Марина Леванова
Поцелуй меня, любимый
Глава 17
Чанлиф стояла на балконе и с замиранием сердца неотрывно следила за пранадармцем. Степняк выбил уже двух противников из седла и без зазрения совести забрал себе в качестве трофея их доспехи, лошадь и оружие, таким образом лишив обоих принцев возможности участвовать дальше в конно-копейной сшибке. И сейчас Илад красовался перед публикой, изящно гарцуя на своей белой лошадке перед трибунами; зрители чествовали своего победителя стоя.
Молоденькие девушки, помня, как он однажды сорвал для сестры принцессы обычный придорожный цветок, сегодня забрасывали его целыми букетами из этих цветов, а умудрённые жизнью матроны дерзко слали ему воздушные поцелуи и обещали подарить настоящие за очередную победу.
– Ну что, прелестницы, – обратился степняк к зрительницам, сверкая своими синими очами из-под поднятого забрала. – Кто из вас на этот раз украсит древко моего копья своим шарфиком?
– Я, я, я, – понеслось со всех сторон.
– Возьми мой! – кричала какая-то отчаянная красотка, чуть ли не до половины свесившись через перила и рискуя свалиться вниз.
Пранадармец подъехал к девушке, протянул к ней своё копьё и терпеливо ожидал, пока она дрожащими от волнения руками привяжет свой шарфик к древку. Повернул голову в сторону балкона, где расположилась семья правителя, уважительно склонил голову.
– Готово, – тихо прошептала девушка, пожирая глазами лицо пранадармца. – Удачи тебе, мой герой!
– Спасибо, – поблагодарил степняк и рванул к барьеру, где его уже ожидал очередной противник.
“Раздетые” принцы с молчаливым презрением наблюдали за творящимся безобразием и недовольно о чём-то переговаривались между собой, явно замышляя что-то недоброе.
“Милый, милый мой Илад! – шептала Чанлиф, прижимая руки к груди. Она видела, что степняк не стал привязывать её шарфик к копью, а повесил его себе на шею и завязал сбоку на два узла, но так, чтобы концы свободно развевались по ветру. – Сколько буду жить, никогда не забуду твоей доброты и того, что ты сделал для меня!”
– Это ведь ты ему подарила чёрный доспех, – уверенно произнесла Сабмила, подходя к сестре. – И не отпирайся!
– И не собираюсь, – тихо проговорила Чанлиф, закрывая глаза за миг до сближения всадников; вздрогнула, услышав треск сломавшегося древка, и тут же заулыбалась, когда зрители взорвались радостными криками. – Он ехал сюда за данью, а не на турнир за твою руку и сердце. – Спокойно встретила осуждающий взгляд сестры. – Это мой подарок ему.
– Даже не надейся! – со злостью прошипела Сабмила. – Тебе здесь ничего не светит. – И вдруг вспомнила вчерашний подслушанный разговор между отцом и дядей. – Твоя судьба уже решена. – Не могла сдержать довольной улыбки, когда Чанлиф посмотрела на неё с тревогой. – По завершении этого турнира ты отправишься в Акрон и выйдешь замуж за Зарифа; дядя поведал моему отцу, что у него умерла очередная жена, а ему очень нужен наследник.
– Ты врёшь! – Чанлиф пошатнулась, хватаясь за перила и часто дыша. Голова закружилась, не хватало воздуха, создавалось ощущение, что у неё только что выбили почву из-под ног и во всём мире разом померк свет.
– Нет, не вру! – пропела тоненьким голоском счастливая принцесса. – Так что не облизывайся, сестрёнка. Этот лакомый кусочек не для тебя!
Чанлиф много чего слышала о Зарифе, и в основном это были новости об очередной безвременно почившей жене, которая, как и прежние, не смогла принести ему наследника. Но Зариф не отчаивался и брал себе новую жену, выбирая с каждым разом девушку всё моложе. Он полагал, что именно молодость супруги даст ему желанного наследника, и совсем не думал о том, что, возможно, причина бесплодия кроется в нём самом.
"Вот и всё! На этом моя жизнь и закончится", – Чанлиф едва сдерживалась, чтобы тут же не броситься к отцу и не начать умолять его не делать этого.
– Скажи, – Сабмила подошла к сестре и заглянула в её глаза, полные слёз, – что ты нашла в этом степняке такого, чего не вижу я? – Но Чанлиф молчала. – Я хочу это знать! Почему он всем так нравится?
– Тебе этого не понять, – отрешенно проговорила Чанлиф, выглядывая рядом с правителем своего отца. “Нет, я этого так не оставлю! Сегодня же вернусь в дом мужа, и больше меня оттуда никакими пирами на выманят.
– А ты знаешь, что твой распрекрасный степняк всю ночь мучил в своих покоях какую-то женщину? Она кричала и кричала, бедолага, и только к утру затихла, – не успокаивалась Сабмила. – Я ещё вчера вечером к отцу приходила, чтобы он спас несчастную, но он только утром послал в его покои своих воинов.
Чанлиф перевела взгляд на сестру и тихо спросила:
– А с чего ты вдруг взяла, что он убивал кого-то? Вдруг они занимались любовью? – скривила губы в снисходительной улыбке. – Безудержной. Страстной, – её голос понизился до шёпота, а в глазах запрыгали бесята. – И этой женщине было настолько хорошо, что она не могла сдержать криков счастья.
– Ха-ха, – засмеялась Сабмила. – Ты меня насмешила. Как можно кричать от того, что с тобой проделывают эти мерзкие мужчины?
– Не знаю, кто будет твоим мужем, – Чанлиф усмехнулась, – но я сочувствую ему! Извини, сестрёнка, поболтала бы с тобой, но мне срочно нужно поговорить с отцом.
– Иди, конечно. – Сабмила проводила взглядом удаляющуюся сестру. – Только вряд ли тебе это поможет.
Чанлиф встретила своего отца у выхода с балкона; он улыбнулся и пошёл ей навстречу с распростёртыми объятиями.
– Дочь моя, – торопливо проговорил Вахид, – как я рад тебя видеть!
– Отец, удели мне немного времени. – Чанлиф нервничала, потому что за видимым спокойствием отца скрывался взрывной характер. – Мне нужно с тобой поговорить.
– Да, и мне с тобой тоже. – Вахид взял дочь под локоть и повёл в комнату для отдыха. – Я ещё вчера хотел с тобой кое-что обсудить, но ты так сильно расстроилась из-за сломанного цветка, что я решил этот разговор перенести на сегодня. – Доброжелательно улыбнулся дочери: – Дорогая, у меня есть для тебя хорошая новость.
– Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. – Чанлиф закрыла дверь и смело выдержала колючий взгляд отца. – Я не выйду замуж за Зарифа. И я прямо сейчас уезжаю к себе домой.
– Никуда ты не поедешь, – отрезал Вахид. – Завтра по завершении турнира, как только будет объявлен победитель, ты под надёжной охраной отправишься в Акрон к своему будущему мужу. И это не обсуждается!
– Нет! Никуда я не поеду! – Чанлиф упрямо вскинула подбородок и твёрдо проговорила каждое слово: – Я уже не маленький ребёнок, чтобы ты распоряжался моей жизнью.
– Я твой отец! – взревел взбешённый Вахид. – Ты из рода Ворджага. В твоих жилах течет королевская кровь, а это значит, что правитель Эграна волен устроить твой брак по собственному усмотрению.
– Правитель Эграна, – с нажимом в голосе повторила Чанлиф слова отца; и вдруг вспомнила тот разговор, когда Гаруф пообещал ей, что позволит самой выбрать мужа. – Если дядя прикажет, я, конечно же, подчинюсь, но думаю, он не станет этого делать.
– Мы не будем по пустякам беспокоить моего брата, тем более уже всё оговорено. – На краткий миг в глазах Вахида всё же промелькнуло сомнение. Гаруф искренне любил свою племянницу и восхищался её стойкостью и мужеством: Чанлиф была полной противоположностью его избалованной, капризной дочери.
– Я хочу поговорить с дядей, – потребовала Чанлиф. – Он обещал мне, что я смогу сама выбрать для себя мужа. И я знаю, кто им станет.
– Речь идёт о степняке? – требовательно поинтересовался Вахид; Чанлиф кивнула. – Забудь об этом! Он уверенно идёт к победе, и ему нужна Сабмила, а не ты. Ты можешь рассчитывать только на место наложницы в его гареме. Этого потребовала принцесса.
Чанлиф беззвучно заплакала, безуспешно пытаясь взять себя в руки, но слёзы почему-то всё текли и текли.
– Лучше быть наложницей в гареме Илада, чем женой Зарифа! – в отчаянии выкрикнула она.
– Да как у тебя язык повернулся такое сказать? – Вахид окончательно потерял терпение, он схватил Чанлиф за плечи и с силой встряхнул. – Моя дочь никогда не будет наложницей! Слышишь? Никогда! – Он смотрел в полные слёз глаза и злился ещё больше. – Всё. Разговор окончен! Иди к себе и собери вещи. Будь готова отправиться в путь в любой момент.
– Отец! – повысила голос Чанлиф.
– Дочь моя! – зарычал Вахид.
Они непримиримо уставились друг на друга.
– Я собираю вещи и уезжаю прямо сейчас, – чеканя каждое слово, проговорила Чанлиф, вырвалась из рук отца и открыла дверь. – Ты больше не увидишь меня!
– Стража! – голос Вахида заставил Чанлиф вздрогнуть. Она ошеломлённо посмотрела на своего отца. – Возьмите её под арест! – отдал он приказ прибежавшим воинам из личной охраны правителя. – И не спускайте с неё глаз! Я знаю свою дочь.
– Отец, – одними губами прошептала Чанлиф. – Как ты можешь?
– Могу! И сделаю! – Вахид обратился к командиру: – Вы лично отвечаете за неё головой.
Воины подошли к принцессе и взяли её под руки, но девушка одарила их таким ледяным взглядом, что они тут же отступили.
– Ваше Высочество, – тихо заговорил командир. – Не усугубляйте своё положение! Вы же понимаете, я не могу ослушаться приказа.
Принцесса кивнула и, едва передвигая ноги, вышла из комнаты. Её тут же со всех сторон окружили воины.
“Нет, я это так не оставлю! Ноги моей здесь больше не будет. Завтра же сбегу отсюда. Вот прямо во время турнира и сбегу. – Чанлиф пошла быстрее. – Нужно найти мужской наряд, предупредить верных слуг, чтобы отвлекали на себя внимание, переодеть Нелю в своё платье, и как только прозвучит сигнал к началу боя, бежать через окно. Там всего два этажа. Свяжем простыни вместе, кто-нибудь подержит, пока я спущусь. Мне всего-то нужен один час, чтобы выбраться из дворца и выехать из столицы. – Невесело улыбнулась. – А там меня уже никто не найдёт”.
Поздно вечером слуги сообщили, что степняк прошёл в следующий этап турнира, правда, его тоже несколько раз сумели выбить из седла, но так как у него оказалось больше побед, чем у кого-либо другого, завтра он будет бороться за руку принцессы. И теперь Чанлиф не находила себе места.
“Как он там? Не ранен ли? Сможет ли завтра выстоять в бою?”
А судя по тому, что говорили слуги, завтрашняя схватка обещала быть жестокой. Уж больно невзлюбили степняка заморские принцы. Но как ни крути, посол из Серебряной Завлуди оказался самым ловким, быстрым и сильным из всех участников, а самое главное, уверенно шёл к победе, и это многим не нравилось.
“Эх, свидимся ли мы когда-нибудь с тобой ещё, Илад?” – думала Чанлиф, проваливаясь в беспокойный сон.
Глава 18
К побегу всё было готово. Неля в платье госпожи сидела за столом напротив входной двери и делала вид, что читает книгу. Две другие девушки связали между собой простыни и ждали лишь сигнала к началу турнира.
Сад уже давно опустел, все собрались на трибунах арены. Зрители жаждали видеть побоище между именитыми принцами и ставили ставки на того, кто станет победителем.
Чанлиф в мужском платье нервно расхаживала по комнате. На голове у неё был платок, один край которого свободно свисал сбоку, чтобы закрыть лицо, когда понадобится.
– Госпожа, – тихо позвала Неля. – Может, мне притвориться больной? Буду лежать в кровати, и никто меня не потревожит.
– Ни в коем случае, – категорически заявила Чанлиф. – К тебе тут же вызовут лекаря, а он не станет молчать.
– Ой, не подумала. – Неля виновато пожала плечами.
– Так, вы знаете, что нужно говорить, когда обман раскроется. – Чанлиф переживала за своих людей, которые должны были остаться во дворце и принять на себя весь гнев её отца, поэтому она придумала небольшую хитрость: слуги не будут знать всей правды, а значит, ничего вразумительного не смогут рассказать, когда их будут допрашивать.
– Правду, – в один голос произнесли девушки и смущённо переглянулись между собой.
За всех решила говорить Неля:
– Госпожа ушла смотреть бой степняка, а чтобы её не узнали, переоделась в наряд простолюдина. Но как только станет известен победитель, она тотчас вернётся обратно.
– Правильно, – похвалила Чанлиф. – Раз меня не пускают на турнир как положено, я проберусь на него – как умею.
– А что делать с охраной за дверью? – испуганно спросила Неля. – Вдруг они войдут, захотят лично убедиться в том, что вы на месте.
– Я никогда с ними прежде не разговаривала и не собираюсь и впредь этого делать, – Чанлиф закрыла платком своё лицо. – Сиди спокойно за столом, листай книгу, главное, лицом к ним не поворачивайся, а вы, – она посмотрела на девушек, – тут же потребуйте, чтобы для меня принесли фруктов и холодный напиток.
– Хорошо, госпожа.
– Всё сделаем.
В дверь громко постучали. Чанлиф спряталась за плотную парчовую занавеску и затаила дыхание. Одна из служанок бросилась к выходу и открыла засов, но осталась стоять в проходе. Но тревога оказалась напрасной: вернулась Аиша, доверенное лицо Чанлиф, помощница и просто подруга, которая, в отличие от остальных, знала всю правду. Когда девушка заходила, воины с тревогой заглянули в комнату, но заметив госпожу, сидящую за столом, тут же успокоились и вернулись к своим обязанностям.
Аиша медленно притворила за собой дверь, при этом лицо её оставалось спокойным, но как только она задвинула засов, со всех ног бросилась к Чанлиф.
– Госпожа, госпожа, – её голос дрожал, в глазах стоял ужас.
– Что? Что случилось! – Чанлиф сорвала с лица платок. – Говори, не молчи.
– Вы же просили слушать, что говорят другие слуги?
– Да, просила. – От дурного предчувствия в груди у Чанлиф всё сжалось.
– Я случайно подслушала разговор. – Аиша в отчаянии заломила руки. – Принцы сговорились сегодня в общем бою не драться между собой, а все разом напасть на степняка и убить его.
– Что-о-о? – Чанлиф пошатнулась. – Разве такое возможно?
– Не знаю, госпожа. – Аиша выглядела испуганной. – Но говорят, бой никто останавливать не будет. Сегодня последний день турнира. Должны остаться только победители, одного из которых принцесса назовёт своим избранником.
Чанлиф подошла к окну и долго смотрела в ту сторону, где находилась арена. Выбирать всегда трудно, а принять правильное решение ещё сложнее. Она колебалась лишь мгновение.
– Принесите мне мои клинки. Только не те, с которыми я обычно танцую. – Чанлиф обернулась и обвела притихших девушек суровым взглядом. – Мне нужны мечи, которые я храню в коричневом футляре. И поторапливайтесь! Скоро прозвучит сигнал к началу схватки.
– Но госпожа, – взвыли девушки.
Неля принесла ножны с боевыми клинками и помогла госпоже надеть их на себя
– Я так решила. – Чанлиф проверила, как выходит оружие, удовлетворённо кивнула и решительно направилась к огромного сундуку, открыла крышку и достала нагрудник из плотной кожи с металлическими нашивками. – Аиша, помоги мне.
– Нет-нет, не надо, – запричитала девушка, падая на колени и умоляюще протягивая руки к любимой госпоже. – Прошу вас! Не делайте этого.
– Аиша, я в любом случае пойду туда – в защите или без, – решительно заявила Чанлиф. – Но только в этом, – она встряхнула нагрудник, – у меня будет хоть какой-то шанс остаться невредимой. Последний раз спрашиваю, ты поможешь мне или нет?
– Помогу-у-у, – тихо рыдая, проговорила Аиша, бросаясь к госпоже. – Простите меня. Простите! Я сейчас. Я скоро.
И в этот момент раздался протяжный звук рога, возвещающий о том, что только что началась последняя, решающая схватка.
– Всё. У меня больше не осталось времени. – Чанлиф оттолкнула руку девушки и бросилась к окну.
– Ваше Высочество, – Аиша попыталась остановить госпожу, но схватила пустоту. – Вернитесь. Прошу вас! Нужно надеть защиту.
Но Чанлиф уже не слышала её. Она ловко спустилась вниз и помчалась по дорожке сада, а в голове билась одна-единственная мысль: “Илад попал в беду, ему нужна моя помощь”.
Зрители на трибунах безмолвствовали. В воздухе витало предчувствие беды. В зловещей тишине слышался лишь звон сталкивающихся мечей.
Как только прозвучал сигнал к началу схватки, Милада поняла, что происходит нечто непредвиденное. По правилам поединка каждый был волен выбрать для себя одного или двух противников. И то, что сейчас все принцы посчитали таковым степняка, было проблемой самого степняка. Они загнали пранадармца в угол и только это пока спасало его от неминуемой смерти.
Милада видела, как к ней на помощь бросился Сван со своими воинами, но их остановила стража правителя Эграна. Всё правильно! Слуги, воины и оруженосцы не имели права помогать своему господину в турнире, а это значило только одно: она сегодня погибнет. Нет, ей не было страшно. Она всегда знала, что такое может случиться, только не хотела в это верить. И сейчас, когда она была всего лишь в шаге от заветной цели, ей было невыносимо обидно вот так погибнуть на арене.
“И моя семья никогда не узнает, где сгинула их глупая дочь!”
Вахид отставил кубок с вином и подошёл к Сабмиле, которая всё это время стояла возле перил балкона и не отводила своего горящего взора от пранадармца.
– Как-то это неправильно, – тихо произнёс Вахид, наблюдая за происходящим на арене. – Брат, может, целесообразнее было бы остановить бой?
– Зачем? – Гаруф выглядел довольным. – Нет степняка – нет дани за двенадцать лет, и моя дочь не отправится в Серебряную Завлудь. И нам даже не придётся за это отвечать, – многозначительно улыбнулся. – Потому что это был его личный выбор – принять участие в турнире за руку принцессы. А на турнирах, как ни прискорбно, иногда погибают люди. Пусть уже всё идёт, как идёт. – Равнодушно махнул рукой: – Не переживай, брат, получай удовольствие от турнира.
И вдруг все увидели, как по трибунам, отталкивая сидящих и перепрыгивая через лавочки, несётся хрупкий юноша, укутанный с головы до ног во всё чёрное. Незнакомец добежал до перил и спрыгнул на арену, выхватил из ножен два клинка и бесстрашно ринулся на принцев.
– О, боги! Кто это? – Вахид удивлённо приподнял брови.
– Не всё ли равно, кто! – Гаруф пригубил кубок. – Какой-то простолюдин. Кстати, он не жилец. Посмотри на него. Он ничем не защищён. Спорим, его убьют прежде, чем упадёт сам степняк?
– И то правда, – поддержал его Вахид, продолжая наблюдать за странным юношей: что-то очень знакомое было в том, как он двигался.
***
Миладу ранили в руку, порез был не глубоким, но сильно кровил, и сил хватало только на то, чтобы защищаться. Она упрямо билась, решив держаться до последнего вздоха, хотя и понимала, что выбраться живой из этого угла у неё уже не получится. И вдруг что-то случилось. Среди принцев началась какая-то сумятица, они разворачивались к новому неведомому врагу, напавшему на них со спины.
Нежданный участник битвы уверенно продвигался всё ближе к степняку, мастерски орудуя двумя клинками. Совершенная техника, изящество в каждом шаге и быстрота движений делали незнакомца почти неуязвимым, но на нём не было защищающих доспехов, и его уже дважды успели задеть.
Незнакомец прорвался к степняку и коснулся его плеча, давая таким образом понять, что он полностью на его стороне и готов сражаться.
– Кто ты? – чуть не плача спросила Милада-степняк, отбивая удар рыжего принца и не давая тому ранить её спасителя.
Но юноша не ответил, повернулся к Миладе спиной и принялся отбивать сыплющиеся удары. Милада тоже повернулась лицом к врагам, принимая на себя удары с другой стороны. Через какое-то время они обменялись взглядами, понимающе кивнули и слаженно поменялись местами. Незнакомец всё быстрее размахивал своими клинками, не подпуская к ним никого ближе, чем на длину своего грозного оружия, и, словно танцуя, каждый раз плавно перемещался за спину степняка, когда тот разворачивался к новому противнику.
Странное это было зрелище и страшное. Всего двое – всем ненавистный степняк и никому не известный юноша – против своры обезумевших от крови и лёгкой добычи принцев, спина к спине синхронно двигались то в одну сторону, то в другую и слаженно отбивали атаку за атакой. Казалось, они понимали друг друга без слов, словно долгое время тренировались драться в паре.
– Прошу тебя, назови своё имя, – задыхаясь от быстрого темпа попросила Милада-степняк, обводя немигающим взглядом своих противников: она едва держалась на ногах, а чтобы подлечить себя, нужна была хотя бы одна-единственная минутка, но такой роскоши у неё не было.
Незнакомец вдруг врезался в её спину, словно его сильно толкнули, и начал безвольно съезжать вниз. Милада резко обернулась и подхватила юношу, не давая тому упасть, толкнула его в угол за свою спину и приняла всю ярость атаки на себя. Не выдержав, в отчаянии закричала. И крик этот рвал душу, столько в нём было безысходности.
Зрители поднимались со своих мест. Женщины зажимали себе рты, чтобы не разрыдаться, а молоденькие девушки, совершенно не таясь, тихо плакали, мужчины же стыдливо отводили глаза в сторону, чтобы не видеть творящегося бесчинства.
Чанлиф открывала рот, словно рыба, выброшенная волной на берег, не в силах произнести ни слова. Сквозь пелену слёз она не могла разглядеть своего степняка. Сорвала с лица платок.
– Меня зовут Чанлиф, – прошептала она, пытаясь хотя бы ещё раз коснуться своего милого степняка, но почему-то видела перед собой только размытый силуэт. – И я счастлива, что погибну рядом с тобой.
– Что? Что ты говоришь? – Милада бросила взгляд через плечо и чуть не выронила меч из рук. – Ты-ы-ы?!
– До-о-очь моя, – закричал с балкона Вахид, хватаясь за сердце; всё это время он не отводил своего горящего взора от простолюдина, и когда тот вдруг сорвал с лица платок, ему показалось, что земля разверзлась под его ногами. Пошатываясь, он двинулся вслед за стражей. – Нет-нет, только не это!
Гаруф в ужасе бросился к перилам. Он не верил своим глазам: на песке арены умирала его племянница. Его любимая единственная племянница, которую он только что позволил убить на своих глазах.
– Стража! Немедленно остановите бой! – отдал он долгожданный приказ.
– Что-о-о? – возмутилась Сабмила. – Опять Чанлиф? И снова рядом со степняком?! – Далеко высунулась с балкона, чтобы лучше рассмотреть, что происходит в дальнем углу арены: так и есть, это была её сестра, только на этот раз она умудрилась переодеться в простолюдина и вышла на арену биться бок о бок рядом с варваром. “Ну уж нет! Не будет по твоему, сестрица ты моя дорогая!” – Да, остановите бой! – вторила она своему отцу. – Отец, я сделала свой выбор! Моим мужем станет достойнейший из достойных, – обвела торжественным взглядом застывших в ожидании принцев, – это пранадармец из Серебряной Завлуди.
Трибуны взорвались радостным кличем, который, нарастая, троекратно прокатился по всей арене. Зрители искренне поздравляли друг друга с добрым исходом поединка: их милосердная принцесса только что спасла славного воина, каких ещё не видывал свет.
– Так приди же, мой герой. – Сабмила протянула руки к победителю. – Я подарю тебе свой шарф, а вместе с ним вручу свою руку и сердце. – Но степняк даже не взглянул в её сторону. Стрела ревности пронзила сердце принцессы. – Папенька, – со слезами на глазах позвала она отца. – Прикажи пранадрамцу оставить мою сестру и прийти ко мне!
Гаруф осуждающе посмотрел на свою дочь, но ничего не сказал, снова перевёл взгляд на степняка, который сидел на коленях и баюкал на руках истекающую кровью девушку.
– Мидин, собери самых лучших лекарей и магов, – обратился он к своему другу. – Если, конечно, ещё не поздно.
– Как же так? – шептала Милада-степняк, не в силах сдержать свои слёзы. – Что же ты, дурочка, наделала?
– Я счастлива, – прошептала Чанлиф, касаясь щеки пранадармца. – Лучше так! Поверь!
Вахид растолкал воинов и принцев и бросился к своей дочери, опустился на колени рядом со степняком и стащил с головы дочери платок.
– Доченька моя! Ну, заче-е-ем? – простонал он.
Чанлиф холодно взглянула на своего отца и тихо проговорила:
– Прости, отец, но товар испорчен, – с нежной улыбкой взглянула на степняка и закрыла глаза.
