meulinpaishes
Hey Kids
– Ты замерзаешь? Разве это хорошо? – ребёнок смущённо удивился, продолжая выжидательно, но с частью прежнего пренебрежения смотреть на подружку.
– Пока у тебя тёплые – хорошо. – спокойно сказала Мэйшес, ожидая того, что мальчик захочет посмеяться над ней. Азриэль, чуть усмехнувшись, улыбнулся. Завидя это, девочка не смогла сдержать улыбки в ответ, ведь такое явление она считала редким.
Маленькая леди думала о том, что он конечно же сейчас насочиняет что-нибудь себе. Например, что она уже начинает придавать ему большее значение, чем она бы могла, заботясь о температуре его рук больше чем о температуре своих. Не сказать, что это конечно было совсем не так, но о существовании у неё вегетососудистой дистонии в тот момент Мэйшес почему-то решила умолчать.
– Мне нравится небо сейчас – вслух восхитившись, она посмотрела на него и перевела взгляд на небо, градиент которого переходил из лилово-сиреневого в пастельно-розовый и слегка уходил в сочный малиново-молочный, – не люблю зиму.
– Я тоже не люблю, но зимой оттенки намного ярче – возразил Азриэль, потягиваясь. Видно, он немного пребывал в сонном состоянии, в то же время с наслаждением вдыхая свежий летний воздух.
– Почему? – заинтересовалась Мэйшес и уставилась на него, слегка приподняв брови.
– Папа рассказывал, что цвет неба как-то зависит от рассеивания лучей солнечного света в земной атмосфере, – начиная объяснять, ребёнок поднялся, мягко мигая глазами. Решившись размять ноги и едва затёкшее тело, он начал, не спеша прогуливаться по полянке, ходя вокруг Мэйшес, – Верхние слои атмосферы рассеивают невидимые ультрафиолетовые лучи, а ниже рассеиваются фиолетовые, затем голубые и так далее.
Мэйшес вновь не нашла ответа, разве что внутри выражала желание поблагодарить маленького юношу за ликбез. Маленькой леди тоже хотелось чем-то удивить его, но она не совсем понимала, что может его заинтересовать, а потому, дабы не ляпнуть глупостей, она решила не пытаться выглядеть умнее, чем есть на самом деле. Иногда данный порыв может принести больше вреда, чем пользы, а хотелось меньше всего сейчас – испортить момент.
Продолжая наблюдать за природой и за тем, как он, сняв обувь и носочки, босиком разгуливал по лужайке, она не вставая вытащила из кармана пришитого к платью фартука какую-то бумажку и решила разнообразить спокойную атмосферу:
– У меня есть для тебя ещё один стих, – сказала Мэйшес, смотря на мальчика, – я дописала его в собственной голове сейчас…
– Хочешь прочесть? – посмотрел на неё Азриэль, давно сбившийся при подсчёте проходимых внутри полянки кругов. Она, став заметно радостнее, чем была прежде кивнула:
«Malvína»
Мальвина жуёт мое сердце,
Она режет его словно нож
Ведь тебе одного меня мало,
Гордо платьем махнёшь да уйдёшь
Оттого не стыдясь в разных барах
Она смачно целует фрейлин
И кавалеров невзрачных,
Пока я плачу один..
Босиком и в пижаме, искав её
Позже оббегал я все кабаки,
Моя Мальвина не берет трубки,
Моя Мальвина молчит на звонки
Если быть откровенным, то с юностью
Я б выблевал всё, что я чувствую
На меня, услыхавши об этом, Мальвина
Невинно глазеет с сочувствием
«Ох и ах, Мальвина-Мальвина,
Хочу лишь чтоб меня одного
Ты всем сердцем навек полюбила»,
Как тоскливо, что твои фавориты
Лишь, увы, пресловутый цинизм
И с вокзала в стаканах вино.
– Это странно и я не совсем понимаю, о чём ты, – сказал Азриэль, внимательно слушая подружку, – а почему Мальвина?
– Я слышала, как ты рассказывал Меррелейн о том, – немного смутилась Мэйшес, не желая, чтоб Азриэль подумал, что она подслушивала – что тебе нравятся платья…
– Это очень мило – маленький юноша, чуть улыбаясь и подойдя поближе к Мэйшес, погладил её по голове. Мэйшес, улыбаясь в ответ и довольствуясь тем, что он прикасается к ней, тихо радовалась в глубине души тому, что ему, кажется, понравилось то, над чем она старалась. Они ещё поболтали ко взаимному удовольствию. Четыре часа пролетели незаметно. Где-то вдали вновь прокричали птицы.
– Уже много времени прошло, – подметил мальчик, – нам пора, иначе нас точно спохватятся!
– Я не заметила, – спокойно сказала Мэйшес, глядя ему в глаза, она рассматривала в них своё отражение и блики от сияющих пушистых облаков – мы же ещё побудем здесь вот так?
Мэйшес встала, дожидаясь, пока Азриэль наденет обувь. Дети засобирались и выйдя с лужайки, направились обратно в детский сад, глядя друг на друга немного потрёпанных:
– Тебе всё понравилось? – спросил мальчик, смотря на поправляющую волосы подружку.
Она кивнула:
– Ну, значит увидимся.
Сказав это, Азриэль вновь слегка улыбнулся и двинулся по лесной дорожке чуть вперёд. На сердце у маленькой леди после его слов стало как-то теплее. Улыбка, которую она старалась спрятать, смущённо отворачиваясь, выросла до ушей и Мэйшес неловко скрывала радостное лицо хрупкими ладонями. Она поймала себя на мысли о том, что она почувствовала себя так легко и лишь бы то, что он сказал, не было попыткой подшутить над ней… Она, параллельно наблюдая за его резвящимися на лёгком ветерке голубыми прядями, думала об этом всю дорогу, пока они добирались обратно в детский сад, в котором сейчас, должно быть, ребята начнут пробуждаться после тихого часа.
Глава 7. «LULLABY FOR THE LOST MIND BABY»
Они, как и прежде, тихо обходили забор, смотря за тем, чтобы ни одного взрослого не было на горизонте. Дети шли, пригнувшись и друг за другом, мало ли кто-нибудь решит посмотреть в окна.
Иногда ребята шарахались от показавшихся им шагов и, тихо и тревожно смеясь, быстро забегали за углы небольшого здания, но, к счастью, всё это им лишь казалось. Они быстро разулись в коридоре, чтобы не шуметь обувью, когда они проходили бы через кухню, и приоткрыли дверь в группу, пытаясь незаметно войти в неё и попасть в спальню. Тихий час всё ещё шёл, но ребятам необходимо было поторопиться. На часах было без пятнадцати пять, а им было нужно сделать так, чтоб воспитательница обнаружила всех малышей в кроватях. Ведь если за их отсутствие на обеде они могли бы что-то придумать, то как им объяснять то, где они находились в течении двух часов, отведённых им на должный сон?
– Никого нет, – приоткрыв дверь прошептал Азриэль стоящей сзади него Мэйшес, а затем оглядывающий через дверной проём группу, – теперь надо согнуться и на корточках пройти мимо кухни.
Мэйшес утвердительно кивнула, дав понять, что план мальчика ей ясен.
Они чуть шире открыли дверцу чтобы было можно пройти, стараясь закрыть её обратно и сделать всё бесшумно. Зайдя в большую комнату, дети немного прильнули к стенке, а затем, преодолев на корточках кухню и стараясь быть незамеченными в окошке, на носочках пробежали в спальню.
Из кухни вышла только что болтающая с поварами, и решившая расслабиться за день воспитательница:
– Кто здесь? – она посмотрела за углы стенки, осмотрев всю группу и зайдя в маленький библиотечный уголок. Поняв, что в комнате никого нет, она прошла в спальню, но все дети спокойно спали в своих кроватках. Ни одного намёка, казалось бы, не было на то, что они собирались отходить от сладкого сна.
– Вымотались, малыши, – заботливо улыбнувшись и покачав головой, про себя подумала Антуанэтта и ушла обратно, тихонько закрыв дверь.
Мэйшес, довольная их командной работой, показала Азриэлю жест одобрения, соединив большой и указательный палец, обозначая то, что всё хорошо, но тот, кажется, так устал, что, заняв свободную кровать провалился в сон. Она отвернулась, и согреваясь воспоминаниями об их времяпрепровождении в лесу, тоже решила ненадолго заснуть.
Через полчаса все дети, отойдя ото сна, уже сидели за столами и полдничали. Меррелейн так же вызвалась помочь воспитательнице и уже через несколько минут в тёплом помещении витал ароматный запах какао и оладушек. Малыши пили маленькими глотками напиток, и в пол голоса обсуждали остывший дневной инцидент. Некоторые даже подходили к Мэйшес, интересуясь её самочувствием и рассматривая шрамы, но в основном коллектив старался забыть произошедший ужасный случай. К тому же, Винни, которую недавно привезла та же скорая помощь от беседы с врачом, вела себя всё же равнодушно, но уже более спокойно, обмолвившись с Вавильяном всего парой слов. Хотя тот за неё очень беспокоился и переживал, считая часы, когда её привезут, ведь он думал, что она уехала на более продолжительное время и, возможно, уже никогда не вернётся чего очень боялся, уже даже пару раз успев отчаянно расплакаться в уборной в тайне от всех. Кроме того, ребята воодушевлённо разговаривали о предстоящем им сюрпризе, про который за обедом обмолвилась мисс Антуанэтта, обещая им таинственную прогулку, которая будет для них источником хороших воспоминаний после случившегося. Когда мисс Машрум была уверена в том, что все точно в сборе, уже допросив Мэйшес и Азриэля о том, где они были в обеденное время и получив довольно абстрактный ответ о том, что Мэйшес очень испугалась, а Азриэль утешал её, она осанисто ходила между столиков и следила за ребятами.
Дети, докушав, с интересом смотрели на воспитательницу, уже готовую было произносить речь. Она, как обычно, похлопав в ладоши, привлекла к себе внимание ребят:
– Попрошу минутку вашего внимания, – мисс Машрум оглядела ребят дабы убедиться, что все её слушают – через полчаса мы с вами отправимся на опушку леса, который находится позади нашего детского сада, это будет что-то вроде вводного урока природоведения, о котором я рассказывала вашим родителям – всё так же сохраняя радостный и воодушевлённый вид, она перевела немного укоризненный взгляд на Азриэля и Мэйшес – только чур никуда не убегать, хорошо?
Дети оживились:
– Мисс Антуанэтта, а мы будем собирались ягоды или грибы? – задала вопрос Абигейл, смотря на воспитательницу.
– Поощряю ваше желание и думаю, это хорошая идея, но с одним условием – сказала мисс Машрум пригрозив пальцем – в этом вопросе вы будете полностью под моим присмотром – дополнила Антуанэтта, проходя между столов и помогая некоторым убирать посуду – так что бегом собираться и не берите с собой ненужное! Дети немножко побесновались – всем казалось, что они самостоятельные и хотелось свободы, но прежде всего ребята были очень рады сюрпризу.
Все вышли в коридор к своим шкафчикам, обсуждая предстоящее событие, чтобы одеться, натянуть колготки и взять с собой всё самое необходимое: рюкзачки и тёплую одежду.
– Где вы были, маленькие приятные люди? – подошла Меррелейн с вопросом в глазах к своим единственным друзьям, чьи шкафчики находились рядом.
– А ты? – Азриэль почему-то не обладал большим энтузиазмом отвечать, поэтому сменил тему, зная то, что Меррелейн с огромным интересом не будет против обсудить литературу и книгу, если та, конечно, её забрала.
– Я забрала очень ценный экземпляр писателя Д. Ливси у девочки, вы и представить себе не можете! Она такая душка… – принялась тараторить любительница книг с появившимся огоньком в глазах. Казалось, дети могли слушать её вечность (главным образом Азриэль, который был больше осведомлён в подобного рода вещах) ввиду того, что Меррелейн была потрясающим рассказчиком в особенности тех вещей, которые её интересовали и прочем, пока воспитательница не окрикнула детей, сказав о том, чтобы все направлялись к выходу и поджидали на крыльце.
Времени было где-то начало пятого, путь до туда заняла бы примерно полтора часа детским шагом, но учитывая то, что было лето и белые ночи – идти было совсем не страшно. Группа шла, наблюдая за птицами и блуждающими легкими облачками в небе, пока Аннтуанэта вела их по дороге и толковала им ликбез о правильном поведении в лесу, в очередной раз напоминая им о правиле не терять друг друга из виду, а также рассказывала о различных растениях, которые по пути заинтересовывали ребят.
Дети были очень рады идее отправиться в лес и вскоре добравшись на опушку, не могли налюбоваться открывающимися им оттуда видами. В лесу по-прежнему было спокойно, стояла прохлада и открывалось просторное небо. Усевшись, малыши решили немного отдохнуть и подышать свежим воздухом, о пользе которого им также рассказывала воспитательница, пока они добирались до нужного им места. Положив на землю вещи, группа в сопровождении с мисс Машрум, которая всё также не спускала с них глаз, от правилась искать какие-нибудь грибы.
В очередной раз восторгаясь красотой лесных видов, Мэйшес шла возле Азриэля и идущей немного сзади Меррелейн.
– Вам не надоело вот так вот плестись с данной компанией? – на секунду закатил глаза недовольный маленький юноша с голубыми волосами.
– А что ты предлагаешь? – поинтересовалась Мэйшес глядя на него.
– Мы всё равно дети, которым свойственно любопытство, мы могли бы ненадолго убежать от них, – предложил Азриэль, подмигнув девочке и продолжил осматривать рядом идущих детей оценивая их заинтересованность чтобы незаметно скрыться – и найдём более интересное времяпрепровождение чем шататься с группой по окрестностям.
– А если… – запротестовала маленькая леди. – Обещаю, мы не будем отходить надолго – возразил Азриэль на сомнения Мэйшес прежде, чем она бы успела их озвучить – так что нас не успеют хватиться.
Дети, подождав пока группа чуть-чуть уйдёт вперёд, двинулись на запад. Они вышли на участок леса погуще и потемнее, где росли похожие кусты, какие были в прошлый раз на полянке, рядом – маленький чистый ручеёк, а кое где, между деревьями и местами под ними росли грибы. Азриэль, пока Мэйшес изучала на небольшом расстоянии за его спиной неизведанную ими маленькую лужайку. подошёл ближе к грибам. Достав из кармана таблетку и посмотрев на Мэйшес чтоб в очередной раз не смущать её, он украдкой и махом выпил пилюлю, сорвал гриб и с любопытством понюхал. Хотя он был жутко голоден до новых ощущений и яркая шапочка гриба, по которой он всё равно бы не разобрал, что это в действительности за вид, внушала ему страшное желание догнаться за волной новых ощущений и приключений на голову до расширившихся и слегка дрожавших у него зрачков, пока мальчик не отрываясь пялился на гриб, но неизвестная растительность внушала ему опасение: а вдруг эти грибы настолько ядовитые, что он бесповоротно… умрёт?
– Что ты делаешь?! Ах, брось сейчас же! – послышался громкий девичий крик сзади, но мальчик, укусив шляпку минут десять назад и смакуя содержимое во рту, уже едва-ли слышал её. В опустевшую голову с трудом проникали источники внешнего шума.
***
– Я так рад, что с тобой всё в порядке – донёсся из лесной чащи чей-то мальчиковый и взволнованный детский голос, – но я не совсем понимаю зачем мы здесь, у нас какое-то свидание?
– Да-да, погоди ты – кивнула девочка, затаившись среди кустарников и деревьев убирая с глаз копну волос, которую растрепал ветер – блvдь, а чем эти прокажённые занимаются? Он же сейчас траванётся! Ты только погляди. – усмехнулся ребёнок, явно довольный произведённым впечатлением.
– Винни, мне страшно, нам нужно срочно позвать воспитательницу.
Но едва-ли Вилли задумал сбежать, как девочка тут же останавливала его порывы, напоминая о том, что он всего лишь маленький ребёнок и это не его проблемы:
– Даже не думай, – взвилась Винни и невольно схватила его за руку, наткнувшись на показавшейся ей осуждающий её эмпатичный взгляд Вавильяна, – сами справятся, не маленькие. Пойдём лучше скорее отсюда, пока и нам не влетело.
И пара детей скрылась в гуще деревьях отчего ветки тех слегка задрожали.
***
Азриэль, разжав руки, выронил гриб и забился в небольших конвульсиях. Глаза остекленели, а обмякшее тело безвольно опустилось на руки вовремя подхватившей его маленькой леди.
– Я так боялась, – Мэйшес, испуганно присев на траву, положила Азриэля на колени и принялась его осматривать через туман во взгляде, судорожно смотря ему в глаза и поглаживая его волосы – что ты не сможешь контролировать себя и отравишься, померев от передоза прямо тут, со мной рядом.
Мэйшес, пытаясь выровнять дыхание и взять себя в руки. с трудом взвалила на спину тело мальчика и потащила по направлению к группе. Блуждая, к её же счастью, по небольшому лесу, девочка всеми силами старалась не отдавать своё уставшее тело страху, отчаянно парализующего его.
– Яблочко, – рассказывала она, плача навзрыд лежащему без сознания Азриэлю на её спине, – я не могу найти дорогу. Прости меня, если я заблудилась. И почему мне всё время так не везёт?!
– Мэйшес, ни на минуту не отпуская мальчика, негодовала и лихорадочно просила у него прощения. Маленькая леди, роняя огромные капли слёз и ступая по траве, добиралась по памяти до той самой опушки. Мэйшес молилась всему святому, чтобы группа ещё была там и им помогли прежде чем, начали их ругать за то, что они убежали. Отчаянно пытаясь вытереть мокрое лицо, Мэйшес, едва-ли не падая, не могла остановить слёзы, которые затрудняли ей ясное видение дороги.
Глава 8. «CLINIC»
Жутко напуганная исчезновением вместе с ребятами стали искать вновь пропавшую пару по всему лесу, но всё было безрезультатно. Вернувшись на опушку и образовав круг, Антуанэтта раздумывала различные версии двух пропавших малышей. Чаще всего, в голову лезли ужасные и будоражащие до чертиков сознание варианты. Обдумывая немедленно совершить звонок полиции, воспитательница заслышала плач, раздавшийся, кажется, почти рядом у стоящих поодаль деревьев. Стоило ей только увидеть плетущихся вдалеке что-то похожее на детей, один из которых нёс другого, мисс Машрум в ужасе тут же кубарем кинулась навстречу, не смотря под ноги, чтобы встретить маленькие и еле идущие силуэты.
* * *
6:26 AM
– Вы заметили, что-нибудь странное в состоянии мальчика?
Кто он был? – спросил следователь воспитательницу.
– Это был мальчик… Азриэль… Он был не из самой благополучной семьи. – замялась воспитательница, раздумывая над тем, что продолжать говорить дальше – его мама, вроде как, сидела на героине и различных других веществах, а отец – престижный учёный и доктор наук. В тот день он и его подружка немного отстали от группы… Дети, сами понимаете… Могут увлечься и обо всём забыть… – мисс Машрум, всхлипывая, вытирала капающие на подол платья слёзы, рассказывая одно событие за другим – Я ничего не разобрала, Мэйшес была очень напугана, у неё была истерика… Она что-то судорожно твердила о том, что он отравился грибом… Я им говорила, чтоб они ничего не собирали без моего присмотра, но дети ведь не всегда слушаются…
Следователь кивал, записывал, задавал уточняющие вопросы:
– Так, и что дальше?
– Я кинулась к вышедшим из лесу ребятам, Мэйшес несла его тело Азриэля, видимо, всю дорогу с момента его отравления… Мне показалось, за время, проведённое в детском саду они сильно сдружились и в основном общались вдвоём… Думаю, она очень боялась его потерять и использовала в тот момент все свои силы, чтобы дотащить и спасти его. Подняв мальчика, я почувствовала, как его тело обмякло. У него не было ни капли сил. Однако, какое никакое дыхание всё же присутствовало. Затем я потрогала запястья – пульс был в норме. Температуры нет, лоб не горячий, выражение лица более чем умиротворённое, никакого намёка на страдания. Ещё я заметила, что с его глазами творилось что-то странное. Они были приоткрыты, сохраняя спокойный вид. Азриэль выглядел так словно только-только очнулся ото сна. Он был будто в коме, но с открытыми глазами. Радужки с расширенными зрачками медленно двигались, ходили как маятник часов – влево-вправо. Я попробовала покричать – мальчик не слышал, пощёлкать пальцами или поводить ладонью перед ним – никакой реакции. Он будто видел перед собой что-то, что видит только он и никак не мог услышать нас. Словно тогда он находился в какой-то другой вселенной. Я пробовала поставить его, но ноги были ватными – он медленно опускался и не держи я его – просто бы вновь упал… Все дети были в ступоре, помимо Мэйшес его ещё одна подружка Меррелейн находилась в абсолютной панике… Она не проронила ни слова и держалась за голову. Конечно я попыталась им объяснить, что случилось, но… все находились в шоке. Мне было так страшно. Ни с чем не сравнить… За столько лет моей практики воспитательницы в детском саду я столкнулась с таким случаем в первый раз.
Следователь вновь кивнул, будто эта версия удовлетворила его: – Ладно, на сегодня вы свободны, Антуанэтта Машрум. Ждите моих дальнейших указаний. – он указал на дверь, где стояли двое участковых – Проводите мадам.
– А что с детьми? – Антуанэтта напугано выкатила глаза и обратно села на стул – Что с Мэйшес?
– Детский сад я распущу и закрою, передав всех детей родителям, а девочка будет в полном порядке, мы были вынуждены госпитализировать её в тяжёлом состоянии. – равнодушно и не отрываясь от своих бумаг изложил следователь, а затем убрал какие-то из них в шкаф, пройдясь по кабинету.
– Вы не имеете право запирать её где-то без участия родственников, она несовершеннолетняя. – пытаясь быть уверенной, воспитательница высказалась мужчине в надежде, что сможет как-то повлиять на ситуацию.
– А разве это ваше дело? – пресёк любопытство воспитательницы следователь и безразлично обратился к двум своим коллегам – Покажите Антуанэтте Машрум, где выход.
С этими словами двое полицейских вывели с опущенным лицом мисс Машрум из кабинета, дав указания, где она сможет найти выход.
* * *
11:30 PM
Небо заволокли облака, стало пасмурно, в машине пыльно и душно – настолько, что запахи всех дезодорантов и парфюмов слились в густую мешанину, от которой у девочки, держащей в руках пачку печенья и телефон, закружилась голова. Машина припарковалась около серого здания, в котором Мэйшес вместе с тётей получали консультацию и рецепт необходимых таблеток для курсового приема. Девочка вышла из машины, а за ней показалась женщина в полицейской форме.
Маленькая леди посмотрела на неё щенячьими наивными глазами:
– Я точно уеду отсюда, если захочу? – спросила она в пол голоса, надеясь, что ей не соврут и стараясь вновь не поймать приступ истерики из-за Азриэля.
Маленькая леди боялась, что если она расплачется сейчас, то окружающие её в данный момент люди обязательно сделают с ней что-нибудь ужасное. В лесу медсёстры, приехавшие на скорой помощи с целью забрать Азриэля, предложили ей знакомый препарат, который ей выписал доктор при последнем визите. Наорав на них и ударив одну из персонала по лицу в попытке дать им наконец-то понять (её совершенно не хотели слушать будто она сама не понимала за то время, которая она проходила по психологам и психиатрам, что ей нужно), что ей необходимо получить буквально лошадиную дозу для того, чтобы как можно скорее перестать чувствовать агонию от произошедшего. Какие-то моменты всё ещё стояли у неё перед глазами, вгрызаясь ей в мозг. После смиловавшихся над ней медсестёр, девочка залпом приняла выпрашиваемые пилюли Стимулатона, который являлся препаратом захвата обратного действия гормона серотонина. К тому времени, мисс
Машрум уже забрали, поэтому успокаивать себя приходилось самой. Да и Меррелейн куда-то подевалась вместе с оставшимися детьми. Её разум был затуманен, в висках отдавало лёгкой болью и в горле стояла тошнота, а после такой истерики ещё и приходилось отделываться головокружением. Едва-ли она могла что произошло касательно её группы. Не было ни боли, ни ужасающего страха как в лесу, когда она смотрела на своего друга. Не было сил начать кричать или даже упасть и разрыдаться – абсолютнейшее ничего и пустота в голове. Мэйшес смотрела на всё вокруг, находясь в состоянии сонливой апатии – примерно в таком же состоянии она пребывала, когда пришло осознание того, что её маму уже не вернуть.
– Я обещаю, – с улыбкой сказала ей инспектор, глядя в глаза, пытаясь втереться в доверие, – ты сама вправе будешь решать, но прежде ты должна будешь поговорить с психологом, хорошо?
Малышка, немного отходя от подавленного и уставшего состояния, кивнула ей в ответ. Она пыталась внушить себе уверенность в словах инспектора, несмотря на то, что сквозь помутнение в ее голове, на задней стенке рассудка, кто-то велел ей бежать.
Пройдя пару метров вместе с работником полиции, они очутились у двери, выше которой красовалась вывеска «Психиатрический диспансер №1». Инспектор позвонила в дверной звонок. На крыльцо вышел толстый двухметровый санитар, одетый в бледно-зелёную врачебную форму и поправляющий свои очки, которые ещё больше полнили его физиономию.
– Проходите, проходите – произнёс мужчина, наклоняясь к девочке и приглашая их внутрь. – Садись, читай документы, подписывай, отвечай на вопросы.
Он сел за стол и с холодным выражением лица начал доставать какие-то бумаги, раскладывая их перед Мэйшес. Рядом сидела женщина в белой форме и с медицинской шапочкой на голове, являясь вторым санитаром, который сидел на входе, куда в первую очередь доставляли пациентов. Она задавала достаточно банальные вопросы по типу какие у тебя отношения с матерью, росла ли ты в полной семье, с кем ты любишь дружить, какой ты считаешь себя по характеру и т.д., на которые Мэйшес, опять же, отвечала в прошлый раз будучи у врача. Внезапно, у маленькой леди сильно-сильно заколотилось сердце. Она почувствовала, что что-то не так. Будто вновь проснулось чувство, которое снова велело ей бежать и заставляло её предпринять какие-то попытки получить спасение. Она поглядела на другой вход, который вёл уже в сам корпус клиники. Оттуда вышел фельдшер с большим чёрным пакетом и сменной одеждой, комплект которой составлял лишь единственный хлопковый тоненький халатик, несмотря на то, что в таком вряд ли будет тепло в холодных стенах огромного помещения.
– Дайте мне позвонить тёте, я должна сообщить ей, где я нахожусь – сидя на кушетке высказалась девочка инспектору детского сада, которая на входе попросила подержать вещи у Мэйшес, пока та заполняла документы. – Я помню её номер наизусть – сказала она санитарам, надеясь, что ей все-таки дадут совершить звонок.
– Мы вынужденно госпитализируем тебя, ты же не в порядке – возразила санитарка, переключив своё внимание с бумаг на девочку. – Когда мы приехали, ты так билась в истерике нависая над своим другом, который был без сознания, а что ты будешь делать без нашей помощи, в таком состоянии? – женщина чуть повернула голову набок и придурковато уставилась на Мэйшес.
– Вы же обещали, – рассудительно обратилась девочка к инспектору детского сада, – скажите ей!
– Извини, Мэйшес, я ничего не могу поделать. Разве ты не видишь, как тебе нужна помощь? На тебя многое навалилось! – озадаченно уклонилась инспектор, с неким упрёком смотря на девочку – Разве ты не видишь, что с тобой не всё в порядке? Разве ты бы не хотела вылечиться?
Мэйшес промолчала, вновь пытаясь сдержать слёзы от какой-то странно возникшей обиды. Пусть она и не совсем понимала от чего она. Да и вообще, хочет ли она вновь разрыдаться из-за Азриэля или из-за нелепого отношения к ней взрослых людей? Маленькая леди понимала, что спасения ждать не от кого, а значит, все свои проблемы придётся решать самостоятельно, не рассчитывая на помощь снаружи. Разве что тётя, как можно скорее заподозрит неладное – это и было её последней надеждой. Вопрос лишь в том, когда та объявится? Ведь ей даже не давали связаться с ней, а устрой она скандал – последствия непредсказуемы. Разумом потихоньку завладевал животный страх, который она стремилась подавить, в попытке сохраняя остатки трезвости и ясности ума.
Зайдя в рукомойник, и спокойно там переодевшись, она пока не понимала на что ей рассчитывать. Точнее, старалась понять, но выходило как-то нескладно. Сложив сменную одежду в тёмный пакет и спокойно отдав их врачу, она надеялась, что её смиренность рано или поздно вознаградиться. Покинув маленькую страшную уборную и сев на стул возле двух санитаров, она заметила, что женщины-инспектора уже и след простыл, что не могло не послужить для неё новой дозой страха где-то внутри, хоть она и чувствовала детским сердцем, что та не рвётся ей помогать.
– Поживее расписывайся здесь, – врач с угрюмым видом тыкал своими неуклюжими и пухлыми пальцами в места (а иногда и насильно закрывая ладонями документ), где хотел получить от девочки подписи из-за чего Мэйшес толком и не могла прочесть бумаги, которые он ей велел подписать, – Здесь и здесь.
– Как вы со мной разговариваете? – со спокойным, но с внезапно серьёзным взглядом исподлобья возразила маленькая леди
– И зачем вы закрываете мне руками документ?
Врач, сдвинув брови, насмешливо посмотрел на неё:
– Если ты сейчас будешь перечить и не подпишешь всё, что нам нужно – мы положим тебя в самое острейшее отделение на этаже, а там у людей диагнозы посерьёзнее твоего. «Как человек, работающий в медицине может разделять диагнозы на серьёзные и несерьёзные?» – подумала про себя Мэйшес
– «Это же совсем безнравственно и вряд ли соответствует требованиям медицины. Но если я сейчас начну с ним пререкаться, мало ли что этот невежа, которому самому нужны врачи, решит сделать со мной?»
– А какой у меня диагноз? – Мэйшес постаралась сделать милое лицо, чтобы дать упитанному громиле небольшую возможность блеснуть какими-нибудь знаниями в своей сфере и иллюзию отходчивости. Пусть этот буян думает то, что она не обижается на него за отвратительное поведение не только как со стороны врача, но и как человека.