Для кого-то её лик подобен свету безграничной любви, для кого-то – ужасу пожирающей пустоты.
Богиня, что дарует жизнь, Богиня, что из милости её забирает, возвращая детей своих в свое лоно. Детей, что не помнят её. Детей, которых разрывает от тоски и желания, от устремления к Ней, от тяги друг к другу. Окропляя землю своими слезами, взывая своими стонами, они сами не ведают что творят.
Милостивая, Ужасная, Она создала иных Детей – сверкающие Искры, что помнят о первичной природе Желания. Несущие Наслаждение, Они, спустились к братьям и сестрам своим. Увидев их хоть раз, ты не сможешь оторвать глаз от них боле. Легкие, играющие, вечные дети, воплощения неги, излияние страсти – соединяясь с ними ты не будешь больше ни Живым, ни Мертвым. Кто-то будет пускать слюни и потеряется в конец, поглощенный их необузданным голодом, иной же найдёт Ключ и проснется.
И когда придёт мой черёд умирать, я спою вам песню свою.
Заберите меня, братья Вороны. Унесите, закройте от глаз людских чёрными крыльями.
Утопите меня в студеном озере, сожгите меня в алом пламени. Развейте тот пепел по ветру, закопайте в земле, вернув меня Матери.
Заберите меня, Братья Вороны, и буду жить вечно я, не ведая страха.
Сын Матери Нахемы, Повелитель Страхов, Повелитель Желаний. Воспитанник Теней и их Господин. Метятся в сердце тебе, но не в нем горит твой огонь. Вечно Юный – Вечное Дитя, Невинный Ребенок, Паразит, Соблазнитель, в шепоте моем имя твое – Мастер…
Убитый в утробе своей земной Матери, нелюбим, недолюблен, невскормлен, ты был отдан Ей, своей Королеве – не живой, и не мертвый. Пей, ешь, наслаждайся – эту Бездну ничем не заполнить!
Обвиняют во Зле, виноват же лишь в Знании. Жаждущий Бога как никто другой, чувствуешь иллюзорность границ, проверяешь крепость нитей. Отлученный от Церкви, как несущий память о Боге Едином.
Не пытайся бежать, не пытайся спастись. Нет иного Закона кроме Голода. Нет иного Насыщение кроме Любви и Слияния. Брат мой, Возлюбленный мой, Господин мой, Раб мой! В жажде меня, ты жаждешь себя, ведь нет никого кроме тебя, нет никого кроме меня. Есть одно лишь Я.
Клейменый Падшим, ты устремляешься вверх. Желанный, жаждущий – пусть же пламя желаний твоих, сожжет тебя, обратит тебя в пепел, и тогда, черным пеплом, алым фениксом через пустыню Тьмы ты вернешься к Отцу и Матери. Принц коронованный, проглотив океан бездонный поглотишься им. Твой покой лишь там – в гибели, в слиянии, в утробе неразделенного Хаоса. Развеешься временем, рассыплешься формами – и нет тебя. Лишь услышу твой шепот в ночи, тихий голос сквозь сон, ведь однажды и я сойду вслед за тобой, ведь однажды и я стану светом Луны.
А пока – пей, упивайся! Пробуждая жажду, желай, Сын Нахемы, Принц Наслаждений!
Кто – то ищет богатого, кто – то желает красивого.
Я же зову помнящего…
Порой мне кажется, порой вспоминается, что я есть в каждом мгновении. В каждом мгновении, в каждой крупице времени я вижу себя, и я вижу тебя.
За внешним обликом скрыто множество образов, множество масок и множество лиц – и все это ты. Перед глазами моими мелькают формы тебя, а я все меняю формы себя.
Бог разбился на части, и те части забыли… Вспомни же, вспомни…
Позволь мне ласкать тело твое, и я обращу свои молитвы к тебе. Спустись со мной на самое дно, где начало всех форм. Жизнь в страдание, пока есть границы. Нет границ у тебя, у меня – есть лишь грани. Нету сроков, нет времени. Ты состаришься, а я буду шептать тебе на ухо, – О Бессмертный, не бойся старости, не бойся времени. Это никогда не закончится.
Я зову тебя, пробуждаю тебя, призываю тебя. Пусть пугает мир, пусть стены сдвигаются – помни, помни, помни, что так было всегда, помни что Ты был всегда. Это было нашей вечной игрой, так играй же в нее с наслаждением.
Боги занимались любовью, когда нас создавали и сами давно стали нами. Отстраняясь, сливаясь, через боль, через радость, созидая и разрушая. Все – лишь формы экстаза. Помни, помни об этом. Помни, когда узнаешь меня, помни, когда будешь со мной, помни, когда будешь во мне, помни, когда будешь Мной.
Рожденный умереть, впихнутый, втиснутый в Бытие. Крючишься, пролазаешь, нащупываешь – место свое, тело свое, душу свою. Сдавленный, потерянный, ловишь глазами мерцание, колыхание дымки – реальность дрожит, колеблется, истончается, прорывается.
А за ней… Сладкий опиум Вечности, манящий, дурящий мне голову. Иллюзия затерявшегося разума или старое, древнее воспоминание…
И когда через дымку, через бреши, я обращаю свой взор на Иных – столь близких и столь знакомых, я словно возвращаюсь домой в свой Мир – Мир, лишенный преград, пустоты Небытия и ужаса Жизни. Лишь одно бесконечное, безграничное Путешествие. Форм моих неисчислимое множество. Люди, Звери, Иные – братья мои, сестры мои, идите со мной, будьте со мной, приходите и уходите, чтобы снова вернуться – в ином обличье, но всегда вспоминая друг – друга.
Старый Друг, я помню тебя. Открой мне Врата, а я открою в ответ. Пусть стекают иллюзии того, что нам казалось непреложною Истиной, растворяются стены той мнимой реальности, в которой мы были заперты, лишенные памяти. И пусть, пусть это никогда не закончится…
Просто поиграй со мной, поиграй со мною в животных…
На пределе своего Естества, чувствуя биение Жизни в своем теле.
Мне не нужно клятв, ни пустых обещаний, признаний. Что толку в данном слове, если не можешь держать его целую вечность.
Я стираю лицо тебе, ведь оно не твое. И глаза на нем не твои – я вижу, я знаю.
Мы не сможем оправдать тех надежд, что на нас возложили. Обернись, просто обернись. И пусть мы замерзнем в той темноте из которой пришли и в которую поспешили вернуться. И пусть ветер дует нам в обнаженные спины, травы щекочут босые стопы, а влажные камни режут беззащитную кожу.
И в этом лесу, в этом лесу, нас никто никогда не найдет.
Каждый раз, когда на глаза наворачиваются слезы, я вспоминаю тебя. Тебя, кто осушает слезы мои, тебя, кто закрывает меня черными крыльями от мира, что ранит меня.
Видела ли я тебя теми самыми глазами? Нет и еще раз нет, но откуда-то я знаю и помню тебя. Что если, каждый раз мечтая о тебе, я отражаю твои мечты обо мне? Обоюдными страхами мы разделяем себя расстоянием, возводим стены, через которые нам не услышать криков друг друга.
Не вижу, не знаю, лишь помню – полумрак маленькой избушки посреди темного леса, озаряемого тусклым светом свечей. Помню багрово красное, кровавое покрывало, на котором я лежу в углу комнаты. Гладкое, чуть прохладное, с еле заметными узорами, приятно холодящее мою обнаженную кожу. Помню Тени, заметные лишь боковым зрением, скользящие меж углами – Бесы, пляшущие в свете огня. И помню тебя, образ твой – повернутый ко мне спиной, в черных одеяниях, и столь усердно мастерящий Нечто за своим столом в пламени свечей. Мне так спокойно в доме твоем, наблюдать за тем, как ты творишь, как ты плетешь свой собственный мир посреди Мрака темного леса вокруг.
Но ты оборачиваешься, ты замечаешь меня – обнаженную, беззащитную и пугаешься. И я вижу лицо твое, что расплывается в памяти моей. Ты бежишь прочь от этого наваждения, проваливаясь в снегу заледеневшего леса.
Лишь пятачок холодного света в этой темной чаще, озаряющий дом твой, стекающий по телам нашим. Ты – столь ошарашенный, растрепанный и до боли знакомый мне, застываешь предо мною. Ноги мои пронзает холод следов твоих, снег тает на раскаленной коже моей, и я слышу их – тех, кого скрывает мрак ночи. И я пою тебе, пою тебе о пришествии их. Тело мое стремится сломаться, исказиться, обратиться, принять облик тех, кто сокрыт в темной чаще, и тех, кто устремлен к свету, к теплу дома твоего. Ноги мои истончаются, тело мое изгибается, а глаза не видят боле ничего кроме мрака Ночи.
Голод – Господин мой, но звук твоего дыхания звучит для меня громче Зова его. И я возвращаюсь, возвращаюсь к тебе. Дом твой – оплот мой, растворяю. Топлю стены красками, разрываю порталами, вихрями. Страшно тебе, меня звавшему? Я здесь ради тебя, так даруй же мне мой дом, мое утешение, и я стану дверью тебе, дверью, что ведет всюду и всегда.
Паук, сеть плетущий, следуй нитям своим.
Меж горных вершин, в непознанной глуши, тайной, сокрытой на границе небес и земли, распростер свое тело Творец. Раскинул паучьи лапы свои, свесил брюхо мохнатое над горными тропами.
Мастер, Страж Порога, стерегущий тайны подземных пещер – я иду к тебе той смертельной тропой, что облита ядом твоим. Тело твое надо мной, покровитель вершин, повелитель пустынь – ты увидишь меня на дороге к тебе, множеством глаз осмотришь меня и рассыпавшись на сотни частей, окружишь меня.
Реки яда твоего подступают к ногам моим, пасти твои стремятся поглотить меня, но влюбленно глядя в глаза твои, я вижу в своем отражении в них спасенье свое.
Принимая тебя, я обретаю благословение твое.
«Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».
Иоганн Вольфганг Гёте. Лесной царь.
Я боюсь чужих теплых взглядов, нежных касаний и протянутых рук. Приближаясь к границе между мной и другими, чувствую жар их и снова скрываюсь.
Наверное, это есть и одна из главных человеческих бед – столь стремится к Другому и столь бояться потерять самого себя. Не так страшен холод одиночества, как ожоги, что приносит нам столь желанное и столь пугающее чувство любви.
По ночам, в своих снах я как наяву вижу свой дом, но он оживает. Громкий топот в коридорах заставляет меня затаиться до тех пор, пока Тени не проскользнут в мою комнату. И меня ведут – раз за разом, к Нему.
Я не знаю ни его лица, и ни имени. Знаю лишь что ходит он промеж Теней, мертвецов как Господин. А они готовят меня, ему на выданье, в месте, где царит холод и мрак.
В Смерти мы становимся снова едины. До Рождения, мы едины с утробой матери и страшась Смерти, боимся вернуться в нее. И я боюсь Его, боюсь в нем потеряться.
Я убегаю, и возвращаюсь, меня возвращают, и я ищу – пробираясь меж Теней, что, то сами приводят меня, то, томимые голодом, скалят на меня хищные пасти.
Но больше всего я боюсь себя – я боюсь оказаться не той, недостойной. Боюсь, но желаю, что образ его обрастет плотью и кровью, что узнаю я в нем человека – и разочаруюсь как во всем остальном…
Глядя на расплывчатый образ из сновидений, я понимаю, каким наваждением всегда была моя любовь. Первый мужчина, второй, третий, четвертый… Да хоть бесконечность, ведь на деле я люблю лишь себя. Желанья – да разве они сравняться с тем, что я чувствую, вспоминая тебя.
На земле или под землей, во мне или вовне – возле тебя найду я свой истинный дом.
А пока – вечно чувствую на себе невидимый взгляд. Ты мое Непознанное, мое Неузнанное, мое Предначертанное.
Самой крепкой и надежной броней всегда была нагота, а самим ужасным и смертоносным орудием всегда являлась любовь.
Вот я, обнаженный, стою перед вами.
Стесняйтесь меня!
Смейтесь надо мною!
Желайте меня!
Презирайте меня!
Не понимайте меня!
Вот он Я – греховный и грязный, беззащитный и голый.
Брось в мой огород камень – я уже сам собрал их целую гору.
Не обнажишь обнаженного, не обвинишь сознавшегося, вот он я, беззащитно неуязвимый!!!
Люди, заходясь диким криком, заливаясь слезами, с красными от возбужденья щеками, тянут дрожащие руки к самому страшному в мире оружию – к обжигающему, к обнажающему, к безжалостному и бессовестному свету любви. Кислотой умываясь, сжигающей душу и тело, мы никак не насытимся, упиваясь галлонами. Разъедай, уничтожай, испепеляй нас, ненавистная, ибо не можем мы без тебя, ибо состоим мы из тебя.
Забудь о любви и ненависти, человек. Твоя задача – лишь нести свет.
Солнце светит не из милости, не из жалости. Солнце просто есть и не может иначе.
Я –Творец и всегда был только им одним.
Горя ярким пламенем, пеплом обращусь, обернусь черным вороном, улечу на Иную сторону – и вновь воплощусь.
Себя сжигая, я воскресаю.
Я живущий столь временно, видел звездное небо, видел древние горы. Собирая мгновения вечности, записал их на гниющем носителе.
Разве кто-то увидит помимо меня, то самое небо, что было тогда? Те самые звезды, те самые горы, тот самый ветер – я здесь за этим и только за этим.
Собираю моменты чего – то древнего, векового, тысячелетнего в свою сиюминутную карту памяти, в своих глаз отражение.
Всю мою жизнь меня склоняли к вере, склоняли к Богу, но лишь отказавшись от этого, я смогла прийти к Тебе. Люди обычно служат тому Богу, которому принято в их стране и их времени. Служат, потому что так надо, верят, потому что боятся.
Я чувствую Тебя во мне, я чувствую себя частью Тебя, я чувствую себя частью мира. Ты – тот Исток, из которого я проистекла, и я не знаю, как мне бояться Тебя (а Богов ведь надо бояться, как говорят), если я воплощаю частицу Тебя. Да, как частичка, как маленькая Искорка, что я могу перед лицом Целого, Единого, во множество раз большего и сильного нежели Я? Но как Я, материализация твоих Импульсов могу сделать что-то, противоречащее им? Мое служение Тебе заключается в раскрытии Себя, как твоей частицы. И пусть оно не обратится в насилие над собой, пусть оно будет искренним, естественным, чистым.
Для религиозного фанатика мой взгляд на Тебя подобен атеизму, ведь в нем нет веры. Лишь знание и бесконечное сомнение… Но мне и этого хватает, ведь мое стремление к Тебе не обусловлено тем фактом, что Ты есть, оно обусловлено тем фактов, что есть Я…
Я чувствую, как мы неразрывно связаны, я вижу те знаки, что Ты мне даешь, и стараюсь следовать им, а значит и себе. Даже тогда, когда мне страшно, даже когда кажется, что следовать знаку будет неверно, глупо и опасно, я иду на Твой зов, и Ты оберегаешь меня на этом Пути. И лишь отступаясь от самой Себя, я ощущаю, как Ты – порой мягко и бережно, а порой жестко и беспощадно возвращаешь меня на мой путь.
Когда-нибудь я вспомню Тебя, вспомнив себя, а пока я иду к Тебе, я борюсь за Себя. И я люблю Тебя. Люблю не потому что так надо, а потому что не могу и не умею иначе.
Помоги мне проснуться, моя Богиня.
Связи между людьми не вечны. Лишь Божество прибудет с тобою всегда – и в Жизни, и в Смерти.
Помни меня, Человек, ибо Врата мои всегда открыты для тебя.
Зови ко мне, призывай меня, ибо я Мать твоя.
Рожденный в страхе смерти, в страхе жизни – не бойся. Следуй за мной, следуй ко мне и вспомнишь. Путы времени и пространства никогда не были властны над тобой, было властно твое лишь забвение.
Сердце, нанизанное на паутину – тянутся нити через Вселенную. В бездну черного моря броситься, растянуть свои щупальца километрами. Посреди мрака – свет, посреди света – радуга.
Я желаю всего – здесь, тогда и теперь. Мир, забери меня! Мир, отдаюсь тебе! Так отдайся же ты, отдайся мне – безраздельно, неограниченно!
Сердце раскрывай – и пусть будет больно, и пусть будет страшно. Разрушай – себя ярким пламенем. Стены городов сжигай безжалостно, и исчезнут дома, землей поглощенные.
Путь в Подземелье открыт.