Марья Димина
Туранская княжна, или Сказка для больших девочек №2
Глава 6.
В эту ночь спала я прекрасно. Потому, что все мои сны были о нем. Проснулась на заре, с улыбкой и замечательным настроением. Ну, и пусть, что общего будущего у нас нет, зато есть общее настоящее. Нет, я вовсе не собиралась, забыв обо всем на свете, окунуться в этот омут. Чувства чувствами, но и голову на плечах надо иметь. Чтобы не плакать потом ночами в подушку. И даже если ведомство, как заверила сударыня Ганевская, утраченное восстановит, то кто мне память сотрет?! Можно, конечно, к наставнице обратиться, да только не захочу я его забывать. И никто не даст гарантию, что, встретив его в следующий раз, я снова не влюблюсь, тогда последствия вообще предсказать невозможно. Нет! Пусть все останется, как есть. Не буду загадывать.
Мои «соратницы по борьбе» меж тем делали поразительные успехи. Нагрянувшая патронесса с явным недоверием выслушала их доклады, устроила перекрестный допрос и сдержано похвалила. Не меня, конечно. Девчонок.
Эти курицы так и забросали ее вопросами о своих нарядах, не зря же неделю назад с них мерки снимали. Сударыня Ганевская понимающе усмехнулась.
– Не беспокойтесь, все будет готово вовремя, – заверила она. – А вот это надо начинать носить прямо сейчас.
Она показала на принесенный резной деревянный ларец. Девчонки жадно заглядывали через ее плечо, пока она поднимала крышку. В шкатулке, как я и ожидала, оказались артефакты.
– Драгоценности-драгоценности! – восхищенно заахали графинюшки.
Кому – что, а вшивому везде баня мерещится!
Ну да, это, действительно, ювелирные украшения: диадемы, колье, серьги, браслеты. Но ценность их не в этом. Поскольку, в первую очередь, это магические приспособления, обладающие уникальными свойствами. Они подстраиваются под ауру своих хозяек и начинают работать приемниками или передатчиками, в зависимости от настройки. Чем сильнее Дар «носительницы», тем проще и быстрее налаживается связь. Как между артефактом и временной хозяйкой, так и между их тандемом и магическим шаром, который служит для наблюдения и записи событий. Именно за таким мне и предстоит сидеть, пока эти вертихвостки нарядами да цацками на балу фигурять будут.
– Боже мой, какая прелесть! – восхищенно простонала Ринка, рассматривая сверкающие сокровища. – И что из этого мое?
Более осведомленная Ветка не торопилась предъявить свои права.
– Мои извинения, сударыня Ганевская, – начала она, – но бриллианты девицам носить не полагается, это камень замужних дам.
Патронесса покровительственно кивнула.
– Я рада, что Вы затронули этот вопрос, девица Венская, а вернее, Линарская. Вам, как выпускницам факультета Пророчеств, курс по магическим артефактам читался факультативно. А вот девица Далинская, как маг-практик, должна неплохо разбираться в этом вопросе, не так ли?! Может, просветите подруг?! – она с ехидной насмешкой посмотрела на меня.
Я даже ухом не моргнула.
– Если Вы настаиваете, – делая приглашающий жест в сторону стола, спокойно кивнула я. – Дело в том, что это не совсем, а вернее, совсем не обычные камни. Помимо того, что они являются очень мощными приемо-передатчиками, они еще и изменяются, подстраиваясь под цвет глаз своих обладательниц. В случае девицы Линарской они станут дымчатыми топазами, а для девицы Малевской – тоже топазами, но голубыми.
– Стало быть, на тебе они бы в изумруды превратились, – понимающе закончила Ветка.
Патронесса театрально подняла одну бровь.
– Мы не будем рассматривать этот гипотетический случай, – холодно отчеканила она. – Итак, артефакты надо начинать носить уже сегодня. На ночь не снимать. Камни должны привыкнуть к вам, пропитаться вашими эмоциями.
По лицам девчонок было видно, что они готовы носить эту красоту, не снимая, всю жизнь. Но тут в глазах Ринки мелькнула, вы не поверите, мысль.
– А если камни не подойдут к моему бальному туалету? – всполошилась она.
Наряды – это единственная тема, в которой Чинская разбиралась досконально. Ветка тоже с сомнением поглядывала на патронессу.
– Вдруг у меня будет зеленое платье, тогда топазы к нему надевать нельзя, – продолжала тем временем расстроенная Ринка.
Начальница обреченно вздохнула и вопрошающе посмотрела на меня.
– Согласно «Уложению о чести, достоинстве и правилах поведения отпрысков благородных семей», узаконенного еще дедом царствующего монарха королем Прохором Силантьевичем, «на свой первый бал высокородная девица должна являться в платье светлых тонов, но не белом, поскольку не невеста, и не ярком, поскольку не дама замужняя», – как по книге процитировала я.
Что характерно, эта мегера и не удивилась, что я снова в курсе.
– Поэтому Вам, девица Малевская, шьют голубой наряд, а Вам, девица Линарская, палевый, – успокоила моих коллег патронесса. – И завтра уже первая примерка.
Девчонки радостно переглянулись и принялись разбирать артефакты. Помогая друг другу застегивать и поправлять украшения, они толкались у зеркала. Все это переливающееся богатство на фоне серых форменных платьев смотрелось слегка дико.
Сударыня Ганевская со злорадным блеском в глазах посматривала на меня. Но я не доставила ей удовольствия, совершенно невозмутимо глядя на вертящихся подруг.
– Что, девица Далинская, не отказались бы примерить такое великолепие? – ехидно ухмыльнулась она.
Я спокойно пожала плечами.
– Для меня магическая ценность этих артефактов значительно выше ювелирной. К тому же я считаю, что не драгоценности украшают девушку, – в моем голосе не было ни капельки фальши.
«Сверкающие елки» воззарились на меня, как на выпускницу дурдома.
– Это ты потому так считаешь, что у тебя таких нет, – скривила губы Ринка, поглаживая колье на груди.
– Ясное дело, завидуешь, – любуясь браслетом, согласилась Ветка. – Просто корчишь из себя благородную бессеребреницу. Кто тебе поверит?!
– А я ни в чем вас уверять и не собиралась, – сладко улыбнулась я. – Полагаю, сударыне Ганевской виднее: кому какое задание давать. Исходя из интеллектуальных способностей.
Патронесса, до этого благосклонно внимающая, тут же сменила тему.
– Итак, артефакты вы получили, распишитесь в ведомости, – она жестом указала на листок бумаги. – А вы, девица Далинская, назначаетесь ответственной за магический шар.
Она качнула головой в сторону второго принесенного ларца. Я спрыгнула с подоконника, на который забралась, чтобы не мешать суетящимся девчонкам, подошла к столу и подняла крышку. Ого! Это тебе не учебное пособие. Настоящий магический шар. Сударыня Ганевская, аж, скривилась, кисло наблюдая, с каким восторгом я рассматриваю это чудо магической техники. Ах, не знаешь ты, милочка, какой подарок мне сделала. Меня и в школе учебный шар слушался лучше других, но там же наставница всегда за спиной стояла, а тут… Да я же теперь при таком-то агрегате…
Видимо, я на какой-то момент выпала из реальности, поскольку пропустила чей-то вопрос, похоже Ринкин.
– Ну, что Вы, девица Малевская, бывают бриллианты и покрупнее, – снисходительно усмехнулась патронесса. – В парадной короне нашего монарха, например, или в диадеме Светлейшей Ясневого Града. Но самый большой бриллиант находится в горном княжестве Туран. И служит он вовсе не предметом роскоши, а опять-таки магическим артефактом.
– И что же он делает? – не отрывая глаз от зеркала, спросила Ринка.
Сударыня Ганевская поднялась с моего стула.
– Определяет принадлежность к Правящей династии, – закрыла она тему. – Завтра с утра жду вас на примерку, а Вы, девица Далинская, можете начинать осваивать доверенную технику. Доступно?
Ее просто перекосило, когда я радостно закивала.
И в состоянии такой эйфории я находилась до вечера. Но вот рабочий день закончился, и я, даже не заскочив домой, телепортировалась на условленное место раньше обычного. Пребывая в приподнятом настроении, я решила невидимость пока не снимать и послушать: о чем же разговаривают парни, сидящие ко мне спиной.
– Янек, ты отдаешь себе отчет в том, что сам себя загоняешь в ловушку? – покусывая травинку, спросил Гориус.
Королевич недовольно на него покосился.
– Да, – неохотно признал он. – Но, если ты знаешь разумный выход, я весь во внимании.
– Не прикидывайся, ты и сам его знаешь, – проворчал кузен. – Если ты не хочешь сделать ее своей любовницей, у тебя единственный разумный выход – оставить ее.
Валерьян вскочил и забегал по берегу. Хорошо, что я ему на пути не попалась, потому что так и застыла столбом.
– Какой же он разумный?! – яростно заорал королевич, нависая над другом. – Я люблю ее, понимаешь, люблю. И умоляю, не говори мне про долг перед Родиной. Я все знаю! Ну, что же мне делать?! – застонал он, падая рядом с братом на песок.
– Взять себя в руки, – разворачиваясь к нему, рявкнул Гориус. – Я тебе все-таки напомню. Ты – единственный наследник своего отца. И у тебя есть обязательства перед ним, перед народом, перед своей совестью, в конце концов. Ты прекрасно знаешь, что не можешь позволить себе такую роскошь – быть обычным человеком. И не вздумай даже заикнуться про отречение от престола, гражданской войны хочешь?! Или интервенции?! Ты готов променять свое личное счастье на горе всего народа?! Зная тебя, никогда в это не поверю!
Валерьян сидел, утерев локти в колени и закрыв ладонями лицо.
– Гор, но это же, как сердце из груди вырвать! – глухо произнес он. – Помнишь, как Бригитта поначалу вокруг меня увивалась, глазки строила?! Я ведь не сразу повелся. Она меня соблазнила, а уж когда я взаимностью ответил, веревки вить из меня начала. Здесь все иначе. Я ее увидел и сразу понял: это судьба. Я покой потерял. Я везде ее вижу. Я в мыслях ежечасно ей в любви признаюсь.
Гориус толкнул его в плечо.
– Янек, а, может, это чародейство какое-то?! Ну, не знаю, приворот или что-то вроде того.
Королевич опустил руки с лица и саркастически взглянул на товарища.
– Ты себе представляешь игру в салки, как элемент приворота?! А она нас неслабо вчера погоняла, – он грустно вздохнул и отвернулся.
Гориус подобрал камушек и, размахнувшись, бросил его в воду.
– А, может, ты ей все объяснишь, и пусть сама решает?! – предложил он.
– Спасибо за идею! – поморщился Валерьян. – Так ей и сказать: в тебе слишком мало голубой крови, любовь моя, чтобы я мог повести тебя к венцу, оскорблять тебя незаконной связью я не желаю, поэтому оставь меня сама. Переложить решение на ее плечи?! Достойно последнего труса. Нет, я должен все сказать ей сам, попросить прощения и уйти. Она самая лучшая девушка на свете, но мне нечего ей предложить.
Он опять уткнулся лицом в ладони и застонал. Это было невыносимо. Видеть его боль и ничем не помочь, было выше моих сил.
Я сбросила невидимость, и моя тень упала на них.
Гориус обернулся и, увидев меня, вскочил. Почувствовав его движение, повернул голову и Валерьян. Он поднялся медленно, не отводя горящих глаз от моего лица, глубоко вдохнул, собираясь заговорить, но я жестом остановила его.
– Я избавлю Вас и от мук совести, и от нелегкого выбора, Валерьян Гордеевич, – голос мой был пуст, как высохший колодец. – Егор Власович совершенно прав, Вы должны помнить о своем долге. Если Вам случилось родиться в королевской семье, Вы себе не принадлежите, слишком много судеб зависят от Вашей, – я перевела дыхание, в горле першило.
– Но… – попытался перебить он.
Я снова подняла руку в останавливающем жесте.
– Никаких «но», – покачала я головой. – Нам не стоит встречаться. Поверьте, я очень польщена. И Вашим чувством ко мне и Вашим благородством. И я… я… – горло перехватило, поэтому я шагнула к нему и, встав на носочки, на миг прижалась губами к его губам.
Его руки поднялись, чтобы обнять меня, но я уже отступила назад.
– Иночка… – прошептал он.
Глаза его были бездонны, как два омута, не утонуть бы.
– Нет, – я проглотила комок в горле. – Прощайте.
Я развернулась и пошла к деревьям. Кто бы знал: чего мне это стоило! Не дойдя до леса пару шагов, я все-таки обернулась. Они так и стояли на берегу, глядя мне вслед.
– И последняя просьба, – стараясь, чтобы голос не дрожал, хрипло произнесла я, они одновременно кивнули. – Не приходите сюда больше. Никогда.
Я бежала по лесу, захлебываясь рыданиями, и слышала полный муки голос Валерьяна: «Иночка!»
Не помню, как нашла в себе силы сосредоточиться и телепортироваться домой.
– Детка, открой, – наверное, отец уже не первый раз повторял эту фразу, но расслышала я ее только теперь. – Что случилось? Открой, пожалуйста!
Я попыталась ответить, но из горла вырвалось только сипение. Тогда я прокашлялась.
– Все нормально, пап, – как можно членораздельнее проскрипела я.
Послышались удаляющиеся шаги, и я даже нашла в себе силы удивиться, потому что такое поведение вовсе не свойственно моему отцу. Скорее от него можно было ожидать, что он высадит дверь плечом. А что, он может! Он у меня сильный, высокий, красивый, как. … О, нет! Слезы снова хлынули в три ручья.
– Фаина, открой немедленно! – прозвучал властный женский голос, и меня по многолетней школьной привычке ветром сдуло с кровати.
Я распахнула дверь и застыла под строгим взглядом наставницы, за ее плечом стоял отец. Вот, значит, куда он ходил. Вестника посылал, вызывал «тяжелую артиллерию». Сударыня Шумская пристально всматривалась в мое лицо, видимо, сканируя ауру, а потом вдруг шагнула через порог и обняла за плечи, притягивая к себе. Наверное, я настолько не ожидала такого порыва от сдержанной суровой директрисы, что, совсем расклеившись, обняла ее в ответ и зарыдала у нее на плече.
– Ничего страшного, Мирон, – заверила она отца, подводя меня к кровати и усаживая рядом с собой. – Похоже, наша девочка влюбилась, но там какие-то сложности. Успокойся, физически она совершенно здорова.
Папа облегченно вздохнул и сел по другую сторону от меня.
– Ну, что ты, детка, первая любовь, она никому так просто не дается, – он осторожно погладил меня по руке. – Он, что, не отвечает тебе взаимностью?
У меня даже мысли не возникло: скрывать что-то от отца. К тому же мне надо было выговориться.
– Как раз наоборот! Он любит меня, а я люблю его, – вытирая катящиеся градом слезы, простонала я.
Старшие переглянулись.
– Тогда в чем проблема? – недоуменно спросила наставница.
– А в том, что его зовут Валерьян Гордеевич Тарантский! – не в силах больше сдерживаться, взвизгнула я. – Он наследник престола, понимаете?! А я – мышь серая, никто и звать меня никем!
– Перестань орать, со слухом у нас все в порядке, – осадила меня директриса. – И когда вы только встретиться-то успели?! Недели не прошло, как он вернулся из Окмены, – прищурилась она.
И я, шмыгая носом и сморкаясь в отцовский платок, выложила им все.
– Да, – глубокомысленно протянула архимагичка. – От судьбы не уйдешь.
Они опять переглянулись, и отец философски пожал плечами.
– Прошу прощения, сударыня Шумская, это Вы о чем? – сипло прошептала я.
– Для тебя – Полина Харитоновна, – вдруг мягко улыбнувшись, разрешила она. – Это я о том, что все тайное однажды становится явным. Видимо, пришло время. Ты готова?
Я, на всякий случай, кивнула и во все глаза уставилась на нее. Насколько я знала, по имени-отчеству директрису звали только кураторы факультетов и то не все. С чего бы мне такая честь?! Ладно, может, потом пойму. Старшие опять обменялись взглядами, и отец нехотя кивнул.
– А знаешь ли ты, девочка, как звалась твоя мама? – вкрадчиво вопросила такая непривычная директриса.
– Естественно, – фыркнула я и четко, как на уроке, ответила. – Василиса Илларионовна Далинская.
– Ну, положим, Далинской она стала после того, как вышла замуж за твоего отца, – Шумская показала глазами на папу. – А до этого?
Я недоуменно посмотрела на одного, потом на другую и покачала головой.
– Так вот, в девичестве ее фамилия была Ранская, – намекающе посмотрела на меня наставница.
Я от удивления рот ладошкой прикрыла. Кто же не слышал про Василису Ранскую! Легендарная личность! Все наши «вояки» очень гордились, что она выпускница именно их факультета.
– Так значит, единственная магичка-воительница за всю историю Школы это и есть моя мама?! – ошеломленно выдохнула я. – Вот это да!
Отец поморщился.
– Полина, я не уверен, что мы правильно поступаем, – проворчал он.
– Мирон, девочка уже достаточно взрослая. Она должна это узнать, – строго пресекла его сомнения сударыня Шумская и снова повернулась ко мне. – Ты всегда прилежно училась, а значит, хорошо знаешь историю и помнишь летопись последнего Вторжения. Расскажи нам о королеве Минерве.
Я удивленно посмотрела на нее. Это тут причем?
– Черная Владычица была одной из дочерей Правителя горного княжества Туран… – покорно начала я.
– А что стало с ее сестрами? – тут же перебила меня наставница.
Я недоуменно пожала плечами.
– Двух старших сестер она отравила, а судьба младшей неизвестна. Она пропала.
Отец пристально наблюдал за мной. Директриса кашлянула, привлекая мое внимание.
– Так знай, девочка, что до поступления в Школу Магии Василиса Ранская звалась Алисией Туран-зире.
Я не верила собственным ушам. У меня челюсть отпала и никак не желала вернуться в исходное положение, поэтому я помогла ей рукой.
Наставница понимающе кивнула.
– Минерва отравила бы и ее, но разглядела в девочке очень редкий Дар, боевой. Видимо, желая в будущем иметь собственную магичку-воительницу, она тайком отослала ее в Тарант и через подставных лиц под измененным именем пристроила в Школу, оплатив десятилетнее обучение. И на время забыла о ней, а потом ей стало совсем не до сестры, – продолжала Полина Харитоновна. – Лиса была моей соседкой по комнате и лучшей подругой, хотя учились мы на разных факультетах. Ее сильный боевой Дар разрушил блок в памяти, который всем адептам ставят при поступлении, но она долго не решалась рассказать мне: кто она на самом деле. При том, что творилось тогда в мире, ей безопаснее было скрывать свое происхождение. И ей это удалось. Мы уже окончили Школу, когда началось Вторжение. Узнав, что натворила ее сестра, Лиса была в шоке. И больше всего ее угнетало то, что Минерва явно отводила ей место в своих безумных планах. Она не хотела ничего общего иметь с Черной Королевой. Лиса старалась всеми возможными способами исправить тот вред, который ее сестра нанесла этому миру. Она моталась по Растану, Таранту и Окмене, преследуя разбежавшиеся банды орков. Тогда она и познакомилась с твоим отцом.
Я посмотрела на папу. В его глазах плескалась застарелая боль. Я сжала его руку.
– Мы встретились в лесу, когда она дралась с двумя орками, – глухо произнес он. – Силы у нее уже были на исходе. Орки, как ты знаешь, значительно сильнее и быстрее людей. И я бы, наверное, ничем не смог ей помочь, но у меня был ускоряющий амулет, подаренный знакомым эльфом, поэтому я из лука уложил одного. А Лиса добила второго. Эта встреча изменила нашу жизнь. Мы поженились, а потом родилась ты. Но Лиса не могла усидеть дома, зная, что нашу землю топчут твари, призванные в этот мир ее сестрой, разоряют деревни, режут людей, сжигают детей заживо, – он на миг стиснул зубы. – Она мучилась чувством вины, поэтому всегда первой бросалась на помощь. А потом она погибла, – он сглотнул и отвернулся.
Я потерлась щекой о его плечо, и он, повернувшись, погладил меня по голове.
– Вот такая история, – подвела итог наставница. – Так что ты вовсе не «мышь серая», а наследная Туранская княжна. Только по крещению зовут тебя не Фаина, а Фиона.
– Откуда Вы знаете? – мне казалось, что удивить меня уже невозможно.
Директриса скорчила мне гримасу.
– Потому, что крестной матерью твоей являюсь, деточка, – просветила она. – Стала бы другая директриса твои выходки терпеть, – она подмигнула и толкнула меня в бок.
Мне внезапно подумалось, что все это так невероятно! Что мировая история, которую я с таким интересом учила в Школе, вдруг совершенно неожиданно начала касаться непосредственно меня.
– С момента гибели Черной Королевы, твой дед, князь Илларион, не оставлял попыток найти свою младшую дочь, – продолжала меж тем новоявленная крестная. – И нашел. Только Лиса не захотела возвращаться. А когда родилась ты, у него появилась надежда, что род его не угаснет. В общем, завтра мы с тобой в Туран отправимся, права наследные восстанавливать.
У меня опять челюсть отвисла. Это становится неприятной закономерностью. Надо что-то с этим делать!
– Как это завтра? – пролепетала я. – Мне же на работу.
Полина Харитоновна снисходительно хмыкнула.
– А вот это как раз не проблема. Как ты думаешь: кто в этом королевстве Главный архимаг? Ваша Пульхерия Дормидонтовна и пикнуть не посмеет, когда узнает, что это я тебя вызвала. Она, конечно, рада мелкие пакости тебе устраивать, но все это больше напоминает тявканье из-за угла.
И тут со мной случилась банальная истерика, видно, психика получила «передоз» эмоций, и не способна была на большее. Меня пробил хохот. Старшие с тревогой уставились на меня.
– Как… вы… ее… в… Школе… звали? – загибалась я от смеха.
Поняв, что меня рассмешило, они тоже засмеялись.
– Она-то, конечно, настаивала на Пульке, да кто ж ее слушал, – ухмыльнулась наставница. – В больших претензиях бедняжка была, но в первую очередь к батюшке своему, что таким именем ее наградил. Ну, все, давай, успокаивайся и спать ложись. Завтра будет насыщенный день, – она согнала отца с кровати. – Спи, детка, все будет хорошо, – она вдруг наклонилась и по-матерински поцеловала меня в лоб.
Если вы думаете, что мне что-то снилось в ту ночь, то не угадали. Видимо, крестная слегка колдонула меня. А я и не почувствовала. Но, на то она и архимаг.
