Йен Макдональд
Река Богов
43
Тал, Наджья
Восьми с половиной тысяч рупий достаточно, чтобы подкупить чаукидара. Он тщательно пересчитывает банкноты, проворно шевеля смуглыми пальцами, а Наджья Аскарзада тем временем проходит в фойе студии из стекла и мрамора. Затем чаукидар пропускает ее и ньюта сквозь большие стеклянные двери.
– Я не мог поверить, что это ты, Тал-джи, – кричит им вслед Панде, охранник, засовывая пачку денег, переданных ему Наджьей, в нагрудный карман своей куртки с высоким стоячим воротником. – В наше время ведь можно сделать любую фотографию…
– Они в меня стреляли, знаешь?.. – кричит Тал, направляясь к лифту.
Стеклянный лифт спускается, подобно яркой жемчужине, а Наджья Аскарзада думает: в кино так никогда не бывает. В кино они должны были бы пробиваться, отстреливаясь и отбиваясь руками и ногами, используя все возможные и невозможные приемы единоборств, существующих в мире. Идеальная киногероиня не стала бы звонить родителям в Швецию с просьбой срочно переслать ей деньги на подкуп. Больше всего реального экшна было в том, как охранник Панде пересчитывал свое щедрое вознаграждение. И все равно у них получился весьма странный маленький заговор. Больше похожий на Болливуд, чем на Голливуд.
Потоки дождя струятся по стеклянным стенам «метамыльного» отдела. Все началось с того момента, как такси, в котором они скрывались целый день, прибыло ко входу в студию «Индиапендент продакшнс». Автомобильная стоянка представляла собой настоящие трущобы из каких-то хижинок из кирпича и картона, в которых укрывались группки поклонниц телесериальных звезд.
Тал быстро ведет Наджью мимо темных кабинок для индивидуальной работы к самому дальнему столу. Ньют пододвигает два стула, входит в систему, открывает панорамный экран, и они оказываются в Брампуре, городе, в котором происходят все события сверхпопулярного сериала студии «Индиапендент».
Тал проводит ее по улицам и гали, гхатам и торговым зонам виртуального города. Наджья потрясена. Мегаполис проработан до мельчайших подробностей, вплоть до реклам, объявлений и каждого фатфата на улице. В Брампуре сейчас так же, как и в Варанаси, ночь и идет дождь. Муссон пришел не только в реальный, но и в воображаемый город. Наджья гордится тем, что ей удалось посмотреть целую серию из «Города и деревни», но, даже не являясь большим знатоком сериала, она понимает, что в этом фантастическом городе есть целые районы, которые никогда не представали перед зрителем, и тем не менее они тщательно выстроены и постоянно поддерживаются дополнительными информационными мощностями – только для того, чтобы скреплять сюжетную логику бесконечного сериала.
Тал взмахивает своими изящными ручками, и их полет над городом иллюзий завершается перед стареньким разрушающимся хавели, расположенном на берегу. Здание кажется настолько реальным, что у Наджьи возникает ощущение, будто она может потрогать отваливающуюся штукатурку. Еще один взмах руками – и они проникают сквозь стены в обширный холл хавели Надьядвала.
– Ух ты! – восклицает Наджья Аскарзада.
На низких кожаных диванах различимы даже мелкие трещинки.
– О, это не настоящий Брампур, – объясняет Тал. Еще один элегантный жест, и они переносятся вперед во времени. – «Актеры» полагают, что он и есть настоящий, но мы называем его «Брампур-Б». Здесь метагород, в котором развивается действие метасериала. Сейчас мы переносимся вперед на бракосочетание Чавла-Надьядвалы.
Наджья зачарована призраками будущих сюжетных линий, мелькающими в тихой комнате. День и ночь проносятся перед ее взором. Тал взмахивает рукой – и время замедляет свой ход. Теперь она видит отдельных людей, быстрым шагом проходящих по элегантному прохладному мраморному холлу. Ньют еще больше замедляет ход времени, и холл внезапно расцвечивается разноцветными занавесями. Тал взмахивает раскрытой ладонью, и время застывает.
– Вот, вот.
Ньют нетерпеливо щелкает пальцами. Наджья протягивает свой палм. Не отрывая взгляд от экрана, Тал переносит данные с него в свой компьютер. В середине холла открывается отверстие, которое заполняется фигурой Эн Кей Дживанджи. Изящным движением пальцев Тал приближает картинку, пока у нее не возникает четкого соответствия с фоном, затем останавливает, выделяет драпировки, удаляет их из мира Дживанджи и переносит в фантастический Брампур. Даже Наджье Аскарзаде видно абсолютное сходство.
– Все это должно произойти через шесть месяцев по нашему метасериальному времени, – поясняет Тал, а объектив тем временем перемещается по комнате вокруг застывших гостей в шикарных нарядах, вокруг симулякров реальных репортеров из глянцевых журналов, ожидающих прибытия виртуального жениха на белом коне. – Они существуют в нескольких временных фреймах одновременно.
Наджья вспоминает фантастический павильон Лал Дарфана – летающий слон, парящий высоко над Гималаями. Можем ли мы доверять своим воспоминаниям? – задавал он ей вопрос. Она занималась софистикой с актером-сарисином, но Тал играет в более изощренную игру, в мета-мета-игру.
Наджья помнит старую детскую сказку, которую ей однажды темным зимним вечером рассказала няня. Опасную, страшную сказку, какими бывают только настоящие сказки. Няня рассказывала, что волшебные царства находятся одно в другом, как матрешки. Каждое новое царство меньше того, в котором оно находится, и так далее – до тех пор, пока, оказавшись в самом центре, вы должны будете уже протискиваться сквозь совсем маленькую дверцу, меньше горчичного зернышка, но и там находятся целые вселенные – и так до бесконечности.
– Мы подробнейшим образом расписываем все события на восемь месяцев вперед. Разве что погодой не занимаемся. Есть субсарисин, который предсказывает ее на ближайшие двадцать четыре часа, а затем сам все организует. Специальный сарисин, занимающийся новостями, разрабатывает тематику сплетен, предсказывает спортивные результаты и тому подобное. Главные персонажи находятся дальше на своих временных линиях, чем второстепенные, поэтому мы работаем сразу в нескольких временных измерениях.
– Это все безумно и странно…
– А мне нравится безумное и странное. Но суть заключается в том, что никто за пределами «Индиапендент» не имеет доступа к материалам, которые мы только что просмотрели.
– Значит, Сатнам?..
Тал хмурится.
– Сомневаюсь, что он может управлять системой. Ладно, держитесь. Перейдем к полному просмотру. Я подключаю вас.
Тал надевает хёк – пластик плотно прилегает к изгибу черепа ньюта – и помогает Наджье сделать то же самое. Пальцы у ньюта ловкие, легкие и очень мягкие. Девушка могла бы даже замурлыкать от восторга, если бы не понимала, что в данный момент занимается взламыванием закрытой информационной системы вместе с ньютом, которого ищут все спецслужбы и который, возможно, станет причиной скорого падения правительства. С тем самым ньютом, которого она спасла сегодня утром на вокзале от убийцы.
– Сейчас я войду в базу конфигурации системы. Вполне вероятно, что это вызовет у вас дезориентацию.
Наджья Аскарзада чуть было не опрокинулась на своем стуле. Она оказалась в самом центре огромной сферы, наполненной штрихами и тире регистровых кодов поверх темной комнаты и изгиба жидкого экрана, где по толстому синему стеклу к тому же льются потоки дождевой воды. Она – центр галактики данных. Куда она ни взглянет, от нее в разные стороны разбегаются бесчисленные коды. Тал энергично работает руками, и, повинуясь им, вращается вся сфера, а в поле зрения Наджьи адресные линии сливаются с данными. Ей становится дурно, голова кружится, девушка хватается за подлокотники кресла.
– Господи!..
– Ничего, привыкнете. Если кто-то влезал в мою очаровательную свадебку, он не мог не оставить следов в системном реестре, и именно их я и ищу. Самые недавние вводы находятся в центре, более давние отходят на периферию. А, вот…
Тал указывает на что-то малопонятное. Коды расплываются, как звезды при плохой видимости. Наджье кажется, что она чувствует особый информационный ветер у себя в волосах. И вдруг девушка застывает перед излучающим зеленое свечение участком кода. Сфера из мерцающих адресов файлов выглядит неизменной. Центр повсюду, окружность – нигде. Как вселенная…
Тал выделяет участок кода.
– А вот это действительно безумно странно.
– Вам ведь нравится все безумное и странное, – замечает Наджья.
– Сейчас как раз нет. Кто-то залез в мои проектные файлы, но я не узнаю кода. Такое впечатление, что этот кто-то проник изнутри…
– Какая-то другая часть программного обеспечения получила доступ к вашим файлам?
– Больше похоже на то, как будто актеры сами переписывают свой сценарий. Я вхожу внутрь. Если у вас кружится голова, закройте глаза.
Наджья решает глаза не закрывать, и ее чуть не выворачивает наизнанку, когда вселенная из медленно плававших кодов вдруг делает рывок, деформируется и начинает вращаться вокруг нее. Если бы у девушки в желудке оставалась еще какая-нибудь еда, она обязательна оказалась бы сейчас на полу. Тал совершает невероятные прыжки с одного кластера кодов на другой.
– Очень, очень странно. Это действительно сделано изнутри, но не нашими актерами. Вот посмотрите. – Тал собирает охапку кодов и размещает их на решетке в пространстве. – Все биты здесь обычные. Чтобы сэкономить ресурсы памяти, мы делаем многих наших актеров-сарисинов более низких уровней субприложениями сарисинов более высокого уровня. Анита Махапатра содержит Нариндера Рао, госпожу Девган, бегум Вора, а они, в свою очередь, содержат, наверное, пятьдесят краснорубашечников.
– Краснорубашечников?
– Мелких статистов. Кажется, это американский термин. Вот список всех недавних обращений к системе проектирования декораций. Видите? Кто-то постоянно входил в мои проектные файлы на протяжении последних восемнадцати месяцев. Но уж совсем диковинно то, что все обычные участки кода указывают на актера еще более высокого уровня. Такого, как Лал Дарфан, Апарна Чаула и Аджай Надьядвала. Создается впечатление, что здесь работает что-то еще, нечто, чего мы не способны увидеть, так как оно слишком велико.
В доме кремового цвета у воды был атлас величиной с маленького ребенка. Зимними вечерами, когда бухта замерзала, восьмилетняя Наджья с огромным трудом снимала его с полки, клала на пол, раскрывала и сразу же терялась в бесконечности пространств. Она часто играла с родителями в такую игру: нужно было на карте найти слово и попытаться попасть в него пальцем. Наджья очень скоро поняла, что для того, чтобы выиграть, надо быть громадным. Глаз, мечущийся по городам, деревушкам и станциям Матто-Гроссо, способен не обратить внимания на слово БРАЗИЛИЯ, растянутое по всей карте тусклыми серыми буквами размером с ее большой палец. И эти большие буквы теряются среди мелких, но компактных названий.
Наджья снова возвращается из спирального танца кодов Тала в темную комнату. Она внутри большого куба из дождя. Сценарий, написавший сам себя? «Мыльная опера», подобная семи миллионам богов Индии? Аватары и эманации, нисходящие по уровням божественности от Брахмана, Абсолюта, Единого…
И тут девушка видит, как Тал отскакивает от компьютера с открытым от ужаса ртом. Рука ньюта поднята в жесте, обозначающем защиту от дурного глаза. Одновременно она видит Панде, влетающего в помещение в своей куртке с высоким воротником и в желтом тюрбане.
Тал:
– Но это невозможно…
Панда:
– Сэр, мадам, сэр, мадам, быстрее, быстрее, быстрее, премьер-министр…
В то же мгновение хёк Наджьи Аскарзады включается на полную мощность, и она уносится от Тала, от Панды, из «Индиапендент» в муссонный ливень, в светлое, высокое место среди облаков. Она прекрасно знает, где находится. Она уже бывала здесь. Она в летающем павильоне Лала Дарфана – огромный слон, парящий над Гималаями. Но человек, сидящий перед ней на мягких подушках, вовсе не Лал Дарфан. Это Эн Кей Дживанджи.
44
Шив
Йогендра правит лодкой среди потока горящих дийя. Муссонные ветры подняли волнение на Ганге, но маленькие хрупкие тарелочки из листьев манго стойко покачиваются на неспокойной воде. Шив сидит, скрестив ноги, под пластиковым навесом, крепко сжимая планшир и пытаясь сохранить равновесие. Он молится о том, чтобы их не перевернуло. Шив бросает взгляд на Йогендру, который сидит на корточках на корме, твердой рукой держит румпель спиртового мотора и внимательно всматривается в реку. Он весь в крупных каплях дождя, вода течет у него с волос по лицу, одежда прилипла к телу. Шив невольно вспоминает крыс, плавающих в придорожных сточных канавах. Но на шее Йогендры ярко сияет жемчужное ожерелье.
– Качай, качай, – говорит Йогендра.
Шив наклоняется к маленькому бортовому насосу. Ручной насос не справляется с дождевой водой, наполняющей лодку – удобное американское спортивное суденышко, разрисованное в стиле северо-западной Океании, хотя Шив, естественно, предпочел бы изображение глаза Шивы.
Воды в лодке становится все больше и больше. А это уже та ситуация, в которой Шив не может вести себя спокойно. Дело в том, что он не умеет плавать. Как у истинного раджи, его общение с водой сводится к лежанию в мелком бассейне в окружении девушек и подносов с напитками.
Только бы доплыть до Чунара.
– Вы сойдете на берег где-нибудь здесь.
Ананд раскладывает большие карты района Чунара на кофейном столике. Кофе кипит на горячем песке в бронзовой кофеварке. Ананд тычет пальцем в карту.
– Городок Чунар находится примерно в пяти километрах к югу. Я называю его городком только из чистого уважения к его местоположению у моста через Ганг. На самом же деле Чунар – страшная сельская дыра, полная всякого дерьма типа зоофилии и кровосмешения. Интерес там может представлять только старый форт. Вот у меня есть снимки…
Ананд раскладывает пачку глянцевых фотографий. Шив быстро просматривает их. История Ганга в конечном итоге и есть история укрепленных фортов, подобных Чунару, выраставших по исторической необходимости на вдававшихся в реку отмелях и на вершинах холмов у изгибов реки, притягивавших к себе власть, династические распри, интриги, тюрьмы, осады, кровавые столкновения. Он задерживает взгляд на интерьерах, на ветшающих архитектурных шедеврах Великих Моголов.
– Раманандачарья, конечно, мерзкое дерьмо, но он единственный серьезный бизнесмен в городке. Так же, как и Сундарбан. У него есть центр обработки вызовов. Вам нужно проникнуть в систему, посмотреть, что он задумал. Также необходимо проникнуть и в кредитный черный список. Код взломают, пока вы будете ждать… Каждый адиваси верен своему хозяину. Вы проникаете внутрь, делаете свое дело, уходите, не тратя времени на благодарности и поцелуи. Что же касается охраны в форте Чунар…
Самолет летит так низко и так громко ревет, что Шив инстинктивно прикрывает голову руками. Йогендра стоит на корме и следит за огнями пролетевших машин. Четыре военных аппарата, летящие четким строем. Шив видит, как сверкают зубы Йогендры в отсветах городских огней.
– Качай, качай!..
Шив продолжает давить на скрипучий насос. Он видит, как вода растекается вокруг запечатанных пластиковых пакетов. О, с каким удовольствием он выбросил бы за борт весь этот бессмысленный хлам и стал бы руками вычерпывать воду! Это всё американцы и их чертовы механизмы. Нечто такое, что способно сделать все что угодно. Когда же вы наконец поймете, что люди лучше и дешевле? Стоит их разок наказать – и они сразу всему научатся.
Раскаты грома смещаются дальше к западу. Но ливень удваивает свою силу. На левом берегу огни промышленных предприятий уступают место тяжелому силуэту из песчаника – форт Рамнагар, импозантный самозванец, такой элегантный в подсветке прожекторов. Йогендра проводит лодку под мостом. Шив рассматривает Рамнагар. Террасы и павильоны над его красными стенами, основанием уходящими в воду. Стой там, думает Шив. Жди, пока я вернусь и повезу твою сестру вверх по течению, и тогда мы посмотрим, каким гордым ты будешь со всеми своими стенами и башнями. Задача для настоящего раджи: взять штурмом крепость. Не в результате долгой осады, не во главе тысячи слонов, но хитростью, талантом. Шив Фараджи – герой в стиле «экшн».
И вот быстрая маленькая лодочка приближается еще к одному мосту. Йогендра почуял течение и правит к нему. Грузовик съехал с дороги и увяз в мелководье, превратившись в металлический топляк, в котором уже почти невозможно различить признаки транспортного средства. Однако вода вокруг все еще пахнет спиртовым топливом. Но чувствуется и еще какой-то посторонний аромат. Шив поднимает голову и чувствует одуряющее благоухание бархатцев. Запах – ключ памяти. Мгновенное воспоминание: да, так было в прошлый раз, когда толстые покрышки его «мерседеса»-внедорожника давили лепестки цветов, а машина поднималась вверх по берегу. Бархатцы маскируют смерть. Шив вспоминает раздувшееся тело, которое он тогда сбросил в воды Ганга. Теперь он сам плывет по ним. Шив повторил путешествие трупа – в сторону, противоположную мокше.
– Эй!.. – Йогендра снимает один наушник, идущий от его палма, и протягивает Шиву. – Радио Каши.
Шив ловит станцию. Напряженные голоса, перекрывая друг друга, говорят о войсках, столкновениях в воздухе, боевых механизмах. Кунда Кхадар. Авадхи взяли Кунда Кхадар. Авадхи вторглись на священную землю Бхарата. Авадхи вот-вот захватят Аллахабад, святой Аллахабад Кумбх Мела. Войска Саджиды Раны бегут, как мыши с горящего жнивья. Хваленые джаваны Саджиды Раны бросили оружие и подняли руки. В планы Саджиды Раны входило погубить Бхарат. Саджида Рана предала Бхарат, опозорила Бхарат, погубила Бхарат. Что теперь будет делать Саджида Рана?
Шив выключает радио.
– Какое это к нам имеет отношение? – говорит он Йогендре. – Слоны воюют, а крысы занимаются своим делом.
Слуга наклоняет голову и ведет лодку дальше сквозь стену дождя.
– Неплохой набор. Не супер, конечно, но неплохой. Я вам кое-что объясню. Вот плазменные тазеры. Вам известно, как они работают? Научиться несложно. Палец жмет сюда, на желтую клавишу. Наводите и стреляете. Вам даже особой нужды нет хорошо прицеливаться, в этом и заключается главное преимущество тазеров, которое должно сделать их вашим любимым оружием. В канистре достаточно газа для двенадцати выстрелов. Но вам хватит и пяти. Когда закончите, просто бросьте их. Они уже будут бесполезны. Тазеры способны останавливать и механизмы, но лучше всего их использовать против биологических объектов. Наш человек Раманандачарья – технарь по полной программе, что является его главнейшей слабостью, хотя и он позволяет себе немного человеческой плоти – в основном для секса и охраны. Он любит женщин. Просто обожает. У него комплекс Джеймса Бонда, как говорит Мукерджи.
Ну, вы видели крепость? Не знаю, носят ли они сейчас узкие красные комбинезоны, но я бы рекомендовал вам парочку продырявить просто ради интереса. А каждый мужлан там – его верный слуга. В довершение ко всему у Раманандачарьи еще есть пара настоящих крутых ребят с хорошим оружием и знанием боевых единоборств. По крайней мере так говорит Мукерджи. Но с ними тоже можно справиться. Главное – не подпускать слишком близко. Как вы думаете, женщины там в красных комбинезонах?.. Дайте мне посмотреть фотографии. Тазеры для его болванов. Для техники вам нужно будет специальное оружие. Вам понадобятся вот эти милашки. Гранаты, генерирующие электромагнитный импульс. Они в большой моде. И очень впечатляют. Все равно что поливать скорпионов керосином. Просто убедитесь, что вы не в отключке, не слепы, не глухи, не немы.
Также будьте осторожны с программным обеспечением. Не знаю, нужно ли мне это говорить, но они выведут из строя любую программу. Теперь о суддхавасе, где Раманандачарья хранит свои дескрипторы. Он переоборудовал старый храм Шивы на территории форта. На карте это вот тут… Ключ не будет очень большим, возможно, всего несколько гигов, но я не рекомендую пересылать его по почте. Он весь поместится у вас на палме. Просто будьте, пожалуйста, поосторожнее с электромагнитным излучением поблизости от него. У вас есть имя главного файла и ключ, поэтому даже вы сможете вытащить его из суддхавасы. Зачем нашему любимому Дживанджи все это нужно, я не знаю, но, собственно, не наше дело задаваться подобными вопросами.
Теперь о возвращении… Здесь, как правило, тоже бывают проблемы. Но помните: нельзя терять времени. Добираетесь туда, забираете то, что нужно, и смываетесь, ни на что не отвлекаясь. Всякие задержки крайне опасны. Убирайтесь и не останавливайтесь. Нигде и ни с кем не общайтесь, и в первую очередь с сельскими болванами. В тазерах заряда больше, чем достаточно. Если почувствуете, что за вами гонятся, оставьте за собой второе «минное поле». Возвращайтесь на лодку, а потом сюда – и вы свободный, свободный человек, Шив Фараджи, и я первым буду поздравлять и приветствовать вас как бога и друга. Вы спрашиваете, откуда мне все это известно? А как вы думаете, чем я занимаюсь целыми днями? Играю в компьютерные игры и смотрю долбаные боевики. Откуда все всё знают?..
После полуторачасового путешествия вверх по течению муссонный ливень немного утих и перешел в обычный дождь. Шив отрывает глаза от игры «Коммандос атакуют» на палме. Вот будет потеха, если после трехлетней засухи и войны за воду спасительный муссон весь изольется за одну ночь.
За Рамнагаром река становится темнее самой тьмы. Йогендра ведет лодку, ориентируясь по навигационным знакам на отмелях и по собственному интуитивному чувству течения. Шиву послышался скрип песка под корпусом. Отмели возникают и перемещаются чаще, чем их могут определить спутники с высоты в десять тысяч километров. Лодка качается, Йогендра бросает румпель. Лодку выносит на берег. Йогендра пролезает под навесом и спрыгивает на землю.
– Ну давай, давай.
Береговой песок мягкий, скользкий, его постоянно уносит течением прямо из-под ног Шива. Темнота здесь непроглядная. Шив напоминает себе, что находится всего лишь в нескольких десятках километров от своего клуба. Гроздь огней к югу – Чунар. В бескрайней тишине сельской ночи слышны лишь непрерывный гул транспорта на понтонном мосту и звук сливаемой воды на экстракционных установках ниже по реке. Иногда откуда-то издалека до них доносится тявканье шакалов и бродячих собак. Шив быстро вспоминает о деле. Он распределяет тазеры. Имя файла Хеймана Дейна и системный ключ находятся в палме толстяка, который висит на шее у Шива.
Среди полей Чунара, обнесенных колючей изгородью, Шив готовится к бою. Полнейшее безумие… Он же погибнет среди этих полей и костей.
– Ладно, – говорит Шив и судорожно вздыхает. – Выкатывай.
Вместе с Йогендрой они вытаскивают на песок два громоздких, плотно упакованных куба. Сквозь пластиковую оболочку проступают ребра и перекладины, изгибы и выпуклости. В руке у Йогендры сверкает длинное лезвие.
– Что это? – спрашивает Шив.
Йогендра протягивает ему нож, повернув его таким образом, чтобы на лезвии блеснули горящие вдалеке огни городка. Нож длиной с предплечье, зазубренный, загнутый на конце, с предохранительным кольцом. Двумя взмахами Йогендра вскрывает пластиковую упаковку, затем вставляет оружие в кожаные ножны, которые носит постоянно. В пластиковой упаковке лежат два новеньких хромированных японских мотоцикла. Они заправлены топливом и полностью готовы к использованию.
Мотоциклы заводятся мгновенно. Шив садится на свой без размышлений. Йогендра же катит аппарат по песку, чтобы проверить его возможности. Шив делает ему знак, и сделанные в Йокогаме мотоциклы несутся по залитым водой полям.
