил у него почти не было, но и Голицыну оказалось нужно не так уж и много. Он перевернулся на спину, оперся ногой в край льда и поднялся на сколько мог. Минька тянул его за руку и эти усилия позволили лопатками опереться на лёд. Он выполз и посмотрел на внука. Испуганные глаза его горели неподдельным ужасом, который бывает только у тех, кто столкнулся со смертью. Всё тело мальчишки била мелкая дрожь. Голицын на четвереньках дополз до куртки, завернул в неё внука и из последних сил поднялся. Босые ноги сильно обжигал лёд, мороз через мокрую одежду колол тело, в руках дрожал Минька. Голицын побежал. Первый раз за долгое время, и первый раз мокрый и наполовину раздетый зимой. Но это было не важно. Сейчас в голове было другое – промокший внук. Ребёнок, который только начал жить, и на долю которого уже выпало не мало проблем, и который в условиях их нынешней жизни может и не оправиться после такого купания. И Голицын бежал быстрее, по льду, рискуя провалиться и упасть, но бежал что есть сил, глотая морозный воздух, отбивая ноги о лёд. Казалось, что этот километр никогда не кончится, да и сил то уже не было, но страх потерять внука толкала его сильнее и сильнее. И он бежал, задыхаясь, хрипя, но не сбавляя темпа, разрезая ноги о вмёрзшие в лёд ветки, но только ускоряя бег, прижимая Миньку к себе и чувствуя, как он дрожит. В дом он буквально ввалился, упав за порогом на колени, выпуская из рук завёрнутого в куртку Миньку. Говорить ничего не мог, только хрипел, сбиваясь на кашель. Одежда по краю уже начала замерзать, волосы слиплись и блестели тонкими лучиками льда, подошва кровоточила и безумно болела, то ли от холода, то ли от ран.

Миньку сразу же подхватили Таисия с Александрой, стягивая с него одежду, растирали руками, он плакал и дрожал. Голицын упал на спину. Сознание начало путаться. Смутно он видел, как Степан и Ратмир потащили его в комнату, как стягивали вещи, что-то говорили. Но воздуха предательски не хватало, кашель душил и душил, кожу начало колоть. Он всё же потерял сознание.

Когда Голицын открыл глаза в комнате был только свет от лучины, сам он лежал у печи, укутанный в одеяло, рядом маленьким комком сопел свернувшись Минька. Сказать что-то не получалось – горло словно открытая рана – болело при каждом звуке. Вся семья сидела рядом, ещё рядом было куча лекарств, какие-то чашки и тарелки. Сил не было. Голицын закрыл глаза.

Уже ближе к утру поднялась температура, и каждое движение было балансировкой между жаром и холодом. Таблетки проглотить не удалось, да и вообще глоталось с трудом. Смоченная в уксусе повязка дала больший эффект, голову ему обильно натёрли пеной от хозяйственного мыла, ступни замотали в куски материи. Сознание то возвращалось, то пропадало. И в моменты между этим проскакивали видения, странные и несуразные, но поселяющие в душе тревогу. Ему казались катящиеся камни, огромные, но в тоже время катящиеся очень легко. Куда и откуда они катились не было видно, но и то, что захватывало сознание тревожило сильно.

Проснулся он от звука голосов. Открыв глаза, Голицын увидел, что солнце уже встало, рядом с ним сидел Минька и сбиваясь рассказывал, как тащил деда из воды. Санька прижалась к матери и молча слушала, остальные спрашивали подробности. Проснувшегося Голицына заметили ни сразу, но как только заметили все переключились на него. Минька первый на четвереньках перебрался к деду, прижался головой к его груди и заплакал. Голицын с трудом поднял руку и обнял внука. Сил и возможности говорить не было.

К счастью Минька отделался лишь испугом от всего. Голицыну было значительно труднее: к воспалению лёгких добавилось сорванное в кровь горло, обмороженные и порезанные ступни. Выздоровление шло трудно и долго, не смотря на бульоны и отвары, которые готовила Александра. У его постели дежурили по очереди, пока силы не стали вновь возвращаться. Говорить начал только после Нового Года, в этот раз без традиционных подарков, фейерверков, обращения к нации и всей остальной атрибутике этого праздника.

Крещенские морозы и почти половина февраля выдались очень холодными и ветреными. Из дома без необходимости старались не выходить, про рыбалку и другие развлечения тоже было решено пока позабыть. Несколько ночей выдались особо холодными, так что даже натопленная печь и одеяло не спало от озноба. В эти ночи все спускались на первый этаж, стелили на полу около печи и спали как кочевники вокруг огня. А ещё особой популярностью пользовалась баня в эти дни. Хорошо, что холодные дни были в этих широтах кратковременны и свою власть опять взяла мягкая снежная зима.

Теперь уже и дети чаще играли во дворе, да и взрослые тоже выходили из дома с удовольствием. Дни добровольного заточения закончились. Ближе к концу февраля Ратмир поднял тему необходимости ещё одного обследования деревни. Эта деревня была чуть дальше и в другом направлении, так что путь до неё занял бы от полутора до двух дней, в зависимости от погоды. К тому же за время зимы сани переделали и теперь можно было не только груз вести, но и спать ночью в них, что способствовало длительным путешествиям. После длительных споров было решено, что это мероприятие нужное и в него отправятся Ратмир и Степан. Как ни старался Голицын доказать, что он должен туда идти, но его недавняя болезнь была главным козырем в руках семьи. Через два дня к походу всё было готово и Степан с Ратмиром выдвинулись в путь.

Рейтинг@Mail.ru