Марина Литвинова
Блондинка хочет замуж-2, или Весна в Хьюстоне
Вернувшись, наконец, в комплекс, я не нашла Джека, а нашла свою сумку с купальниками, выставленной к бассейну, а в телефоне следующее сообщение: «Уезжай, откуда приехала, знать тебя не хочу!»
На этот раз я взбесилась. Совершенно не чувствуя за собой никакой вины, я считала, что Джек должен разбираться с непосредственными «командирами» ситуации, и сообразить, что я, нагруженная покупками, никуда не могла бы двинуться без их машины. Тут подоспела Хайди, они относили свои покупки домой, и с сожалением показала мне десятки неотвеченных вызовов от Джека. «А я и не слышала его звонков, шумно же в магазине!» – начала было оправдываться она. Я была настроена решительно, и, потащив ее за руку к дверям квартиры Джека, велела стучать, как можно громче. «Кто там?» – донеслось из квартиры. И после мы не могли добиться от Джека уже никакой реакции, он молчал, как партизан, в ответ на все наши объяснения и увещевания под закрытой дверью. Хайди подкатила стул на колесиках и заявила, что она будет сидеть здесь, пока Джек не откроет дверь. Я подумала, что это уже слишком, и что, если человек настолько хочет побыть один, то лучше уж предоставить ему такую возможность. И что вряд ли мне в дальнейшем хочется до такой степени щекотать себе нервы, чтобы встречаться с психически нестабильным мужчиной.
Я пошла к бассейну, Хайди, потеряв интерес к происходящему, за мной. Там я подобрала и аккуратно разложила свои вещи, наспех и как попало засунутые Джеком в сумку (а зачем он их вообще вынимал, интересно?), положила сдачу на столик, возле которого сиротливо сгрудились пакеты с закупленными продуктами, и пошла в сторону гостевой парковки. Тут дверь квартиры Джека с треском распахнулась, он торжественно спустился с открытой лестницы и пошел следом за мной.
Объясняя мне, как я виновата, как виновата Хайди, как был расстроен он, Джек в конце своей пламенной речи попросил меня остаться и разделить-таки с ним трапезу. «Ну уж нет, в такие игры я и дважды-то не играю, не то, что раз, еще раз и еще много-много раз», – ответствовала я, садясь в машину. «Если ты сейчас уедешь, я больше не позвоню, и совсем удалю твой номер», – по-опереточному драматично пригрозил Джек. Но мне уже было безразлично, что он там сделает, как еще решит себя развлечь. Как угодно, но уже не со мной в качестве зрителя или участника этих спектаклей. Мне придется искать женихов в других местах. Может, они не будут такими красавцами, но выбирать буду среди более уравновешенных, это уж точно.
Эпизод 3. Декларация "Хочу замуж" и Бен
Я хорошо понимала – развлекая Глорию и себя поездками, я ухожу от основной цели – выйти замуж. Но вложение сил в отношения, которые неизвестно, когда и как выстрелят, что с ними случится в отдаленной перспективе, казалось очень нудным занятием. Необходимо было найти баланс между развлечениями и делом, а он никак не находился. Глория тоже это понимала, и она пыталась компенсировать это пробел своим забавным сватовством.
Везде, где мы с ней останавливались в наших поездках по Техасу и Луизиане, нас запомнят сотрудники ресторанов и фаст-фудов. Особенно, конечно, в небольших городках, где почти все жители друг друга знают. Обычно дело происходило так: Глория заходила первой, затем выводила меня куда-то на середину обеденного зала и декламировала с чувством: «Ее зовут Лана. Она приехала из далекой России, чтобы выйти замуж в Америке. Посмотрите, какая она красивая, умная, образованная, говорит не нескольких языках, она легко может составить счастье любому мужчине». Я в это время улыбалась и хлопала глазами, стесняться же участия в таком представлении перестала, где-то после третьего-четвертого захода. Мужчины постарше, сидевшие за столиками, смущенно пожимали плечами, признаваясь, что они прочно и счастливо женаты, парни помоложе спрашивали, готова ли я еще рожать детей. Обе возрастные категории чувствовали себя виноватыми, что не могу вот так взять и осчастливить меня браком прямо сегодня, поэтому заменяли это предложением оплатить наш завтрак – обед – ужин, в зависимости от времени суток. Глория никогда не проделывала этот маневр в Хьюстоне, боялась все же ненужно огласки, наверное. Но стоило отъехать хоть на пару миль, все повторялось сначала в каждом заведении, причем она все более входила в раж и представляла меня все более изощренно и искусно. Экономия на питании выходила потрясающей.
Толку от этих выступлений не было никакого, но мало-помалу я так свыклась с идеей предлагать себя замуж напрямую, слова Глории так закрепились в мозгу, что потом у меня стало вылетать уже и у самой, совершенно автоматически: «Меня зовут Лана, я из России…»
С Беном, моим воздыхателем еще с зимнего посещения Хьюстона (Книга «Блондинка хочет замуж, или Зима в Хьюстоне»), мы встречались совсем редко. Он был постоянно занят на работе, в выходные пытался отлежаться и отдышаться от нагрузочной недели – все, как работающие на корпорацию американские мужчины в своей общей массе. Даже если и пытался назначить встречу, я кричала в телефонную трубку, соперничая с шумом ветра: «Извини, я в Остине /Далласе/ Сан-Антонио сейчас, в эти выходные не получится».
Тем не менее, удалось встретиться пару раз, мы сходили на концерт и на выставку, а затем Бен снова пригласил меня домой. Уже помня о том, что это завуалированное приглашение к более интимным отношениям, я все же пришла, нарядившись как можно более женственно – чтобы затушевать эффект тех решительных слов, что я собиралась обрушить на него, бедного, ничего не подозревающего. «Как ты помнишь, меня зовут Лана», – начала я прямо с порога.
Речь моя была недолгой, но в ее процессе Бен успел выронить букет цветов, с которыми меня встречал, пододвинуть себе стул и присесть – видимо, ноги перестали держать от неожиданности, широко открыть рот, но потом опомниться и поставить на место отвисшую челюсть. «Но здесь так не принято, нам надо получше узнать друг друга, я и не собирался жениться вовсе, даже и мысли такой не было, мне просто приятно с тобой общаться…» – бормотал он, то ли для себя, то ли для меня. «Интересно, сколько еще раз нужно сходить в кино или музей, чтобы, как ты говоришь, узнать друг друга получше? – напирала я. – Понятно, что тебе надо подумать, вот и начинай прямо сейчас. Глядя на тебя, сразу видно – вечеринка безнадежно испорчена».
С этими словами я удалилась, дипломатично поцеловав его в щечку, и оставив Бена в полном недоумении. Кто мог знать тогда, что он действительно подумает?
Эпизод 4. Александр великий
Однажды у Глории завелись деньжата, и она попросила отвезти ее в магазин безделушек. Обычная история, Глория любила покупать всё, что "красиво", или "мило",или "подходит к той юбке, что я привезла из Испании". В результате ее комната была завалена всевозможными кошелечками и сумочками, браслетами и косметикой, куколками и фигурками животных. Чтобы разложить все это в маломальском порядке, ей не хватало ни места в шкафах, ни терпения. Однако, стоило детям подкинуть ей средств "на расходы", как она моментально просаживала их на этот своеобразный шопинг. Я научилась не ожидать ее в магазинах, отговаривая от очередных покупок, что всё равно было бесполезно, а уезжать по своим делам, курсируя в радиусе одной мили по Пиарденду, и возвращаясь за Глорией по ее звонку. Так было и в тот день.
Неожиданно прекратил работу интернет в моём мобильном телефоне, и я ринулась в офис компании-провайдера, защищать свои права. Припарковавшись, я уже издалека заметила интересного молодого человека, худощавого, высокого, стильно одетого, которого, исходя из необычной для Техаса внешности, можно было бы принять за грека. Он как раз выходил из офиса мобильного провайдера. Тут, недолго думая, я обратилась к нему и спросила, не те же ли у него проблемы с телефоном, что и у меня. Он ответил, что все уже выяснил – провайдер проносит свои извинения, у них повсеместное нарушение связи, не только интернета, и они попробуют ликвидировать этот огрех в течение двух-трех часов. Затем он представился Александром и спросил, не вхожа ли я в русское сообщество, и не могла бы я рекомендовать его для знакомства с блондинкой, похожей на меня. Я искренне восхитилась такой дипломатично оформленной фразе и возразила: "Минуточку, а почему же в таком случае не я? Мне как раз замуж надо".
Молодой человек сначала зарделся, будто я что-то неприличное сказала, потом вдруг решительно пригласил меня в соседний кофе-шоп, обсудить эту ситуацию. Я объяснила, что неподалеку в магазине меня ждет подруга, и, так как мой телефон не функционирует, придётся поехать и разыскать ее. Александр пригласил и Глорию составить нам компанию, и это мне очень помогло. В рассказе о том, кто я и какая, она, как всегда, вдохновенно солировала, мне оставалось только согласно кивать. Свою же биографию Александр выложил сразу и исчерпывающе. Болгарин по национальности, он был рождён в США, и с тех пор является гражданином этой страны. С отцом, известным врачом, они пожили в разных европейских странах , вплоть до Гибралтара, но образование он получал в Софии. Я ему нравлюсь, он устал от одиночества, и жениться совсем не против. Почему-то очень важен был для него вопрос, возьму ли я его фамилию – Марин. Я попросила для начала показать американский паспорт и свидетельство о разводе с первой женой. Таких серьезных документов у него при себе не оказалось, и мы договорились встретиться вечером для урегулирования этих формальностей, а заодно и для романтического ужина в ресторане.
Александр пригласил меня в дорогой рыбный ресторан, где продолжил повествование о своём детстве и юности. Там я сделала первый вывод – Александр очень щедр, ежедневных расходов он, по-видимому, совсем не считает. Вероятно, поэтому машина его была в плачевном состоянии, а главное – в ней не работал кондиционер. Техасским летом только очень выносливые люди могут позволить себе автомобиль без кондиционера… Мы общались недолго, и пока что я видела только хорошее отношение с его стороны . Он уверял, что совершенно не ревнив, причиной развода с первой женой называл ее измену (интересно, бывают в Америке другие причины?), и, наконец, пригласил меня посетить его жильё.
Жил он бесплатно в доме друга своего отца. Находясь совсем рядом с бурным хайвеем и вроде бы цивилизацией, дом, тем не менее, гнездился в сырой одинокой лощине, куда нужно было ехать по узкой извилистой дорожке, между заборами каких-то производственных территорий, что оставляло неприятное впечатление. Огромное это здание требовало и ремонта, и генеральной уборки. По сути, единственной чистой и ухоженной, была комната с огромной кроватью. Это помещение Александр легко превращал в столовую, установив тарелки с едой и бокалы с вином на гладильной доске. Всегда в его холодильнике были особенные продукты: настоящий черный хлеб, сыр брынза, болгарские приправы, отличное вино, без бокала которого, по признанию самого Александра, не обходился ни один его день. Тут же, украшая металлическую вешалку на колесиках, висела его униформа госпитального охранника. Проход в санузел был вычищен в виде дорожки между кучами строительного мусора, сам же санузел выглядел вполне прилично. Остальные комнаты были завалены старой рухлядью неизвестного предназначения. Саша так и объяснил: "Мне выделили одну комнату, в ней я и живу. Если я женюсь, мы займем ещё одну комнату и ещё одну ванную, а впрочем, как тебе больше понравится".
Вокруг дома десятки метров земли были покрыты не газоном, а настоящей техасской травой. Она растет на сырых участках, вдоль ручьёв, жесткая, неказистая и очень густая. По ней лучше не ходить в открытой обуви, неизвестно, кто ползает под ее прикрытием и норовит укусить за ногу при первом удобном случае. Хотя, на самом-то деле, здесь и в искусственном газоне быстро заводятся различные неказистые зверушки, может только меньших размеров, чем в траве. Приходится осмотрительно «наматывать круги», обходя по большому радиусу такие вот "полянки", по сухим (а, еще надежнее, асфальтированным) дорожкам, Сколько же раз я вспоминала нашу песню "Травушка-муравушка зелененькая", и удовольствие походить по свежей летней траве босиком! Здесь о таком не приходилось и мечтать…
Через пару дней, когда романтический порыв у Александра прошёл, началось моё воспитание, подогнанное под его представление о жизни. Как выяснилось, Александр любил читать лекции о будущем жизнеустройстве, и не только в пределах США, но и по всему миру. В своей жизни я уже наслушалась разных постулатов из всевозможных эзотерических теорий, но Александр превзошел всех. Не резко, стараясь не отпугнуть меня своей радикальной позицией, а очень плавно и постепенно он разворачивал передо мной красочную картину недалекого будущего: всех нас ожидает атомная катастрофа… Европа и Африка сгинут в ней первыми, такая же судьба ожидает Южную Америку и Австралию, и, вероятно, Азию. Небольшими островками, пригодными для жизни людей, останутся два штата: Нью-Мексико и Невада. Мужчины погибнут все до единого, а все оставшиеся дамы соберутся на этой чудом сохранившейся земле и объявят Александра царем, за неимением других уцелевших кандидатов. Конечно же, они начнут жестоко соперничать за его внимание, и если к тому времени я не успею стать его единственной и любящей женой, мне не выдержать конкуренции со свежими молодыми девочками, ведь я, извините, «старовата уже для такого соперничества», говорил он с печальным вздохом. И если до этого постулата я ещё как-то, в пол-уха, слушала эти бредни, то теперь Александр окончательно потерял аудиторию в моём лице. Я четко поняла, что его место в спецучреждении, а на свободе он, вероятно, потому, что не буйный, и на работе помалкивает о своем замечательном предназначении.
В результате я заявила, что мы можем дружить, но дальше дружбы отношения не зайдут. Александр сначала крепко обиделся и исчез со связи, но потом объявился, уже согласный и на этот вариант. Как я потом поняла, кроме меня, его никто никогда не слушал дальше первого предложения, со мной же, в качестве слушателя, ему удавалось произнести не менее пяти. И особенно приветствовала нашу дружбу Глория, ведь походы в ресторан за Сашин счёт стали одним из пунктов ее списка доступных развлечений.
