Максим Владимирович Анкудович
Ржавое поле
– А почему он позвал твоего отца? – поинтересовался Мирон.
– Он местный лесник. – ответила Вероника. – Все здешние леса знает. Он за ними присмотрит.
– А что мы будем делать? Пока они по лесу ходить будут? – спросила Соня. – У меня есть план.
Мирон, Настя и Вероника остановились и с интересом посмотрели на нее.
– Бабушка научила меня, кое-чему. – тихо сказала Соня. – Если сможем раздобыть личную вещь убийцы, я смогу его найти.
– Это, магия какая-то, что ли? – скептически улыбнулся Мирон.
– Ворожба. – серьезна ответила Соня.
Мирон не заметил в ее лице и намека на шутку.
– А как мы достанем его личные вещи? – спросила Вероника.
– Залезем к ним в дом и найдем что-нибудь.
– Это незаконно. – возразил Мирон. – Нас поймают, и отдадут под суд. И будут правы.
– Нас никто не поймает. Я все придумала. – продолжила Соня. – Настя и Вероника устроят скандал в магазине, и, когда Марина пойдет туда разбираться, мы с Мироном залезем к ним в дом.
– Ты ничего не забыла? – сказала Настя. – Нужно еще от Сергея как-то избавиться.
– Не забыла. Мы загоним к нему на огород корову Мирона, у него минут двадцать уйдет, чтобы ее прогнать. Нам этого должно хватить.
– Нет. – сказал Мирон. – Мы не будем так рисковать. Если бы у них в доме точный адрес Хромова лежал, еще куда не шло. Но вламываться в дом, в надежде, что магия поможет его найти, я не буду.
– Ворожба! – поправили его девушки.
– Без разницы. Я против. – сказал Мирон, скрестив руки на груди.
Он видел, как предложение Сони воодушевило Веронику и Настю, и, как они расстроились, услышав категоричный отказа Мирона.
– Поймите, – попытался объяснить он. – Мы не должны ничего делать. Мы не полицейские, даже не волонтеры. Мы уже помогли и сделали больше, чем кто-то мог от нас требовать. То, что Олег завтра пойдет с участковым на поиски, уже перебор. Такого не должно быть.
– Но ты же видел Сланцева! – не унималась Соня. – Этот, дурень, никого не поймает.
– Может и так. – сказал Мирон. – Но это не наша проблема.
– Не твоя. – с горечью сказала Соня. – Маша была моей подругой, а не твоей.
– Мы тоже любили ее. – сказала Настя.
– Да! Мы тоже ее любили, и хотим помочь! – присоединилась к ним Вероника.
– Мы уже помогли. – отрезал Мирон.
Он подошел к Насте и взяв ее за плечи поцеловал в лоб.
– Ауч! – всхлипнула она. – Аккуратнее! Прямо в шишку поцеловал!
– Прости, – смутился Мирон. – Хорошенько отдохни сегодня дома, и постарайся не спать подольше. Я слышал, что при сотрясении спать нельзя.
– Хорошо. – жалобно ответила ему Настя, потирая лоб.
Вероника тоже обняла подругу на прощание. Последней к Насте подошла Соня. Она быстрым шепотом проговорила что-то неразборчивое, и легко коснулась губами Настиного лба, в том месте, куда только что поцеловал девушку Мирон.
– Прошло. – удивленно сказала Настя. – Спасибо.
Соня с победным видом посмотрела на Мирона.
– Видишь, работает. И найти Хромова, я тоже смогу. – сказала она.
Мирон подошел к своему дому, когда уже начинало темнеть. На пороге его ждало ведро молока, надоенного соседкой по просьбе бабушки, и несколько свежих яиц. Войдя в пустой, холодный дом, Мирон почувствовал, как усталость мелкими острыми лапками забегала по его ногам, поднимаясь от щиколоток к коленям.
Проинспектировав холодильник, Мирон обнаружил в нем остатки вареной колбасы. Он зажег конфорку, синие газовое пламя немного осветило темную кухню, и поставил на нее сковороду, которую, перед этим, пришлось помыть. Мирон поторопился плеснуть растительного масла на еще влажную сковороду, отчего оно затрещало, распрыскивая раскалённые брызги во все стороны. Он кинул на сковороду, несколько ломтиков колбасы, обжарив, с одной стороны, перевернул их, и выбил сверху три куриных яйца. Щедро посолил, добавил немного черного перца и накрыл сковороду крышкой. Затем он поставил кипятиться электрический чайник, нарезал хлеб, достал из холодильника сливочное масло, и отключил конфорку с яичницей. Яйца еще не до конца были готовы, но, жара раскаленной сковороды должно было хватить, чтобы они дошли и, при этом, не подгорели.
С большой кружкой чая в одной руке, и тарелкой с яйцами, и куском хлеба с маслом, в другой, Мирон прошел в комнату с телевизором. Поставив свой ужин на журнальный столик, Мирон устроился на диване и огляделся в поисках пульта. За годы, прожитые со скоростным интернетом в квартире, он успел отвыкнуть от эфирного ТВ. Пощелкав каналами, Мирон удивился знакомым лицам, на которые смотрел еще тогда, когда не умел завязывать шнурков. Он отложил пульт и принялся за свой нехитрый ужин. Поедая яичницу, под звуки автоматных очередей, на экране тучный мужчина с длинными волосами, собранными в хвост, сотнями уничтожал террористов, Мирон задумался о прошедшем дне.
«Соня права», – думал он. – «Никого они не найдут. Но и я тоже прав. Влезать в чужой дом, в расчете на то, что магия ее старухи сработает – глупость. Завтра, когда участковый ничего не найдет, они снова насядут на меня с этой глупой идеей. Надеюсь, Олег будет на моей стороне».
Мирон не заметил, как уснул. Усталость и стресс от пережитого сегодня сжали его с обеих сторон и заставили провалиться в сон. Мирон проспал около двух часов, пока его не разбудил телефонный звонок.
– Алло? – сказал он в трубку пересохшим ртом.
– Мирон, звонил мне?
– Привет, пап. Да, звонил.
– Случилось что?
– Дед в больницу попал.
– Что случилось?! С ним все в порядке?!
– Уже все нормально. Пошел на рыбалку, поскользнулся и ударился головой. Бабушка сейчас с ним.
– А с тобой кто?
– Никого. Я один.
– …
– Все хорошо. Бабушка должна приехать завтра. Я сыт, здоров, не переживай.
– Хорошо. Позвони как будут новости о деде.
– Хорошо.
– Мирон?
– Что?
– Больше ничего не случилось?
–…
– Мирон?
– Нет. Больше ничего не случилось. Пока. Спокойной ночи.
Мирон убеждал себя, что не сказал отцу про свои приключения, потому что не хотел, чтобы тот приехал и забрал его обратно в город. Но глубоко внутри понимал, что ничего не сказал, потому что боялся, что он за ним не приедет.
Пора было ложиться спать, но прежде, нужно было сходить в туалет. Со стоном, встав с дивана, Мирон вышел на веранду. Лампочка на веранде перегорела, и он потратил кучу времени, пока нашел в темноте дедушкины галоши. На улице было холодно, пар шел изо рта. Вернувшись из туалета, Мирон задержала на крыльце, и, задрав голову смотрел на звезды. Он почувствовал, что кто-то смотрит на него из темноты, и по его спине пробежали мурашки. Мирон всматривался в темноту улицы и ему показалось, что напротив, через дорогу, он видит темную высокую человеческую фигуру.
«Сергей?», – подумал Мирон. – «Владимир?». Руки его предательски задрожали. Мирон быстро огляделся в поисках топора, лопаты, или хотя бы палки какой-нибудь, подошло бы что угодно, чем он смог бы себя защитить, но ничего не попадалось ему на глаза. Решив, что лучше всего его защитит дверь, Мирон забежал на веранду и закрылся изнутри. Присев у окна, он с напряжением смотрел на ту сторону улицы, но темная фигура просто исчезла.
Глава 8
На крыльце дома культуры Олега ждала Соня, со своей верной собакой у ног.
– Ты чего здесь? – удивился Олег.
– Хочу, чтобы она пошла с тобой. – сказала Соня, указав на собаку. – Так мне будет спокойнее.
– Врать не буду – мне тоже. – сказал Олег. Он присел перед собакой и почесал ее за ухом. – Привет, лохматая! Пойдешь со мной гулять?
– Твой отец с вами не пойдет? – спросила Соня.
– Не. Он сказал, что Сланцев и Олег Михалыч без него справятся. Мне кажется, он вообще не верит, что мы кого-нибудь сможем найти.
– Мы тоже не верим, если честно. – сказала Соня. – Но мне ночью такие сны, нехорошие, снились… В общем, еще одна пара глаз вам не помешает.
– Определенно! Пара глаз, два десятка когтей и три десятка зубов нам пригодятся! – улыбнулся Олег. – Спасибо!
Соня наклонилась над собакой и, посмотрев ей в глаза, строго сказала:
– Слушайся Олега, и никуда от него не отходи. – она выпрямилась и спустилась с крыльца, собака осталась на своем месте, грустным взглядом провожая хозяйку. – Я побежала. Хочу вернуться домой, пока бабушка не проснулась. Удачи.
До назначенного участковым времени оставалось еще двадцать минут, и Олег, от нечего делать, начал ходить по крыльцу из стороны в сторону, пиная резиновыми сапогами, с толстой рифленой подошвой, мелкие камешки в сторону дороги.
Утро было холодным и пасмурным, и плохо подходило для прогулок по лесу. Но Олега это не беспокоило. Он основательно подготовился к сегодняшнему походу. Помимо высоких резиновых сапог, надетых на шерстяной носок, на нем были теплые, армейские штаны цвета хаки с карманами на коленках, и плотная армейская куртка с капюшоном, светло-коричневого цвета. За спиной у него висел рюкзак, с фонарем, термосом со сладким кофе и парой бутербродов с сыром. Олег, засунул руку в карман куртки и сжал в ладони небольшой раскладной нож. Прикосновение к теплой, пластиковой рукоятке ножа, придавало ему уверенности.
– Не пропадем! – бодро сказал он зевающей собаке. – Это совершенно не справедливо, что у тебя нет настоящего имени. После вчерашнего, ты заслужила настоящее имя, собака. И я тебе его дам, только Соне не рассказывай, хорошо?
Олег задумался. «Имя должно быть героическое. Чтобы внушало страх и уважение», – рассуждал он. Как назло, ничего героического в голову ему не приходило. Но он уже обещал собаке имя, и отказываться от своих слов был не намерен.
– Гроза! Как тебе? Не-не-не. Вьюга! Нет. Рокси! Нравится? Знаешь, была бы ты кобелем, назвали бы тебя Рексом и всего делов. Чего ты не кобель?
Дверь в дом культуры открылась, и на крыльцо вышел сержант Сланцев, зевая и лениво потягиваясь. Его полицейская форма была сильно помята, а фуражка съехала на затылок. Сланцев, зажмурившись, почесал свое левое бедро и поздоровался с Олегом.
– Это чё? – спросил он, показав на собаку.
– С нами пойдет. – ответил Олег.
– Как звать?
– Рокси, – неуверенно ответил Олег.
– Это ж она Хромова покусала? Молодец, зверюга. След брать умеет? – спросил участковый.
– Не знаю. Это Сонина собака. – честно ответил Олег.
– Она тебе в охранники дала, что ли? Переживает, – сказал сержант. – Красивая она девчонка, длинноногая.
«Какого, ты на ее ноги смотришь, старый?» – подумал Олег, но ничего не сказал. Он любил Веронику, но, как и все остальные подростки, очень ревностно относился ко всем девушкам своего возраста, особенно, когда к ним проявляли интерес взрослые мужчины.
– Здорово Олежек! – громко крикнул, подошедший к крыльцу, отец Вероники. Это был высокий, лысый мужчина с большим животом, в зеленом, охотничьем плаще. На его правом плече висело большое двуствольное ружье, прикладом вверх. Из кармана плаща торчала вязаная шапка. Он остановился напротив крыльца и стоял, почесывая густую рыжую бороду. – Где твой батек, обормот? На печи сидит, пока сын убийцев по лесам ловит?
– Его жена не отпустила. – съязвил Сланцев.
– Мужа не отпустила, а сына отпустила?! – наигранно удивился Олег Михайлович.
– Так, если что, еще родит. А мужика хорошего, где сейчас найдешь. – противно ухмыляясь сказал полицейский.
Мужчины громко рассмеялись.
– Олег Михалыч, не стыдно вам над будущим сватом смеяться? – спросил Олег.
Отец Вероники закряхтел, будто подавился чем-то, и сказал:
– Не каркай! Может мне повезет, и Хромов тебя сегодня в болоте утопит. – сказал он, с суровым видом. – Ладно. Шучу я. Не обижайся, Олежек. И Веронике не рассказывай. – добавил он с опаской.
Олег нервно сглотнул. Он не обиделся на шутку Олега Михайловича, но, непроизвольно, сунул руку в карман и сильно сжал лежащий в нем нож.
– Выдвигаемся. – сказал участковый.
– Пошли, Рокси! – сказал Олег собаке, спустившись с крыльца. Собака даже не пошевелилась. – Ладно! Пошли, собака.
Собака встала и, быстро догнав Олега, пошла справа от него.
Опустившийся на деревню туман понемногу рассеивался. Он сгустками скапливался на обочинах, из-за чего, казалось, будто дорога парит в воздухе, в метре над землей.
– У тебя другой обувки не было? – спросил Олег Михайлович участкового, указав на его кожаные туфли. – Ноги промочишь.
– Нормально. – отмахнулся участковый.
Они прошли через березовую рощу и оказались на ржавом поле. Остатки техники, окутанные туманом, представлялись Олегу скалами, возвышающимися над поверхностью холодного северного моря, которое ему предстояло пересечь. Он вообразил себя викингом, отправившемся в поход в поисках славы и богатства.
– Хельга. Как тебе такое имя, собака? – спросил он свою молчаливую спутницу. Собака звонко чихнула и замотала лохматой головой. – Не нравиться? Буду дальше думать.
– Чего бубнишь? – спросил его Олег Михайлович.
– Да, это я сам с собой разговариваю. – соврал Олег.
– Дурень. И чего доча в тебе нашла? Толстый, ленивый дурень. Ничё, в следующем году поедет в институт, найдет себе там, кого, потолковастее.
– Я с ней поеду. – сказал Олег.
– Кто тебя, дурня, туда возьмет? – рассмеялся Олег Михайлович. – Ты школу закончи, сначала, двоечник!
– Закончу! – зло ответил Олег. – И в институт поступлю! А как его закончу, уедем, вместе с Вероникой, на море жить и будем вам открытки слать.
Олег с уважением относился к отцу Вероники. Он потратил кучу времени на то, чтобы понравиться Олегу Михайловичу, но тот, на отрез, отказывался воспринимать парня в серьез. Около года назад, Олег Михайлович, видя, что дети проводят все больше времени вместе и расставаться не собираются, предпринял попытку сойтись с ухажером дочери и позвал его на охоту. Олег согласился, но, когда подошла его очередь стрелять в, летящую над водой, утку, он не смог заставить себя нажать на спусковой крючок. Слишком сильно любил животных. После этого случая, Олег Михайлович, относился к нему с нескрываемым пренебрежением.
Они подошли к опушке леса, где начиналась тропа, ведущая в бункер.
Сланцев, пока шел через поле, собрал своими ботинками всю росу с травы, и уже жалел о том, что поленился надеть сапоги. Он вышел вперед и, поправив фуражку, первым вошел в лес. Олег шел прямо за ним, собака не отходила от него ни на шаг.
– Куда теперь? – спросил Сланцев, когда они углубились в лес.
– Вниз, в овраг. – ответил Олег. – Почти пришли.
Вскоре они вышли на поляну с бункером. Участковый, медленно, прокрался ко входу в бункер, пока Олег с отцом Вероники и собакой замерли на краю поляны.
– Олег, иди сюда. – тихо сказал Сланцев.
Олег сделал шаг вперед, но тяжелая, волосатая рука одернула его за плечо.
– Это он мне. – сказал Олег Михайлович и, взяв в руки ружье, бесшумно подошел к участковому.
Олег смотрел на двух взрослых мужчин, стоящих у входа в бункер, и чувствовал, как сердце его начинает биться от страха.
«Что, если он там?» – думал Олег. – «Что, если они не смогут с ним справиться? Что если кого-то из них убьют? Что если убьют отца Вероники? Что я скажу Веронике?» Олег, изо всех сил, сжал нож у себя в кармане.
Мужчины скрылись в бункере. Олег напряженно вслушивался в звуки леса, готовый, в любой момент, услышать их крики. Он обернулся на шум и увидел, как собака, задрав заднюю лапу, поливает ближайшую сосну.
«Спокойная. Если бы чего учуяла, вела бы себя по-другому», – решил Олег и, немного, успокоился.
Через пару минут из бункера вышел Олег Михайлович, а, следом за ним, и сержант Сланцев.
– Нету никого. – раздосадовано сказал он. – Дверь, там в конце, намертво заварена. Не мог Хромов за нее попасть.
– А кусты, светящиеся, видели? – спросил Олег, подбежав к ним.
– Неа. Не видели. – ответил Сланцев. – Не охота с пустыми руками возвращаться. – протянул он.
Участковый заходил по поляне, внимательно глядя себе под ноги.
– Тут тряпку нашли? – спросил он Олега, наткнувшись на участок с примятой, забрызганной кровью травой.
– Вроде.
Сланцев присел на корточки и внимательно осмотрел землю перед собой.
– Михалыч, подойди, глянь, видишь следы какие-нибудь? – сказал он, без особой надежды в голосе.
– Я отсюда вижу. – ответил Олег Михайлович. – Вон там он в лес ушел. Видишь, как трава примята?
Участковый посмотрел в сторону куда указывал лесник и задумчиво почесал подбородок.
– Ладно. Олег, ты иди домой. А мы, с Михалычем, по следу пойдем. – сказал он поднявшись.
– Можно с вами? – спросил Олег. Ему было страшно возвращаться одному.
– Нет. – отрезал участковый.
Олегу нужно было срочно придумать причину, чтобы остаться. В этот момент собака потерлась о его ногу и, посмотрев на нее, он сказал:
– Там, в лесу, все иголками хвойными засыпано. Вы никаких следов не найдете. А собака может след взять.
– Ты же говорил она не умеет? – удивился участковый.
– Умеет, наверное. Это же собака.
– Так оставь ее и иди. – сказал Олег Михайлович. – Меня Вероника прибьет, если с тобой случится чего.
– Соня сказала ей от меня не отходить. Без меня она не останется.
Сланцев вопросительно посмотрел на Олега Михайловича.
– В бору тяжело следы искать. – сказал отец Вероники. – С собакой сподручнее будет.
– Ладно. – сказал Сланцев. – Попробуем. Давай ее сюда.
Олег подошел к месту, где трава была забрызгана кровью и, встав на одно колено, подозвал к себе собаку.
– Давай, подруга, – сказал Олег, обняв собаку за шею. – Ищи.
Олег сорвал пучок травы и сунул под нос собаке, которая посмотрела на него не понимающим взглядом. Шея у Олега вспотела от напряжения. Он не понимал откуда в нем взялось это знание, но был уверен, что стоит ему отойти от участкового и Олега Михайловича на десяток другой метров, как на него тут же набросится убийца Хромов.
– Родная, пожалуйста! – отчаянно шептал он. – Ищи, ищи!
Поначалу собака упрямо воротила нос от подсунутого ей пучка испачканной кровью травы, но потом, будто прислушавшись к мольбам Олега, втянула ноздрями воздух и низко зарычала.
– Взяла след! – радостно сказал Олег.
Собака вырвалась из его объятий и, подняв хвост, подбежала к опушке леса, как раз туда куда указал Олег Михайлович.
– Молодец, дурень. – сказал Олег Михайлович. – С такой псиной, быстро управимся!
Втроем, они подошли к собаке, которая повела их в сосновый лес, изредка останавливаясь, чтобы понюхать землю у своих лап. Шли быстро, пристально вглядываясь в пространство между деревьями вокруг себя. Заморосил мелкий, холодный дождь. Ветви сосен надежно укрывали их от непогоды, но, редким каплям, удавалось пробиться сквозь хвою. Олег спрятал голову под капюшон, Олег Михайлович надел свою вязанную шапку, а участковый негромко выругался, проклиная себя за то, что не подготовился к походу как следует. Его фуражка, то и дело, цеплялась за низкие ветви сосен и падала на землю. Сланцеву надоело с ней бороться, и он убрал ее за пазуху, подставив открытую макушку дождю.
– К железной дороге ведет. – тихо сказал Олег Михайлович. – За ней болото начинается. Если, Хромов, туда ушел, собака след потеряет.
Начался долгий, крутой подъем. Олегу было тяжело взбираться на холм в своих высоких резиновых сапогах. Из-за надетого на голову капюшона, который с каждым шагом немного смещался и терся об уши, он не слышал ничего кроме собственного тяжелого дыхания. Увидев конец подъема, в нескольких метрах впереди, Олег решил преодолеть это расстояние как можно быстрее, и отдышаться уже на вершине. Он ускорил шаг, но Олег Михайлович грубо схватил его за локоть.
– Не беги! – тихо сказал он. – Слышишь?
Олег снял капюшон и прислушался. Собака сбросила темп, шла медленно и низко рычала.
– Чует что-то? – спросил Олег.
Они поднялись на холм, и увидели перед собой заброшенные железнодорожные пути, идущие с запада на восток. Кюветы густо заросли кустами, между утопленными в гравий шпалами торчали чахлые деревья. Подойдя к насыпи, Олег хотел подняться к путям, но отец Вероники, снова, остановил его.
– Наверху тебя за километр видно будет. – сказал он.
Рычание собаки стало громче.
– Михалыч, видишь что-нибудь? – спросил Сланцев.
– Кто-то есть, – задумчиво ответил Олег Михайлович. – Пистолет доставай.
Сланцев достал табельное оружие, снял пистолет с предохранителя и взвел курок. Олег достал из кармана нож и, раскрыв его, крепко сжал в правой руке. Он испуганными глазами смотрел на мужчин, которые в тревожном ожидании вглядывалась в лес на той стороне железной дороги. Высокие кусты, разросшиеся вдоль путей, перекрывали им обзор.
– Будь готов, – сказал участковый Олегу. – Если что, беги назад, не тормози.
Олег нервно сглотнул.
Сланцев, с пистолетом наготове, поднялся на насыпь, Олег Михайлович, вскинув заряженное ружье, шел за ним.
Собака, внезапно, с громким лаем, сорвалась с места, и вбежала на насыпь. Олег, не думая, что делает, побежал за ней. Он увидел, как собака спустилась с насыпи и скрылась в кустах на противоположной стороне.
– Стой! Назад! – закричал Олег и побежал за ней.
Он успел подбежать к кустам, когда участковый перехватил его и отбросил назад.
– Стой на месте дуре… – не успел договорить он. Кто-то схватил его и утянул в кусты. Через мгновения, за кустами раздались выстрелы.
Олег поднялся на ноги. Отец Вероники подбежал к нему, и схватив за локоть оттянул за насыпь. Они, со страхом, вслушивались в звуки дождя, в надежде услышать голос участкового. И они его услышали. Громкий, полный боли и ужаса, крик разлетелся над лесом, подняв с веток тех немногих птиц, что оставались там после недавних выстрелов. От этого крика у Олега на спине выступил холодный пот, а колени задрожали.
– Бежим! – крикнул Олег Михайлович и потянул Олега с холма.
Они бежали, не разбирая дороги. Капюшон Олега, зацепился за низко висящую ветку сосны, которая сломалась с сухим, громким треском. Олег обернулся на звук, и не заметил торчащий из-под земли корень. Он зацепился за него сапогом и кубарем покатился вниз с холма.
«Это конец! Я покойник!» – думал Олег, скатываясь вниз и прикрывая голову руками. У подножия холма он остановился, неудачно ударившись спиной о ствол сосны. Удар сбил дыхание. Олег пытался сделать вдох, но легкие отвечали на его попытки острой болью. В глазах помутнело.
Олег увидел, как в его сторону с холма спускается темная фигура, в каких-то лохмотьях. Когда, в голове прояснилось, он смог разглядеть лицо. Это был Хромов. Он выглядел мертвенно бледным, кожа на его лице была синеватого оттенка, болезненные круги под глазами были почти черными. Его правая щека была разодрана, сквозь нее виднелись пожелтевшие зубы. Хромов, медленно, хромая на левую ногу, приближался к Олегу. С каждым его шагом, Олег все отчётливее слышал странный гул в ушах, который становился все громче и навязчивее. Когда его от убийцы, отделяло не больше трех метров, перед Олегом появился отец Вероники с ружьем в руках.
– Стой! – крикнул он. – Стой, кому говорю!
Хромов сделал еще шаг вперед.
Ружье, с оглушительным грохотом, выплюнуло дробь в грудь приближающегося убийцы. Хромов покачнулся, но остался стоять на ногах. Олег Михайлович снова нажал на спусковой крючок. Второй выстрел угодил Хромову в шею, было видно, как дробь вырвала кусок плоти убийцы. Кровь брызнула из раны густым фонтаном. В ноздри Олегу ударил крепкий запах сероводорода.
Хромов не останавливался и продолжал надвигаться на них. Олег Михайлович, трясущимися руками, пытался перезарядить ружье, но ему не хватало времени. В конце концов, он бросил эти попытки, и замахнулся на Хромова ружьем как палкой. Убийца, которому страшные раны, нанесенные выстрелами, казалось не доставили никаких хлопот, легко заблокировал удар. Он схватил отца Вероники за плащ на груди и отбросил в сторону.
– Не подходи! – закричал Олег, выставив маленький раскладной нож прямо перед собой.
На изуродованном лице Хромова, появилось что-то, отдаленно похожее на ухмылку. Он протянул к Олегу руку, с которой капала черная, сильно пахнущая серой жижа. Олег, опираясь спиной о ствол сосны, приподнялся и вонзил нож в тянущуюся к нему ладонь убийцы. Тот этого даже не заметил. Хромов схватил Олега за шею, поднял над землей, и, прижав к сосне, начал душить.
Олег колотил его кулаками по голове и плечам, пинал ногами в живот и грудь, но никакого эффекта на Хромова это не оказывало. Олег чувствовал, как силы уходят. Легкие начинали гореть, требуя немедленно сделать вдох. В глазах его темнело. Гул в ушах стал нестерпимо громким, заглушив собой все остальные звуки. Хромов поднял Олега выше, оцарапав сосновой корой затылок парня.
«Больно!» – подумал Олег. – «Как больно!»
Новость о том, что сегодня из леса не вернулись Олег с участковым Сланцевым, поставила всю деревню на уши. Глава поселения, редко появлявшийся на публике, который предпочитал своим обязанностям, тихо заниматься самогоноварением в своем гараже, объявил, что лично поедет в райцентр, и не вернется оттуда без отряда полиции, который будет прочесывать лес пока не найдет пропавших людей.
Олег Михайлович, вернувшийся из леса с выбитым плечом, стал самым обсуждаемым человеком в округе. Все перетирали различные сплетни о его чудесном спасении. Кто-то говорил, что он рисковал жизнью, чтобы спасти товарищей, кто-то, вспоминая его отношения к парню дочери, обвинял его чуть ли не в убийстве.
Мирон, в ожидании Сони, беспокойно ходил по комнате. Вероника сидела в углу и тихо плакала. Настя была рядом, и заботливо поглаживала плечи подруги.
– Нужно что-то делать! – всхлипнула Вероника. – Отец говорит, Хромов Олега живым с собой утащил. Нужно идти искать его!
– Что мы можем сделать? – спросил Мирон. – Нужно ждать, когда пришлют полицейских и организуют поиски. Ты же слышала, Хромова пули не берут. А если бы и был от них толк, у нас все равно оружия нет.
– Полицейские будут только послезавтра, в лучшем случае. Сланцев рассказал отцу, что вместе с Хромовым из тюрьмы авторитет какой-то сбежал. Они все его ищут. А на нас всем насрать! – Вероника задохнулась в новом приступе плача.
Мирон понимал, что она права. Олега нужно было начинать искать уже сейчас, пока оставались шансы на то, что он все еще жив. Промедление могло стоить слишком дорого.
В дом вошла Соня. Она кивнула Мирону, и прошла к девушкам.
– Вероника, как ты?
Вероника ответила ей новой порцией слез.
– Соня, ты говорила, что можешь найти Хромова, а с Олегом получится? – спросила ее Настя. – Вероника принесла его кепку, для тебя.
– Получится, но я не думаю, что стоит это делать. – ответила Соня.
– Почему? – хором спросили девушки.
– Мне тяжело это говорить, но… – Соня замялась.
– Скажи, как есть. – настойчиво сказал Мирон.
– Я не могу делать это часто. – сказала Соня. – Это требует слишком много сил. И это не работает, если человек которого ищешь… Если Олег…
– Если он мертв? – сказал Вероника, посмотрев Соне в глаза.
Соня кивнула.
– Нужно искать Хромова, то, что он жив, мы знаем наверняка.
Мирон вздохнул. Ему не нравилась мысль, что им придется вламываться в чужой дом. Но он смотрел на девушек, на заплаканное лицо Вероники, и понимал, что они сделают это с ним или без него.
Его сотовый телефон завибрировал в кармане.
– Алло? – сказал он в трубку.
– Внучик, дед очнулся! – радостно сказал бабушка Поля.
– Отлично! – Мирон закрыл микрофон телефона рукой и прошептал девушкам: – Бабушка звонит, говорит дед очнулся.
– Здорово! – сказали Настя и Соня, а Вероника, только слабо всхлипнула.
Мирон прошел на кухню, чтобы спокойно поговорить с бабушкой.
– С ним все хорошо. Но врачи хотят его еще денек посмотреть. – рассказывала бабушка. – Послезавтра выпишут, и мы приедем домой, наконец-то! Как ты там? Все хорошо?
– Да, все нормально. – ответил Мирон, решив не пугать бабушку рассказами о недавних событиях. – Дед объяснил, что с ним случилось?
– Объяснил. – вздохнула бабушка. – Говорит пошел на рыбалку, а на него леший напал.
– Леший? – переспросил Мирон.
– Ага! Представляешь? Леший говорит, или водяной! Совсем с ума сошел старик! Я говорю ему: «Ты поскользнулся и головой шендорахнулся, старый!», но он настаивает, что нет. Леший, говорит.
Мирон почувствовал, как злость заполняет его изнутри. Он, вспомнив как Олег Михайлович описывал Хромова, сразу понял, кто напал на деда. Попрощавшись с бабушкой, он вернулся в комнату и рассказал все девушкам.
– Сергей точно виделся с отцом. – сказал Мирон. – Он на озеро к нему и шел, я уверен. Наверняка, помогал ему на деда нападать. Хорошо мы с Олегом их вовремя нашли.
– Нужно идти к Хромовым. – сказала Настя.
Мирон посмотрел в окно. На улице начинало темнеть, и времени у них совсем не оставалось.
– Нужно. – согласился он.
