Мигель Severo
Планета Афон. Крестный Ход
Глава IV. «Агио Пантелеимон»
К одному Учителю пришёл человек и спросил: «Ты Бог?!»
– Нет, – кротко ответил Учитель.
– Ты знаешь больше всех?!
– Нет, – кротко ответил Учитель.
– Ты мудрее всех остальных?!
– Нет, – кротко ответил Учитель.
– Так почему же ты думаешь, что имеешь право что-то говорить людям?!
– Мы все идём по одной дороге, и если я, или кто-то другой увидел яму, то его долг предупредить об этом всех остальных.
* * *
Как известно, театр начинается с вешалки, предприятие – с проходной, а государство – с границы. Разумеется, для тех, кто пересекает её из соседней страны, не имея чести пребывать в статусе гражданина державы, но являясь званым гостем.
Станцию Харьков некогда Южной железной дороги трудно назвать пограничной, однако с распадом СССР и образованием незалэжной Україны, ей досталась эта малопочтенная миссия.
Благополучно пройдя пограничные формальности на станции Белгород, мы никак не ожидали, что подобная процедура с українской стороны будет столь муторной и унизительной.
Здоровенный бугай, который вполне мог двигать наш поезд вместо локомотива, и дородная деваха с формами «а ля Рубенс в ауте», с нагловато-казённым гонором стали проверять паспорта и досматривать багаж. Девица в каждом чемодане обязательно находила вопиющий непорядок, но пассажиры были принципиальны, и со взятками дело упорно не выгорало.
Когда очередь дошла, наконец, до моей персоны, злость прикордонников удвоилась, и они уже позабыли всякие приличия.
Несмотря ни на что я не собирался поддаваться на их провокации, потому молча и, как можно более учтиво предъявил документы и багаж к досмотру.
Верзила «прожёг» меня будто рентгеном, после чего стал рассматривать мой паспорт, не забыв с откровенной злостью оторвать корешок карты прибытия.
Девица тем временем обследовала содержимое моего рюкзака с таким усердием, будто там могли находиться французские духи, которые запрещены к ввозу в Незалэжную. Однако, обнаружив лишь прожиточный минимум участника археологической экспедиции, явно впала в уныние, но виду не подала.
Впрочем, время стоянки поезда ограничено, поэтому все переживания Олеся (так бугай обратился к напарнице) отложила на «музыкальную паузу».
Через считанные минуты над величественным зданием «пивденного» вокзала зазвучит «Прощание славянки», тогда можно будет, в самых что ни на есть непарламентских выражениях высказать всё, что накипело за достаточно короткую жизнь в её необъятной груди номер семь по адресу «клятых москалей».
– Крым подарили этим свиньям, так ещё взятку давай за то, что хочешь там отдохнуть, – в сердцах ощерился небольшого росточка дед, вероятно, без снотворного, не способный соединять голову с подушкой. – А ещё лекарства нельзя провозить, будто я наркотики какие везу. Лучше бы контрабандистов ловили, а то норовят взятку содрать, где попроще!..
Дед ещё что-то ворчал себе под нос, но слов было уже не разобрать. Я придавил ухом казённую наволочку, но сон ушёл из обоих глаз по-английски, забыв сказать good-bye[8]. Прибегать же к испытанному методу почему-то не хотелось.
«Нервы», – подумалось мне, а сей недуг спиртным не лечится. Более того, калечится.
До тёплого моря нужно было ещё доехать, стало быть, единственный способ в данных условиях вернуть благость на душе – это метод самураев. Вдохнув побольше воздуха, напоённого запахом человеческого естества и нестиранных носков, я на минуту задержал дыхание и так повторил несколько раз.
После серии упражнений сердечная боль немного отлегла, голова стала непропорционально тяжёлой, и через минуту мной овладел мiръ грёз и любви.
С рассветом я почувствовал, что залiзниця в Незалэжной содержится, мягко говоря, не на должном уровне, машинистов набирают, видимо, в ближайшей пивной, а торговки плодятся пуще летающих кровососущих насекомых.
Не успело солнце окрасить небо на востоке, как по вагонам начали шнырять затрапезного вида товарки, мычащие на непонятном диалекте экзотические названия предлагаемого барахла. По опыту знаю, что стоит проявить малейший интерес, как они от тебя не отвяжутся, пока не впарят свой хлам или не доведут тебя до белого каления. Поэтому, не желая употреблять крепкое словцо, отделывался молчаливым безразличием.
Кое-кто из пассажиров, тем не менее, клевал на спекулянтские цены, и тогда в вагоне начинался невообразимый гвалт. По мере удаления одной торговки, подругу сменяла другая, поэтому вагон вскоре стал напоминать восточный базар.
Окончательно похоронив надежду сомкнуть веки, I’m прихватил казённое полотенце и подался в заведение. Должен отметить, что оно приятно удивило меня чистотой, поэтому моцион вернул так бездарно утраченное хорошее настроение.
После утренней молитвы и принятия священных даров, не мешало подумать и о хлебе насущном. Несмотря на то, что вагон помнил ещё князя Потёмкина-Таврического, кипяток вполне отвечал европейским стандартам. Вежливая проводница Света предлагала «джентльменский набор» всевозможных сладостей, список которых был утверждён, по всей видимости, Верховной Радой. Во главе «набора» стояли конфеты «Roshen», далее по пунктам американская и европейская отрава. Нисколько не соблазнившись данным ассортиментом, аффтор этих строк проследовал в родной отсек и расчехлил свой НЗ.
Хотя путешествую с тех пор, как начал ходить и говорить, с попутчиками знакомиться не особо тороплюсь. Но в данном случае пожилой сосед сам проявил инициативу, поэтому разговор завязался с пол-оборота.
Алексей Семёнович оказался военным пенсионером, хотя в каких войсках довелось служить, он не поведал. Зато с жаром набросился на нынешних реформаторов армии, особенно бывшего министра обороны и его любовницу, которые всё разворовали и оставили армию, по его меткому выражению, «без порток». Кроме этого они уволили всех «грамотных ветеранов», набрали пройдох и карьеристов, пустили на металлолом всю мощную военную технику, и так далее, и тому подобное.
Короче, все казнокрады, взяточники, воры, et cetera. Воевать никто не умеет, только штаны протирать да разворовывать.
Ларчик просто открывался. Семёныч попал под сокращение, пенсии для беззаботной жизни внуков, разумеется, не хватает. А они ждут не дождутся гостинчиков, которые дед позволял себе в Совдепии на весьма не хилое офицерское денежное довольствие. Отсюда и желчь бьёт фонтаном.
Дослушав внимательно до конца его убийственные доводы, ваш покорный не удержался от наводящего вопроса:
– Скажи, Семёныч, ты считаешь, что старая гвардия непременно должна была умереть на боевом посту. Сокращать её – государственное преступление, я правильно понял твой намёк?
– Я этого не утверждаю, – был ответ. – Но отношение к делу у ветеранов было намного лучше, чем у нынешних. Ответственность была, честь, совесть, патриотизм.
– А может, всё гораздо проще: просто раньше воровать смысла не было. Во-первых, за рубли кроме хлеба, водки и колбасы разве что спички купить можно было, да ботинки «прощай молодость», а сейчас всё что хочешь. Во-вторых, раньше пока двадцать пять лет не оттарабанишь, из армии не уволишься, если только без пенсии. Потому и служили с оглядкой.
Помимо всего прочего был «железный занавес», и если на гражданку уйдёшь, то чем заниматься? На завод учеником или военруком в школу? Даже охранником устроиться была проблема. Сейчас же широкий выбор, да и мiръ поглядеть сможешь, какой смысл за погоны держаться? Другие резоны и стимулы должны быть, а над этим никто голову ломать не хочет. Чисто советский подход. От того и все беды.
– А разве министром обороны можно было торгаша ставить? – Семёныч раскраснелся, как после литра выпитой, и сделал «hände hoch»[9], а голос зазвенел, как благовест на Великоростовской звоннице. – Понятно, что он всё разворует и продаст, какой из него реформатор?
– Так кого ставить было? Солдафона? – от этих слов мой собеседник поморщился, будто попробовал змеиный глаз. – Которые до сих пор учат солдат бежать в атаку с криками «ура»? И это в век высокоточного оружия и «звёздных войн»? Он, пожалуй, нареформировал бы, что потом не то, что чеченцев – коряков бы не смогли бы раскорячить.
– А нынешний что нареформировал? Печки-лавочки, да пыль столбом? Реформатор, б…
– Нынешний? Вот ты, Семёныч, вроде бы не дилетант в военном деле, а представляешь хотя бы отдалённо, во сколь ко обошлась военная реформа? Ты хоть в курсе, сколько стоит один танк или самолёт? Я уже не говорю о боевых кораблях и подводных лодках. И на какие, по-твоему, шиши всё это производится? Вот тебе пенсию сокращают или каждый год только повышают, да не один раз? Может облигации заставляли покупать, как в советские годы?
– Ты хочешь сказать, что нынешний деньги из воздуха делает? Как Арутюн Акопян.
– Семёныч, хочешь одесский анекдот? Циля послала своего благоверного мусор вынести. Полчаса его нет, час нет, через два часа заявляется. Циля в бешенстве: «Ты где, такой-сякой, два часа шлындал? Сколько нужно времени, чтобы мусор выкинуть?» Мойша радостный: «Циля, ты не поверишь, но я его таки продал!!!» Ты догоняешь, Семёныч, или повторить?
Алексей Семёнович с ходу не нашёл, что ответить, но и сокращать диафрагму с короткими выдохами через рот отнюдь не торопился. Это говорило о том, что он всё понял, но тема расходилась с его убеждениями, как встречные поезда, а рассмеяться – значит проявить солидарность. Этого он позволить себе никак не мог, поэтому с постным видом посмотрел в окно.
За окошком неспешно начинался новый день, мерно проплывал унылый пейзаж горняцкого посёлка, по улицам которого всё ещё пылили давно позабытые на безкрайних просторах России «Москвичи» и «Таврии».
Когда-то «жемчужина» в братской семье советских республик, в настоящее время Україна являла собой жалкое зрелище. Два десятка лет незалэжности явно не пошли ей на пользу во всех отношениях, тем более если брать в расчёт состояние инфраструктуры и уровень жизни.
Даже если сравнить с советскими временами, то запустение чувствовалось во всём. Или просто Россия за два десятилетия настолько преобразилась, а здесь время словно остановилось как в Чернобыле? Вот уж действительно застой так застой.
И это при том, что не один миллион українских гастарбайтеров освоили все виды деятельности в России, начиная от торговли овощами на рынках и оказания интимных услуг гарными дiвчинами, и заканчивая практически всем спектром рабочих профессий для гарных хлопцiв. В лихие девяностые україньску мову можно было слышать на каждом шагу, пока её не сменило во всех сферах производства среднеазиатское «гыр-гыр».
Может это прозвучит резко, но в наши дни Незалэжная всё больше напоминает сумасшедшего, который, повредив вестибулярный аппарат, с умным видом отстреливает себе конечности, в полной уверенности, что после этого будет намного лучше ориентироваться в пространстве и станет устойчивее.
А в действительности, в результате подобной политики с лёгкой руки кураторов из-за океана, страна паки и паки становится похожа на историческое недоразумение. Или на бродячий цирк, который с каждым годом всё больше бродячий и всё меньше цирк. А если уж быть до конца принципиальным, то всё больше бродячий и всё больше «цирк». Шапито!
Вагон по-прежнему бросало из стороны в сторону, как будто «братский народ» специально хотел отравить отдых в Крыму «клятым москалям». Странно, ведь из полуторамиллионного Харькова жители тоже едут отдыхать в солнечную Тавриду, так зачем же гадить себе любимым? Или просто иссякли карбованцы в казне, а братья-соединённоштатники не торопятся вкладывать зелёные капиталы в непредсказуемую страну? Если только в разработку сланцевых газовых месторождений, что чревато полным уничтожением экологии в здешних краях…
Но доведённый до отчаяния народ готов будет на что угодно, лишь бы дядя Сэм подкинул баксов в тощенький бюджет.
– Вот прикинь, – я отхлебнул пару раз из гранёного стакана, – если в Советской Армии было сто тысяч(!) танков, то, сколько голодных ртов можно было накормить, будь у наших вождей хотя бы толика ума? Спрашивается, зачем было клепать столько металлолома?
– Так страна у нас шестую часть суши занимает! – Семёныч просто взорвался от таких крамольных слов собеседника. – Раскинь по всей территории, ещё и не хватит!
– То есть Чукотку ты тоже собрался танками защищать? – мой вопрос едва не вызвал у собеседника приступ икоты. Однако быстро справившись с возникшим замешательством, он как ни в чём не бывало, собрался парировать мой выпад, но я успел добить его дополнением.
– Или, может, западносибирские болота для них самый подходящий плацдарм? Танки – основное оружие агрессии, а мы на всех углах кричим, что боремся за мир во всём мiре.
– Правильно. Хочешь мира – готовься к войне. Это ещё Цезарь говорил, – Семёныч решил проявить свои познания не только в военном деле, но и в истории. Хотя… припиши он эту фразу Ганнибалу, Крассу или Карлу Великому, её актуальность от этого ничуть бы не уменьшилась в размерах. Актуально лишь то, к какой войне нужно готовиться?
– То есть, если принять твои доводы, получается, что Чингисхан, Наполеон, Гитлер – это самые миролюбивые вожди в истории, я тебя правильно понял? Они готовились к войне, потому что хотели мира! А может они хотели не мира, а завоевать весь мiръ? Так оно будет вернее?
Алексей Семёнович открыл, было, рот, чтобы произнести очередной убийственный довод, но получилось у него только несколько вдохов, как будто щука об лёд.
Академия академией, там могли наговорить всё что угодно, но ведь и своими мозгами думать тоже никто не запрещал. Хотя в советских учебных заведениях, тем более военных, это не всегда приветствовалось, а если быть до конца откровенным, то до зѣла не приветствовалось. Зазубривали то, что завещал великий Ленин, что было выгодно комунизтической партии.
А уму, чести и совести нашей эпохи было выгодно, чтобы электорат клепал металлолом на военных заводах и пахал на колхозных полях. И при этом не сомневался в мудрости советского руководства, которое вело его в «нновое светлое будущее».
Вот только зачем понадобилась перестройка, если «светлое будущее» было уже пять лет как построено? Во всяком разе так было записано в программе партии, которая не поменялась.
От нечего возразить Семёныч снова перевёл задумчивый взгляд на пейзаж за окном. В полусотне метров от насыпи и насколько хватало зрения, простиралась и переливалась всеми цветами радуги безбрежная гладь Запорожского моря.
Некогда Днепровские пороги мешали судоходству по великой реке, поэтому ещё Столыпиным была выдвинута идея строительства Днепрогэса.
Поняв, насколько реформы усилят Православную империю, враги совершили на него одиннадцать покушений, но о его безстрашии ходили легенды. Его фразы «Не запугаете!», «Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия» стали крылатыми.
Тем не менее, выстрелы террориста Дмитрия Богрова, по странному стечению обстоятельств, произведённые именно в славном граде Київе, что стоит на высоком берегу Днепра, оборвали жизнь великого реформатора.
Царствие ему Небесное!
Собственно, днепровские пороги, которые ныне покоятся глубоко под водой, и дали название этому краю: Запорожье. Именно здесь возник самый известный в мiре воровской притон, именуемый Запорожская Сечь. Гарны хлопцi жили исключительно разбоем и работорговлей. Крым в течение трёх веков был в Европе центром торговли людьми. Особо бойко работорговля шла во время тридцатилетней незалэжности Україны от России в послеордынскую эпоху и приносила ей самый богатый доход.
В античную эпоху на берегах Крыма существовали греческие колонии: Каффа (Феодосия), Боспор (Керчь), Киркинитида (Евпатория), Херсонес (Севастополь). Все они были полисами, то есть самоуправляющимися городами, сочетавшими в себе и демократию, и деспотию.
В 986 году в Корсуне (Херсонесе) принял крещение равноапостольный князь Владимир, ставший крестителем Руси. Позднее Керчь перешла под контроль Тмутараканского княжества.
В середине XIII века Крым был включён в состав Золотой Орды. Выгодное стратегическое положение на пересечении Великого Шёлковового пути и пути «из варяг в греки» дало мощный импульс развития его экономики. Хан Мамай даже стал претендовать на господство в Золотой Орде, но в 1380 году благоверный князь Дмитрий Донской разгромил мамаевы полчища на Куликовом поле, после чего Московское княжество и Крым оказались в ситуации противостояния, которое продолжалось более двух столетий.
В конце XV века Русь, только-только освободившаяся от ордынского ига, ещё не могла в полной мере сопротивляться полчищам крымского хана. Поэтому запорожцы были как бы буфером между Московией и Тавридой, частенько спасая богохранимое наше отечество от басурманских набегов со стороны ордынских правопреемников.
В процессе развала Золотой Орды образовалось Крымское ханство, но в 1475 году было завоёвано Османской империей и становится её верным вассалом.
В 1569 году крымские татары проводят ряд набегов на Русь. В 1571 году хан Девлет-Гирей совершает самый дерзкий набег и сжигает Москву. Лишь Кремль чудом уцелел от пожара.
Первые сведения о крымских христианах в Боспоре и Херсонесе относятся к I веку от Р. Х. В Инкерманские каменоломни был сослан епископ Римский Климент. В Третьем веке уже существуют Херсонесская и Боспорская епископские кафедры.
При императоре Юстиниане на юго-западе полуострова поселяются ариане – готы, и усиливается влияние Византии.
Хазары не чинили христианам препятствий в исповедании православной веры – в начале VIII века существовали Сугдейская и Фульская епископии. В эпоху иконоборчества многие христиане из Византии, а также бежавшие от погромов армяне из Ирана и Турции переселились в Крым.
С появлением итальянских колоний здесь также растёт число выходцев из Венеции и Генуи. Основная масса христиан поселяется, как правило, в горнолесной зоне и в городах. В IX столетии равноапостольный Константин (в постриге Кирилл) и Мефодий обрели в Херсонесе мощи Климента Римского.
В периоды Золотой Орды, Крымского ханства и Османской империи не проводилось массовых гонений на христиан. Только в 1778 году правительство Екатерины II переселило православных греков в Приазовье.
В семнадцатом веке ветер перемен повернул флюгер истории немного по азимуту. Русь окрепла, чего нельзя сказать о некогда могучих её оппонентах. Речь Посполитая превратила Запорожскую Сечь в свою колониальную окраину – отсюда и пошло название Україна, – а Крым оставался вассалом Османской империи. Шагин-Гирей считал, что проводит реформы по европейскому образцу и обеспечивает её будущее.
В 1654 году, после Переяславской Рады и вхождения Правобережной Україны в состав России, Москва усиливает давление на Крым. В 1681 году подписан Бахчисарайский договор, и хотя он неоднократно нарушался, по нему русские корабли могли безпрепятственно проходить через Азовское море и Керченский пролив в Чёрное, Мраморное и Средиземное моря.
Войны с Турцией шли с завидным постоянством, достойным лучшего применения. Можно вспомнить походы 1687, 1689, 1735, 1736, 1737, 1738 годов. В эпоху Екатерины II были завоёваны северные берега Чёрного моря, и своим указом она передала казакам кубанские земли, превратив казачью вольницу в замкнутое самоуправляемое военизированное сословие.
Не обошлось без Пугачёвского бунта, но всё же со временем именно казачество стало главной опорой самодержавия.
По договору от 1774 года Таврия выведена из состава Османской империи, Керчь передавалась России. В 1783 году в результате Русско-Турецкой войны Крым был окончательно присоединён к России, татары массово выселялись в Турцию, а Таврию заселяли новыми колонистами. Первым губернатором Крыма стал князь Потёмкин-Таврический.
После присоединения Крыма к России на полуострове в большом количестве строятся и возрождаются православные храмы и монастыри, а также кирхи, костёлы, мечети и молитвенные дома других конфессий.
В советский период все монастыри и множество храмов всех конфессий были уничтожены, оставшиеся почти все были закрыты, священнослужители подверглись жестоким гонениям. В настоящее время Крымская митрополия разделена на три епархии: Симферопольскую, Феодосийскую и Джанкойскую.
Величайший флотоводец святой Фёдор Ушаков в конце XVIII века установил на Чёрном море власть Андреевского флага. В 1853 году адмирал Нахимов также наголову разгромил Турецкий флот в Синопском сражении. Но в результате Крымской войны России с коалицией европейских держав, только благодаря безпримерному мужеству русских солдат и матросов, а также искусству русских флотоводцев, Крым не был потерян для России, несмотря на потерю Черноморского флота, и оборонительных крепостей на черноморском побережье.
Четверть века спустя генерал Скобелев во главе русской армии окажется в трёх шагах от стен Константинополя, но англо-саксов такое положение не устраивало, поэтому они сделали всё возможное и невозможное, чтобы втравить Россию в новую войну, причём там, где её позиции не так сильны.
В начале ХХ столетия нападение Японского флота в бухте Чемульпо на крейсер «Варяг» спровоцировало Русско-Японскую войну. Неприкрытый саботаж везде и всюду стал не только главной причиной поражения России в войне, но и подрывом авторитета самодержавной власти в России. По всей стране начались смуты, вооружённые мятежи и погромы.
Но в тот раз враги просчитались, и бунты были подавлены. Власть сделала из случившегося правильные выводы, и государство встало на путь реформ. Противников нового курса было сколько угодно, потому найти предателей среди элиты для врагов самодержавия не составляло особого труда.
Как «по заказу», на Святой Горе случается Афонская трагедия, и «обиженные» монахи вместе с подготовленными агитаторами – возвратившимися домой пленными солдатами и матросами – стали порочить Православную церковь.
В сердцах и умах русского народа начинается брожение, и «шибко грамотные» его представители уже тут и там агитируют за свержение царя и установление в России парламентской республики.
Однако, в отличие от сталинской «индустриализации» и коллективизации, столыпинские реформы привели не только к усилению мощи государства Российского, но и к небывалому росту уровня жизни, а также к приросту населения. Помешать этому могла только новая война, и за этим дело не стало.
Балканы испокон веков были пороховой бочкой Европы, вот и на этот раз конфликт возник именно там. Убийство наследника Австро-венгерского престола Франца Фердинанда в Сараево террористом Гаврилой Принципом послужило поводом для развязывания Мiровой войны.
Учитывая тот факт, что Россия кормила всю Европу, достаточно было одного продовольственного эмбарго, чтобы усадить за стол переговоров Германию и её сателлитов.
Вопрос в том, что англо-саксы прекрасно понимали: на такой иезуитский шаг Православная Россия не способна и никогда не пойдёт. Одно дело воевать с германской армией, и совсем другое – с немецким народом. Поэтому реакция Зимнего дворца для британцев была заранее предсказуема. И в новой войне саботаж и предательство высшего звена не обошли Россию стороной, но даже несмотря на это Германия и Австро-Венгрия были в начале семнадцатого года на грани поражения. Великая Победа подняла бы авторитет трона на недосягаемый уровень, поэтому в феврале того года и случилось «предательство века».
Пока большевистские вожди проматывали ворованные деньги в европейских кабаках и притонах, финансовые воротилы подготовили дворцовый переворот и заставили Николая II отречься от престола, надеясь присвоить себе результаты Великой Победы, но просчитались.
Как бы ни порочили православного царя-батюшку, народ верил только ему, а воевать за интересы олигархов желанием не горел. Началось массовое братание солдат на фронте, а потом и дезертирство. И в конечном итоге случился октябрьский переворот, а с ним в Россию пришёл красный террор.
Большевики поначалу не имели всей полноты власти, поэтому делили её с временными союзниками в лице анархистов, левых эсэров и прочей нежити. Когда с «союзниками» было покончено окончательно, создана армия нового образца, утверждена новая «конституция», узаконившая диктатуру пролетариата, тут уже машина террора набрала полный ход.
Жертвами нового «светлого» будущего стали не только десятки миллионов русских людей, но и прежде всего наметившиеся реформы. Запрет на частнопредпринимательскую деятельность привёл к росту бандитизма, мошенничества и проституции.
Крестьянство перестало быть заинтересовано в результатах своего труда, что послужило предтечей небывалого голода, разразившегося в центральных губерниях России. Крестьянские бунты, особенно Тамбовское восстание, подавлялись со звериной жестокостью – рассказ об этом в последующих главах.
По всей стране возникает сеть концентрационных лагерей – прообраз будущего ГУЛага. Самый первый и самый одиозный из них – АЛГЕМБА, возник уже в двадцатом году по приказу Ленина и Троцкого, но вскоре прекратил существование по причине до зѣла высокой смертности заключённых из-за убийственного труда и абсолютно бесчеловечного содержания.
Последним островком Великой России оставался Крым. В годы Гражданской войны там разбойничали банды татарских националистов, большевиков, анархистов (Махно) и других. С марта 1920 года Крым возглавил генерал П.Врангель, поставивший целью сделать Таврию идеальным государством. Были проведены важные реформы, сформирована сильная армия, воздвигнуты оборонительные укрепления.
После падения Перекопа Крым вскоре был оккупирован Красной Армией и вошёл в состав РСФСР. Завоеватели учинили в Крыму массовый террор, в результате которого по различным данным уничтожено до двухсот тысяч человек.
Большевики взяли курс на мiровую революцию. Но первый же поход на Париж закончился не просто бесславно – чудовищно! Полчища Тухачевского были разгромлены под Варшавой, а конница Будённого подо Львовом. Результатом этой авантюры стали массовые выступления против советской диктатуры, подавлявшиеся с применением самых бесчеловечных средств.
Советской власти ничего другого не оставалось, как начать «новую экономическую политику» на милитаризацию всей экономики страны. Но военная промышленность не приносит никакого дохода, разве что гнать военную продукцию на экспорт, а для этого необходимы вооружённые конфликты.
После затянувшейся Мiровой войны, от которой Европа порядком устала и ещё не успела оправиться, закупать советское оружие немного не торопилась. Несмотря на это уже в 22-м году Германии был «подарен» крейсер «Коминтерн», хотя согласно Версальскому договору ей было запрещено иметь вооружённые силы. Но Советская Россия не подписывала договор, и выполнять его не собиралась. Возрождение германской армии происходило на полигонах и в академиях СССР, о чём сталинское руководство, спустя два десятка лет, горько пожалеет.
Во время Второй мiровой войны Крым был оккупирован румынскими и германскими войсками. В мае 1944 года город Севастополь был взят Красной Армией, и в Крыму снова установилась Советская власть. В феврале 1945 года в Ялте состоялась знаменитая конференция глав трёх держав, на которой впервые был поднят вопрос об образовании на территории Крыма еврейского государства. Однако проект был отклонён, и Крым до 1954 года входил в состав Российской Советской Федеративной Социалистической Республики.
В 1954 году Никита Сергеевич Перлмуттер (Хрущёв), тогда Первый секретарь ЦК КПСС, решает передать Крым в состав Українской ССР. 20 января 1991 года население Крыма высказалось за восстановление Крымской АССР, а в 1992 году Україна провела оккупандум за сохранение Крыма в своём составе.
Тем не менее, пророссийские настроения в Крыму очень сильны и с каждым годом только росли…
О том, что расплачиваться за все авантюры самозваного руководства пришлось советскому народу, написано миллионы книг, статей, монографий, ets.
Самое страшное не это. Страшно, что сидит передо мной самый что ни на есть представитель того самого народа и всеми фибрами защищает это преступное руководство.
Ему лень напрячь мозги и подумать, а откуда советская власть брала деньги для реализации всех этих «прожектов», если они никогда не приносили ни копейки дохода в казну? А ежели вспомнить все крупнейшие и не очень манёвры и учения, включая с применением ядерного оружия, то приносили ещё и колоссальные невосполнимые потери, а так же уничтожение экологии! Сколько человек не смогли родиться или рождались мутантами после учений на Тоцком полигоне или авариях на заводе «Маяк» и Чернобыльской АЭС?
Но лично Алексея Семёновича и его семью эти проблемы не коснулись, а что до других, то его хата не по центру. Он как чеховский «человек в футляре» или как животное в клетке видит только то, что происходит в радиусе десяти метров от него.
И особо страшно, что в советской стране таких не просто миллионы – подавляющее большинство! Причём, если власть делает из них бифштекс, то они рукоплещут ей до посинения, а скажи слово поперёк – готовы тебя порвать в клочья.
Как тут не вспомнить безсмертные строки А.С.Пушкина:
Живая власть для черни ненавистна…
Нет, милости не чувствует народ:
Твори добро – не скажет он спасибо;
Грабь и казни – тебе не будет хуже.
Поэтому до сих пор подобный электорат ненавидит святого царя-мученика и боготворит Сталина. Такие как Семёныч не только будут готовы продать первородство за чечевичную похлёбку, они и Христа продадут за тридцать сребреников. Их напугает только расстрел на месте или взятие семьи в заложники, что с непоколебимой уверенностью применял во время Второй мiровой войны их кумир – «легендарный» маршал Жуков.
Таковые и солдата не считают человеком, для них он всего лишь пушечное мясо. Поэтому они обеими руками за призывную армию. Человек для них ничто, тля, а цель – всё! Они готовы положить хоть весь личный состав до последнего бойца ради очередной звёздочки на погоны или дабы повесить себе на грудь очередную побрякушку. Жалкое племя!
Между тем Алексей Семёнович оторвал свой взгляд от «волшебного зеркала» и, кажется, был уже не прочь возобновить беседу, мимолётно прерванную созерцанием пейзажа.
Если он хоть на секунду задумался, то это уже благой знак.
Такое ощущение, что за всю сознательную жизнь он думал один-единственный раз, когда после известных событий 1991 года сомневался: платить или не платить членские взносы в партийную кассу. Во всех остальных случаях его «холодный» разум и горячее сердце подсказывали ему единственно верное решение, продиктованное, хотя и по слогам, на очередном партийном съезде дорогим Леонидом Ильичом Брежневым.
