Максим Диденко
Роман-газета
Эти мысли, в которых я оказался замешан по самые не балуйся, вогнали меня в ступор, не на шутку испугав. Не хватало мне нажить врагов к старости лет. Нужно как можно скорее найти место, в котором я могу укрыться и придумать дальнейший план действий, иначе добром все это для меня не кончится.
Натянув поглубже на брови шапку, я ускоренным шагом, но все-таки стараясь не привлекать излишнего внимания, пошел прочь.
Вряд ли для меня есть смысл искать какой-либо поддержки от старых приятелей, ведь счесть меня за безумца сейчас было бы проще простого, стоит только упомянуть газеты и призрака. Все, что я могу сейчас себе позволить, это попытаться в кратчайшие сроки раздобыть доступ к сканеру, подобно тому, который был у меня в конторе, чтобы наконец получить ту недостающую информацию из последних трех страниц газеты, без которых вся проделанная до этого работа не имеет никакого смысла.
Удачно подвернувшееся на моем пути интернет-кафе, что расположилось буквально в трех кварталах от конторы, только открылось. Девушка, подавляя зев, перевернула табличку с внутренней стороны стеклянной двери, которая теперь говорила, что заведение открыто для посетителей. Это было как нельзя кстати, ведь именно там я смог немного перекусить и выпить чашечку кофе, после чего открыв в интернете местную онлайн-доску объявлений, подыскать для себя нужную аппаратуру.
Задача найти подходящий сканер оказалась далеко не простой. Неужели правду говорила та загадочная девушка в глубоком капюшоне, что только мне под силу подобная задача? Теперь я понимаю почему. Видимо, она имела в виду тот факт, что больше никто в нашем городе не занимается восстановлением старинных рукописных и печатных изданий прошлого века.
Как бы там ни было, спустя какое-то время я нашел одного пожилого мужчину, который судя по объявлению уже достаточно давно пытается продать аппарат той же модели, что и был у меня. Я, конечно же, не теряя времени поторопился с ним связаться и выяснить актуальность информации, опубликованной на сайте.
Мне повезло. Денег он попросил за него не много и мы, к счастью, смогли договориться о цене, которая устроила нас обоих.
Я немного схитрил, попросив его о проверке аппарата на работоспособность, что в целом-то и логично – кто же совершает подобные покупки без проверки? У меня, к его большому удивлению, оказались с собой несколько старинных, потрепанных образцов бумаги, которые как раз можно было использовать для того, чтобы узнать, на что способна покупаемая мною машина.
Времени на настройку сканера потребовалось совсем не много, так как я по старой памяти быстро ввел все нужные мне параметры, в точности такие, какие я вводил на панели настроек моего предыдущего устройства. Не прошло и получаса, как я получил распечатку всех трех страниц, на которых находится вся недостающая информация.
Дорого же мне обошлись эти три листка бумаги. Заплатив старику оговоренную сумму денег, я пожал его руку и сказал, что сегодня же приеду и заберу сканер.
Конечно же, это не было правдой. Я очень сомневаюсь, что в ближайшем будущем я смогу вернуться к своей привычной работе в маленькой конторке канцелярского магазина. Но в любом случае, я полностью с ним расплатился и моя совесть чиста. Мы оба получили то, чего хотели: я свои распечатки, а старик − деньги. Если все закончится для меня хорошо, то я вернусь к нему с надеждой на то, что он к тому времени не перепродаст мой сканер кому-нибудь еще, во второй раз.
Расположившись в парке на поляне, которая, как и в любой другой, день была заполнена другими отдыхающими, я разложил распечатки на траве. Изучив их, я стал выписывать себе в блокнот все необходимые для проведения ритуала ингредиенты, слова, которые нужно будет произнести и прочую информацию, приложенную в качестве инструкций.
− Девочка, брось мне его обратно! – послышался детский голос недалеко от меня. Я не обратил внимания и продолжил свое дело, но через пару секунд вновь услышал его голос.
− Эй, мистер, не могли бы вы…
Стало ясно, что он обращается ко мне и оторвав взгляд от своих записей я с ужасом отпрянул назад, но тут же взял себя в руки. Передо мной, не сводя глаз с блокнота в моей руке, сидела Эвелин, а на траве рядом с ней лежал фрисби, которого так упорно просил вернуть ему мальчик, неподалеку от нас игравший со своим, по всей видимости, младшим братом.
Передав игрушку обратно мальчику, я невольно выругался, приговаривая, что мне давно следовало уже привыкнуть к неожиданным появлениям девочки, и что она никуда не денется до тех пор, пока я полностью не разберусь с этим делом; или же покуда она не найдет иного способа выбраться, если я не справлюсь с поставленной задачей. Я понимаю, что это жестоко по отношению к ней, и она не виновата, что с ней такое произошло, но, черт подери, нельзя же меня так пугать каждый раз. К тому же, если ее видят и все окружающие, то в какой-то момент ко мне может подойти какой-нибудь полицейский и начать задавать вопросы о том, не удерживаю ли я девочку силой, почему она без языка и почему ее нельзя потрогать.
Эти появления… Это не то, чтобы страшно. Нет. Это, скорее, неожиданно. Никто в здравом уме не мог бы предположить, что в какой-то момент перед ним может предстать дух его умершего приятеля и начать говорить с ним так, будто бы ничего вовсе и не произошло. А со мной это происходит. Как они только не заметили ее фантастического появления около меня, на этой поляне. Чудеса Дэвида Коперфильда.
Я никогда не боялся умерших, в отличие от многих других детей, с которыми я рос в одном квартале и ходил в одну школу. Умершие не могут нам навредить. К сожалению, я слишком рано понял, что родители не всемогущие и бессмертные создания, как казалось изначально. В раннем детстве я и правда так думал, когда папа с легкостью поднимал меня над своей головой и усаживал себе на плечи. Или, когда мог неустанно кружить маму на руках, покуда ей не надоест или не закружится голова. Время шло, я становился старше, а родители слабее. Когда мне было двенадцать, у папы обнаружили быстро прогрессирующее заболевание, заставляющее стремительно увядать его нервную систему. Все началось с тремора рук. С тех пор он не мог больше попасть ключом в замочную скважину, а позже, даже поднести чашку к губам, чтобы отпить утреннего кофе. На это было невыносимо смотреть, а осознавать, что это лишь начало – еще сложнее.
Он умер через четыре года после этих событий. Слишком скоротечно, чтобы к этому можно было морально подготовиться. Говорят, что с подобным недугом долго живут – мучаются − а моему отцу прямо-таки повезло. Тоже мне, везение, блин; хотя, с какой стороны посмотреть, он ведь не так долго страдал. Жизнью это уже нельзя было назвать. Мама не смогла справиться с утратой и сев за руль под антидепрессантами, на большой скорости врезалась в дерево. Она оставила меня на воспитание убитой горем бабушке.
Да, у меня действительно есть основания полагать, что умершие никак не могут вмешиваться в нашу жизнь и соответственно не могут навредить нам, живым. Так я считал тогда, и так же считаю сейчас. После всего того, что произошло, никто из родителей не являлся ко мне в виде духов, призраков, теней, записок на запотевших окнах, движущихся предметов и прочих всевозможных признаков присутствия поблизости духов. Я всегда считал, что если человек ушел из жизни, то ушел навсегда и полностью, оставляя всех остальных, кто жив и помнит, горевать; или отпустить.
Эвелин тоже умерла, и я верю, что никакого зла она мне не причинит, именно потому и не боюсь ее. К тому же, она уже не была полупрозрачной: если не пытаться взять ее за руку или же попытаться как-либо еще прикоснуться к ней, то выглядит она ничем не хуже самого обычного, живого ребенка. Наверное, думай я иначе, насчет ее возможности вмешиваться в наш мир, я бы и вовсе не смог решиться пойти на такое, имея в виду мою попытку помочь маленькой девочке, умершей мученической смертью пару десятков лет назад попасть туда, куда, по ее мнению, она должна была отправиться, если бы ее убили правильным образом. Звучит до ужаса абсурдно, но не мне решать ее судьбу, к тому же, отказаться от нее на половине пути я не могу.
Сделав глубокий вдох, я попытался собраться с мыслями, возвращаясь в ту реальность, в которой эта девочка сейчас сидит прямо передо мной. Я попытался объяснить ей мое видение ситуации и свои планы на ближайшее будущее. Все было вполне понятно и логично в списке обязательных условий к проведению переправы, не считая одного самого устрашающего пункта – присутствие самого человека, которого необходимо переправить. В нашем случае, как я понял, необходимо тело Эвелин. Только вот в чем загвоздка: она много лет назад была захоронена на местном кладбище и наверняка уже полностью разложилась на корм червям и удобрение для почвы.
Читать это было куда проще, чем говорить ей, осознавая, что ради ее же интересов именно мне придется раскопать ее могилу и вынуть все, некогда принадлежавшее ей, дабы разместить на алтаре. Не знаю чувств Эвы и есть ли они у нее вообще. Испытывает ли она хоть что-то, помимо желания попасть домой, но я испытываю.
Я резко поднялся с травы будто бы от разряда электричеством. Стянув с головы шапку, хватал себя за волосы, снова и снова задавая себе вопросы о том, почему именно я обязан буду раскопать могилу человека. Как? Как вообще стало возможным случиться такому, что обычный мужчина, многие годы спокойно работавший в собственной маленькой типографии, распечатывая фотографии чуть бы не случайным прохожим, ввязался в такую историю? Это уму не постижимо. Почему я?
В какой-то момент, остановившись, я ощутил нечто, чего не могу объяснить. Открыв глаза, я увидел Эвелин, стоящую так близко ко мне, что мне показалось будто она пытается обнять меня, хотя это и невозможно в ее состоянии. Я не осмелился пошевелиться и нарушить этот покой. Да, этот покой и ко мне пришел, неожиданно. Как ни странно, но мне в этот момент стало не холодно, как было при прежних контактах с ней, а наоборот – тепло. Я будто бы физически ощутил ее присутствие и понял, что она все же чувствует и понимает мои переживания. Хоть она и выглядит совсем маленькой, но по сути она всего на каких-то лет десять младше меня, если учесть время ее скитания по земле с момента смерти. Ее взгляд говорит без слов, и говорит он о том, что она понимает гораздо больше, чем я предполагал днем ранее.
Итак, домой нам идти нельзя. Черт, я уже говорю «нам». По всей видимости я все-таки схожу с ума.
Домой нельзя, так как меня там могут уже ждать; но у меня там кот и я не могу оставить его умирать с голоду, пока я хожу и трушусь за то, что у меня отнимут газету.
Звучит вообще не как в голливудских блокбастерах. Там совсем не замечают домашних питомцев во всей суматохе жанровых сцен; если не считать особых уникальных картин, где все завязывается из-за, или же ради этого самого питомца, которого обидели. Чем-то мне все это напомнило фильмы про Джона Уика. Вряд ли я буду бегать с пистолетами и мочить мафию в отмщение за Симона, но это первый фильм, который пришел мне на ум.
Я решил закопать газету у выхода из парка под толстым деревом. Думаю, что все же так будет безопаснее, если вернувшись домой, чтобы покормить кота, я наткнусь на незваных гостей. Потом вернусь за ней, когда уже точнее буду видеть общую картину и понимать, что к чему.
Покуда я присыпал ее землей, я начал машинально извиняться перед Эвелин, будто бы я лично ее закапываю в землю. Сложно представить, что будет со мной, когда я начну разрывать ее могилу.
Симон встретил меня у двери громким мурлыканием. Он, то и дело ходя взад-вперед терся о мои ноги, своим кошачьим языком рассказывая мне о том, как он соскучился по мне и по своим лакомствам. Это мой первый кот. Я подобрал его еще совсем маленьким, когда выходил ранним утром в магазин за пачкой кофе. Обычно я покупаю кофе заранее и к тому моменту, когда одна пачка заканчивается, у меня всегда есть вторая – новая, но не в этот раз.
Как-то вышло, что я забыл докупить кофе и обнаружив это утром, когда времени на это все оставалось совсем мало, пришлось так в тапочках и халате спускаться на первый этаж, к продуктовому магазинчику, где я и встретил этого моего рыжего любимца мясных деликатесов. Он был как комочек шерсти размером с кулак, не больше. Скрутившись клубочком между дверью и мусорным ящиком у магазина, он лежал и, по всей видимости, ждал именно меня. Я не смог пройти мимо. На улице уже была почти осень и с утра было еще довольно прохладно, потому я аккуратно поднял его с асфальта, завернул в халат и уже вместе с ним пошел в магазин.
Тогда я купил не только кофе, но и несколько вариантов корма для котенка. То, как он жадно уплетал еду из пакетика, а потом поворачивался ко мне и всем видом, четко и ясно говорил, что хочет добавки, словно тот стикер, который клеят над лючком бензобака автомобилей, на котором изображен кот Саймон, показывающий, что его пора бы и покормить. С того дня для меня он стал Симоном. Полностью копировать имя я не захотел, но и иного придумать не смог, потому Симон. Только это имя, как мне кажется, ему лучше всего подходит.
Оставить я его потому и не могу. Не похожу я на тех мужиков из блокбастеров, жертвующих всем ради цели. Я больше похож на одинокого сорокалетнего мужика, кем по сути и являюсь. Выразился я странно, но в этом есть смысл. Я, будучи еще подростком, смеялся с тех одиноких мужчин или женщин, у которых в жизни есть только работа и домашний толстый кот, который заменяет ему друзей, жену, родственников и всех остальных. Он приходит домой, кормит и тискает питомца, ибо на большее нет ни сил, ни времени. Сейчас я с них не смеюсь; разве что иронично.
− Иди ко мне, малыш. Соскучился по мне? – обнимаю кота и несу его на кухню. – Держи вот, перекуси, а я пока соберу вещи.
Надрезаю пакет с кошачьим кормом, высыпаю ему в тарелку и трусцой несусь к себе в комнату.
Хватаю документы, ноутбук, зарядку для него, зарядку для телефона и оставшиеся под матрасом деньги. Глядя на то, как кот уплетает корм, у меня тоже заурчало в желудке. Я сделал несколько сандвичей, два из которых тут же съел, запив стаканом молока, остальные бросил в бумажный пакет и запихнул в рюкзак.
− Разберешься здесь без меня, малыш? Мне уже снова пора уходить. Скоро увидимся.
Заменил содержимое его лотка, выключил свет и захлопнул за собой дверь квартиры.
− Нет, так не пойдет, − говорю сам себе. – Нужно Симона забрать ненадолго. Джон Уик не оставил бы своего щенка дома, убегая из квартиры, зная, что туда в любой момент могут вломиться какие-то головорезы в поиске чужого добра. Джон Уик бы и не убегал, но я не он.
