Мария Викторовна Третяк
Индигирка
Всё это время самый краешек глаза видит, как внимательно Ксюша смотрит на мой профиль. Если бы глаза могли изливать свет, он был бы непременно светло-голубым. Как звёзды.
Наташа полетела под самый потолок и сделала сальто – чудесное ровное кольцо, невесомое и изящное. Люди начали выползать из своих кают и подтягиваться к нам в Обзорную. Один за другим они влетают в широкие автоматические двери, и чем больше влетают, тем меньше хочется думать о Наташе и гироскопическом скафандре.
А ведь он очень нужен человечеству. Без ракет можно будет путешествовать – только выйти на орбиту в капсуле, а там – своим ходом по планетам. Как Маленький принц. При крушении корабля можно спокойно летать по космосу и посылать сигналы на землю… Сегодня нужно наконец-то начать вести научный дневник. Человечество нам с отцом ещё спасибо скажет. Да что там человечество, Ксюша зауважает…
Вдруг свет замигал, задергался и налился алым. Завыла сирена, заметалась от высоких частот к низким. Люди задёргались, как попугаи в клетке, стали толпиться у входа и кричать. Наташа начала дрыгаться в воздухе, пытаясь поймать точку опоры, чтобы подлететь ко мне. Ксюша вздрогнула и схватила меня за руку.
– Серёжа…
– Это пожар, Ксюш.
– Дурак! – Она толкнула меня и прикусила палец. Чтобы не закричать наверное.
Сирена разрывает уши и ломает защитные механизмы. Мы остаёмся на месте, как нас учили. Бежать (или лететь) нет смысла – корабль единый, где пожар – непонятно, а значит, дорога нашим душам одна – вверх, к звёздам.
Наташа обхватила мою шею ручками и засунула нос в воротник:
– Мама-а…
Звёзды замигали в жадном ожидании: когда наконец наши маленькие души освободятся и сольются в одно единое с бесконечным холодным пространством?
Откуда-то приползла струйка дыма. Стало тяжело дышать. Хотя, может быть, кто-то просто закурил, не знаю.
