Марк Михайлович Вевиоровский
Концерт Патриции Каас. 9. В космосе и ниже
К Свиридову подходили, в основном, пожилые мужчины и женщины, и благодарили, благодарили, благодарили его …
Женя Кульченкова наревелась вдосталь, и подойдя к Свиридову, смогла лишь обнять его и поцеловать.
А потом в местной многотиражке изредка стали появляться стихотворения Константина Симонова …
КНИГА
В выходных данных книги А. Свиридов был указан как редактор, и действительно, подбором стихов, их расположением и примечаниями занимался он.
А книга была совершенно необычной – в ней были собраны стихотворения Константина Симонова и Виктора Скворцова.
Виктор ругался, скандалил, обращался к Тоне – как можно было поместить его стихи рядом со стихами такого титана, как Симонов?
Но у него ничего не вышло, его не поддержали и он сильно обиделся на Свиридова.
Правда, достаточно было нескольких слов Виолы, и Виктор смягчился и подобрел.
Но книга вышла, она была напечатана в типографии машзавода небольшим тиражом и продавалась только здесь, в ЗАТО.
Женя Кульченкова написала статью о книге, приводя небольшие отрывки из стихов обоих авторов – и Симонова, и Скворцова. Книгу раскупили за два дня, а Женя получила экземпляр в подарок с двумя дарственными надписями.
Нет, надписи Симонова она не получила, но Скворцов и Свиридов посвятили ей несколько ласковых строк.
Дополнительный тираж не печатали, хотя книга мгновенно стала антикварной редкостью – уж тут Скворцов стоял насмерть! И Скворцов Свиридова иначе, как узурпатор при встрече не называл, но в гости они друг к другу ходили по-прежнему …
И на троих с Костей Докукиным и Анатолием Свиридовым они еще не раз «соображали» в квартирке Виктора, куда через некоторое время к ним присоединялись их жены – четверо на троих.
Стоило Свиридову или Докукину позвонить Скворцову как устанавливали консенсус, назначали день и вечером в квартирке Виктора собирались старые друзья, а если Свиридов еще прихватывал неизвестно откуда взявшиеся бутылки старого виски, то прознавшая об этом непонятным образом Марго как муха на мед вдруг наведывалась к мужчинам вместе с их женами …
ЗА ДЕТЬМИ
Пришел срок пополнения лесной школы – из разных детских домов сюда поступали новые воспитанники. Свиридову позвонила сама Екатерина Викентьевна с просьбой помочь в отборе новых воспитанников.
В центральный «отстойник» – самый крупный областной детский дом-приемник поехали втроем: Свиридов, Любовь Валерьевна Львовская и Геннадий Владимирович Костин.
Екатерина Викентьевна оставалась почетным директором лесной школы, передав бразды правления дочери – Любови Валерьевне, а та уже себя отдельно от Геннадия Владимировича не мыслила, хотя они еще не были женаты.
Свиридов и Костин поехали в штатском, хотя майор Костин первоначально собирался поехать в форме и с наградами.
В приемнике знали и Любовь Валерьевну, и – особенно – Анатолия Ивановича, поэтому без волокиты выдали халаты и пустили в общий игровой зал. Но перед этим Свиридов пролистал тоненькие папочки личных дел сирот, которых отобрали в приемнике для лесной школы.
Пролистал – это видимость, потому что Свиридов запомнил каждое слово из этих тоненьких картонных личных дел, первых личных дел в жизни этих детей.
Запомнил и сделал выводы.
В зале стоял шум – детей было много, они были разновозрастные и ссорились из-за игрушек – игрушек было мало.
Разбойничьим свистом Свиридов остановил шум и возню.
– Здравствуйте, ребята!
Раздались нестройные разрозненные голоса.
– Что же вы так недружно здороваетесь! Вот эту тетю зовут тетя Люба, этого дядю – дядя Гена, а меня – дядя Толя. А теперь я отберу самых голосистых, они будут вставать вот сюда.
И Свиридов пошел в гущу детей, дотрагиваясь до некоторых, похлопывая по спине, что-то говоря. И в углу быстро образовалась кучка наиболее взрослых, рослых и активных подростков. Свиридов пересчитал их и попросил дежурную увести пока этих ребят в другую комнату.
– А теперь я хочу познакомиться с вами поближе.
Любовь Валерьевна с папками села на стул у окна, рядом с ней на гимнастическом бревне пристроился Геннадий Владимирович, а Свиридов отошел к гимнастической стенке и вдруг оказался окруженным кольцом ребятишек.
И стал с ними знакомиться и разговаривать.
И ребятишки разговорились, охотно отвечали на вопросы дяди Толи, смеялись.
И разговаривая с ними Свиридов чуть громче называл имя и фамилию, и Любовь Валерьевна откладывала очередную папку.
Перетасовывая ребят Свиридов обратил внимание на самого младшего черненького растерянного мальчика. И спросил его на армянском языке:
– А как зовут тебя? Почему ты молчишь?
Малыш обрадовано потянулся к нему и ответил тоже на армянском языке – уважительно, как говорят со старшими.
– А зовут тебя как?
– Аванес … Ваня …
Папки с личным делом Вани не оказалось. Выяснилось, что мальчика привезли после крупной автомобильной аварии, по-русски он не понимает и завести на него дело не смогли. А Ваня не выпускал руки Свиридова.
Разговор Свиридова с заведующей приемником был довольно жестким – он отказался брать великовозрастных хулиганов, забраковал двух девочек-наркоманок и потребовал включить в список маленького армянина.
Тем временем около задней двери уже стоял микроавтобус, детей и их вещи быстро погрузили.
Любовь Валерьевна подписала акт передачи детей и они поехали за освободившейся легковой машиной.
Дети притихли.
И тогда майор Костин стал рассказывать о том, как он в детстве попал в интернат, и как он там учился, и что за ребята там были.
Любовь Валерьевна ходила по рядам, давала ребятам попить, доставала печенье, пересаживала ребят – друзья к друзьям, подружки к подружкам.
Ваня-Аванес сидел рядом со Свиридовым, слушая его рассказ о той школе, куда они ехали – на армянском родном языке. И учил самые необходимые русские слова.
Он был толковым мальчиком и за дорогу неплохо выучил «здравствуйте», «спасибо», «пожалуйста», «я хочу пить», «я хочу есть», «я хочу в туалет», «я хочу помыть руки», «я хочу спать», «спокойной ночи» …
По установившейся традиции каждый приезжавший сразу попадал в руки шефа – старшего воспитанника лесной школы, который дальше во всем опекал вновь прибывшего.
Ребятишек разобрали по палатам, они знакомились с воспитателями, потом их повели в столовую.
Усталых, замученных новыми впечатлениями ребятишек уложили спать.
А Ваню-Аванеса Свиридов поручил майору Костину …
– Карен, привет! Ты родной язык еще не забыл?
– Привет, начальник! – на армянском языке ответил Карен. – Зачем тебе мой армянский язык?
– Завтра утром поедешь со мной – там нужен армянский язык.
Рано утром Свиридов ждал Карена в своей старой – УАЗ-469 – «Антилопе». Несмотря на годы стараниями механиков эта машина поддерживалась в идеальном состоянии.
И Свиридов частенько ею пользовался – особенно когда он ездил в колхоз.
А теперь с Кареном они ехали в лесную школу.
– Ты можешь объяснить, зачем ты меня вытащил?
– А Марго не спрашивала?
– Узнала, что позвал ты – и ничего не спросила. Ты же знаешь, что ты для нее авторитет непререкаемый.
– Уж так уже и непререкаемый!
– Но пояснить-то ты мне можешь?
– Соберись и не удивляйся – вот и все.
Ребятишки сразу окружили приехавших. Свиридов увидел, что новенькие уже почти освоились и включились в общею «кучу».
Он поискал глазами и нашел Аванеса.
– Карен, позови вон того мальчика на армянском языке – его зовут Аванес. Давай, давай!
– Аванес! Иди сюда!
И маленький курчавый черноволосый мальчик оживился и быстро двинулся сквозь толпу к Карену, коснулся его, быстро заговорил.
Затем повернулся к Свиридову и поздоровался с ним – тоже на армянском языке.
Свиридов поговорив с ребятами направился к Львовским, обсудил с Екатериной Викентьевной и Любовью Валерьевной насущные проблемы, новое пополнение и судьбу маленького армянина.
А Карен и Аванес не отходили друг от друга, окруженные другими ребятами.
Мальчик повел Карена в комнату, где он теперь жил вместе с тремя другими мальчиками, показал свою тумбочку и свой шкафчик. Карен стал расспрашивать мальчика о его родителях, родственниках, и Аванес со слезами стал рассказывать о том, что уже почти как год он стал сиротой. Мальчик так разволновался, что Карен с большим трудом успокоил его.
Только в столовой, устроившись за столом, мальчик успокоился, но и тут внимательно следил – куда пошел его новый знакомый дядя Карен.
А Карен набрал номер Марго.
– Марго, дорогая, я нашел для нас мальчика! Он армянин, сирота, умненький и красивый …
– Карен! Мне приехать сейчас? Я приеду!
– Не спеши, дорогая, мы все обсудим с Толей и, может быть, завтра сможем взять мальчика. Ты не возражаешь?
– О чем ты говоришь, Каренчик? Ведь я уже знаю несколько слов по-армянски!
И на другой день в нарушение всех правил состоялось переселение маленького армянина – слово Свиридова было непререкаемым.
На второй этаж к ребятишкам пришли Карен, Марго и Свиридов.
Разговор с Аванесом начал Свиридов – он объяснял мальчику, что вот эти взрослые хотят принять его в свою семью и стать ему самыми близкими людьми.
И немаловажно то, что мужчина, муж этой женщины, родом из Армении, и это уже делает их родственниками. Свиридов рассказал по большому секрету, что женщина не может родить ребенка, и поэтому они до сих пор живут одни.
После этого с Аванесом разговаривала Марго – через переводчика, в роли которого выступал Карен, который кроме перевода еще и дополнял слова жены.
А под конец Аванеса взял за руку Свиридов и отвел в сторону. С одной стороны он подключился к информационному полю мальчика, а с другой – спросил его мнение и о желании усыновить его этими людьми – Марго и Кареном.
Мальчик думал очень недолго и сказал, что эти люди ему нравятся и он согласен жить с ними. Это его решение подтверждали мысли мальчика …
Домой Марго и Карен возвращались вместе с Аванесом.
Больше всего волновалась Марго, и только многолетняя жестокая профессиональная практика позволяла ей сдерживаться …
Мальчик быстро освоился в квартире – по словам Марго, о чем она на следующий день рассказала Свиридову, и не без волнения, но он пошел в детский сад. Там дети его приняли спокойно и сразу начали процесс взаимного обучения – они учили армянские слова и обучали новенького русскому языку.
Доброжелательность сделали свое дело – Карен пришел за мальчиком раньше времени, но Аванес, которого уже прочно переименовали в Ваню, «домой» не помчался.
Он даже спросил, а пойдет ли он сюда завтра …
А «дома» Марго старательно учила нужные армянские слова, а Ваня – русские …
ЗА ЗАВТРАКОМ
Свиридов утром привычно побегал, на бегу раскланиваясь с редкими по раннему времени знакомыми.
Затем душ и вместе со всеми он усаживался за стол.
– Доброе утро! Как я люблю, когда все вместе! – это сказала Верочка – она уже говорила правильно, не коверкая слов и грамотно строя фразы.
И радовалась она тоже от души, устраиваясь на своем высоком стуле за общим столом.
Ее братик, которого она называла Коленька, пока устраивался на руках у мамы Ули, и основным его пропитанием было материнское молоко.
Все дружно начали с соков.
– Японию все трясет и трясет. Ты видел кадры, как волны смывают дома, автомобили, утаскивают небольшие кораблики? Сколько беженцев, сколько погибло … Страшно …
– Да, зрелище не для слабонервных. Но наши геофизики несколько лет назад предсказали эту катастрофу, хотя не могли предугадать масштаба наводнений. Смещение земной оси может здорово аукнуться нам всем на земле …
– Передавали, что не только земная ось сместилась, но и все японские острова сместились на несколько метров …
– Тревожно это … Не пришлось бы мне заняться геофизическим оружием …
– Не думаешь ли ты, папа, что это – результат намеренного воздействия?
– Хуже другое. Экспериментов с таким оружием было уже несколько, и по мнению некоторых ученых сама Земля, как живое существо, теперь сама начинает отвечать этим букашкам, ползающим по ее поверхности и пытающимся воздействовать на нее, на ее магнитное поле и тектонику. И Земля пытается этих букашек уничтожить …
Телевизионный экран, висящий в столовой на стене, вполголоса передавал новости о взрывах на японских атомных станциях …
ПЕРВЫЙ после БОГА
– Толя! Толя!
– Ну-ка, тихо. Верка, ты? О чем орешь? Кончай всхлипывать. Говори по делу!
– Нет, ты не подумай … Просто я не ожидала … У Димы девочка … девушка появилась …
– Так я тебя поздравляю, мамаша! Девочка-то хорошая?
Были слышны всхлипы. Потом Вера Толоконникова-Маленькая успокоилась.
– Хо-ро-шая … Зовут Алина … Но она же еще ребенок!
– А твой Димка – не ребенок? Взрослый, но ребенок. Давай встретимся, поговорим?
– Да неужто нет …
Они встретились в небольшой тенистой беседке в самом углу участка, Казалось, она была специально предназначена для интимных встреч и доверительных бесед.
Свиридов поцеловал Веру, прикоснулся к ее плечу. Вера знала (знала?), что таким образом он подключается к ее информационному полю.
– Рассказывай! Я понимаю, что в бабушки ты не спешишь – так молода!
– Толя, не хохми! Надеюсь, до внуков далеко … Но у них уже какие-то отношения, а они же еще дети!
– А что, у них взрослые отношения?
– Думаю … Нет, я уверена, что у них все так далеко еще не зашло! Но ты бы видел, как она к нему относится! Кажется, что она на все готова!
– А он? Как он к ней относится?
– Как … Заботливо, нежно, отечески … нет, по братски!
– Обнимаются? Целуются?
– Не видела, но думаю, что уже … Но Димка очень бережно к ней относится … Оберегает ее, обидеть не даст уж точно! Они иногда гуляют, за руки держатся … Но когда кто-то из мальчишек захотел приколоться, то … Одного взгляда Димки было достаточно, и тот отвалил!
– А как он вас познакомил?
Вера вспомнила – вечером, к ужину Дима пришел не один, а с девочкой.
И привел ее за руку.
– Папа, мама – это Алина, моя хорошая подруга!
– Здравствуйте! – девочка смущалась, но не очень, и быстро освоилась, и умело помогала Вере собирать на стол, и уверенно села рядом с Димой.
И спокойно разговаривала и с Верой, и с Николаем, аккуратно ела, помогла Вере убрать со стола, а потом Дима увел ее к себе.
А ошеломленная Вера делилась с Колей своим потрясением от случившегося.
Они долго беседовали со Свиридовым, Вера успокоилась, и убежала домой, поцеловав названного брата.
А девочки-подростки появились и у других «мальчиков» …
Надо сказать, что названные сестренки Свиридова здесь, недалеко от Москвы, заново привыкали называть своего названного брата на «ты», но привыкли довольно быстро.
Как было не привыкнуть заново, когда тесное общение, привычное там, в неизвестном далеком городе Солнечный, ничуть не ослабело здесь, недалеко от Москвы.
Все сестренки часто бывали у Свиридовых, Свиридов бывал у них дома, в семьях своих офицеров, а когда появилась квартира охраны против квартиры Свиридовых, от общение сало еще теснее. Частенько Уля приносила дежурным что-нибудь вкусненькое, и бывало, что новые рецепты кушаний первыми пробовали дежурные.
А еще было настолько привычным позвонить Свиридову по поводу прыщика, вскочившего у младшего сына, и попросить помощи – иногда у самого, потом стали обращаться к Антонине Ивановне, а затем и к Ульяне.
Но никто не мог бы заподозрить Свиридова в кумовстве – по работе он был неизменно требователен и строг, и это хорошо знали и начальники смен на установках, и командиры смен охраны, и сам полковник Воложанин.
Вот чего они не знали, так это о появляющихся записях в их личных делах.
Генерал-майор Ефремов, продолжающий курировать воинскую часть генерала Свиридова, периодически получал от того рукописные донесения. В этих донесениях Свиридов кратко излагал суть проведенной спецоперации, ее результаты и приводил список участвующих в операции подчиненных ему офицеров.
Эти донесения оседали и в личном деле генерала Свиридова (с очень серьезным грифом), и находили отражение в личных делах офицеров отряда полковника Воложанина, и в его личном деле тоже.
А вот что не находило подобного отражения в личных делах офицеров и их жен, так это то, что Свиридов умудрился выбрать время и хоть на пару-тройку дней посетил их родных во время их совместного отпуска, побывал в разных городах и деревнях, познакомился с их родными …
И везде после этого его вспоминали и слали приветы – он нормальный мужик, мало что генерал!
ГЕОФИЗИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ
Проблему геофизического оружия Свиридов решил обсудить с Барановым.
Александр Гаврилович был и оставался крупнейшим специалистом фирмы, и, кроме того, преподавал в Физико-техническом институте.
Кабинет в МФТИ у него был особенным.
Во-первых, он был обставлен в традиционном стиле. Все стены занимали полки с книгами – все стены, за исключением громадных окон и двухстворчатой двери в соседнее помещение.
А соседнее помещение – это был кабинет Лены Карцевой. Он был поменьше, но зато уютнее, в нем было много цветов, были уютные закуточки с кофейными и чайными сервизами, шкафчики с вареньями и многое другое, что отвлекало посетителя от чопорности большого соседнего кабинета.
Свиридов, договорившись с Барановым о встрече, не преминул связаться – мысленно! – с Леной, и даже немного посплетничать с ней.
Обсуждали проблему они втроем, и обсуждали долго, переходя в комнату отдыха, которая у Баранова с Карцевой была общая, причем с двумя отдельными диванчиками.
Все члены группы Свиридова при СРВ получили индивидуальные задания по сбору материалов и любых сведений о геофизическом оружии – начиная с публикаций Николы Тесла, а сам Свиридов наведался во многие закрытые архивы, архивы КГБ и СРВ, в архив НИРФИ …
Все собранные материалы классифицировались, к ним составлялись краткие аннотации и справки о важности и содержательности. В особенности это касалось иностранных материалов, как открытых, так и закрытых (некоторые из которых были получены непосредственно Свиридовым и неизвестно каким образом).
Свиридов сам, лично, встречался с учеными, занимающимися данной проблемой в России – с сотрудниками Научно-исследовательского радиофизического института, в том числе с начальником отечественного полигона под Нижним Новгородом Георгием Комраковым. Как и каким образом Свиридов встречался с учеными за рубежом – известно не было. Но по всем этим беседам имелись подробные справки (и даже аудиозаписи бесед), в том числе с некой Троицкой, эмигрировавшей в США еще в 1986 году и работавшей до этого руководителем советской части Российско-Французского проекта «Аракс» на установке в поселке Согра Архангельской области (исследование подачи искусственного пучка электронов вдоль геомагнитной линии) …
В секретном, недоступном посторонним, архиве группы Свиридова имелись сведения о его посещении директора Национального центра ураганов США Макса Мэйфилда, о посещении исследовательского центра «Покер Флэт» на Аляске, «лаборатории Филипс» на базе ВВС США в Кэртленде, штат Нью-Мексико, и в ряде других не менее интересных, но более загадочных и абсолютно недоступных мест.
Многие иностранные материалы, передаваемые Свиридовым сотрудникам для обработки, имели в верхней части страниц надпись «COSMIC» …
Количество материалов по геофизическому оружию нарастало, как снежный ком, и быстро пришлось все материалы разбить на несколько разделов по принципу:
– теоретические основы;
– лабораторные эксперименты;
– экспериментальные установки;
– широкомасштабные эксперименты;
– последствия воздействий;
– отдельные эффекты и боевое применение.
Самый небольшой по объему материал (но далеко не самый безобидный!) содержался в разделе «Экспериментальные установки». Там было всего восемь адресов и характеристики этих установок (этот список здесь, в тексте, не соответствует реальности в связи с секретностью тематики):
1. Стенд HAARP (High-frequency Active Auroral Research Program) – в отечественной транскрипции ХААРП (Программа исследования высокочастотной активности в авроральной области), находящийся на полигоне Гакона в 450 км от г. Анкориджа, шт. Аляска, США.
2. Три стенда вблизи г. Тромсе, Норвегия (в том числе стенд «EISCAT»).
3. Стенд в Гренландии.
4. Стенд около г. Джикамарка, Перу.
5. Стенд «Сура», г. Васильсурск, вблизи г. Нижнего-Новгорода, Россия.
6. Стенд вблизи г. Апатиты, Мурманская область, Россия.
7. Стенд в поселке Согра, Архангельская область.
8. Недостроенный стенд недалеко от Красноярска.
Кроме того имелись материалы о подобных радиоантеннах под г. Харьков, Украина и вблизи г. Душанбе, Таджикистан, в г. Плэттсвиле, шт. Колорадо, США, в г. Аресибо, Пуэрто-Рико и в г. Армидэйл, шт. Новый Южный Уэльс, Австралия …
Из этих установок активными антеннами обладали только ХААРП, «Сура», норвежские установки вблизи г. Тромсе и установка в Гренландии.
Ну, а дальше приводились подробные описания и характеристики установок с их географическими координатами и другими подробностями.
Раздел «Теоретические основы» был весьма объемистым (и интересным для ученых), начинался с патента Николы Тесла и содержал множество малоизвестных сведений по физике, электродинамике и геофизике.
Разделы «Лабораторные эксперименты», «Широкомасштабные эксперименты», «Последствия воздействий» и «Отдельные эффекты и боевое применение» содержали гигантский объем секретной информации и постоянно пересекались, полные перекрестных ссылок на факты и документы.
В этих разделах было много документов из секретных источников США, Норвегии, Англии – и о том, как их добывал Свиридов, уже никто не интересовался …
И еще была большая таблица, где были сконцентрированы все случаи применения геофизического оружия в экспериментальных и военных целях: как фактически установленные, так и предполагаемые.
Все данные были аккуратно систематизированы Суковициной в базы данных, что облегчало пользование материалами …
БИРЖА
В ресторане Курана в полуподвале кроме кухонных помещений были отдельные кабинеты. Они были разные – побольше и поменьше, и все эти кабинеты были устроены таким образом, что, во-первых, они были совершенно изолированы, а во-вторых из каждого кабинета можно было уйти незаметно для посетителей других кабинетов.
Вот в одном из таких уютных кабинетов встретились Свиридов и его личный брокер. Стол накрыт был заранее и ждал посетителей. Свиридов пришел заранее и не обращая на себя внимание спустился вниз. Его гостя, предъявившего гостевую карточку с подписью Курана, проводили в кабинет.
Беседа продолжалась долго, хорошее вино и закуска, выкладки на небольшом клочке бумаги. Брокер делился своими соображениями по поводу биржевых курсов, изменений в ценах акций и биржевых прогнозов, а Свиридов внимательно выслушивая собеседника, озадачивал его совершенно экстраординарными прогнозами и стратегией оборота акций.
Надо заметить, что его собеседник живо обсуждал услышанное, но уже не удивлялся сказанному – у него уже было время убедиться в прозорливости Свиридова за годы их совместной работы.
Капитал Свиридова, которым он пользовался для биржевых операций, стремительно рос. Начало этого капитала было положено очень давно – Свиридов тогда вложил в биржевые операции всего тысячу долларов. Теперь этот капитал вырос до многих сотен тысяч долларов – Свиридов не добавлял денег, и даже иногда изымал часть капитала для насущных нужд.
Инструкции брокеру всегда отличались конкретностью и категоричностью, но операции неизменно приносили хорошую прибыль.
Коллеги маклера заметили удачливость его операций, и даже пытались следовать ему в своей работе, но это им редко удавалось – у этого брокера были и другие клиенты.
В своих инструкциях (и прогнозах) Свиридов использовал свои аналитические способности, и они его не подводили – прибыль от биржевых операций всегда была ощутимой …
ФИЗКУЛЬТ-ПРИВЕТ
Свиридов бегал всегда.
Вернее, он бегал всегда, когда по утрам он бывал дома.
Но заранее определенного часа для утренней пробежки у него не было, хотя обычно он просыпался рано и соответственно рано выбегал на пробежку.
Из-за такой неопределенности случалось, что он выбегал тогда, когда довольно слитными рядами в детский сад и ясли шествовало молодое поколение.
И тогда по команде Витеньки Скворцова малыши приветствовали дядю Толю довольно дружным криком «Физкульт-привет!». Многие добавляли приветствия от себя – «Доброе утро, дядя Толя!», «Здравствуй, дядя Толя!», «Привет, дядя Свиридов!» …
Свиридов махал им полотенцем, приветствовал неизменным «Доброе утро, ребятишки!», и, обгоняя их, убегал в сторону леса. На некотором расстоянии сзади бежали двое офицеров из отряда Воложанина, тоже в трусах, стараясь не выделяться, а главное не отстать от начальника.
Иногда Свиридов сталкивался с потоком школьников – это чаще зимой, которые тоже его приветствовали, поеживаясь: им сразу становилось зябко в своих меховых и синтепоновых курточках при виде раздетого Свиридова.
Как-то раз уже на обратном пути, возвращаясь из леса, Свиридов заметил в стороне на скамеечке Гришу.
Гриша внимательно наблюдал за ребятишками, иногда весело перекрикиваясь с ними.
А потом, дома, показывал отцу рисунки шедших нестройной ватагой детей.
Рисунки были удивительные. Их можно было рассматривать и рассматривать – там не только каждый ребенок был индивидуален (и узнаваем!), но еще четко прослеживались контакты, разговоры и привязанности между ними.
Как это удавалась Грише – не мог объяснить и он сам.
На очередной профессиональной выставке Союза художников, куда рисунки Гриши попали с весьма солидными рекомендациями маститых мэтров, его рисунки получили очень почетную специальную премию, а в Вестнике Союза художников появилась статья академика Жутовского о молодом художнике и один из его рисунков …
ГАЛИНА СУКОВИЦИНА СТЕПАН ГЛАДИЛКИН
Поздно вечером Степа пошел проводить Галю.
Второй раз Степан провожал Галину в город – он уже привык к местным названиям.
Дорога от аэродрома в город тянулась вдоль высокой сплошной бетонной стены, а с другой стороны дороги темнел лес.
– Тебе не страшно так поздно ходить тут?
– Ни капельки … Да тут и недалеко …
Редкие фонари, установленные вдоль стены, скупо освещали дорогу и тропинку вдоль нее. Степан взял Галину под руку.
– Ты мне так и не сказала, чем ты занимаешься …
– Я работаю с Анатолием Ивановичем, секретарем. И знать об этом совсем не обязательно … А ты учишься?
– Я через год кончаю МАТИ.
– А это что такое – МАТИ?
– Это московский авиационно-технологический институт. Я буду инженером-технологом по строительству летательных аппаратов.
– И куда ты пойдешь работать?
– Еще неизвестно. У нас уходят и к Туполеву, и в Жуковский, и на некоторые авиационные фирмы – там МИГ, Лавочкин, Антонов … И даже в космос …
– Но Антонов – это на Украине?
– Да, но это место ценится очень высоко …
– Уедешь?
Степан долго молчал.
– Мне не хочется уезжать … от тебя.
– Мне тоже …
Около ее подъезда они поцеловались в первый раз.
Галя долго не могла уснуть – ее одолевали совершенно новые ощущения и мысли.
Она привыкла к ровным дружеским отношениям с мужчинами и умела ставить на место излишне назойливых поклонников, но …
Отношения – да она видела этого мальчика до этого всего один раз! – были новыми и неожиданными.
Они поцеловались перед расставаньем – но поцелуй тоже был новым, мало ли кого она целовала при встрече или при расставании. То были дружеские поцелуи – а этот?
Каким был этот? Что она почувствовала? А что почувствовал он?
Галя ворочалась, пытаясь понять, и в полусне поймала себя на мысли – а если бы он попытался бы обнять ее? Нет, не так, как она обнималась с летчиками, а как … женщину?
И ей отчего-то стало хорошо и тепло, и она заснула с улыбкой.
А утром на вертолете короткий перелет в Москву, на работу, разборка кучи материалов, подготовка перечня для Свиридова …
Они не условились о встрече, не обменялись телефонами, и Галина придумывала способ узнать, когда Степан будет снова у родителей.
И просто позвонила Гладилкиным на аэродром …
Так как Степан Гладилкин плохо ориентировался в Москве, Галя назначила ему свидание около кинотеатра «Звезда» – этот ориентир найти на Садовом кольце было нетрудно.
И Степан ждал Галю, разглядывая афиши.
– Легко нашел?
– Да, от метро недалеко … Пожалуйста!
И Степан преподнес Гале букет.
– Спасибо. Знаешь, а мне еще не дарили букеты … на свидании …
– И я еще … ну, в общем, я еще … не дарил букетов девушкам …
– Значит, и у тебя, и у меня это в первый раз!? Вот интересно!
И они дружно рассмеялись.
Чрез переулки Галя увела Степу на бульвары, там они полюбовались на иллюминацию театра «Современник», посидели у пруда, побродили по дорожкам.
Степа рассказывал о своей пока еще не особенно длинной жизни, об учебе в институте, о родителях.
А на свои вопросы он получал односложные или уклончивые ответы, и даже обиделся.
– Степа, ты не сердись на меня … С тобой Свиридов разговаривал? Говорил о секретности?
– Разговаривал … Ведь воинская часть, я же понимаю …
– Смешной! Значит, ничего еще не понимаешь!
Они сидели на скамейке в тенистой аллее, а совсем рядом светились рекламы станции метро и торговых точек.
– Ты понимаешь … Это с твоими родителями я знакома давно, а с тобой … Вот они понимают, какая у нас секретность … Вот ты меня обнял за плечи … Ты чего, испугался? А мне было так приятно …
Степан вернул свою руку на ее плечи.
– У меня еще не было молодого человека … бой-френда, как сейчас принято говорить. Я из Сибири не так давно приехала …
А Степа гладил ее руку и даже легонько прижимал к себе.
– Ты мне нравишься, Галочка …
– Ты мне тоже, Степа … Я спрошу у шефа, когда у меня будет свободная суббота, и можем с тобой сходить в театр …
– А у тебя не все субботы свободны?
– Бывает, и выходные заняты – работа такая …
– Что еще за работа!?
– Ты не сердись, Степа, у нас всяко бывает … И командировки бывают … Поэтому свободное время бывает далеко не всегда …
–Так все-таки что же это за работа?
– А ты знаешь, Степа, ты приходи ко мне на работу … поговорим, с начальством познакомлю …
Проводить себя домой Галя ему не позволила, а сама проводила его до метро.
Возвращаться поздно переулком ей было не страшно – и переулок был тихий, а редкие пьяные наглецы после Галиного удара постанывая уползали от нее …
Согласовав время со Свиридовым Галя встретила Степана у кинотеатра.
– Привет! Паспорт взял? Идем скорей!
И Галя провела Степу до перекрестка, они завернули за угол и через неприметную калитку в зеленом заборе прошли через проходную.
Степан с удивлением смотрел на военный пост, на замкнутый двор, на узкую лестницу на второй этаж.
Суковицина постучала в дверь и ввела Степу в кабинет Свиридова.
Тот сидел за столом в полевой генеральской форме
Второй раз Степан провожал Галину в город – он уже привык к местным названиям.
