Катя Майорова
Травма
К сожалению, амбулатория Каменки не оснащена необходимым оборудованием для оказания медицинской помощи в тяжелых случаях.
Отважный мужчина был срочно транспортирован в Центральную городскую больницу города Дальнегорска, где ему перелили потерянную кровь, и через двое суток вертолетом санавиации перевезен во Владивосток, вДальневосточный окружной медицинский центр ФМБА России. Лечение Евгения будет полностью оплачено из бюджета Владивостокского городского округа.
Во второй ссылке открылся выпуск того же местного СМИ, но датированный позже:
Год назад мы уже писали о подвиге нашего земляка Евгения Орлова, спасшего от грабителей продавца магазина в Каменке. За жизнь героя боролись лучшие врачи Владивостока. Весь год Евгений восстанавливал утраченное здоровье, но реабилитационный период еще не закончен. На данный момент мужчина получил свидетельство инвалида 2-й группы. Евгению предстоит несколько операций на опорно-двигательном аппарате, которые планируется сделать в ЦНМТ Москвы, но мужчина не отчаивается. «По характеру он настоящий боец, – говорит его супруга Ольга, – и мы обязательно победим».
Начальник Управления МВД России по Приморскому краю Л.И. Фокин вручил Евгению Орлову медаль МВД России «За вклад в укрепление правопорядка». Награждение состоялось на центральной площади Владивостока 12 июня 2017 года в рамках празднования Дня России.
«Обалдела так обалдела. Это точно. Приходи кофе пить, я одна», – написала Ирина и насыпала в чугунную турку двойную порцию «Лаваццо».
– Как тебе новости? А мы ведь только недавно с тобой вспоминали, кто и куда уехал с нашего двора, и вот тебе, пожалуйста. – Маша звонко шлепнула себя по коленке в знак утверждения. – Ссылку мне Олька Золотухина прислала.
– Олька нашла Женю в сети? Или как она обо всем узнала? – поинтересовалась Ира. – Он же так и не вернулся в Копейск после Чечни, поехал с сослуживцем в Барнаул. Но это все, что я знаю, и то, с баб-Аниных слов, пока та жива была. А я ведь всегда говорила тебе, что Женька честный и благородный, только ты не верила.
– Аки лев, только без прайда, – усмехнулась Маша.
– Почему? – озадачилась Ирина.
– Потому! Он так и не женился официально ни разу, своих детей у него нет. Олька Золотухина за ним лет десять из города в город моталась. Потом вымоталась и сама дважды замуж сбегала и развелась. А наш альфа-самец в одном месте три года поживет – переезжает и там начинает все сначала. В этом рыбацком поселке он тоже всего полгода прожил, до случая в магазине. Но уже успел обзавестись разведенкой с двумя прицепами. Так она ж его бросила! Первый раз в жизни кто-то бросил его самого, представляешь! Любовь куда-то делась, зачем ей обуза? – Маша замолчала, переводя дух.
– А Олька? Олька же в Москве? Получается, с ним? – подняла брови Ирина.
– Да, год уже. Теперь он полностью и целиком ее. Хоть и в инвалидной коляске. Как Олька тебя ненавидела, когда он с тобой амуры крутил, она-то, конечно, понимала, что и ты не навсегда, не ты, так другая. Больше всех радовалась, когда ты замуж вышла, даже написала ему про тебя, «предательницу».
Ирочка ахнула и захотела возразить. Но Маша продолжила тараторить.
– Поэтому он и не вернулся в Копейск, из-за тебя и из-за Олькиных преследований. Впрочем, Олька не растерялась, вещи в сумку – и за ним, но толку тогда не было. А теперь он устал. Устал быть один, устал мотаться по больницам, устал быть неполноценным, для него, покорителя женских сердец, это драма. Ведь он воевал, демобилизовался сержантом, еще и медаль получил «За мужество». Дошло, однако, что человеку нужен человек. Я же тебе говорила давно, что передачу с психологом видела, где про таких, как он, рассказывали, одиночек. Я еще и книжку читала «Пять травм, которые мешают быть собой», американскую, там про Женьку хорошо написано. Травма отвергнутого у него, – поставила диагноз Маша. – И «отвергнутые» рано или поздно притянут ситуацию, где отвергнут их самих. Все у него по классике, как видишь.
Олька сказала, что Женька как поправится окончательно, а в Москве обещали поднять его, так приедет сюда сам, на своих ногах, бабке на могилку, поклониться и прощения попросить. Нехорошо это, что она чужими людьми, а не им похоронена.
* * *
2022 год, май, Россия, город Копейск, Челябинская область.
Миша сегодня дежурил в ночь, Ирина одна уложила спать девочек-двойняшек, осталось дождаться с прогулки старшую дочь, и можно тоже отдыхать.
В полночь из открытого окна послышался шум мотора, визг тормозов, хлопок закрывающейся дверцы автомобиля и звуки ссоры.
Ирина насторожилась – по этой улице всегда возвращалась дочь после встреч с подружками.
Истеричный женский голос срывался в крике. Впрочем, мужской голос не оставался в долгу и выдавал отборные порции мата.
«Даша? – мучилась в сомнениях Ирина. – Но она с подружками гуляла…»
Ирина сняла с крючка ключи, тихонько притворила дверь и вышла во двор. Тем временем ссора переросла в драку с участием еще одного мужчины. Глухие звуки ударов перемежались женскими подвываниями.
«Не Даша», – облегченно выдохнула Ирочка, решив дождаться дочь на скамейке возле дома.
Неожиданно наступила тишина, разорванная ревом мотора легковушки, очевидно, участники ночной потасовки решили продолжить в другом месте. А в лунном свете по тропинке, прямиком к дому Ирины медленно приближался черный высокий силуэт.
Пружинистый шаг – шаркающий шажок – удар палки о землю – ритмичная походка прохожего завораживала слух.
Человек поравнялся со скамейкой и остановился. Что-то смутно знакомое почудилось Ирине в худощавой фигуре.
– Ира? – мужчина пытливо всматривался в ее лицо. – А ты ничуть не изменилась!
– Женька? – не поверила глазам Ирина. – Женька! Это ты был там, за гаражами?
– Мимо шел. Увидел, что таксист пассажирку обижает, пришлось его уму-разуму учить, – улыбаясь, развел руками мужчина. – Как ты? Почему одна на улице ночью сидишь? Огорчил кто?
– Дочку жду, старшую с прогулки. Младшие спят, муж в ночь. Ну вот, теперь ты про меня все знаешь, – смущенно сказала Ирина.
– А я и так знаю, – подмигнул Женька. – Наводил справки о тебе у общих знакомых все эти годы.
Ирина опешила.
– Для чего? – спросила она. – Мне казалось, у тебя своя жизнь, а у меня своя. Я обиделась в тот вечер, когда ты не пришел за мной, но быстро простила, и… Отпустила тебя. Лишь пять лет назад я узнала, что с тобой произошло, и совсем не удивилась. В твоем геройском поступке весь ты и есть. А Маша, помнишь ее? Назвала тебя львом без прайда, мол, гордый и благородный, но сам по себе.
– Машку? Конечно, – хохотнул Женька. – Я всех бывших помню. Кстати, она мне и сказала, что ты в день проводов заболела, температура высокая поднялась, и запретила за тобой идти. А я решил, что так и лучше: долгие проводы – лишние слезы. Все равно бы у нас ничего не вышло.
– Неожиданно, – потрясенно пробормотала Ирина. – И ты, Брут…
– Да ладно, двадцать семь лет почти прошло, что уж вспоминать, – ободряюще хлопнул Иру по плечу Женька.
– И действительно. Лучше расскажи, как ты на ноги встал? Как Олька? Какая же она самоотверженная! – восхищенно воскликнула Ирина.
– Олька хорошо, наверное, – Женька помрачнел. – А я – как всегда. Мы разошлись. По моей инициативе, конечно. Но остались друзьями. Кажется.
Ирина не поверила своим ушам:
– Как ты мог! Она столько сделала для тебя!
Женька закурил.
– Я ведь ни с кем долго быть не способен. Душит меня ваша бабья забота, не привык я к ней. Чувствую себя манекеном, которым вы играете в ваши девчачьи куклы. И очень обижаетесь, когда не хочу играть вами. Может, я урод какой, из Красной книги? Но за тобой следил, надеялся увидеть. Правда, не ожидал, что в таких декорациях, но поистине неисповедимы пути господни – сегодня у нас вечер цитат, что ли? – пожал плечами Женька.
– Ты давно здесь? У кого остановился? – после небольшой паузы спросила Ира.
– Вчера приехал, бродил тут с сумкой под окнами, дядь Вася признал меня и позвал к себе, встречу обмывать. Завтра на кладбище поедем, могилку баб-Анину навестить. А потом не знаю. Поеду куда глаза глядят, я ж рукастый, меня везде работа ждет, да и пенсию получаю по инвалидности, – криво усмехнулся Женька. – Может, и прайд свой найду, наконец. Зажили мои ноженьки, проживу как-нибудь, – хрипло пропел он. – Эх, гитары не хватает, сейчас бы в те девяностые.
– Ты что-то хотел бы изменить? – с надеждой спросила Ира.
– Я – нет. Ни за что! – отчаянно мотнул головой Женька. – А ты?
– И я тоже… нет, – печально, но твердо повторила Ирина. – А вот и Даша. Пока, Жень, удачи тебе.
– Мама! Что-то случилось? Зачем ты тут стоишь? – подбежав к Ирине, взволнованно воскликнула девушка.
– Все в порядке, просто дышу свежим воздухом, – Ира взяла дочь за руку и повела за собой.
– А это кто, мам? – удивленно оглядывалась Даша.
– Сосед. Бывший, – уверенно поставила точку Ирина, открывая дверь в прохладный подъезд.
Женька стоял как вкопанный. Но Ира спиной чувствовала его сверлящий взгляд. «Не оборачивайся, Ира, только не оборачивайся», – умоляла она себя.
Ощущение, что старая, давно не крашеная входная дверь пятиэтажки ведет в новую жизнь, неожиданно понравилось ей.
«Вот и все… Наша тайна с тобой оказалась напрасной», – пела тихонько Ирина, вальсируя с туфлями в руках по прихожей.
Чувство внезапной свободы переполняло. «Я навсегда запомню этот день, – подумала Ирина. – Еще один мой день рождения».
