Марина Ушакова
Воины Игры. Босс Игры
Собрав все чертежи модели, Огли шагнула в мир Земли. Максим спал за столом, сложив голову на руки. Интересно, он когда-нибудь спит по-человечески, в кровати?
Огли села в кресло. Она осматривала комнату и, не выдержав храпа юноши, направилась в кухню, чтобы сварить кофе. За столом её встретил Александр. Отец Максима пристально смотрел на неё серыми стальными глазами. Его рука медленно продвигалась к бедру.
– Не стоит, – Огли, догадавшись о его намерениях, подняла руки, демонстрируя безоружность.
– Ты разве не убить нас пришла?
– Нет. Знаешь ли, я и так убила много невинных землян. Хочу просто сварить кофе. На флагмане нет кофе.
Александр изумлённо приподнял брови.
– Не понял. Кофе?
Огли прошла к столу и присела на свободный стул напротив хозяина, стараясь сжаться, чтобы занимать меньше места в тесной кухоньке.
– Да. Кофе. Я жду, когда ваш сын проснётся. Он мне нужен. Живым по возможности.
– О, – Александр поднялся на неверных ногах и неуверенно взмахнул рукой в сторону новой кофеварки.
– Я сделаю… сделаю вам кофе.
Огли улыбнулась.
– Нам? Меня много? Почему вы говорите “вам”?
– Это простая вежливость. Так принято в нашей стране. – Растерялся мужчина, доставая самую большую чашку и мысленно примеривая её к длинным пальцам гостьи. Вроде, подойдёт.
– О, вежливость. Вашу бы вежливость в Игре применить. А за кофе спасибо, Александр. Я решила больше не убивать х-игроков. Мне нужно понять вас, чтобы остановить. Вы страсть, какие чудные и нелепые, словно простые цифры для создания программы. Единички да нолики на хлипких ножках. Зато самомнения похлеще, чем у Би-Ферзей.
Землянин смущённо пожал плечами, скрывая изумление, налил в чашку кофе и, насыпав в неё сахар, подал девушке.
– Сливки?
– Нет, спасибо.
– Это есть, согласен. Гордыни и самомнения у людей всегда хватало. И я не лишён этого грешка. Что ты хочешь знать?
– Х-игроки интересуют меня. Вы ведь все не считаете себя землянами?
– Не совсем так, – Александр сел за стол и подпёр руками голову, внимательно наблюдая за девушкой с белой перламутровой кожей и белыми волосами.
– Тогда, кто вы?
– Это долгий разговор…
Огли нетерпеливо ударила чашкой о стол.
– У меня есть время выслушать тебя. Рассказывай, единичка на ножках. Я вся внимание. Максим всё равно в мирах Морфея, и пользы от него не дождёшься, как от козла молока.
Александр поперхнулся, вытаращив на бывшего шута глаза.
– Мы из другого измерения. Лазейку в тела людей подсказали нам сами люди, – осторожно начал он.
– Как? В подробностях, пожалуйста, как на допросе. Представь, что я могу начать тебя пытать. Это газовая плита? Да? На ней ведь можно приготовить яичницу. Я уже готовила. Могу ещё раз попробовать приготовить. С солью, как советовал Максим. Кстати, эта ваша яичница ещё та гадость. Да?
– Да, – подтвердил сдержанно хозяин и сглотнул вставший внезапно в горле ком, с опаской метнув взгляд на конфорки. – Я её тоже не люблю.
“А договариваться она умеет. Кулинария, вероятно, её любимое дело, если она готовила для Максима” – с досадой подумалось ему.
– Итак?
Александр заёрзал, пожевал губами, пытаясь подобрать правильные слова.
– Представь, что ты видишь мир не так, как сейчас. Представь, что ты видишь не физическую материю тела человека, а его энергетическую оболочку в виде овала или шара. Вся сфера заполнена плотным газом и светом. И этот газ, свет плотные, ощутимые. Некая субстанция, взвесь из частиц. Так мы видим тела людей. Плотность и цвет сферы зависят от состояния здоровья, образа жизни и особо важный фактор – от мыслей. Мысли решают всё. Они поределяют вектор развития всей цивилизации. Они есть всё сущее. В этом шаре мы можем ощущать и знать мысли, генетические и родовые особенности человека.
Однажды наступает момент, когда мысли, а следом и здоровье дают трещину. Мы не напрашиваемся и не атакуем. Мы бессильны против своей природы. Эта трещина неумолимо затягивает нас, обещая питательную среду. Если не будет трещин, то не будет и нас в этом мире. Мы есть результат страха, гордыни, жестокости, болезней, суицидальных состояний, несчастных случаев, зависимостей. Каждый х-игрок имеет свой характер и свою питательную среду. Одни х-игроки попадают в раны сфер землян, притягиваемые горем, другие из-за алкогольной, табачной или наркотической зависимости. Попадая в шар человека, мы уже диктуем свои правила. Диктуем новое направление мыслей и действий, усугубляя состояние человека, вынуждая кормить нас всё больше и больше, контролируя каждый шаг. И чем больше мы растём, тем меньше остаётся в шаре генетически заданной изначально информации. Мы поглощаем личность, оставляя самую кроху, плодясь и размножаясь таким способом, чтобы наш донор не умер раньше времени. И нас стало очень много.
– И нет способа изгнать вас? Вообще, всё тобой рассказанное похоже на бред психически больного игрока.
– Есть способ. – Помялся собеседник. – Он есть. Но это может быть опасно для некоторых людей. Если х-игрок не успел укорениться и проникнуть в мысли человека, то человек и сам может изгнать его. Иногда пострадавшим от нашего воздействия помогают другие люди, обладающие способностью видеть нас и общаться с нами. Мы все разные…
Александр задумчиво опустил глаза.
– Есть случаи, когда без нас нельзя обойтись. Некоторые х-игроки оберегают сферы людей от других, агрессивных х-игроков. Мы всегда селимся в трещинах душ.
Огли смотрела на Александра расширенными от удивления глазами. Неожиданное откровение х-игрока ввергло её в ужас, но поверить в это было тяжело. По сути, людей не осталось?!
– Другие миры вы тоже посещаете?
– Да. Нашими телами могут быть войори, соприаны, осы, жуки… Любое существо, способное мыслить индивидуально. Мы можем вселяться даже в животных, правда, ненадолго. Мы можем вселяться целыми колониями в одно тело и образовывать консолидацию. Как демон Аим, к примеру, объединённый в одно целое из трёх демонов обитает в шаре Путей. Шар Путей – это пародия на душу человека.
– Как ты попал в тело Александра? И ты один в этом теле?
– Он курит. Табак создал трещину и затянул меня в это тело. Я здесь пополам с человеком. Я его охраняю.
– А Максим?
– Мальчик болел. Каждая операция грозила ему вселением целой колонии. Поэтому, я был рядом с ним каждую операцию и впустил в него только х-игрока моего класса, способного не только сохранить жизнь, но и уберечь. В Максиме очень сильный и старый х-игрок. Он давно уже не питается человеком. Он стал частью мальчика, в котором обнаружился гениальный дар. Если он внезапно покинет Максима, то мальчик умрет. И я не знаю, что за столь древний дух вселился в Максима. Ни разу не видел его. Он прячется за грозами Игры.
– А как же смерды?
Плечи Александра печально поникли.
– Мы к ним не имели отношения. До недавних пор.
Огли в нетерпении приподнялась.
– Объясни, Александр.
– Мы не делили людей на чёрных и белых. И, кажется, напрасно. Х-игрок, попадающий в тело смерда, становится смердом. Потом человек-смерд умирает, к примеру, от старости. А х-игрок, потерявший данное тело, за время жизни в нём успевает превратиться в смерда, вселяется в очередное тело с трещиной души и делает его смердом. Если человек поддаётся и сразу не изгоняет его из себя, то заражение гарантировано.
– Бесконечная цепочка заражений.
– Да. Более того, смерды способны заражать других людей, находящихся с ними рядом. Это происходит…
– Да, знаю: во время вспышек гнева и ненависти. Видела заражение собственными глазами. Как у вас тут всё запущено. Грусть и тоску навевает всё это безнадёжное копошение вселенцев. Тебе самому-то не кажется всё это странным?
Землянин неуверенно качнул головой, но промолчал.
– Что-то не так в твоём рассказе. Настораживает твоя фанатичная вера во вселения. А, следовательно, здесь, определённо закралось заблуждение – такова природа людей: верить в собственные сказки и наращивать в них подробности. Похоже на вашу игру в испорченный телефон. Я обязательно разберусь в этом.
– Не сомневаюсь, – хмыкнул Александр, расслабляясь.
– Понимаешь, – продолжала вслух размышлять гостья. – Понимаешь, кто-то из вас, игроков, нагромоздил такое немыслимое количество событийных рядов, что распутать этот страшный клубок, боюсь, не удастся одному поколению. Наши с тобой дети, внуки, правнуки и их правнуки будут вариться в супе одного сумасшедшего игрока, а то и двух-трёх, не одно столетие. Ну, может, их было, действительно, двое. Всё же, игровые полотна имеют два слоя: один древний, тающий и теряющий силу, второй новый. И, как видно из последних событий, эта вторая сфера Игры просчитана до мелочей на сотни лет вперёд, просчитаны даже мои огрехи и ошибки. Все мои ошибки выведены в разряд погашения накапливающихся элементов закона подлости, известного ещё как закон Мёрфи. То есть, тот, кто создал этот клубок игровых полотен и рядов, рассчитал Игру так, чтобы к финалу все ошибки были нивелированы мной и моими потомками, а главному игроку останется только довести задуманное до конца. Он, тот игрок, не думал о том, каково мне или моим детям будет переживать весь ужас, что неизменно возникнет в наших жизнях из-за концентрации закона подлости в его полотнах Игры на период времени моей жизни и жизней моих потомков. Ему плевать на меня и моих детей. Это наталкивает на безумную мысль. Исходя из происходящего, выходит, что создавшему вторую сферу Игры игроку неважно время и чьи-то жизни. Он нацелен на результат. Вопрос: что он замыслил? А ты просто, сидишь тут на кухне и переживаешь, что я возьмусь готовить яичницу.
Огли с усмешкой посмотрела ему в глаза и отпила кофе, причмокивая красивыми крупными губами.
Александр сглотнул, ощутив неожиданный и ничем, вроде бы, не обоснованный приступ вины за всех игроков перед королевой Войора. Её размышления, похоже, близки к истине.
Огли, хлопнув себя по коленям, поднялась, и налив ещё кофе, закрыла глаза, наслаждаясь ароматом. Она пыталась анализировать сказку Александра о вселенцах и разложить по полочкам известные переменные. Её ужасала мысль, что чудовища х-игроков могут снова ожить, но в других образах, в других телах. Ладно, жуки, а если уже созданы другие твари?
Отчего-то не возникало сомнений, что некие новые чудовища Франкенштейнов скоро вступят в новую Игру. Х-игроки не могут иначе. Им нужна Игра.
– А что ты скажешь обо мне? Во мне есть х-игрок? – внезапно спросила она, задумчиво звеня ложечкой в чашке.
Александр осторожно облизнул губы и отвёл глаза.
– Нет. Но у тебя симбионт. Тебе подселили симбионта, когда ты заразилась вирусом смердов. Он что-то наподобие чит-кода.
– Что такое чит-код?
– Пиратская вспомогательная программа, обеспечивающая фигуре некие бонусные возможности, которых нет у других персонажей Игры.
– Расскажи подробней о симбионте.
– Вполне себе живая тварь из класса духов. Сама подумай. Он ведь не вышел на контакт со мной, будь он таким же, как я.
– Хранителем, ты хотел сказать?
– Да.
– Значит, во мне убийца?
– Да, Огли. И он часть Игры, в которую тебя втянули древние игроки.
– Я – игровая фигура? – Огли задала этот вопрос лишь за тем, чтобы подтвердить свои подозрения о том, что все игроки знают о её принадлежности Игре.
– Да. Ты знала это всегда. Твоего биологического отца создали для борьбы с цивилизацией мохванов. Ты унаследовала его миссию. Соболезную. На тебя должна уже быть открыта охота. Ты ведь выполнила миссию: мохваны больше не представляют угрозу человечеству. И теперь ты должна умереть. А жуков Фердмах по замыслу своего создателя ты не имела права уничтожать…
– И ты попытаешься убить меня? – Зло перебила королева. Выразительные губы скривились, глаза сузились. Но она не смотрела на него, разглядывая пузырьки, плавающие на поверхности напитка.
– Нет. Ты знаешь, что это не в моих силах и компетенции. Да и желанием не горю что-то связываться с тобой и с тем, кто охраняет теперь тебя.
Александр настороженно отстранился, ощутив, что Огли явно уже не слышит его. В ней вскипала чуждая человеческой природе мощь. Нечто стало медленными, тончайшими струйками пробиваться сквозь её кожу наружу и пока слепо ощупывать стены, потолок и пол кухни.
Чашка в руках девушки лопнула и разлетелась осколками. Королева Войора начала подниматься, раскрывая стремительно чернеющие ладони.
– Здравствуй, ас Игры, – её голос звонким эхом отразился от стен и разбил плафон светильника на стене. Голос басил, расслаивался, тянулся вязкой, липкой массой, захватывая сознание собеседника.
Александр осторожно двинулся к выходу, наблюдая, как тело королевы испускает чёрную, завивающуюся узорами пыль.
– Огли, очнись!!! Он контролирует тебя!!! Демон контролирует тебя!!! Огли, мать твою!!! Очнись, Огли!!! Он пришёл опять убивать! Да, блин… Огли!!!
То, что сейчас происходило, не поддавалось никакому рациональному объяснению – Огли не является с рождения смердом, однако её демон один из самых опасных демонов-убийц. Максим сошёл с ума, если вселил в неё электора из шара Путей. Или так задумано тем неизвестным игроком, что создал вторую сферу Игры? Огли ведь говорила о накоплении закона Мёрфи…
– Кто ты?! Назови своё имя!
– Зачем тебе моё имя? – вкрадчивый шёпот. Огли приближалась мягкой, неслышной походкой хищника.
Александр пятился назад, понимая, что спрятанный в кармане пистолет ему не поможет, а проскользнуть мимо проворной инопланетной воительницы не получится. Она нависала над ним и, в какой-то момент мужчина уставился на мускулистый, подтянутый живот, частично закрытый доспехами из меди. Он боялся поднять голову, вжимая её в плечи и пятясь, пока не упёрся спиной в подоконник.
– Ты Аим. Консолидация демонов в теле королевы. Я знаю тебя, – выдавил он, сглатывая ком в горле.
Раскатистый звонкий смех обжёг мужчину раскалённым дыханием.
– Угадал. А ты просто хранитель. Безымянный хранитель курящего, бесполезного тела, чья душа на самом деле принадлежит этому телу по праву рождения, а не пришлая из иных миров. Нет никакого вселения. Ты и есть – весь от макушки до пят, – х-игрок. Всё это, – чёрные руки, источающие пыль взмахнули над Александром, – всё это ты! Ваш исход из якобы захваченных тел будет означать смерть и объятия царицы нави, её прекрасный священный и очищающий огонь. Вами играют члены Европейского Совета Игроков. Они вас обманывали несколько поколений, вбивали вам в головы ошибочное мнение о вашей, так сказать, инопланетной природе, чтобы вы не сожалели о собственной гибели, когда наступит время. Обманутые дурачки покинут свои тела, обольщаясь глупой мечтой о безграничных возможностях х-игроков без тел! Ха-ха-ха!!! Видишь, как легко от вас избавиться председателю? Он сумел убедить вас в бесполезности жизни в телах! Он научил вас не дорожить жизнью, не беречь её, а относиться к ней как к расходному, досадно навязанному инструменту! Наивные земляне! Только мой истинный хозяин способен перекраивать миры, не имея тела! А вам ещё предстоит расти и расти до его могущества. Вы младенцы истинного бога Игры! Он взирает на ваши потуги. Его забавляют ваши трепыхания: медитации, молитвы, творения в сферах Игры, ваши войны, ваши страдания, ваши радости, ваша жестокость по отношению друг к другу. Вы, люди, были созданы ради одной цели: исцелять и идти на призыв, чтобы снова исцелять. Но вы не выполняете своей функции в Тессеракте Мироздания и его плоскостях, а значит, ваше время очень скоро истечёт. Я чувствую, как платформа Ковчега начала пробуждаться!
Вы же, что лейкоциты в вашей крови! Вы должны плодиться, разрастаться, и отправляться туда, где нужны. Собой, своей любовью, своей энергией вы должны сращивать трещины миров! Но вы неудачный опыт Создателя! Ничтожества! Значит, мы – демоны займём ваше место!
Вы так и не осознали, что ваша суть игрока является энтелехией и души, и тела, и разума одновременно! А, следовательно, вы не заслуживаете обитать в мирах создателя! Смерть – вот ваша судьба! Без права на реинкарнацию! Дуракам место в Аду! Ха-ха-ха!
– Огли, очнись! – Александр предпринял последнюю попытку докричаться до девушки, руки которой игриво выпустили лезвия мечей-хамелеонов. Ни один игрок не способен одолеть электора Аима. Его может остановить только донор или хозяин игровой фигуры. Но Максим спит и ничего не слышит.
Неожиданно тело девушки замерцало. Силуэт начал стремительно кадрироваться, словно Огли находилась одновременно в нескольких измерениях. Александр видел её разные проявления и ипостаси в других мирах: Сахме, урхан, странный войори с горящими красными глазами, гигантская оса, обычная земная девушка. Её тело распалось на кубики, внутри которых кружили Галактики, созвездия, летели кометы, взрывались звёзды. Но дольше всех задержался образ черноглазого мужчины с золотисто-каштановыми волосами, уложенными со срединным пробором. Его болезненно-бледное лицо двинулось вперёд, прямо на Александра и со звоном рассыпалось кубиками, которые, едва коснувшись пола, снова взвились вверх и одним мгновением объединились, вернув тело Огли. Королева обессиленно рухнула на колени, медленно подняла взмокшее от пота лицо.
– Проклятие! Я видела его. Я видела своего демона! Я слышала, что он тебе говорил.
Александр судорожно вздохнул и обессиленно припал к холодильнику.
– Чёрт, ты меня напугала. Тебе нужно научиться его контролировать. Он один из самых сильный и древних демонов. Он выбрал тебя неспроста, потому что ты полностью идентична его настоящему телу. Его бывшему телу. Блин, да кто же сообразил притащить электора из садов ада Алигьери в наш мир и наградить тебя этой дрянью?! Уж не тот ли черноглазый парень?
Мужчина протянул руку и помог Огли подняться.
– Черноглазый парень? – удивлённо переспросила девушка, припоминая свои видения.
– Да. С длинными волосами и в старомодной шляпе, какую носили в двадцатых годах прошлого столетия.
– Насколько мне известно, этот парень жил не в двадцатых годах, а в пятидесятых, – промямлила неуверенно Огли, разминая запястья и шею. – Я видела его в своих сновидениях у разрушенного Рейхстага в Берлине. Он часто бывал у недостроенной берлинской стены…
– А знаешь, в этом тоже есть определенный резон, – Александр задумчиво окинул её оценивающим взглядом.
– Какой же, оптимист?
– Если ты научишься держать демона в узде, то получишь его возможности. Правда, расплата будет тяжёлой. Ну, это, сама понимаешь, предсказуемо и закономерно. Электоры Ада Алигьери за красивые глазки не служат. Им душу подавай на блюдечке. Или свободу.
Огли заинтересованно посмотрела ему в глаза, понимая, что тот не всё рассказал.
– Ты в состоянии самостоятельно изгнать его, но тогда ты никогда не сможешь больше убивать. Твой демон – двадцать третий герцог Ада. Его имя Аим. Он всадник-убийца. Он не один в тебе. У него есть слуги и рабы. Он и его слуги и есть чит-код. Ты имеешь целое семейство проклятых душ, слипшихся по капризу собирателя, что затолкал Аима в шар путей. Прости, посчитать их количество не сумел, боролся со своим взбунтовавшимся кишечником.
– Ого! Ни разу не слышала о борьбе с собственными кишками. Вы реально странные, земляне. – Огли тяжело опустилась на стул, вытирая со лба пот. – Ты не сказал, какая расплата меня ждёт.
– Смерть в камне. Он будет вечно терзать тебя, питаясь твоим голодом крови. Или перейдёт по крови кому-нибудь из твоих будущих детей.
Огли мотнула головой.
– Это глупо.
– Ты о чём? – Александр склонился над ней и погладил по голове.
– Я пришла сюда не за тем, чтобы знакомиться со своим демоном.
– Ой-ли? Ты пришла попить со мной кофейку, примерить моё выпускное платьице и посплетничать о наших девичьих делах. – Александр пожал плечами и улыбнулся. – Возьми кофе и иди к Максиму. Только не позволяй Аиму снова завладеть твоим разумом. Он нужен тебе только в бою.
Немного подумав, Александр добавил:
– На самом деле твой демон открыл мне глаза на многие вещи. К примеру, ты действительно, убивая савантов, думала, что избавляешь Землю от игроков. Демон сказал, что нет вселенцев. Нет их. Мы и есть игроки, Огли. Да, прямо в этих телах обитают игроки. Проклятие!
Огли медленно кивнула, опуская голову. Здесь она не могла поспорить с правотой землянина: она совершила непростительную ошибку, уничтожив многих больных людей. Они этого не заслужили.
– Ещё кофе? – Александр потянулся за новой чашкой. – Или чего покрепче?
– Покрепче?
– Коньяк есть. Будешь? Видишь ли, никогда не видел пьяную королеву Войора. Только учти, после алкоголя я становлюсь любвеобильным…
– Сомневаюсь, что посмеешь, – усмехнулась Огли, откидываясь и убирая волосы со лба.
Спустя пару часов проснувшийся Максим застал совершенно пьяных Огли и отца в гостиной. Огли орала, читая слова песни с экрана одного из его мониторов:
– Чёрный ворон, чёрный ворон,
Что ты вьёшься с оч-ч-чень лысой головой!…
– Она не лысая! – икая, возразил Александр, прерывая самозабвенный вой гостьи. – Это блик от солнца на его голове.
– А почему лысина такая розовая? – возмутилась королева, вытягивая ноги.
– Потому что ворон на фоне заката. Видишь, закат розовый, вот и лысина розо… блик розовый.
Огли отхлебнула коньяк прямо из бутылки, широко ею взмахнула и потребовала другую песню.
– Вот, эта нам подойдёт, – воодушевился отец.
Максим, не веря своим глазам, наблюдал, как красавица двух с половиной метров ростом, обняла хохочущего отца, который выкрикивал слова песни. Нестройно они горланили так, что закачалась люстра:
– Хочу иметь детей я только от тебя,
Пускай ты лилипут, моя горбатая.
Забудь, что все вокруг толкают и плюют,
Возьми моё тепло, и ласку, и уют.
Ты слышишь динь-динь-динь,
Ты знаешь дам-дам-дам,
Тебя в обиду, милый, я не дам.
Ты слышишь дам-дам-дам,
Ты знаешь динь-динь-динь,
Теперь ты будь, милый, моим.
Но как-то раз с утра я выпал из окна,
Я счастлив был с тобой, прощай, моя жена.
А ночь придёт опять, но ты не будешь спать,
А сядешь в уголок и будешь вспоминать.
Последний куплет и припев песни группы “Ногу свело” они уже не могли петь, а ржали, обнявшись. У отца надулся пузырь на носу. Огли взвыла от хохота и согнулась на полу, пролив на ковёр остатки спиртного.
– Пипец, – мотнул головой Максим и тихо вышел.
Вардар задумчиво провёл рукой по простыне. На ладони остался след чёрной пыли.
Как долго Огли будет пользоваться силой смерда? Неужели, она не может без неё обходиться? А что если смерд захватит её сознание и больше никогда не отпустит? Что тогда?
Вардар закрыл рукой глаза и закусил губу. Он знал, что убьёт её, чтобы она не перебила всех войори. Ему придётся это сделать, если она не справится и не возьмёт под контроль ту черноту, что живёт в ней с детства.
Он тосковал. Ему не хватало Огли. Не хватало той Огли, что он когда-то встретил у трапа мохванского корабля.
Она снова ушла в другое измерение или в другой мир. Он знал это. Пыль всегда остаётся после её ухода в иные миры.
Какой она вернётся? Снова больной? Или сумасшедшей? Или принесёт в своём опустошённом теле незнакомого х-игрока-смерда? Как защитить её от неё самой же?
Вардар поднялся, нехотя накинул мундир и вышел. Он направился на командный мостик, ознакомиться с новостями.
В коридоре он столкнулся с волком самого низшего ранга. Тот сидел на полу и безучастно качался из стороны в сторону. С пасти капала пена.
Вардар присел напротив, осторожно протянул руку и коснулся острого уха мохвана. Взгляд янтарных глаз остановился на его лице, и волк застыл, с испугом взирая на войори.
– Ты был в медицинском отсеке, мохван?
Волк медленно, утвердительно кивнул.
– Что с тобой?
Волк отстранился.
– У меня полуразмыкание, король Вардар. Ты знаешь, что я старого поколения. Запасных блок-чипов для таких как я нет. Здесь я не стал своим в стае. Как был рабом, так и остался им, невзирая на милосердие своего Императора Ахн-даса, спасшего мне жизнь своим ускхом с батареями. У меня нет здесь ничего. Лишь жажда к жизни заставила меня тогда бороться за ускх своего господина. У меня нет сенситивной связи со стаей Войора. Напрасно королева привезла меня сюда. Войор не примет меня никогда. Я здесь чужой.
В его голосе не было жалости к себе. Только злость.
– Мои программы конфликтуют. Одна из них требует, чтобы я убил королеву. Приказ Сторы до сих пор блуждает по моим чипам и приносит страдания. Я не хочу крови. Я устал. Я не могу подняться на ноги, потому что программа, требующая смерти королевы сразу захватывает меня, поэтому и сижу здесь.
– Ты изможден и голоден. – Вардар поднялся, подхватил волка и, закинув его руку себе на плечо, повёл его в лабораторию. Может, учёные что-нибудь сделают с его программами.
Их встретил Маджрай. Едва взглянув на пострадавшего, он мгновенно отдал несколько приказов, и его помощники перехватили падающего раба.
– Давно он в таком состоянии? – Спросил инженер, сканируя голову волка.
– Не знаю. Думаю, да. – Вардар с любопытством наблюдал за работой инженера. – Ты можешь его вылечить?
– Нет.
Маджрай засопел, озабоченно просматривая на колбовых мониторах вокруг своего тела показания. Но его лицо через несколько секунд просветлело.
– Есть только один способ помочь ему, король.
– Какой?
Учёный пожевал губами и нахмурился, не уверенный, что его идея понравится войори.
– Я подсажу его на сенситивную связь своей бионической группы научных сотрудников. Так он станет одним из нас. Правда, ума у него не много. Его ничему не учили, кроме бесприкословного служения офицерам Империи. Его создавали как мясо для войны. Он бракованный. Таких оставляли на низших уровнях кораблей для охраны рабов с других планет и воспитания детей-смердов с Земли и Войора.
– Я буду учиться, – перебил его раб, крепко ухватившись за запястье инженера. – Я сделаю всё, чтобы избавиться от атаки программы Сторы. Ты знаешь, каково это: не быть в стае.
– Как твое имя? – Вардар погладил бархатную щеку волка.
– Урлун, господин.
– Урлун, ты везунчик. Подключай его, Маджрай, – дал добро Вардар и ушёл, уверенный в успехе. Он не сомневался, что главный инженер решит и эту проблему.
Раб проводил уходящего короля пронзительным взглядом и судорожно вздохнул. Его руки снова сжались в кулаки.
Геная встретила своего короля сдержанным поклоном и протянула шкатулку с сенситивными чипами.
– Через шесть часов мы будем на Войоре. Возьми, Вардар. Я подумала, что так будет правильно.
Вардар встревоженно взглянул волчице в глаза.
– Что ты имеешь в виду, Геная?
– Твоя жена, мой король. Она не в состоянии пока контролировать себя. Мохваны и муравьи считают её опасной. Она снова ушла на Землю к х-игрокам. И никто не знает, что она там делает. Может, снова убивает. Я видела её голод крови.
Вардар стиснул зубы и отвернулся, не желая обсуждать проблемы своей семьи с бывшим врагом. Геная пытается подорвать его доверие к жене? Зачем она всё это говорит об Огли? Повертев в руках шкатулку, вернул чипы мохванке.
– Ты командир. Вот и командуй. Если уж вздумается вам пойти против моего народа, будьте уверены, мы справимся с вами. А в мою семью не смей совать свой мокрый нос. Прибью без сожаления. Усвоила?
– Да.
Геная облизнула внезапно пересохший нос и, поджав хвост, почтительно и виновато склонилась, отнесла шкатулку в хранилище. Взгляд короля был достаточно красноречив. Он действительно убьёт её, если она снова попытается говорить о его жене нечто порочащее её. И ему не важно, права королева или нет. Он всегда будет на её стороне, не взирая ни на что.
Волчица украдкой оглянулась на рассерженного короля и быстро выключила компьютер, скрывая модель, созданную его женой. Мохванке удалось внести изменения в модель и отправить Огли дополнение прямо в файл с уже готовым прототипом. Она знала, что письмо найдёт своего адресата. Сейчас стоит помогать королеве, заслужить её безоговорочное доверие, а дальше, время покажет. Да и имея свободный доступ к сенситивным чипам своей армии, Геная облегчённо вздохнула. Она восползуется ими позже. Не для того она заключила союз с войори, чтобы снова потерять свободу и возможность обрести собственный мир и мир для своих кровожадных бойцов. Им нужна война. Огли поможет мохванам избавиться от Фердмах. Пока Огли ведёт бой, она нужна Генае, в противном случае…
Геная медленно подняла глаза и с подозрением уставилась на камеру, направленную прямо на неё. Казалось, кто-то внимательно следит за ней. Но кому сейчас до неё есть дело?
В эту секунду главный инженер Маджрай переключился на другую камеру и проверил запас батарей своего плазмофера и мечей-хамелеонов. Он безошибочно опознал взгляд генерала. Быть беде. Геная мечтает о свободе, но именно Огли её сумеет дать потерявшему всё народу бионических волков.
За его спиной расправил плечи Урлун. Он поднял в руке тяжёлый бортовой пулемет и проверил заряд, бросив на своего нового вожака решительный взгляд убийцы.
– Закрой забрало полушлема и включи защиту своего экзоскелета, – приказал инженер. – Скоро тут будет очень жарко.
– Принято.
Урлун ухмыльнулся, оглядев обновленные элементы своего тела. Маджрай превратил его в золотого офицера-штурмовика, прокачав все системы и обнулив старые программы. Мышцы перекатывались, даря невероятное ощущение мощи и непобедимости.
Маджрай покосился на своего телохранителя и тоже криво усмехнулся, обнажив белоснежные клыки. Он не просто справился с задачей. Он взломал к чёртовой матери все директивы Сторы и ЦП, подарил старому волку, не знавшему ничего, кроме унижения, совершенно новую жизнь.
– Я помню шута Огли, – улыбнулся Урлун. – Помню, как пришёл за ней Император Ахн-бис. Огли тогда спросила у своего отца Императора, кто она: она волк или человек?
Маджрай повернулся к нему и хлопнул по плечу.
– Не думай больше о прошлом, Урлун. Она волк. Хищник, способный перемещаться в разных измерениях. И где-то, кто-то вырыл уже для неё волчью яму. Охота началась. Просто, знай это, и будь готов стрелять, как в последний раз в жизни.
5. Максим внимательно изучал программу несколько часов и, наконец, устав, повернулся к Огли. Та раскачивалась в такт детской песенки у телевизора, и смотря мультфильм. От неё дико разило перегаром, и она точно ещё не протрезвела.
– Ты сделала новую систему безопасности. Особенно, мне понравилось дополнение.
– К-какое дополнение? – Огли быстро вскочила на ноги, не забыв пригнуть голову, озадаченно склонилась через плечо юноши над экраном и внимательно просмотрела прототип. Действительно, система была стабилизирована нейтроноподобными элементами, создавшими естественный закон подчинения программе.
– Интересно, кто помог?
– Пакет пришёл с твоего флагмана. Впрочем, это не важно. Главное, что теперь эту штуку можно собирать и выбрасывать в космос без опасения. Последствия благоприятные. Это ядро притянет космический мусор. Скорее всего, у какой-то планеты образуется очередной спутник, размером чуть меньше нашей Луны.
