Мария Мерлот
Следы на Снегу
21. История Гари
Они вернулись в школу и нашли пустой класс. Гари начал рассказывать.
…
Мне было 10, когда я встретил Раймонда. Он был инструктором в моём летнем лагере по робототехнике. Ему был 71 год, и я думал, что он древний. Но он был полон энергии и был замечательным учителем. И необычным. Он учил нас не только роботам. Он всегда мог найти аналогию или связь между тем, чем мы занимались в данный момент, и чем-то ещё – жизнью, природой, физикой, психологией, философией, чем угодно.
Мы говорили обо всём. Одним из первых вопросов, который он задавал всем, был: “Вам когда-нибудь снилось, что вы – животное?” Я думал, что это обычный вопрос, чтобы завязать разговор и сплотить команду.
Дети рассказывали о своих снах, где они играли с необычным животным, или у них было много домашних животных, или они летали. Раймонд слушал и обсуждал сон, но всегда спрашивал: “Ты сам был животным?” Я был удивлен, что я был единственным, кому снились такие сны.
Он был морфом и искал других морфов.
На следующий год он стал куратором группы робототехники в моей средней школе. Я тоже был в команде и подумал, что это счастливое совпадение. Мы подружились. Он рассказал мне о своих снах, в которых он был котом. Я рассказал ему о своих.
Однажды он спросил меня:
– А ты хотел бы превратиться в кота по-настоящему?
– Да, это было бы круто, – сказал я.
– Ты умеешь хранить секреты? – спросил он.
– Конечно.
– Я могу это делать. И я хотел бы попытаться научить тебя тоже.
Это звучало, конечно, слишком фантастично, но мне было 11 и хотелось верить в фантастику. Особенно в то, что я сам могу стать фантастическим.
Чтобы продемонстрировать своё превращение, ему нужно было встретиться со мной наедине. Меня, конечно, учили не оставаться наедине с незнакомым взрослым, но он не был незнакомым, и я ему доверял. У меня всегда было шестое чувство на людей – я мог видеть сквозь их ложь и чувствовать их истинные намерения. Это чувство есть у всех морфов.
Мы встретились на краю парка, там были и другие люди, и я мог бы закричать и привлечь их внимание, если бы захотел. Он превратился в кота прямо на моих глазах. Это был поворотный момент в моей жизни. После этого мы много времени проводили вместе. Он подружился с моей семьей и был частым гостем в нашем доме. Он рассказал мне всё, что знал о морфах, и научил меня морфингу.
Вот его теория, основанная на знаниях и опыте нескольких морфов. Идея состоит в том, что мир имеет множество измерений, возможно, неограниченное их количество.
Каждое живое существо и большинство вещей имеют такие измерения. Хорошо известные измерения это пространство-время, цвет, звук, запах, вкус и текстура. Люди знают об этих измерениях, потому что мы можем их ощущать. Назовём это подмножество измерений физическим миром.
Природа очень консервативна и не любит растрачивать энергию и ресурсы. Поэтому эволюция развивает только необходимые и наиболее эффективные органы для выживания.
Так, человек, например, может видеть только в узком диапазоне электромагнитных волн, так называемом “видимом” диапазоне – от красного до фиолетового. Потому что у нас есть датчики в этом диапазоне, но не в других. Потому что этого достаточно и наиболее эффективно для дневных существ, живущих на Земле.
У ночных видов есть другие датчики и отсутствуют некоторые из наших. Если бы мы жили на другой планете, у нас развились бы другие органы, пригодные для выживания там.
До сих пор это была просто теория эволюции, ничего нового. Но подумай об этом. Микроволны и ультрафиолетовые волны существуют, даже если мы их не видим. Мы можем создавать устройства для их обнаружения. Ультразвук существует, и летучие мыши его слышат, а люди нет.
Всё это демонстрирует наши сенсорные пределы в известных нам измерениях. Но есть измерения, где у нас нет датчиков. Или очень слабые датчики. Измерения существуют, даже если мы не можем их ощутить.
Возьмем, к примеру, интеллектуальные и эмоциональные измерения. Мы, люди, знаем, что они существуют, потому что можем чувствовать собственную глубину в этих областях. В то время как кошки могут “видеть” в этих измерениях, у них есть датчики – специальные органы – для восприятия интеллектуальных и особенно эмоциональных профилей других. Это их уникальная адаптация и способ выживания.
Обрати внимание, что нет оснований полагать, что количество измерений ограничено.
Это были факты. А теперь сумасшедшая теория.
Все существа существуют в многомерной вселенной. Чем сложнее существо, тем больше его часть в других измерениях. Люди, например, существуют в основном в других измерениях. Я имею в виду, что та часть человека, которую мы можем наблюдать с помощью органов чувств в физическом мире, намного меньше, чем остальная его часть.
На самом деле то, что мы видим, слышим, обоняем и так далее, – это всего лишь проекция истинной сущности на физический мир.
Истинная сущность может по-разному проецироваться на физический мир.
“Оно” может быть спроецировано в человека или в кота.
Более того, “оно” может менять свою проекцию по желанию. При условии, что его сознание достаточно развито для этого.
Истинное существо, способное на это, называется морфом. Соответственно процесс изменения проекции называется морфингом.
Морфинг это не просто. Даже знание того, что морфинг возможен, не помогает. Есть два необходимых условия для морфинга.
Во-первых, существо должно быть обширным или “массивным” в нефизических измерениях.
Во-вторых, оно должно быть способно к абстрактному мышлению высокого уровня и обладать чрезвычайно ярким воображением.
Допустим, я хочу превратиться в кота. Если я попытаюсь представить себя котом, ничего не произойдет. Морфинг невозможен, если я останусь в физическом мире. Мне нужно полностью уйти в нефизические измерения, а затем представить себя котом. Поступая так, я как бы высовываюсь обратно в физический мир, но уже в новой форме.
Этот манёвр работает, только если моя нефизическая часть намного-намного больше, чем физическая. Отсюда условие номер один.
Эволюция, похоже, движется в сторону морфов. Люди – её последнее достижение. Они представляют собой самых тяжёлых истинных существ, но они всё ещё недостаточно тяжелы, чтобы трансформироваться. Иногда из-за какой-нибудь мутации рождается необычный человек, достаточно “массивный” и обладающий потенциалом для морфинга.
Люди продолжают развивать свой интеллект, что увеличивает их “массу” в нефизических измерениях. Таким образом морфы считают, что со временем вероятность рождения людей, способных к морфингу, будет возрастать.
Скорее всего, первые морфы рождались на расстоянии веков и континентов друг от друга. Сейчас это только десятилетия. Раймонд всего на 60 лет старше меня. Его морф-учитель был на 80 лет старше. Понимаешь? Временные интервалы сократились до уровня, меньшего, чем продолжительность жизни человека. Расстояние теперь вообще не проблема. Теперь морфы могут искать других морфов по всему миру и помогать им осваивать морфинг.
Раймонд считал, что морфов может быть больше, чем мы двое. Когда мои родители решили переехать из Пенсильвании в Вайоминг, я расстроился, но Раймонд сказал: – Это хорошо. Ты будешь искать в своих местах, а я в своих.
И он был прав!
…
– Постой, – сказала Эмбер, – так ты кот или человек? Помнится, ты сказал, что ты кот, превращающийся в человека.
– Я родился человеком, если это то, о чём ты спрашиваешь, – сказал Гари. – Я думал, что Тигр и Пуриэль испугаются человека в кошачьем обличье. Но если наоборот, то они думают, что это очень круто. И, технически, я и то, и другое. Так какая разница?
– Да, я думаю, ты прав. Хотя для меня есть разница.
– Ты знаешь кошек. Они искренние и удивительно глубокие эмоционально. Они видят вещи, невидимые для человека. И они принимают то, что видят, каким бы невероятным оно ни было. Но в них полностью отсутствует человеческая жажда знаний ради знаний. Когда кошки что-то видят, они доверяют себе и не сомневаются в этом. Но им никогда не интересно, “почему так” или “что там за горизонтом”. Им не хватает абстрактного мышления. Насколько мне известно, на это способны только люди. После людей кошки распространяются в нефизические измерения больше, чем любое другое существо, но недостаточно для морфинга. Вот почему морфы всегда превращались в кошек. До настоящего времени, – многозначительно посмотрел на Эмбер Гари. – Я думаю, что это должно быть проще, поскольку истинное существо кошки ближе к человеческому.
– И всё-таки… Ты прыгаешь, как кот. В волейболе.
– Да ладно! Кошки могут легко прыгать выше своего роста. Я способен только на человеческие прыжки. Большинство профессиональных игроков прыгают так же высоко.
– Они тренируются годами!
– А я месяцами был котом среди котов. Просто мои учителя были лучшие.
– Твои родители знают?
– Нет. Это напугало бы их до чёртиков, – печаль пронеслась по лицу Гари, как тень от облака, и Эмбер поняла, почему в его ауре так много одиночества. Люди, в отличие от кошек, испугались бы этой идеи. Она тоже чувствовала себя неуютно.
– От этого крыша может поехать, – сказала она. – И страшно тоже. Я имею в виду идею о том, что люди вокруг меня могут быть не теми, кем я их считаю.
Гари усмехнулся:
– Скорее всего, во вселенной сейчас всего 3 морфа: ты, я и Раймонд. Кстати, морф не может превратиться в другого человека. Или другого кота, если уж на то пошло. Законы генетики никто не отменял. Наша ДНК определяет, как мы выглядим в любой форме.
– Да, о ДНК. Наша ДНК никоим образом не может включать коды человека и кошки.
– Ты права, она не включает. Но в ней есть участки странных последовательностей. Биологи считают, что это мусор. Я думаю, это ссылка на геномы других наших форм. ДНК не включает сам код, но указывает на него.
– Как ссылка на другую таблицу в базе данных?
– Именно!
22. Реакции
– Обычно я могу чувствовать сущность людей на близком расстоянии, – размышлял Гари. – Почему я никогда не чувствовал тебя раньше?
– Я тоже! – сказала Эмбер. – И я тоже никогда не чувствовала тебя. Мы никогда не были в непосредственной близости друг от друга.
– Ни разу не проходили мимо в коридоре? Ни одного совместного проекта?
– Видимо, – кивнула Эмбер. – У нас очень разные круги общения. Естественно, мы делаем проекты с нашими соответствующими друзьями. В коридоре твоя окрестность заполнена твоими поклонниками.
– Даже автограф ни разу не брала?
– Гари, я похожа на человека, который просит автографы у самовлюблённых капитанов сборных?
– Нет. Не похожа, – Гари задумался. – Я такой отталкивающий?
– Ты выглядишь таким отталкивающим. Твоя маска очень убедительна. Я и не догадывалась, что ты совсем другой, пока не побывала кошкой.
– Чёрт побери.
– Кстати, а зачем такая маска? Это так далеко от настоящего тебя.
– В своё время это казалось хорошей идеей. Когда ты белая ворона, тебе нужен толстый защитный щит. Я не зря морф. Я умнее большинства из них и более способный. Трудно всё время это скрывать. Эта маска сильно облегчила мне жизнь. Теперь я могу сказать идиоту в лицо, что он идиот, даже взрослому. Они проглотят это, потому что я “Гари Моррис”. Им это даже нравится! Это сделало меня популярным и открыло доступ к толпам людей. Так что я мог их сканировать. Я подумал, что это было бы полезно в моих поисках других морфов. Какая ирония, что это оттолкнуло от меня настоящего морфа!
– Да, это ирония, – улыбнулась Эмбер.
– Ты знаешь, что я не смог распознать в тебе морфа, даже когда мы встретились котами? В моё оправдание, единственным другим морфом, которого я когда-либо видел глазами кота, был Раймонд. Ты совсем не такая, как он. Он огромный во всех измерениях и чрезвычайно яркий. В человеческой форме к этому просто добавляется фасад для других людей.
– Ты тоже так выглядишь, – кивнула Эмбер. – А как я выгляжу?
– У тебя фасад во всех измерениях. Даже в кошачьей форме. То есть, я никогда не видел твою человеческую форму глазами кота, но я бы ожидал того же. Когда ты Искра, вокруг тебя есть кокон, который скрывает твой истинный размер и яркость. Это своего рода отражающий кокон. Каждый видит в тебе свои черты. Тигр думает, что ты лучший товарищ по играм. Пуриэль думает, что ты спокойная, добрая и заботливая кошка, как и она сама. Мне показалось необычным, что ты прячешься за коконом, как человек, и осознаёшь все свои измерения, как кошка. Но мне не удалось сложить два и два и увидеть в тебе морфа! Я убедил себя, что просто вижу своё отражение в твоём коконе.
– Хм. Наверно, это моё решение проблемы белой вороны.
…
Благодаря Милли все знали о Гари и Эмбер к концу бала. Большинство ей не поверило, но в последующие дни Эмбер и Гари проводили много времени вместе.
– Гари? Я не могу в это поверить! – воскликнула Маргарет, когда однажды они возвращались после школы. – Из всех возможных вариантов – Гари?!
– Я знаю… Ты будешь смеяться… Но в глубине души он очень хороший.
Маргарет от души рассмеялась. Она была отличным другом, и у неё было хорошее и щедрое настроение, потому что её собственные отношения с Робертом развивались замечательно. Поэтому она сказала только:
– Да, да.
Девочки в школе категорически не одобрили эти новые отношения. А парни решили, что Гари – это Гари, и он может заводить шашни с любой девушкой, с какой захочет.
– Ты и Эмбер?! – Роберт был искренне удивлен. – Она даже ни разу не попросила у тебя автограф. И она совершенно не в твоём вкусе!
– Ты прав, она не в моём вкусе, чтобы дурака валять. Она другая. Она “то, что надо”.
Роберт не знал, что и думать, поэтому просто принял этот факт, как есть.
…
Мистер Сток и тренер Сид сказали директрисе, что у них больше нет разногласий с Робертом и Эмбер, и они будут рады поставить им хорошие оценки по соответствующим предметам. Миссис Пеббл заявила, что хотела бы услышать о замечательном проекте, который всех объединил. Оба учителя, Роберт, Эмбер и Гари собрались в её кабинете и рассказали о приборе.
Довольная, она отпустила учителей и посмотрела на детей большими ласковыми глазами.
– Вот видите, – проворковала миссис Пеббл, – сотрудничество творит чудеса! Я так рада, что вы научились работать вместе и помогать друг другу. Разве это не прекрасно?
Эмбер начала мысленно повторять таблицу Менделеева, чтобы не сказать в ответ что-то ужасно неуместное.
– Какие вы милые дети! – продолжила миссис Пеббл. – Возьмите по шоколадке, – она открыла Алую Коробку.
У Роберта чуть челюсть не отвисла от удивления.
– Спасибо, – поспешила сказать Эмбер, – но я лучше не буду.
– Почему? – поразилась директриса.
– Боюсь, в них есть что-то искусственное, – доверительно сказала Эмбер. – У меня аллергия на такие вещи.
– О нет, не волнуйся. В этих конфетах только натуральные ингредиенты, – с гордостью заверила её миссис Пеббл.
– В их запахе есть что-то химическое, – настаивала Эмбер. – На ум приходит мышьяк, но, конечно, это не может быть мышьяк. Тем не менее, это что-то знакомое, что-то из химической лаборатории. Хотя я не могу точно определить, что.
– Что пахнет похоже на мышьяк? – обратилась Эмбер к Гари.
Он пожал плечами, искусно скрывая улыбку.
– Не говори глупостей, дитя, – сказала миссис Пеббл чересчур сладким материнским тоном. – Я ем их постоянно.
“Результаты налицо,” – подумал Гари.
“И что с того?” – подумала Эмбер.
“Чёрт,” – пронеслось в голове Роберта.
– Значит, у Вас нет на это аллергии, – невозмутимо ответила Эмбер. – Вы очень любезны, – серьёзно добавила она, – но я пропущу.
Миссис Пеббл повернулась к Роберту с коробкой в руке.
Эмбер явно чувствовала сожаление Роберта об упущенной возможности попробовать легендарный шоколад. Но он инстинктивно выбрал правильную сторону.
– Я тоже пропущу, спасибо, – сказал он.
– Все сборные на строгой диете, – пришёл на выручку Гари, – никаких сладостей.
…
Когда они вышли из офиса миссис Пеббл, Гари усмехнулся:
– Мышьяк был восхитителен. Но единственный способ спасти тебя сейчас, Эмбер, это доказать, что шоколад ядовит.
– Как? – спросил Роберт.
– У меня есть идея.
23. Операция “Яд”, часть 1
– Твоя задача удержать её внимание на плакате и спиной к окну, – проинструктировал Гари Роберта. – Мне нужно 10 минут.
Они вместе пришли в кабинет директора. У них была назначена встреча на 14:30, и большие часы на стене показывали 14:29.
“Отлично,” – подумал Гари и постучал.
– Войдите! – раздалось из-за двери.
Миссис Пеббл сидела за своим большим письменным столом, как обычно, излучая невероятное дружелюбие. Кабинет располагался в углу и имел большое окно на одной наружной стене и маленькое квадратное окно на другой. Директриса любила свежий воздух и даже зимой держала маленькое окно открытым на несколько сантиметров.
– Нам нужен ваш совет, миссис Пеббл, – сказал Гари, входя внутрь. Роберт принёс плакат и стопку фотографий и положил их на директорский стол. – Я думаю, что чем больше картинок, тем лучше, но Роберт считает, они перегрузят плакат. Что Вы думаете?
– Давайте посмотрим вместе, – проворковала миссис Пеббл.
Роберт начал объяснять свой дизайн плаката и перемещать картинки. Гари подошёл к книжной полке вдоль одной из стен.
У миссис Пеббл была обширная библиотека книг по саморазвитию для подростков. Гари изобразил живейший интерес к коллекции и быстро двинулся вдоль полки к окнам.
Он взглянул на Роберта и директрису, увлечённо обсуждавших плакат, и потянулся к квадратному окну. Как обычно, оно было открыто наружу сантиметров на 7.
Изнутри был установлен сетчатый экран от насекомых. Его удерживали на месте пружины, которые вставляли маленькие металлические штифты в специальные канавки.
Гари бесшумно разблокировал их и чуть-чуть сдвинул экран внутрь, чтобы штифты вышли из канавок и прижались к оконной раме. Теперь экран можно было убрать, просто толкнув снаружи. Затем Гари непринуждённо вернулся к столу и взял одну из отложенных фотографий.
– Это такая замечательная фотография, – сказал он, как бы продолжая разговор. – Ты уверен, что мы не можем её использовать?
– Вот эта похожая, – Роберт указал на фотографию на плакате. – Я думаю, что мы должны использовать только одну из них.
– Да, ты прав, – согласился Гари.
Они горячо поблагодарили миссис Пеббл и удалились.
…
– Удалось? – спросил Роберт Гари, когда они вышли из офиса.
– Ага, – Гари улыбнулся.
– Как ты доберёшься до окна снаружи? Это второй этаж.
– У меня есть план, – подмигнул Гари.
– Ты сделаешь это сегодня вечером?
– Нет, мне нужно время для подготовки.
– Послезавтра ожидается снег. Замести следы будет сложно. Тебе придется подождать, пока он не растает.
– Это ничего. Мы никуда не торопимся, – ответил Гари, но подумал про себя: “Снег, это было бы идеально.”
Позже он нашёл минутку наедине с Эмбер и сказал:
– Надеюсь, послезавтра выпадет снег. Можешь ли ты обеспечить своё присутствие в ночь после снегопада?
– Да, могу, – кивнула Эмбер.
– Замечательно. Я обеспечу мышей.
– Я могу помочь тебе с мышами.
– Не надо. Без тебя, я могу сказать, что охочусь за ними для тебя. Иначе трудно объяснить, почему я убиваю их, но не ем.
– Хорошо.
…
Вечером в приюте Эмбер пришла к директрисе с бумагой официального вида.
– Миссис Симпсон, помните, я говорила Вам о планируемой ночёвке со школьным клубом на свежем воздухе?
– Да, про ночёвку в снежных условиях, верно?
– Да. На послезавтра обещают снег. Если он выпадет, клуб проведёт ночёвку той ночью.
– Это хорошо. Выживание в походных условиях это очень полезный навык.
– Я согласна. Мне нужно, чтобы Вы подписали вот эту форму, что Вы разрешаете мне участвовать.
Миссис Симпсон с радостью подписала.
…
Прогноз оказался правильным. Снег действительно выпал через два дня. Он начался в полдень с огромными снежинками и без ветра, а закончился на закате. Небо прояснилось как раз вовремя, чтобы обеспечить драматическое отражение красного, розового и оранжевого цветов как в облаках, так и на земле, покрытой пушистым белым покрывалом.
Луна была убывающим серпом и взошла около часа ночи. Весь мир в этот час спал, и никто не видел весьма необычной картины.
К маленькому квадратному окну на втором этаже тёмного школьного здания подлетел большой филин, который нёс свёрток, сделанный из чего-то подозрительно похожего на футболку. Он беззвучно повесил свёрток на открытую раму и уселся рядом с ним. Чёрный кот, известный среди местных кошек под именем Шторм, осторожно выглянул из свёртка, протянул лапу и толкнул оконную сетку. Сетка упала внутрь с тихим стуком. Кот перелез на подоконник, развернулся и потянул футболку на себя. Филин помог ему своим клювом засунуть свёрток внутрь.
Эмбер в образе филина наслаждалась своим превосходным ночным зрением. Она увидела, как Шторм спрыгнул на пол, отнёс свёрток в угол и превратился в Гари. В человеческом обличии он развернул свёрток и надел спортивные шорты и футболку.
“Он не знает, насколько зрение филина лучше кошачьего,” – улыбнулась про себя Эмбер. Она хорошо видела его даже в дальнем углу, который он, вероятно, считал достаточно тёмным. Эмбер подумала было отвернуться, но не смогла заставить себя. У Гари было стройное, спортивное тело. “С таким телом пожалуй можно получать удовольствие от физических упражнений,” – размышляла Эмбер.
Ночь была холодная, и кожа Гари сразу покрылась мурашками, но ничего теплее принести они не могли. Филин был большой и сильной птицей, но всё же птицей, а не подъёмным краном. И Гари нужны были его человеческие руки, чтобы сделать следующую часть. Он высыпал содержимое карманов шорт на стол. Там было 4 дохлых мыши, кусок лески и пластиковый контейнер.
Эмбер наблюдала за его действиями через окно. Это была самая интересная часть. Ей хотелось бы присоединиться к нему внутри, увидеть все подробности и по возможности помочь. Отверстие в окне было слишком маленьким для большого филина. Если она превратится в кошку, она не была уверена, что сможет перебраться с рамы на подоконник. Падать не хотелось.
Эмбер вспомнила свой сон о гекконе. “Могу ли я действительно превратиться в геккона?” – подумала она и попробовала. Мир замерцал, и Эмбер ощутила лютый холод. Это было так внезапно, что она чуть не потеряла равновесие на верхней части рамы.
Сработало! Она ловко перебралась в тёплую комнату и превратилась в Искру. О, гораздо теплее! Она порадовалась своему густому меху.
Гари вздрогнул, заметив движение рядом с собой, мельком увидел геккона, а затем узнал Искру.
– Круто, – восхищённо прошептал он и вернулся к своим действиям. Он открывал многочисленные ящики стола в поисках Алой Коробки.
Миссис Пеббл никогда не запирала ящики и гордилась этим. Это был её способ продемонстрировать своё доверие к людям. Якобы это было хорошо для создания нужной атмосферы в школе.
Гари использовал бумажную салфетку, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Искра потёрлась об его ноги, чтобы привлечь его внимание, и начала обнюхивать ящики.
– Хорошая идея, – кивнул Гари и отошёл в сторону.
Эмбер нашла нужный ящик и открыла его лапой. Когти оставили царапины на полированном дереве.
– Великолепно! – тихо одобрил Гари. – Все подумают, что именно так мыши добрались до шоколада.
Искра начала открывать коробку, сильно поцарапав её в процессе. Гари схватил чистую салфетку, вынул три шоколадки и положил их в пластиковый контейнер, который сунул в карман.
– Это для Роберта, – объяснил он, – он очень хотел их попробовать. Кто знает, сколько конфет съели мыши перед своей безвременной кончиной!
Искра улыбнулась кошачьей улыбкой и кивнула.
Ещё две шоколадки были искусно исцарапаны мышиными зубами и разложены на полу под ящиком. Гари аккуратно убрал крошки, как будто их съели мыши. Затем он разложил мышей в очень драматичных позах, трёх на полу и одну, самую большую, на крышке стола, чтобы её сразу заметили. Искра одобрительно мурлыкнула.
Гари отступил назад, чтобы окинуть взглядом всю картину, и удовлетворённо кивнул.
Теперь они должны были выйти. Это было сложнее, чем попасть внутрь. Вот для чего Гари принес леску. Он планировал продеть её через оконную сетку, чтобы получилась импровизированная петля и ручка. Но его пальцы уже совсем замёрзли и безуспешно возились с леской. Искра подошла ближе, потерлась головой о его руки и замурлыкала.
– Ты не против? – спросил он её. Искра помотала головой очень по-человечески. Гари погладил её и зарылся пальцами в её густую тёплую шерсть. – Аах, намного лучше.
…
Вскоре Гари смог завершить свои хитроумные приспособления и привязал одну сторону экрана к оконным петлям.
– Ты сможешь перекусить леску клювом? – спросил он у Искры. Она кивнула.
Он замерцал, и в следующий момент уже не парень, а чёрный кот грациозно вылез из горловины футболки. Пора было уходить.
Шторм скатал шорты, чтобы спрятать контейнер с конфетами внутри, поместил комок внутрь футболки и отнёс весь свёрток на подоконник. Тем временем Искра вскочила на подоконник, снова превратилась в геккона и побежала на верх открытой рамы. Там она как можно быстрее превратилась в филина. Затем, почувствовав тепло и уверенность в себе, Эмбер схватила клювом футболку и повесила её на раму.
Шторм забрался в гамак из футболки и потянул сетчатый экран, зацепив когтями петлю лески. Мягкий щелчок пружинных замков известил их о том, что экран встал на место. Филин легко разорвал леску и сложил её кусочки в свёрток со Штормом. Затем он схватил футболку своими сильными когтями и бесшумно улетел.
В домике на дереве Эмбер-филин трансформировалась в Искру и сказала Шторму:
– Хотела бы я видеть лицо миссис Пеббл, когда она завтра войдет в свой кабинет. Большая мышь на столе особенно драматично получилась.
– Кстати, Тигр её поймал. Когда он узнал, что я ловлю для тебя мышей, он внёс свою долю. Он хотел произвести на тебя впечатление.
– Ему это удалось, – улыбнулась Искра. – Он отличный охотник.
– Пожалуй, мне лучше пойти домой, пока кто-нибудь не заметил моего отсутствия, – Шторм потянулся всем своим длинным телом.
– Удивительно, как легко ты можешь улизнуть.
– Преимущества подростковой жизни: личная спальня, запирающаяся изнутри.
– Хорошо тебе.
Шторм подошёл к Искре, потёрся о её бок одним плавным, длинным движением и добавил:
– Везёт тебе. Ты будешь спать здесь на свежем воздухе. Я всегда хотел провести ночь в домике на дереве, но мои родители никогда не соглашались.
Искра улыбнулась:
– Удачи в проникновении назад незамеченным. Увидимся завтра.
– Увидимся. Не забудь шоколадки Роберта, – Шторм сделал особый взмах хвостом, на который только он был способен, и скользнул вниз по стволу.
Искра смотрела на его следы на свежем снегу, наслаждалась глубоким теплом внутри себя, всю глубину которого могли дать только кошачьи чувства, и улыбалась. Потом она превратилась в девушку, оделась потеплее, достала спальник и забралась внутрь.
Перед сном она осознала, что тепло внутри неё было таким же сильным, как когда она была кошкой. Морозный воздух пах чудесно. Эмбер погрузилась в сон, улыбаясь.
