bannerbannerbanner
Эрис. Пролог

Марат Байпаков
Эрис. Пролог

– Вы свободны! Богиня соревнований Эрис дарует вам свободу! Сикулы, вы можете покинуть тюрьму! – торжествующе выкрикивает криво улыбающимся сикулам белая маска.

Рабы тут же пускают в ход тяжёлый домашний инструмент – на головы жертв сыплются удары устрашающей силы – до тех пор, пока от голов ничего не остаётся. Дева ксифосом пробивает насквозь грудь хозяина усадьбы. Труп падает камнем на окровавленную землю.

– Что будем делать с золотым венком? – маска веселья спокойно спрашивает белую маску.

– Спрячем в тайник дома, там, где он и хранился. – Белая маска передаёт золотой венок маске веселья и указывает на открытую дверь дома. Тут же оборачивается к бывшим рабам: – Почтенные сикулы, прошу вас, как только мы покинем это печальное место, а вы отправитесь…

Но договорить просьбу белой маске не удаётся – бывшие рабы прерывают его бурными выкриками:

– Сжечь дом!

– Трупы порубим на части и раскидаем по двору!

– Сердца заберём с собой!

– Птиц досыта человечиной покормим!

Двойные авлосы прекращают пение. Их, уставших, бережно прячут в пыльные дорожные мешки. Тени гостей скоро покидают поместье. Три лошади остаются в дар бывшим рабам. Ночное представление с песнопениями закончено.

Глава 6. Дорога на Катанию туда и обратно

– Фукл, принимай моих приятелей! – Гермократ, спешившись, издали в приветствии машет рукой спешащему ему навстречу высокому, суховатого сложения мужчине лет тридцати двух-трёх.

– Хайре, хозяин! – для Гермократа неулыбчивый, грубоватый в обхождении Фукл нашёл сдержанную, но душевную улыбку. Строгого видом Фукла, метека14, выходца из дорического города Гелы, что за Камариной и перед Акрагантом, управляющего поместьем Гермократа, очень хорошо знают Мирон и Граник. Оба гамора с радостью обмениваются с серьёзным бородачом объятиями дружеского свойства. Фукл настороженно, искоса и крайне неодобрительно посматривает в сторону ему незнакомых: трёх усталых флейтисток и двух странного вида вооружённых луками всадниц, что не спешат покинуть знакомые Фуклу попоны лошадей хозяина. Управляющий, как кажется со стороны, теряется в смутных догадках о характере отношений с хозяином прочих утренних гостей женского пола.

– Фукл, познакомься – Мегиста, Неэра, Тимоклея! Флейтистки погостят у меня до возвращения из Катании. Позаботься о девушках, как позаботился бы обо мне.

– Да это же скифянки! А с ними что прикажешь делать, хозяин? Покупки? Рабыни – и при оружии? – Фукл нахмурил лоб, наконец-то в предрассветной мгле определив возраст и племенную принадлежность вооружённых всадниц. Гермократ посмотрел на скифянок, те принимают его взгляд как приказ – покидают спины лошадей.

– Одну оставлю тебе на излечение от голода. Ту, что покрепче, возьму с собой перегонять купленный табун. – Гермократ, подражая своему управляющему, нахмурил лоб. – Надо бы дать им эллинские имена, мой Фукл. Какие думаешь?

– Сикания, например… – Граник предложил Гермократу прежнее название Сицилии.

– Великолепно, Сиканией станешь ты, крепко стоящая на ногах скифянка. А какое имя для выздоравливающей девы в татуировках? – Гермократ вопросительно посмотрел на друзей, потом на Фукла. Управляющий поместьем деликатно помалкивает, ему откровенно не нравятся все девушки.

– Сибарис! – Мирон хвастливо хлопает самого себя по могучей груди.

– Рекой сицилийской назовём? Ну что ж, отличное предложение! Тогда и не пересохнет в моё отсутствие. – Гермократ радостно обращается к скифянкам: – Девы, мы дали вам очень почётные имена! Прежние имена оставьте тайной для будущих друзей. В Элладе вы теперь – остров и река! – Скифянки поднимают правые руки, соглашаясь на переименования с Гермократом. – Фукл, я купил их на рынке вчера, но теперь они…

– Свободные работники? Проверенные работники? – участливо поддерживает Фукл и почему-то подмигивает тайно Мирону и Гранику, всё так же в своей привычной суровой серьёзности.

– Именно так, мой Фукл. Жалованье им назначено в половину от эллинского. Хорошая сделка, согласись? Искали же с тобой радетельных пастухов задёшево… – продолжает Гермократ.

– Они – хилые пастушки, мой драгоценный хозяин… а был разговор про здоровых пастухов! – резко и заметно недовольно вставляет Фукл, как всегда остающийся при своём упрямом мнении. И тут же управляющий осуждающе впивается немигающим взглядом в едва стоящую на ногах Сибарис. Всем своим видом Фукл выражает сомнения относительно качества приобретения.

– О нет, мой Фукл! Это надёжные пастухи! Своё не отдадут – чужое заберут! Оружие тоже их, в дар для работы от меня.

После того как Сикания на ухо растолковала смысл сказанного своей подруге, Сикания и Сибарис прикладывают правые руки к груди в знак благодарности.

– Гермократ, ты хозяин, и тебе, конечно же, виднее… – Фукл с шумом выдохнул очередное недовольное суждение. – Эх! Зазря деньги немалые потрачены! – Сказано суждение, однако негромко, как бы для себя самого. Так же шёпотом для самого себя следует пояснение: – Впервой от хозяина такой убыток. Надо было мне на рынок…

Смех трёх друзей оборвал горько сожалеющего об убытках Фукла, оставив недосказанным, что «могло бы произойти на рынке при правильном подходе к хозяйству». Гермократ улыбается, берёт под уздцы двух свежих лошадей и направляется к воротам поместья. Краем глаза он замечает, как дорогой железный ксифос Мирона заботливым жестом отправляется к Сикании и тут же исчезает под её новым дорожным плащом, найденным где-то в щедрых полях полиса Акраганта.

По странным, давно заведённым привычкам Гермократ никогда не прощался перед дальней дорогой. Вот и теперь аристократ Сиракуз попросту исчез, нагло показав спину, даже не кивнув головой. Гамор, богатый владелец поместья и мастерских, как с ровней, на одной линии проследовал через ворота поместья с новым компаньоном из Скифии. Такое поведение вызвало удивление, даже бурное негодование в молчаливых жестах у Мегисты. Мегиста поднимает в стороны руки. Прикусывает до крови губы. Она выглядит как ребенок, у которого только что забрали игрушку. Граник спешит с пояснениями:

– Наш друг, пойми, крайне суеверен. Не прощаться – стародавняя привычка у многих тут, на Сицилии, согласен, смешного свойства. Однажды…

Но договорить Граник не успел. Мирон, тоже участник давних событий, резко махнул рукой и чуть не прокричал:

– Нет-нет! Я расскажу ту загадочную историю! Пойдёмте омоем ноги с дороги. За едой вы посмеётесь, как ещё никогда не смеялись. Фукл, не прячь от нас хорошее вино! – Интригующе поиграв бровями, Граник передал право рассказа другу. Мирон же хитро подмигнул трём девушкам. Обида за неучтивость Гермократа быстро исчезает. Рассвет окончательно выкрашивает яркими красками хлебные поля, оливковые рощи и обширные виноградники поместья Гермократа. Фукл, ещё раз тяжело вздохнув при виде севшей на землю обессилевшей Сибарис, с причитаниями: «Больше одного хозяина на рынок не отпущу за покупками» – ведёт почётных гостей дома к подогреваемой ванной для омовения, что за кухней в главном доме усадьбы. Управляющий по пути щедро раздаёт поручения, наставления многочисленным работникам и, конечно же, отвешивает сочные тумаки со звонкими подзатыльниками для «сонных ленивцев, что и на обеде, и на ужине спят».

Полдень того же дня. Дорога на Катанию

– Свободная? Доля от добычи тоже моя? – Гермократ уже в пятый раз, не теряя терпения, отвечает на одни и те же вопросы Сикании. Девушка подолгу, пристально и недоверчиво смотрит в глаза бывшему владельцу и новому хозяину. Наконец самый важный вопрос срывается с губ: – Могу я уплыть домой в Скифию?

– Можешь уплыть. – Гермократ, покачиваясь на богатой попоне, принимается насвистывать мелодию насмешливой песенки. Её простой мотив словно бы кувыркается мячиком в детской игре.

– Не доплыву? – Девушка отличается редкой сообразительностью. Правая рука Гермократа поднимается к полуденному солнцу. – Пираты в бухтах поджидают? Снова продадут меня в рабство?

Ироничная мелодия знатного гамора Сиракуз не прерывается, насвистывание дополняется словами:

Куда хочу, могу идти,

Куда хочу, могу бежать,

Мой остров – дом мой,

Но вот беда…

Левая рука юноши указывает на запад, потом на юг.

Там кровожадный Карфаген

Клыки вот-вот покажет…

Левая рука уходит на северо-запад.

А там бедовые сикулы!

За ними дикие сиканы и карфагенские элимы.

Готовы вновь восстать…

Потом рука описывает огромный круг перед лицом.

А эллины грызутся меж собой!

Дорийцы исстари против Халдеи и ахейцев!

Эх, некуда бежать и некуда идти,

Останусь дома лучше я…

Слёзы показываются на суровом и очень красивом лице скифской девушки. Ветер озорно треплет длинные светло-соломенные волосы. Впервые за все бурные события двух бесконечных дней и ночи скифянка плачет. Гермократ не замечает печали попутчицы и продолжает насвистывание песенки. Сикания отворачивает голову направо, среди деревьев мелькает тёмно-синее море. Двое жителей славного города Сиракуз въезжают в священный лес, посвящённый богу Аполлону, покровителю колоний Коринфа. Редкие деревья, дубы, сосны в разрозненных группах среди колючего кустарника постепенно сходятся в пролесок, пролесок переходит в густой лес. Одна беззаботная мелодия в негромких насвистываниях сменяется другой. Слёзы девы прекращаются, но грустное настроение никак не уходит и под артистичное насвистывание юноши.

 

Неожиданно дорога упирается в огромный песочного цвета камень, что подпирает склон скалистого холма, далее колея резко уходит вправо и куда-то вверх, теряясь среди раскидистых дубов. У камня, покрытого непонятными значками сикулов, сидит усталый путник, его крашенный в чёрное посох приставлен к камню, голые ступни греются на солнце, рядом лежат сапожки. Да вот только лица отдыхающего путника за полями шерстяной шляпы не видно, и руки скрыты в дорожном плаще. Насвистывание всадника прекращается. За десять шагов до путника Гермократ первым в традиции путешествующих выкрикивает:

– Хайре, незнакомец! И да позаботятся о тебе милостивые боги!

В ответ босоногий путник едва поднимает устало голову, так что тень от шляпы скрывает лицо, на солнце оказывается только стриженная коротко чёрная бородка. Ответного приветствия не произносится. Из-под плаща незнакомца показывается правая рука с дудочкой. Сравнявшись с неучтивым незнакомцем, Гермократ просто из-за любопытства заглядывает в лицо сидящего у камня. И замирает, словно приворожённый. Такого странного лица аристократ ещё не встречал. В загорелом лице эллина непостижимым образом сошлось несоединимое в эмоциях: фальшивая улыбка чуть не до ушей, что открыла рот с часто утерянными зубами, складки, что разбежались кругами вокруг бесчувственной улыбки, колючие карие глаза в паутинках хитрых морщин, что смеривают Гермократа немигающим взглядом. Вот именно во взгляде незнакомца и произошла очевидная сшибка эмоций в лице. Взгляд у вовсе не усталого путника наглый, враждебный и откровенно злой, в товарищество с улыбкой, пусть даже и фальшивой, никак не вяжется. В этот момент рядового, ни к чему не обязывающего дорожного знакомства юноша-гамор видит перед собой призрака – тень из Аида. Гермократ вздрагивает, поёживается и прищуривает глаза. Миг непродолжительной встречи у камня сикулов растягивается как горький тёмный мёд.

Повернув направо от камня, углубившись в лес и уже поднимаясь вверх по склону, юноша вдруг слышит в спину мелодию дудочки. Сбивчивая, неладная и грубо составленная из простых звуков мелодия призывно раздаётся именно с того самого места, где только что повстречался неучтивый незнакомец. Гермократ сжимает зубы, обменивается быстрым взглядом с Сиканией.

Оба попутчика без слов покидают попоны, взяв под уздцы лошадей, бегом устремляются в густой лес. В правой руке Гермократа, покинув ножны, объявляется нагой ксифос. Лук скифянки пополнился лёгкой бронзовой стрелой на тростниковом древке, в зубах зажались ещё три родных сестры-кровопийцы, открылся и короб с запасом стрел. Оставив у гостеприимных деревьев неподвязанными лошадей, Гермократ и Сикания скрытно, сильно пригнувшись и осторожно ступая среди острых камней по пологу леса, взбираются на крутой склон холма. На вершине холма, стоя невидимыми среди добродушно шумящих листвой дубов, они понимают, для кого предназначена песня неумелой дудочки.

Четверо мужчин, от пятнадцати до сорока лет, возможно близкие родственники, спрятались за придорожными камнями. Их голые, загорелые дочерна спины с мозолями подёнщиков-грузчиков обращены к Гермократу и Сикании. В руках засадчиков дубинки с бронзовыми шипами. Гермократ по-командирски смотрит в глаза девушки. Нет страха в красивых голубых глазах. Дева согласно кивает и охотно принимается за бранное дело. Не трясутся руки у попутчицы. Лук покинула стрела, за ней вторая просвистела песню смерти, потом третья, четвёртая, пятая и, наконец, финальная, шестая. Пуски стрел произошли так быстро, что Гермократ, стоявший рядом со скифской лучницей, едва успевал оценивать результат работы тетивы собственной мастерской. Вот уже четыре лесных разбойника корчатся в агонии у камней, выпустив из рук дубины, так и не поняв, откуда их настигла смерть. Стрелы большей частью пришлись по левым бокам, там, где сердце, но кому-то пришлось и в шею. Самому же старшему досталось в глаз, именно он, седой, громче всех вопит от боли, во весь голос, закрыв окровавленное лицо руками.

Двое нападающих, вновь прячась среди вековых деревьев, приближаются к дороге. Но оба, Гермократ и Сикания, смотрят не на умирающих, их глаза обращены к поднимающейся в петлях дороге. Почти у самых камней засады Гермократ замечает бегущего вверх по склону незнакомца, только теперь у него в руке блестит золотом тяжёлый бронзовый кинжал, а не дудочка. Гермократ молча указывает Сикании на свою левую ногу. Неучтивый незнакомец спешит навстречу стреле, что с радостью впивается ему в левую ногу, на ладонь выше колена. Бегущий тут же рушится на левое колено. Пытается выдернуть стрелу. Вторая стрела, впившись в правое бедро, окончательно подкашивает исполнителя неуклюжих мелодий на дудочке. Громкое истошное «А-а-а!» оглашает священный лес. Третья, уже совсем излишняя, стрела жестоко пробивает левый бок.

Позади Гермократа раздаётся недовольное конское похрапывание. Оба победителя разбойничьей засады оглядываются и замечают позади себя третьего участника нападения – гнедого любимого жеребца Гермократа. Громкий смех приветствует преданного, сообразительного четвероногого друга, что надумал разузнать, куда это его любимый хозяин пошёл прогуляться. На смех раздаётся уже веселое похрапывание. Гермократ обнимает за шею гнедого.

– Обожаю тебя, красавчик Алкид! Ты достоин моего лучшего зерна. – Теперь трое счастливцев выходят, уже не таясь, на дорогу. Деревья-великаны безучастно взирают на окровавленных умирающих. Дарёный ксифос Мирона в твёрдых руках Сикании добивает раненых разбойников. Дева бережно вытаскивает из ран стрелы, тщательно вытирает наконечники о тела погибших.

– Хвала богам, мы живы! Дорогая Сикания, меня посетила хитрая идея. Давай-ка повернём назад в Сиракузы. Собери лошадей, закинем трупы на них и отвезём архонтам полиса.

Девушка прячет очищенный от крови ксифос в ножны.

– Кто такие архонты, ты хочешь спросить, Сикания? Это, моя храбрая дева, главные выборные мудрецы Сиракуз. При полной власти суда мирного времени. – Гермократ уточняет на немой вопрос попутчицы. – Все из филы всадников. Так повелось в Сиракузах.

– Что с тем будем делать? – Сикания указывает левой рукой в сторону частых громких стенаний, ругани и тяжких проклятий в адрес прародителей «подлых убийц».

– Свяжем. Живым отвезём. – Гермократ встречает хмурый взгляд девушки. – Что-то не так, моя лучница Сикания?

– Помрёт от потери крови, до полиса не дотянет. – Девушка, не дожидаясь повторных указаний, деловито отправляется на поиск лошадей. На бегу, развернувшись в высоком танцевальном прыжке, радостно выкрикивает юноше: – Я остаюсь с тобой, мой эллин!

Сравнявшись с вопящим от боли единственным оставшимся в живых засадчиком, скифянка резко выбивает ногой из его руки кинжал, выдёргивает три стрелы. А потом навешивает в лицо удар кулаком такой серьёзной силы, что вопящий скатывается кубарем в обочину и затихает. Девушка поднимает кинжал, отряхивает бронзу от пыли, оборачивается к Гермократу и поднимает над головой оружие раненого.

– Алкид, только между нами, по секрету. А я её зауважал. Хорошая же лучница, да? Я бы так не смог с луком управиться, честно говорю. Однако какая меткость, Алкид!

Преданный конь не отвечает, его, жующего, куда больше интересует сочная зелень у дороги, чем ратные откровения хозяина.

– Красивая, да? Глаза скифянки как море. Я знаю, ты тоже по-мужски оценил!

Глава 7. Дознание

Ранний вечер того же дня. Сиракузы. Агора Ахрадины

Два должностных лица, архонты, в официально длинных белых одеяниях при немалом стечении народа пробираются локтями к владельцу наглых лошадей, что проникли на агору в нарушение обычая. Горделивого вида солидным мужам из гаморов-аристократов, внешне похожим друг на друга прирождённой важностью, около тридцати пяти. Ростом оба средним, суховаты, кожей белые, при благообразных крашеных чёрных, густых бородах. Мужи намащены маслом пристойно высшим должностям, дорого благоухают. Их пропускают к лошадям. Толпа настороженно замолкает. У лошадей в ряд сложены трупы и ещё живой, старательно перевязанный по ногам пленный. Пленный ранен, но раны стянуты бинтами из его же порванных одежд. Рядом с трупами выставлено на обозрение оружие – дубинки с шипами – и зачем-то простецкая дудочка.

– Чьи это лошади бесстыдно поругают агору? Навоз у статуй богов! – недовольным голосом архонт, видом грозный военачальник, обращается куда-то поверх голов к бронзовым статуям богов – покровителей города. Из-за «бесстыдных» лошадей выходит статный юноша, весь в окровавленных одеждах. Оба архонта удивлённо всматриваются в хозяина лошадей.

– Гермократ, сын Гермона? Ты? – Юноша молча поднимает правую руку. – А это, стало быть, лесные разбойники? Кровь на тебе тоже их? – Второй архонт, с видом уставшего от дум мудреца, являет полную осведомлённость о происшествии. Толпа удовлетворённо рукоплещет покрасневшему от нежданных признательностей Гермократу. Раздаются громко возгласы: «Молодец», «Герой», «Выловил банду» и «Навёл порядок».

Архонты настойчиво призывают толпу взволнованных сограждан к тишине. Мудрец архонт брезгливо наступает сандалией на грудь раненому пленному.

– Ещё живой? Поднять! – Приказ архонта исполняют надсмотрщики и два государственных раба – смотрители за порядком, при плётках за скромными поясными ремнями. – Будем пытать грабителя!

Пленного разбойника тут же мастерски охаживают плетями рабы-полицейские. Плети рвут кожу, разбрызгивают по сторонам кровь. Толпа улюлюкает при виде страданий. Дознание приносит плоды.

– Никират я! – еле слышно проговаривает допрашиваемый. – Гражданин Катаны. Не трогайте свободного эллина!

– Что делал иониец и гражданин Катаны на нашей дорической дороге? – Плётка охаживает «свободного эллина», оставившего вопрос архонтов без должного ответа. Никират вздрагивает от сильного удара раба с мучительным потягом плети по спине. Вздрагивает, стискивает зубы и упрямо сопит. Удары повторяются вновь и вновь.

– Грабил дураков из подлых Сиракуз… – зло шипит пытаемый плетью. Плеть прекращает работу. Никират тяжело дышит. Он стоит на коленях, растягиваемый за руки надсмотрщиками рабского рынка. Голова свесилась с плеч.

– Подними-ка его лицо, – мягким голосом командует архонт-военачальник. Притихшей толпе предстаёт всё тот же странного вида путник, что первым увидел Гермократ. Спесь наглости не сошла под пытками, напротив, теперь злость до предела наполнила гражданина Катаны. – Тебя что, город Катана подрядил на разбой? Между нами временное перемирие! Так же как и с вашим союзником, ионийским Наксосом. Всё-таки ахейцы и ионийцы упорно ищут новой ссоры!

Пленник молчит. Глазами задумчиво что-то ищет в каменных плитах агоры. Но как только плеть поднимается в воздух для дознания, быстро проговаривает:

– Нет, то только наш выбор.

– Кто эти мёртвые, Никират, гражданин Катаны? – Архонт-мудрец оказался крепким на имена. – Кем они тебе приходятся?

– Моя семья… была… они… – Никират замолкает, обмякает телом, бессильно свешивается и теряет сознание. Оба верховных архонта одновременно оборачиваются к стоящему позади них Гермократу. Но едва они намереваются спросить аристократа, как из-за лошадей показывается скифянка.

– Мой хозяин, Гермократ, разреши мне сказать архонтам правду! – Сикания твёрдо смотрит в глаза Гермократу.

– Кто сейчас говорит на агоре? Назови имя своё! – Вопрос архонта-военачальника адресован недовольному по виду Гермократу.

– Сикания её имя. Скифянка. Моя вольноотпущенная, по занятиям – пастушка. – Гермократ отвечает архонтам, не разрывая долгого взгляда с Сиканией. Затем неожиданно громко вопрошает у должностных лиц: – Дозвольте, достопочтимые архонты, вольной Сикании слово свидетеля держать на агоре?

– Говори, Сикания из семьи гамора Гермократа, что за правда у тебя? – Архонты настороженно и недоверчиво рассматривают девушку. Слова вольноотпущенных не значат ничего, если не подтверждаются гражданами полиса. Гермократ складывает руки на груди и напускает на себя непроницаемый в суровости вид.

– Гамор Гермократ обнаружил засаду на дороге. Приказал Сикании напасть на засаду. Правил атаку. Сикания била луком. Гамор добивал ксифосом. – Дева правой рукой поднимает над головой лук, о котором упоминала в показаниях. Левой рукой раскрывает грязный в колючках плащ и указывает на ксифос. Архонты, рассмотрев оружие, награждают похвальными взглядами смущенного всеобщим вниманием юношу.

– Потом Сикания пытала этого… – Гермократ исподлобья смотрит в профиль девушки. – Этот сказал, что у них есть дружки где-то по дороге в Акра… Акраг… – Девушка приложилась рукой ко лбу, словно пытаясь вспомнить трудное название.

– Полис Акрагант? Она что, не может выговорить эллинских имён? – На поправку архонта Гермократ поднял утвердительно правую руку. Архонт выдаёт наставление: – Недогляд – подучи работницу именам.

 

– Говорил про какое-то поместье, про дорожный камень… про поворот… – Девушка поворачивает голову к Гермократу, но тот внимательно оглядывает трупы разбойников.

– Гамор Гермократ, ты можешь сидеть на лошади? – Вопрос архонтов содержал в себе ответ. Отвечать на подобный вопрос гражданину не требуется. Верховные архонты повернулись лицами к толпе.

– Кто из почтенных граждан полиса Сиракуз составит дознавательный отряд в помощь гамору Гермократу? Надо изловить всю разбойничью шайку!

Сразу три сотни рук поднялось к вечернему небу над Сиракузами. На агоре Ахрадины по случайности собрались только граждане из худых, они же и составили отряд добровольцев. Юноша, оглянувшись, увидел вокруг себя и гордую городскую бедноту Тисы, и ремесленников, а также владельцев небольших земельных наделов из Теменитеса. Ни одного знакомого из обеспеченных кварталов Ахрадины или аристократической Ортигии! Однако юноша быстро спохватился, и печальная усмешка быстро сменилась отборной надменностью гамора.

– Нам бы чего перекусить перед отбытием? – неуверенно проговорил в толпу Гермократ. Раздался громкий смех, за смехом шуршание, звуки приготовлений и… по рукам к победителю шайки разбойников направился кувшин неразбавленного домашнего вина, к нему в придачу кувшин воды и пустой глиняный кубок, горячие лепёшки, добрый кусок пирога с рыбой, десерт – сушёные фиги. От щедрости владельцев лавок агоры Гермократ утратил надменность и поплыл в добродушии. Выставил в бока руки и закачал удивлённо головой.

– Ты думал, мы тебя обидим? Голодным воевать пошлём? – откуда-то из глубины рядов весело выкрикнула торговка снедью. Гамор громко засмеялся, его смех поддержали, и вскоре вся агора Ахрадины хохотала над шуткой торговки. Многие же из присутствующих про себя отметили, как юноша из богатых аристократов города, владелец мастерских, явил рачительную заботу – разделил поровну дарёную еду с боевой попутчицей, ещё вчерашней рабыней.

Добровольцы бросаются со всех ног по домам за оружием. Архонты приказывают государственным рабам-чиновникам найти и реквизировать для всего отряда свежих лошадей. И пока тянулись недолгие сборы, а Гермократ разбавлял вино, два высших должностных лица полиса, стоя спиной к герою дня, полушёпотом держат совет по планам поимки оставшихся членов «опасной банды коварных катанцев».

– Гермократ, ты людьми без особой на то надобности не рискуй. Штурмовать ахейские города пока не надо. – Архонт-мудрец добродушно улыбнулся. Так же шуточным тоном продолжил: – Отряд под тобой не настолько серьёзный. Катану и Наксос тебе не взять с тремя сотнями.

– Мёртвыми или живыми разбойников нам доставь. Доказательства разбоя сыщи. Катана должна получить от Сиракуз неопровержимые улики преступлений их граждан в наших владениях. – Второй архонт, «военачальник», серьёзно продолжил речь. Архонты вынесли суждение. Гермократ отложил в сторону еду и вино, встал, поправил смятый грязный плащ. На плечи юноши поощрительно легли две руки архонтов.

– Воюй, гамор, без страха. С ионийским полисом Катана, мы уж… потом сами, без тебя, дипломатию проведём. Советом полиса именитых послов отправим к враждебным соседям. Ты помнишь, что нужно полису? Повторяю, гамор, – нам неопровержимые доказательства разбоя нужны. Добудь их!

– Не говорил я про родную Катану ни слова… ложь… Это он разбой над нами учинил… – невнятно пробубнил очнувшийся дознаваемый.

Архонты отмеривают разбойнику взглядами презрение. Взгляды должностных лиц восприняты рабами-надсмотрщиками как долгожданный приказ. В пару рук плети принялись за работу. Вскорости свободный гражданин Катаны испустил в положенных мучениях дух.

Отряд добровольцев-дознавателей в свободной бранной экипировке выстроился за городскими стенами. Большинство граждан явились на сбор при коротких копьях и кинжалах, у многих в ножнах мечи, все поголовно закрыли головы в бронзовые шлемы, но воители не стали по соображениям мирного времени облачаться в бронзовые или холщовые кирасы. Пересчитав отряд, командир обнаружил в нём уже пять с половиной сотен бравых сограждан. Откуда появились ещё две сотни добровольцев, осталось загадкой для командира. Благо лошадей у горожан набралось в достатке. Там же, у западных крепостных ворот, в низине у болот, быстро, без споров, выбрали заслуживающих доверия сотенных, затем десятников. Отряд уже почти военного вида, в двух обозлённых походных колоннах, направился в далёкий дружественный дорийский Акрагант на поиски правды. Отряд дознавателей ведут опытные разведчики, мелкие торговцы из частых ходоков в полис Акрагант, славящийся разносортной бумагой из папируса, сладким пальмовым мёдом, пьяными настойками из кактусов, сочными лимонами и изысканными сладостями из них.

14Метек – поселенец-грек без гражданства города.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru