Марина Павельева
Огненная буря в стакане
Как все запуталось!
Ксандр, кстати, так ей и не позвонил больше. Ни с добрым утром, ни спокойной ночи Анька вчера не услышала. Она только что сама об этом вспомнила. Со вчерашней кутерьмой как-то не до этого было. «Вот гад», – подумала о любимом. Ну как же так? Какое-то заклятье – и этот тип о ней забыл! Значит и любви никакой не было? Хотя заклятье, оно такое… Нет, ну любовь все же должна побеждать. А тут? Нет, не надо думать о Ксандре плохо. Он точно Аньку любит, просто это магия. Ведьминская, русалочья. Надо только найти его бывшую Светку, и все наладится. Или нет?
Странно, но энтузиазм, с которым еще вчера Анька собиралась начистить русалке хвост, сегодня совсем пропал. А может ей этого уже не нужно? Пусть сам со своей дамочкой разбирается. Ведь Саша-опер… Черт! Как он хорош в постели. Наверное, она тоже его любит. А так бывает? Вполне. В книгах о таком пишут сплошь и рядом. Хотя может это просто благодарность с ее стороны за то, что он спас ее от смерти? Защитил от этой дуры ревнивой? Ну, не знай. Хотя нет. Ей самой захотелось Сашиных поцелуев. Черт! Опять запуталась!
Ой, ну и хватит об этом думать. Чтобы отвлечься от мыслей, выворачивающих мозг наизнанку, Анька решила позвонить Кате и рассказать о том, что подругу уже не подозревают, что убийц нашли, и она может теперь спать спокойно.
– Супер, здорово, – обрадовалась Катя, когда Анька рассказала ей о тайнах следствия, выложенных Сашей-опером за рюмкой коньяка. – Нас теперь точно никто не прибьет за какой-то амулет?
– Не прибьет, – засмеялась Анька, она только сейчас ощутила в полной мере, что дело пасечника закрыто, хотя еще идет следствие, но им с Катей ничего больше не угрожает. – Блин, забыла твою бутылочку Саше отдать, – вспомнила о вазочке из темно-зеленого стекла, которая до сих пор стояла у нее на балконе, а ведь это улика. – Хорошо тебе позвонила. Надо вернуть.
– Верни и скажи, что я случайно, – Катя забеспокоилась, что ее могут привлечь к ответственности за кражу.
– Обязательно. Сейчас Саше позвоню. Он придумает, как объяснить. Пока.
Но оперу Анька звонить не стала. Во-первых, нужно было бутылочку освободить от волшебного удобрения (почему бы маме не помочь?), а во-вторых, надо найти что-то серебряное, чтобы сунуть под крышку вместо настоящего амулета. Ведь его отдавать она совсем не собиралась. Тем более день летнего солнцестояния уже скоро, и раритет ей нужен самой. К тому же никто из убийц к древнему роду колдунов не принадлежал, так что пользоваться силой Велеса в полной мере они все равно бы не смогли.
Анька перелила в пустую пластиковую тару из-под газировки жидкость из бутылочки, сполоснула, долила ополоски в тару и вспомнила, что можно положить под крышку. Старинный полтинник, хранившийся у них в семье с каких-то бабушкиных времен как раз подходил. Таких монеток было несколько, и Анька надеялась, что мама пропажу не заметит. Зато в полицию вернется все в полном составе.
А после этого убийцы будут думать, что искали совсем не там. Пусть потом в тюрьме ломают голову, куда делся амулет. Да и вопросов ни у них, ни у полиции к Аньке с Катей не будет. Как здорово она придумала! И здорово, что Саша рассказал, как жена пасечника и ее любовник нашли старинные монетки под крышками бутылочек из набора Императорского завода. Так что тут никто не придерется.
«Вот дураки, – подумала Анька об убийцах. – Неужели можно из-за такой ерунды человека жизни лишать? А мужик-то какой хитрый, бабе мозги напрочь запудрил, власть ему нужна и деньги, ну прямо как мой бывший. Тьфу, опять о плохом вспомнила. Чтоб ему ни дна, ни покрышки».
Она прокрутила в голове рассказ опера о том, как жена пасечника во всем призналась после того, как ее в покушении на Аньку обвинили. Отрицать это смысла не было, ведь Саша видел все своими глазами. И чтобы не усугублять положение, баба решила дать показания первой, пока любовник в реанимации.
И само собой обвинила во всем его, своего соседа по даче. Но убил тот ее мужа по чистой случайности. А она совсем не виновата, только пыталась мужиков дерущихся разнять, вот и махала скалкой. В общем, дело было так.
Смекнув, что девчонки, которым Валерий показал дорогу, пришли к Емельянычу за медовухой, а тот вечно со своими покупателями болтал подолгу и за пойлом в подвал лазил, сосед позвал Клавдию в сад к забору поговорить. «Он собирался ехать в город за продуктами и спрашивал, не надо ли нам чего купить», – ничуть не смущаясь, врала Клавдия. Только потом, когда следачка стала задавать неудобные вопросы, призналась, что они были любовниками, а она даже собиралась разводиться. Поэтому побежала к забору, чтобы увидеться с Валерой, пока муж занят.
Однако на этот раз супруг очень быстро освободился от клиентов… Только сейчас Анька поняла почему. Ведь Катя постаралась побыстрее смыться с пасеки, пока хозяин не хватился бутылочки из набора темно-зеленого стекла. Так что разговаривать о жизни и слушать байки старого деда, так казалось Кате в силу своего возраста, она не стала. Схватила сдачу и понеслась к выходу, не слушая, что бубнил продавец о своем продукте. За ней поскакала и Анька, предвкушая, что скоро они сядут с родителями за стол и попробуют хваленый напиток.
А пасечник, лишенный общения с молодыми девицами, пошел искать свою супругу, чтобы пожаловаться ей на неблагодарную молодежь. И застукал ту целующейся с соседом. Любовники были так увлечены собой, что не заметили приблизившегося к ним гиганта. Емельяныч некоторое время молча смотрел на это непотребство, затем схватил жену за волосы и оттащил от Валерия. Со всей мочи залепил тому в челюсть и также молча потащил Клавдию в дом. Она не на шутку испугалась, потому что никогда не видела, чтобы муж вел себя так жестоко по отношению к ней. И закричала «Валера!» Но на помощь никто не спешил, потому что любовник свалился между кустов смородины и не подавал признаков жизни. Это испугало ее еще больше. Ведь Валерий был смыслом всей ее жизни.
Клавдия разозлилась на мужа, вырвалась из его рук и побежала домой за скалкой, чтобы «образумить», как сказала она. Когда тот заскочил в дом вслед за ней, женское оружие было уже в руках, и она со всей дури стала колотить супруга по спине и рукам, которыми он закрывался. До головы не доставала, росту не хватало. Так и колошматила его куда придется, пока муж не вырвал у нее скалку и не откинул в сторону. И стал ее душить. При этом он что-то ей кричал, но она уже ничего не понимала, потому что начало мутиться сознание.
В какой-то момент пришел в себя Валерий и побежал на крики. Увидев картину из пьесы Шекспира «Отелло», схватил подвернувшуюся под руку скалку и звезданул Емельяныча по голове. От удара тот выпустил жену, но не упал, как рассчитывал Валерий. Крепкая башка оказалась у пасечника. Он повернулся к сопернику и набросился на него. Завязалась драка. Хоть Валерий был довольно крепким мужиком, но все же уступал по силе высокому соседу. Пропустив боковой левой, он упал на пол, а сверху на него уселся Емельяныч и начал колотить по голове…
Увидев, что муж убивает любимого, Клавдия подхватила валявшуюся рядом с мужиками скалку и огрела супруга по затылку. То ли получилось очень сильно, то ли попала туда же, куда бил Валерий, но на этот раз Емельяныч сразу обмяк и свалился лицом на поверженного врага. Они лежали неподвижно долгое время, а Клавдия плакала, считая, что оба ее мужчины умерли одновременно. Затем неожиданно пришел в себя Валерий, вылез из-под Емельяныча и осмотрел место побоища. Пощупал пульс и сказал, что мужу каюк, и что Клавдия его убила.
После этого Валерий придумал план, как отвести от нее и себя подозрения в убийстве и замаскировать его под ритуальное, начертив вокруг трупа какие-то магические знаки, свалив все на заезжих девиц. А Клавдия просто была в шоке и по этой причине согласилась. В другой раз ни за что бы, а тут у нее не было сил о чем-то думать. Так что она совершенно не виновата, а все это неудачное стечение обстоятельств.
И на девчонку напала по той же самой причине. В состоянии аффекта. Конечно, аффекта. Тут тоже все свалилось в кучу одно за другим. И так она была на нервах после похорон, а тут еще и Валерка решил пока ее не было дома какую-то девицу привести. И это после всего, что было между ними! Она никак не ожидала от него такой подлости. Ну да, думала, что совместная тайна скрепит их союз навсегда. А он вон как. Сволочь.
– Так что, если бы не я, – Саша широко улыбнулся на этом месте, – лежала бы ты под компостной кучей вместе со скалкой-убивалкой. Туда зарыли убийцы свое орудие преступления.
– Вот гадина, – процедила Анька, вспомнив неприятные ощущения от невозможности вздохнуть. – Да ты-то как там оказался? Ты же на работу поехал.
– Не знаю, интуиция, наверное.
Саша решил не говорить Аньке правду о том, что заметил ее метания после того, как рассказал о своей девушке, и решил вернуться, чтобы проверить, все ли с Анькой в порядке. К тому же ему позвонила следачка и сказала, что жена пасечника к назначенному времени не пришла, и просила его проверить, где та, раз уж он недалеко от садов. Но первым делом опер заехал к Анькиным родителям, ведь девушка была ему важнее какой-то дамочки. Однако плачущей красотки там не оказалось, и он вспомнил, о чем они говорили по дороге.
Поняв, что Анька продолжает вести свое собственное расследование и явно понеслась зачем-то на пасеку, сразу же помчался туда, совершенно не рассчитывая принять участие в ее спасении. Но как оказалось, приехал весьма вовремя, чему потом был несказанно рад. А после и преступление раскрыли по горячим следам. Ему плюсик в послужной список. Ну а Аньке сказал, что случайно заехал на пасеку по звонку следачки, одновременно стараясь выяснить некоторые непонятные моменты, связанные с амулетом Велеса, который убийцы почему-то искали у Кати.
– Какая-то странная история с этим амулетом, – рассуждал Саша-опер в Анькиных воспоминаниях о вечере, когда они еще сидели на кухне. – Ведь полно таких вещей на сайтах продают, даже в магазинах, где золотом торгуют, подобные амулеты и талисманы есть. Купи да носи. Чего они к этому-то прицепились? Не пояснишь? Сдается мне, что ты знаешь больше, чем они говорят.
– Не-а, не знаю, – делала удивленные глаза Анька. – Откуда? Самой интересно. На фига этот придурок на меня-то напал, а потом и за Катей следил? Мне он ничего не объяснил, только говорил, чтобы я амулет Велеса отдала. А я его даже в глаза не видела, – тут Анька нисколько не соврала, потому что в момент нападения ни о чем еще не знала.
Саша пристально вглядывался ей в глаза, но только лишний раз убедился, что она не врет. А Анька, чтобы закрепить свой успех, рассуждала дальше, как будто на самом деле не знала, куда исчез раритет:
– Мне кажется, пасечнику он достался в наследство. Может и не дорогой по стоимости, серебро вроде, но как память о предках. В каждом доме такие вещи хранятся. И у нас есть. Вот жена и искала его после смерти супруга. Любовника привлекла, чтобы самой не париться. У меня другого объяснения нет. Хотя может амулет и дорогущий был по антикварным оценкам. Тогда понятно, что разбогатеть хотели.
– Да, возможно. Но об этом я подумал в первую очередь и посмотрел на сайтах, сколько может стоить такая вещица. И как ты думаешь? Особой цены за него никто не давал, – опроверг ее версию Саша. – В пределах обычной серебряной подвески, ну немного дороже за старину. К тому же жена пасечника утверждала, что амулет мужу подарил какой-то друг молодости. Так что не наследство. Нет, тут что-то другое.
– А может у этого друга был брат двоюродный, которому амулет деда забрать захотелось? А вдруг этот брат и есть лысый Валерик? Вот он к Емельянычу и подбирался через жену. Ух, ты! – Анька даже чуть не поперхнулась от своего предположения. – Точно! Все сходится.
– Х-мм, – скорчил задумчиво-хитрое лицо Саша, раздумывая над Анькиными размышлениями. – Интересно получается. Как только тебе это в голову приходит? Ты неподражаема, – похвалил ее. – Надо будет родословную любовника проверить и выяснить этот момент, – что-то записал себе в телефон…
«Вот об этом и надо сначала спросить, – подумала Анька, собираясь звонить Саше. – А уж потом рассказывать о Катином проступке. И как-то логично объяснить, что никакого амулета сроду не было».
– Привет, – радостно проворковала в трубку после Сашиного «старлей Лопатин вас внимательно слушает». – Выяснил про лысого?
– Ты не права, он не родственник, – начал обстоятельно рассказывать опер. – Мы друга того нашли, все у него выспросили. Амулет действительно был, но никому из наследников он на фиг не нужен. Ну подарил и подарил. Так что тупик.
«Вот черт, все же установили, что амулет был, – немного огорчилась Анька. – Блин, сама же полиции подсказала, откуда ноги растут. Хотя и без меня наверняка бы нашли. Да и ладно, так даже лучше. Только теперь придется придумывать, куда подарок делся».
– Понятно, – отозвалась Анька. – Саш, тут такое дело…
Стала рассказывать о том, как Катя бутылочку с какой-то жидкостью с пасеки случайно прихватила, а Анька потом ту емкость в сумке у подруги нашла и обнаружила, что это удобрение для цветов с ускорителем роста. Ничего и не соврала. Только умолчала, какой эффект случился от удобрения. Но Саша и не спрашивал. Затем сказала, что жидкость из бутылочки перелила для мамы и нашла под крышкой серебряный полтинник. Опять все правда. Почти. И высказала очередное предположение, что убийцы, наверное, думали, что амулет Велеса как-то делает это волшебное удобрение. Поэтому раритет и искали.-
Ведь действительно можно разбогатеть, если наладить производство и продавать ускоритель роста. Садоводы бы точно скупили все. А если за границу реализовать, то ого-го как выгодно. Миллионером долларовым можно стать. А лысый очень хотел обогатиться и завидовал соседу, что у него урожай меда в два раза больше. Так следачка говорила. Вот значит, где реальная причина убийства Емельяныча.
– Ого, ты целую теорию заговора придумала, – засмеялся Саша, выслушав Аньку до конца. – Хотя, кто знает. Надо будет этот вопрос Нине Ефимовне на проработку закинуть.
– А может и не надо, – задумчиво произнесла Анька. – Амулет этот злосчастный наверняка где-то в доме валяется. Найдут когда-нибудь, а может и нет. Ведь Емельяныч мог его тоже кому-нибудь подарить. А удобрение делал скорее всего по какому-то рецепту, который унес с собой в могилу. Так что не разбогатеть теперь его убийцам. Одним словом, дураки жадные.
– Логично, – теперь задумался Саша. – И что самое интересное, ты видимо права. Совсем народ ополоумел с этими заговорами и амулетами волшебными, которые от всего спасают. Фигня все это. Да, пожалуй, Ефимовне так и скажу. Посмотрим потом, что она нароет. Кстати, вам привет передает и просит зла на нее не держать.
– Серьезно? – удивилась Анька. – Неожиданно.
– Да хорошая она тетка. Когда узнала, как ты нам помогла, так и…
– Ладно, спасибо за привет. Так бутылочку заберешь? Или мне в полицию тащиться?
– Заберу как-нибудь, не срочно, – Анька услышала в трубку, как Сашу кто-то позвал и он, буркнув «перезвоню», отключился.
«Ну и ладно. Созвонимся, – подумала Анька и положила телефон на подушку. – Значит с Катей все будет нормально. Да и со мной тоже. Убийц этих все равно привлекут к ответственности и посадят. Хотя срок наверняка дадут небольшой. Но это уже не важно. Про найденную бутылочку с монеткой следачка им точно расскажет, и у них после этого сомнений в том, что амулет Велеса девчонки не брали, не останется. Так что дело пасечника закрыто! А мне пора вставать».
Она села на диване, спустила с него ноги, надела тапочки, нашла свой халатик и пошла умываться. Как там утром говорил Саша? Меня ждут великие дела! Да! Вот теперь пора и с русалкой разделаться.
Умывшись, Анька пошла на кухню завтракать. Поставила чайник на плиту и вспомнила, что не задала один очень интересующий ее вопрос душе талисмана. Ведь как-то не согласуется его обещание все разрулить, когда ее убивать начнут, с тем, что ее чуть не задушила жена пасечника. Аньке тогда ни магия талисмана не помогла, ни Ярилин свет. Почему? Если бы не Саша-опер, она бы действительно умерла?
– Выходи, подлый трус, – махнула левой рукой, и прохладный поток ветра стал освежать на кухне летнюю жару.
Затем повернула ладонь кверху, сделала ей несколько кругов по часовой стрелке и закрутила ветерок в одну струю. Тут же в руке заплескался маленький вихрь, как будто заработал небольшой вентилятор. Анька уселась за стол, положила на столешницу руку и некоторое время смотрела, что у нее получилось. А ведь здорово получилось! И вентилятор можно не покупать. Вот сделать бы еще так, чтобы ветер без ее руки вертелся. Поставить его на стол…
– Ну, ты фантазерка, – усмехнулся душа талисмана у нее в голове. – Чего только не придумаешь. Но так не получится. Энергия-то из твоих рук идет. Только ветер от себя оторвешь, так он и пропадет. Физика.
– Ох, здравствуйте, драгоценный Иван Ермолаич, – почему-то в голову пришло это имя, и Анька назвала им своего внутреннего деда. – Без вас опять никак. Не хотите ли объясниться? Как так получилось, что меня чуть не задушили, а вы, мой хороший, так и не появились?
– Сколько сарказма! – хохотнул душа, похоже у него было отличное настроение. – Чувствую, злишься, кулема. И на вы начала называть. С чего бы?
– Да нет, уже не злюсь, – парировала Анька. – А понять пытаюсь, почему вы меня на произвол судьбы бросили, Иван Ермолаич.
– Не бросил, не выдумывай. Могу все объяснить и прямо по полочкам твоим разложить.
– Ну давай, раскладывай, – перешла Анька на ты, немного успокоившись.
– Во-первых, когда тетка тебя душить начала, нельзя было ее молнией ухайдакать, тебя саму бы задело. Включи мозги, кулема. Молния неуправляема, куда вдарит, там и трындец. Видела же, как мужику досталось. Случайно. Я в него не целился. Разряд же не по прямой бьет, а с вывертом, – не стал оправдываться душа, а начал тыкать Аньке в нос пальцем. Со стороны, наверное, смотрелось очень смешно, как она сама себе пальцем нос нажимала. – А, во-вторых, был у меня план как от тетки избавиться. Но тут твой новый э-ээ… люб… еб… парень подоспел. Я и напрягаться не стал.
– Да? – с подозрением переспросила Анька, обратив внимание, как долго душа подбирал слово к Саше-оперу. А ведь говорит, что спит в анабиозе. Откуда тогда о Саше знает? Вот хитрый жук. Но спрашивать об этом не стала. – Был план?
– Конечно. Я к другому не хочу. Мне с тобой весело. На фига мне старый пердун-колдун нужен? Не-не-не. Так что не сомневайся, план был.
– Ну, ладно, верю. Поделишься?
– Обязательно. Только давай не сейчас, а? Показывать тебе придется, а ты еще не поела толком. Все энергию сожрем.
В этот момент засвистел чайник, и Анька пошла его выключать. Налила кипяток в кружку с пакетиком заварки, бросила ложечку сахара и снова села за стол, помешивая чай. Есть в принципе не хотелось, но она уже усвоила, что после участия души в ее обучении, придется опустошить все полки в холодильнике. Заглянула в него, и поняв, что сегодня не до учебы, сказала:
– Ладно, давай отложим. Надо в магазин идти.
– Слушай, – тут же вклинился душа в ее мысли. – А ты почему меня каким-то Ермолаичем назвала?
– Не знаю, – задумчиво ответила Анька. – Как-то в голову пришло.
– А хорошее ведь имя. Ив-ван Ер-мо-лаич, – нараспев произнес душа.
– Вроде да. Слушай, – вдруг спохватилась Анька. – А я никогда не спрашивала, как тебя зовут. У тебя имя-то есть?
– Нету. Какое имя? Я ведь не человек.
– А пусть теперь будет, – Анька вдруг поняла, почему ей пришло это в голову. – Нельзя же без имени живой душе. Давай будем тебя так звать. Иван Ермолаевич. Нравится?
– А что? Вроде ничего, – обрадовался душа талисмана. – Дед я старый, мне как раз подходит. Да и проще можно звать. Ермолаич. Пойдет?
– Точно, – согласилась Анька и стала пить чай с бутербродом, на котором красовался хлипкий кусочек вареной колбасы.
А после завтрака она собиралась заняться поисками русалки.
Конец книги второй
Все совпадения в названиях городов, улиц, домов, фамилий и имен случайны. Хотя возможно, что все это происходило на самом деле. Кто знает…
Дорогие друзья!
На этом вторая книга о приключениях свежеиспеченной ведьмочки Анны-Марии Лопухиной заканчивается.
Не знаю, к счастью или наоборот, но мой Муз не уложился в эти страницы. Ведь Аньке предстоит еще найти русалку Евлампию (вы же не думаете, что ей окажется Светка?) и освободить любимого (или одного из любимых? о чем узнаете потом) от заклятья. А также освоить силу амулета Велеса и разобраться, наконец, с темным колдуном Викентием.
И скорее всего между этими жизненными поворотами Аньку ждут и другие приключения, из которых, надеюсь, она выберется.
Жду вас на страницах новой книги «Огненный вихрь для колдуна».
