Максим Антонович
Причины неудовлетворительного состояния нашей литературы

Таким образом, повторяем, Добролюбов и его друзья не только неповинны в нынешнем положении литературы, но оно оправдало их и вместе с состоянием всего общества показывает верность их идей и идеалов, которые не только не потеряли значения для настоящего времени, но теперь еще более, чем когда-нибудь, уместны и своевременны, которые и до сих пор живут, но только не имеют надлежащего представительства. Мы сказали, что нить развития этих идей была порвана и не нашлось литературных сил, способных связать концы разорванной нити. И этот недостаток умственных сил ощущается у нас не в одной только литературе, но и во всех сферах и отраслях деятельности, где требуются умственные силы; а трудно сказать, где они не требуются. Если где-нибудь, то именно у нас необходима самая нежная, самая внимательная и самая осмотрительная заботливость об умственных силах; эти силы следовало бы беречь, холить, хранить как зеницу ока, дорожить ими больше всего и ревниво стараться о том, чтобы ни одна крупинка таких сил не погибла, не заглохла, не пропала даром. А между тем именно у нас существует такая небрежность, такое пренебрежение к умственным силам, какие трудно найти еще где-нибудь; мы бражничаем этими силами, бьем, ломаем, швыряем и разбрасываем их, как расходившийся пьяный купчик бьет и ломает самые полезные вещи и предметы. Умственными силами мы дорожим менее всего; нет такой вещи, ради которой мы бы не пожертвовали ими; но для них мы не пожертвуем ничем, ни самолюбием, ни материальными выгодами и расчетами, ни вздорными опасениями, ни пустыми предрассудками. Умственная сила не только не пользуется почетом, предпочтением, покровительством, справедливыми прерогативами, но даже не дает права на снисходительность, не считается смягчающим обстоятельством. Самые драгоценные качества ума, оригинальность, своеобразность, стойкость, верность убеждению, не только не ценятся, но даже считаются недостатком, сумасбродством, пороком, даже преступлением; и, напротив, имеют самую большую цену качества, ничего не стоящие, податливость, бесхарактерная уступчивость, неразборчивая сговорчивость и просто угодливость, вообще все качества, на основании которых говорят про человека, что он воды не замутит. У нас гораздо чаще, чем где-нибудь, повторяется то общечеловеческое явление, что буря ломает только могучие дубы и не трогает гибких тростников. Мы весьма редко придерживаемся правила «пей, да дело разумей» и гораздо чаще требуем от людей, чтобы они и дела не разумели, «драли», да только не предавались бы ничему хмельному, горячительному и возбуждающему и вели бы себя благонравно. Выражаясь школьным языком, мы скорее извиним недостаточность успехов при хорошем поведении, чем неудовлетворительное поведение при хороших успехах, причем поведение понимается весьма своеобразно. – Поэтому, в то время как люди с поведением благополучно и счастливо совершают все свое поприще, люди с успехами и пылким умом обрываются, срываются и проваливаются. Такое нерасположение и пренебрежение к самостоятельным умственным силам до того распространено, до того сильно въелось в нравы, что от него не бывают свободны даже частные, интимные кружки. Уже давно высказана была в печати такая мысль: «У нас любят поговорить о крепких убеждениях, об упорности стремлений, но, быть может, меньше, чем где-либо, ладят с людьми таких убеждений и стремлений. Сильное убеждение не знает сделок; твердо идущий к цели не извинит слабости и бесхарактерности ни себе, ни другим. Всякий, какого бы то ни было цвета, кружок состоит большею частью из людей средней руки в умственном и в нравственном отношении. Обличение слабостей большинства не может ему нравиться. Потому людей, жизнь которых является постоянным укором в бесхарактерности для других, не жалуют даже в собственном их кружке». При таком общераспространенном, общеупотребительном и глубоко укоренившемся режиме или третировании умственных сил понятно само собою, сколько их должно тратиться напрасно, пропадать, гибнуть, глохнуть, увядать, не достигать зрелости, не приносить плодов, и сколько в числе их бывает таких, которые одарены качествами, необходимыми для одушевленного, сильного и преданного делу литературного деятеля и которые составили бы украшение литературы или науки. По крайней мере, из истории других стран мы знаем примеры, что иногда, только благодаря счастливым случайностям, успевали сохраниться среди неблагоприятных обстоятельств такие умственные силы, которые впоследствии были благодеянием своей страны и украшением ее.