Мария Берестова
Это не кража!
Ничего не ответив, он скорым шагом отправился к выходу, кипя от раздражения. Чего ещё она от него хочет! Он воин и повелитель, а не танцор!
С каждым шагом, однако, им всё сильнее овладевало едкое чувство недовольства собой.
Не дойдя до конца коридора, он резко развернулся и отправился обратно.
Она, хмурясь и насупившись, стояла всё на том же месте, сложив руки на груди, что совершенно не шло к воздушным складкам её лёгкого одеяния.
Он тоже сложил руки на груди, и некоторое время они мерились хмурыми взглядами.
Затем он сказал:
– Я не умею, не хочу и не буду танцевать, солнечная. Но, – тут же добавил он, опуская ресницы, – мне очень нравится, когда танцуешь ты.
Лицо её разгладилось. Опустив руки, она поразглядывала его с весёлым выражением, а после лукаво заявила:
– В таком случае, жди вечером сюрприз, мой повелитель!
После чего быстрым гибким движением обняла его и упорхнула обратно в праздничную залу.
…вечером в покои владыки вместо со звуками тонкой томящей мелодии вошла улыбающаяся Эсна. Она была в том же наряде, что и на празднике, только золотой декор в виде цветов сменили живые чайные розы. Чуть прикрыв дверь – музыка стала приглушённой, но всё ещё слышной, – она решительно подошла к Грэхарду и начала танец, который, определённо, мог быть предназначен исключительно для глаз супруга.
А ещё через месяц она подарила ему скрипку – он не сразу понял, зачем, ведь он не умел играть и не планировал учиться. Однако, развернув её, он увидел на обратной стороне тонкую и искусную резьбу.
Гибкая девушка с волной густых летящих волос и массивный громоздкий воин нежно держали друг друга за руки, глядя друг другу в глаза.
Портретное сходство для резьбы такого рода было удивительным.
На лице Грэхарда сама собой появилась та самая ребячливая и искренняя улыбка, которую Эсна особенно у него любила.
Скерцо
665 год
(двадцать семь лет спустя)
По украшенному светлыми резными панелями коридору ньонского муниципалитета уверенно шли четверо девушек.
– Хорошо, – сказала одна из них, в закрытом скромном платье и с аккуратным пучком, – что мы будем делать, если нас тут кто-то увидит?
Самая рослая из них – она же шла впереди – обернулась, смерив товарку мрачным и тяжёлым взглядом тёмных глаз. Взгляд этот буквально говорил: «Кто посмеет у нас что-то спросить?»
– Где спросят – там по лбу и получат! – весело ответила высокая девушка в брюках с каштановым каре. В глазах её горел азарт и предвкушение, словно она дождаться не могла, когда неосторожные вопросители появятся, наконец, на её пути!
Аккуратная девушка с пучком закатила глаза и пробормотала что-то о том, что никогда больше не свяжется с Тогнарами.
Последняя в их компании – совсем юная, миниатюрная и очень нарядно одетая брюнетка, чьё светлое платье, впрочем, было абсолютно загублено свежим кофейным пятном на груди, – невозмутимо ответила:
– Мы ищем таз. Моё платье из королевского ниийского хлопка требуется застирать немедленно, иначе кофейное пятно въестся в структуру полотна, разрушив исключительно тонкое плетение, созданное монахинями тайного горного ордена под благодарственные непрестанные молитвы. Эта эксклюзивная работа, переданная Ниии в дар Анджелии, символизирует братскую дружбу между нашими странами, и попытка Ньона испортить этот дар может привести к серьёзному дипломатическому конфликту.
Девушка говорила негромко, но быстро и чётко, держась при этом столь уверенно и властно, что действительно начинало казаться, что кофейное пятно могут засчитать как оскорбление и попытку поссорить дружественные страны.
Присвистнув, девушка с каре одобрительно отметила:
– Вот с Лэнь я бы пошла в разведку!
Лэнь польщённо улыбнулась, оправляя выпадающую из причёски прядь изящным выверенным жестом.
Девушка с пучком снова закатила глаза и простонала:
– Какая разведка?! Это полноценная кража! – и деловым тоном резюмировала: – Дочь и внучка правителя Анджелии в компании неизвестных схвачены при попытке ограбить ньонский муниципалитет.
– Это не кража! – возмутилась девушка с каре, взмахнув руками. – Мы просто возвращаем Эль её законное наследство!
Сочувственно покивав, девушка с пучком возразила:
– Ну да, ну да! В суде это будешь доказывать!
Девушка с каре весело рассмеялась и парировала:
– Крёстный отмажет!
Здесь невольно прыснули смехом все четверо: крёстный отец девицы приложил руку к разработке последнего свода анжельских законов, так что, в самом деле, едва ли кто мог найти в них больше лазеек, чем он.
Девица с пучком, впрочем, сдаваться не была намерена.
– Так нас не в Анджелии будут судить, а в Ньоне! – внесла поправку она.
– Отец не допустит, – коротко вмешалась Лэнь.
– Крёстный и тут отмажет! – одновременно с ней совсем уж радостно рассмеялась бойкая девица.
В целом, действительно, по странному стечению обстоятельств её крёстный и в ньонской законодательной системе был в своё время замазан с головой.
– Здесь, – внезапно остановила спор самая рослая девица – Эль – остановившись перед очередной дверью. Из того же светлого дерева, что и панели всего коридора, она ничем не выделялась на фоне других таких дверей.
– Уверена? – с сомнением почесала нос девица с каре, садясь на корточки и рассматривая замок с большим вниманием.
– Должно быть здесь, – уточнила Эль, оглядываясь на окно, из которого было видно приметное дерево, на которое она и ориентировалась.
Кивнув, её подруга вытащила из кармана брюк целый набор отмычек и принялась возиться с замком.
– Сестра правителя Аньтье пошла по стопам своего легендарного предка и совершила кражу со взломом! – анонсировала новую идею девушка с пучком.
– Лийа! – с досадой одёрнула её Лэнь. – Ты не могла бы перестать генерировать газетные заголовки? Я и так нервничаю!
Она недовольно попыталась стряхнуть пятно со своей груди, но, естественно, не преуспела. Эта поездка была первой в её жизни, когда она вырвалась из-под пристального пригляда своих родителей, и, хотя её бесконечно волновало и радовало это чувство свободы, она и тревожилась тем, что может попасть в передрягу. И наверняка попадёт! Кража со взломом! Великое Пламя, дипломатический скандал такого рода замять не удастся! Отец точно запрёт её до конца её дней и никуда никогда больше не отпустит!
– Правительство затыкает рот свободной прессе? – с удивлённым восторгом повернулась к ней Лийа. – Каковы ваши комментарии, госпожа Михар, это осознанная политика вашего отца – или инициатива отдельных лиц?
Взгляд Лэнь был полон тихого терпеливого укора.
– Готово! – прервала перепалку девушка с каре, вставая и открывая дверь.
Замолкнув, все четверо поскорее проскользнули внутрь – им всё же очень не хотелось быть замеченными за своей проделкой.
