Лули Тан Цу
Нежное укрощение ярости
А потом закончилась песня.
Марго.
И откуда-то издалека, из другого мира звонил телефон. Я медленно открыла глаза, Яр еще мгновение смотрел на меня, словно боролся с чем-то, а затем как-то криво улыбнулся, склонился передо мной в шутовском поклоне, поцеловал кончики пальцев и отошел к столу.
Я похолодела.
Зачем он так? После этого танца, после его объятий.
На ватных ногах я вернулась за стол, машинально взяла сумочку и, пока он говорил по телефону, повернулась и направилась к выходу.
– Марго, у меня был важный разговор к тебе. Вернись, пожалуйста, – это было похоже на приказ, а не на просьбу.
Не знаю зачем, я вернулась за стол. Может, я надеялась услышать объяснение этому внезапному преображению. Может, он поговорит по телефону и снова посмотрит на меня так, как это было мгновение назад.
Но его разговор закончился. Тут пришли официанты, замелькали вокруг нашего стола: расставляли тарелки, наливали в бокалы вино. Все это время мы смотрели друг на друга через стол, не отводя взгляда.
По его лицу я ничего не могла сейчас разобрать. Только заметила, как желваки перекатываются по скулам. В моих глазах стояли слезы, но я не плакала. Я не стану.
– Музыку выключите, – приказал Яр.
Вот нас снова оставили одних. Тишина между нами была слишком громкой.
– Я должен извиниться, – начал Яр. – Тогда в машине я сделал предложение, и оно было некорректным. Мне показалось, что между нами возникло некоторое естественное для мужчины и женщины, хм, ощущение, если так можно сказать. Мне не хотелось создавать иллюзию, что в этих, хм, ощущениях есть нечто большее, чем физиология, поэтому уважая твое и мое время, я выразился так, как выразился. И слишком поздно понял, что это было невежливо.
Он разбирал по кирпичику то хрупкое, удивительное, что выстроилось между нами в эти мгновения. Он намеренно топтал чудесные мгновения, связывающие нас, чтобы эти воздушные замки никогда не стали реальностью.
– Ешь, это очень вкусное блюдо. Я специально заказал его для тебя: попробуй, это – зеленый салат с грушей и уткой, а это – карельская форель в соусе из раков.
Я тупо смотрела на тарелки перед собой, не чувствуя ароматов. Затем я подняла на него глаза. Мне показалось, или в его взгляде мелькнуло отчаяние… что-то вроде жалости. Жалость меня разозлила. Я вдруг улыбнулась, со злости. И решила попробовать эти «специально для меня» заказанные блюда, потому что это последний раз, когда я бываю в таком месте, и последний раз, когда я смогу попробовать настолько лихо закрученные воедино вкусы. Соус из раков, бог ты мой.
Как же это вкусно! О да! Я жадно съела салат, затем форель, залпом выпила бокал белого вина. Все это я проделала, вообще не обращая внимания на Яра внимания.
Похоже, это было истерикой. Потому что как только я промокнула губы салфеткой и глянула на него, я чуть не разрыдалась.
Я зло смотрела в его глаза: ну что там у тебя еще припасено? А что мне терять, кстати, я могу спросить же прямо в лоб. Точно.
– Спасибо, невероятно вкусно. Уверена, мне больше не придется хоть когда-нибудь попробовать нечто подобное, так что я благодарна, что вы на мгновение приоткрыли мне дверь в райскую жизнь, показали, насколько прекрасной, полной незабываемых ощущений она может быть.
Прямо не получилось, но метафора довольно говорящая, не дурак – разберет.
Яр опешил, но тут же усмехнулся.
– Я попрошу внести тебя в список гостей ресторана, заходи, когда захочешь. Одна или с подругами. Только нужно позвонить заранее. Обычно здесь только дежурный. Он и повар, и бармен, и официант. Накормит напоит, но, если, захочется что-нибудь из меню, лучше предупредить и дать время, чтобы и остальной персонал прибыл и приступил к работе. Естественно, каждое посещение и любые пожелания ни к чему тебя не обязывают. Все бесплатно. Не хочу, чтобы это удовольствием стало единственным в твоей жизни.
Делает вид, что не понял мной сказанного. Намеренно продолжает рушить все.
Я еще раз попыталась быть откровенной:
– Что вам от меня нужно? К чему все эти манипуляции: танцы, вкусная еда, вечное обещание гастрономических удовольствий?
– Ты права, мне кое-что от тебя нужно. У меня деловое денежное предложение. И я намеренно попросил прощения за то мое прошлое неделовое предложение, чтобы не возникло новых недоразумений.
В этот момент я словно умерла. Внутри вдруг загудела тишина. Ни мысли, ни чувства не пронеслось в моей душе. Выжженная пустота. Вот он и объяснился: у него просто есть определенные планы. Мне захотелось лечь на пол, прижаться щекой к холодному полу и заснуть.
Мне больно. Так больно. Я снова машинально поднялась со стула. Я хочу уйти. Сейчас. Срочно!
– Это связано с сыном! – Яр чуть не крикнул. И в его голосе была мольба. Я остановилась послушать. – Я уже говорил, но повторю, я видел, как легко ты нашла общий язык с Маратом. Поверь, это удивительно, он у меня совсем как дикий волчонок. Это потому, что… – Яр не договорил, но я поняла. – Его мать погибла в автокатастрофе, он замкнулся.
– В общем, мне по делам нужно будет отправиться, – он задумался, видимо, подбирая правильную формулировку. Я внимательно слушала, но не пыталась больше присесть, а он не предлагал. – В командировку или что-то типа того, и сына хочу взять с собой. Я хочу, чтобы он знал, что рядом есть тот, кому он не безразличен, что рядом пусть и занятые, и может, хреновый, но есть папаша. Я буду занят. А кроме тебя, никто не может найти к нему подход. И нужно не столько за ним присматривать, для этого будет человек, хотя нужно, конечно, сколько вот так как ты приручить его, что ли.
Он внимательно следил за моей реакцией. Я же ещё не до конца понимала, что конкретно он хочет.
– Я предлагаю тебе отправиться с нами, конечно, за хорошую оплату. Считай это индивидуальными занятиями.
– Мне пора, спасибо за предложение и… – я запнулась, но договорила: – За этот ужин. – Я посмотрела на зал, в котором мы танцевали. Прикрыла ненадолго глаза. Besame, besame mucho.
– Послушай, Марго. Я прошу, только не принимай решение прямо сейчас. Подумай. Деньги хорошие. Тебе столько больше нигде не заработать за такой короткий срок. А ты очень нужна мне… – спохватился, тут же исправился, – в смысле, моему сыну.
Яр.
Он видел, что она не понимала. Он твердил себе: «Ты – последняя тварь, скотина». Поддался минутной слабости, не сдержался, а теперь Марго не понимает, что произошло. Потух золотой огонек прямо у него на глазах.
Сколько еще он будет ломать чужие жизни.
Но она жива, а это главное. И будет жить, если будет держаться от него подальше. Если ОН заставит ее держаться подальше. Она справится, поплачет и снова зацветет.
Как же хотелось сжать ее в объятиях, все объяснить. Но Марго – добрая душа, открытая, отзывчивая, она кинется его переубеждать и спасать. А Яр не хотел такого будущего для нее, она не знает, с чем ей придется столкнуться в его лице. С диким неотесанным зверем, скифом. Она слишком нежна.
Между ними стена. В ее мир, полный солнца, неба, книг, цветов, ему не было доступа. Он мог смотреть на неё из глубин его личного ада. Ему никогда не преодолеть эту пропасть. Он не имеет права даже пытаться.
Она стала ему вдруг дорога. Если еще вчера он хотел переспать и забыть. То сейчас он не мог так с ней поступить. Но она будет рядом. Она нужна ему, ему и его сыну. А он сделает все, чтобы она не знала забот.
И вот он проговорился:
«…А ты очень нужна мне. В смысле, моему сыну»
Она вспыхнула.
Но Яр тут же притушил ее:
– Только не нужно ничего себе надумывать. Я буду со своей дамой.
Марго резко повернулась и чуть ли не бегом вышла из зала. Яр шел следом. Она дергала двери. Все не те.
Яр прижал ее спиной к себе, сжал ее кулачки в своих.
– Всё, хватит. Успокойся. Я сейчас открою дверь, мы выйдем, и я отвезу тебя домой.
Марго начала вырываться.
– Нет, я отвезу и точка.
И тогда она обмякла в его руках и заплакала. Яр сжал зубы, собираясь с силами, затем легонько встряхнул ее, открыл дверь и подтолкнул к выходу.
На улице, пока Яр отдавал распоряжения персоналу ресторана, я успела отойти подальше. Там была арка, темный угол за трубой, не отдавая отчета в том, что я делаю, я юркнула в эту тьму и затаилась.
– Марго! Я знаю, что ты где-то здесь. Марго! – Яр был настойчив, голос его гремел на весь проулок.
Но я не выходила. Стояла размазывала слезы по щекам. Какое унижение – так разреветься при нем. Яр молодец. Красавец, мать его. Он невероятно романтично сделал мне предложение. Деловое. Гад!
Как же я злилась!
Кричать Яр перестал. Я еще немного подождала и выскользнула из своего укрытия.
А затем отправилась к метро.
Я уже почти дошла до Манежа, осталось только перейти дорогу через подземный переход, когда меня догнала машина Яра. Он опустил стекло и смотрел на меня. Я опустила голову и прибавила шаг, хотя на босоножках с каблуком это было неудобно. Ему пришлось проехать чуть дальше, он сообразил, где ему лучше меня перехватить, когда я выйду из перехода.
Я намеренно делала вид, что не заметила его машины. Ему негде было припарковаться, он тыкнулся туда-сюда и в конце концов остановился в неположенном месте.
Я позлорадствовала и пожелала ему полицейского на его красивую бородатую и абсолютно невменяемую голову. Злость так и кипела во мне. Но, видимо, сегодня провидение было на его стороне, и когда я вышла из перехода, он уже меня поджидал у входа.
Я встала сложила руки на груди и таращилась на него исподлобья. Мне хотелось, чтобы мои слезы стерлись из его памяти, мне хотелось его как-то задеть, разозлить. Но с моей внешностью я, наверное, была похожа на разъяренного котеночка. Яр еле сдерживал улыбку. Я еще больше разозлилась. Неужели он не понимает?
Он удивленно дернул бровью и все-таки улыбнулся.
Было неуместно, но я подумала в этот момент: как же он все-таки красив, когда вот так улыбается. Улыбка у него было мальчишеская, что ли. Открытая, искренняя.
Я сжала кулаки, чтобы не улыбнуться в ответ. Настолько его улыбка была заразительна.
Вот передо мной брутальный и грубый мужик, такой, кажется, вообще способен только что-нибудь крушить, но вот он улыбнулся и с этой улыбкой появляется другой. Мягкий и как будто немного ранимый. Толкни и упадет.
Я глянула на его мощные плечи и горько усмехнулась от этой мысли. Такого уронишь, конечно.
– Марго, видимо, ты, правда, очень нужна. Я своего сына давно таким не видел. Я может груб или не тактичен, прости. Я привык действовать прямо и жестко, и быть может, я перегнул палку. Но я совершенно искренне прошу тебя хотя бы рассмотреть мое предложение. Не ради себя, а ради Марата.
Я хотела что-то ответить, но он приложил палец к моим губам и договорил:
– Я все же хочу довести тебя до дома. Вдруг опять тот нервный парень будет тебя поджидать? Уехала со мной, если и приедешь со мной, это может вразумить его. Поймет, что за тебя есть кому вступиться. Что скажешь?
Он накручивал какие-то смыслы, и я за его словами уже не могла разобрать, что правда, а что просто слова для декораций. Но на счет Игоря Яр был прав. Игорь очень странно себя вел. Я его таким никогда не видела и даже не подозревала, что в нем есть вот эта истерия. Удивительно, я четыре года с ним прожила, с того времени как познакомились на первом курсе института, а получается, совершенно не знала и не знаю этого человека.
Мне не давал покоя этот обман восприятия.
– Так что? – спросил ещё раз Яр, заметив, что я улетела куда-то в свои мысли.
– Хорошо, – согласилась я, – но это не значит, что…
Я пыталась подобрать слова, чтобы закончить мысль, но Яр продолжил за меня:
– Это ничего не значит. Я понял. Я так и хотел.
И тут он взял меня за руку, как непослушного ребенка и повел к машине. Я даже не успела отреагировать. Моя рука исчезла в его огромном кулаке.
Немного странно для меня было, что Яр был уверен – если я согласилась с ним ехать и этого ничего не значит, нужно вот так запросто брать меня за руку и вести. Какие-то странные у него представления и выводы.
Но мне нравилось вот так с ним идти. Никогда я ещё не чувствовала себя настолько спокойно. Теперь я поняла, что значит чувствовать себя под мужской защитой. Можно ни о чем не думать, ни о чем не волноваться. По крайние мере на этом коротком отрезке пути до машины со мной точно ничего не случится. А если реальность подкинет какой-нибудь сюрприз – Яр все «порешает» и со всем справиться.
Мы дошли до машины, он открыл мне дверь, и я уселась на место.
Всю дорогу мы молчали. Он, наверное, не хотел меня чем-нибудь случайно расстроить. Я же слушала как он дышит, вдыхала запах этого могучего опасного зверя, поглядывала на его сильные руки с канатами вен и невольно вспоминала наш танец, его руки на моем теле, и сердилась на себя, на него за этот похожий на сказку момент.
Который оказался очередной надуманной мной иллюзией.
Когда мы уже подъезжали к моему дому, Яр сказал:
– Открой бардачок.
Я открыла и увидела там пластиковую синюю папку для бумаг.
– Достань, – попросил Яр.
Я взяла папку и закрыла бардачок.
– Марго, только не психуй. Отнесись внимательно. Это договор. Там прописаны условия и размер оплаты. Это просто предложение о работе тебе как педагогу. Возьми папку и дома ознакомься, это тебя ни к чему не обязывает, – немного сурово и с расстановкой, чтобы каждое слово дошло до меня верно, проговорил он.
Я ничего не ответила, точнее хотела, что-нибудь злое и едкое, но ничего не придумала и папку обратно не убрала. Машина остановилась.
Я открыла дверь. Зацепилась за порог и полетела лицом в землю. Успела только отпустить папку и выставить руки. Задница моя каким-то чудом оставалась в машине.
Яр успел схватить меня за подол платья. Итак, я оказалась в совершенно неоднозначной позе. Руки на земле, попа кверху, платье задралось. Отличное зрелище с его стороны, что тут скажешь. В своей задней части я не сомневалась, но это какой-то позор. Вместо едкой фразы на прощанье, я показала ему зад. Вряд ли он оценит силу метафоры.
– Отпусти!
Он, наконец, отпустил платье, потихоньку, чтобы я не шлепнулась лицом в асфальт, и я выбралась из машины на четырех конечностях.
Я ожидала, что он рассмеется, как-нибудь пошутит. Так бы сделал Игорь. Ржал бы как конь, да ещё подшучивал бы весь день. Но Яр вообще не подал виду. Будто ничего и не произошло. Только мягко улыбнулся и подытожил:
– Что ж, это мило и неплохо смотрится, кстати, – он явно намекнул на мой зад.
Я схватила папку, забежала в подъезд, сгорая от стыда и так ничего Яру и не ответив. В лифте я глянула в смартфон. Несколько пропущенных от Игоря. Телефон все это время стоял на беззвучке.
«Да что же тебе неймется, гад», – на выдохе пробурчала я.
Глава 18. Выбора нет
Дома меня с горящими глазами встретила Люба. Ну и прикид, зачем она так на ночь вырядилась? Алые шелковые шортики с черным кружевом по низу выглядели очень короткими, в них и присесть опасно, не то что наклониться, на сосках натянулась алая маечка – ещё немного и они её проткнут, лицо скрыл килограмм косметики, какие-то блестки, так и хотелось крикнуть в эти слои: «Ау, ты тут, Люба, ты жива? Тебя вытащить оттуда?». Уверена, что такая алая, кружевная Люба уже красуется в замысловатой позе во всех своих аккаунтах. И в сети она вся такая, как любит Игорь – обольстительно сверкающая, гламурно-идеальная. Мама дорогая, видел бы он вблизи эти слои.
– Ты кого-то ждешь? – спросила я её, перестав удивленно таращиться.
– Да я прилегла с книгой, услышала, как входная дверь открылась, решила глянуть, вы пришли или, – она взяла паузу и осмотрела меня с ног до головы, – ты одна. А где твой ухажер?
– Ты о ком? – спросила я, удивленно.
– О Яре, конечно, видела я в окно как ты садилась к нему в машину. А ты шустрая, Марго, хотя кажешься такой тихоней, – Люба хитро прищурилась.
– Он не мой ухажер. Во-первых, он отец нашего ученика, во-вторых, он предложил мне подработать.
– Ну ещё бы, когда предлагают работу, боссы самолично заезжают за будущими наемными работницами на дорогущих тачках и везут в ресторан, – усмехнулась Люба. – И как, ты приняла предложение?
– Нет. Я не стану его принимать.
– Денег, что ли, мало платит? И что за услуги такие ему понадобились?
– Денег много, а услуги все те же, что и у меня в художественной школе, только ученик один. Его сын.
– Тогда что с тобой не так? – Люба чуть за голову не схватилась, в ее глазах я была сумасшедшей. Но как мне объяснить всё? Но Люба оказалась не промах. – Ага, я поняла, он что-то сделал такое, из-за чего предложение оказалось неприемлемым.
– Я не могу об этом говорить, – попыталась я увильнуть, но Любу сложно было удержать.
– Он приставал к тебе?
– Люба, честно, я не могу всего объяснить, я даже себе не могу ничего объяснить. Я очень устала. Я запуталась ужасно.
– Так вместе бы и распутали.
– Может быть, попозже. Мне нужно побыть одной.
Люба усмехнулась. Тут же хлопнула себя по лбу.
– Слушай, твой бывший в дверь тарабанил. Угрожал. Я его послала, но он все равно продолжал что-то вопить. Я бы на твоем месте его поостереглась. Кажется, ты его сильно задела.
– Поорет и успокоится, – устало махнула я.
Я набрала полную ванную, зажгла свечи, капнула несколько капель масла пачули – его густой запах напоминал мне лес, наши брожения с мамой по лугам, мама учила меня собирать травы и засушивать в книгах. Потом из засушенных травинок и цветов мы с мамой вечерами составляли и клеили картины, а папа ворчал и шел делать в сарае очередную рамку.
Мама любит, чтобы на кухне у неё висели рамочки с сухими цветами. Она учила меня подбирать оттенки друг к другу, сочетать цветы разных форм и размеров. Пачули напоминал мне о тех уютных вечерах.
Наверное, такое воспитание сделало меня «улетевшей», по выражению Игоря. Вместо тусовок и зависаний с подругами я клеила травинки, читала книги, гуляла по лесу.
Кому я такая лесная тут в Москве буду нужна? Яру? Не его поля ягода, подумала я о себе с усмешкой. Он и сам это понимает, поэтому и ведет себя так.
И все же я была ему благодарна. За то, что думаю о нем, за то, что спас от боли предательства, и от той возможной физической боли, которую мог причинить мне Игорь, когда набросился на меня. Яр, словно отец, защищающий от грубости деревенских пацанов.
Да, отца боялись, он был суров, и пацаны обходили меня за километр. Меня обидело предложение Яра, то – о сексе, и это – о деньгах, и он был холоден, словно манекен, словно все человеческое в нем замерло. Но еще были проблески жизни: горячей, обжигающей, плавящей мое тело, мою душу. И столько тоски во взгляде, а в прикосновениях – жадность. Будто я ему очень нужна. Он ведь проговорился: «Ты нужна мне».
Мысли мои приняли неправильный оборот. Я свалилась с обрыва в бушующие воды чувств. В теле ожили его прикосновения. Я закусила губы, чтобы не застонать вслух.
Как он целовал мою шею!
Я ударила по воде кулаком. «Да как мне успокоиться, я не нужна ему, я не нужна ему, повторяй это чаще, Марго-дурочка-Луговая».
Чтобы не думать о Яре, о его глазах, руках, предложениях, о безумии Игоря, которого я теперь боюсь, я принялась за любимые процедуры. Волосы вымыла. В чашечке смешала филлер для волос с водой, нанесла на всю длину волос, замотала полотенцем и откинулась на спинку ванны. Теперь можно почитать.
Я читала полчаса, слова расплывались, превращались в картины-кляксы сегодняшнего дня, но я усилием воли заставляла себя читать, пока не поняла, что не выйдет ни расслабиться, ни выкинуть произошедшее из головы.
Вздохнув, вымыла волосы, немного подумав, нанесла ароматическое масло на кончики, ещё немного постояла над раковиной, почистила зубы и подумала, что сейчас усну прямо тут, на коврике, если срочно не уйду в комнату.
Наши с Любой комнаты были смежными, маленькими, обе выходили в одну общую гостиную. Мне показалось, я слышу за стеной, как она с кем-то разговаривает по телефону. Я забралась под одеяло и спустя минуту выключилась.
Мне снилось, будто Люба говорит:
– Я его заберу, куда такой простушке тягаться со мной. Ему нужна женщина с лоском.
И от этих слов мне становилось больно. Точно так как после Игоревых кукол в браузере. Все были лучше меня. А я неподходящей. Ни Игорю, ни Яру. Я скрючивалась под одеялом и прижимала к груди подушку, чтобы заткнуть дыру в груди. А ещё поняла, зачем ей были нужные алые с кружевом шорты. Что забрать моего Яра.
Я подскочила на кровати. Подушка и правда зажата у груди, за стеной все ещё звучит Любин голос. Я прислушалась.
– Я боюсь, он разобьет ей сердце. Может, мне отправиться к нему, у меня вот на руках документы, дата и время отправления, ага, он ей договор дал. Пусть знает, с кем связывается, а то ишь.
Я сползла с кровати, кинулась искать синюю папку с предложением Яра, её не было в моей комнате, её не было в гостиной, и в коридоре. В коридоре я умудрилась запнуться за угол и свалиться на пол. Все как я люблю.
Там, на полу, я несколько успокоилась – если как следует долбануться чем-то обо что-то, это вообще здорово отрезвляет – так вот я подумала, а чего я суечусь? Я даже думать над его предложением не собиралась.
А Люба? Ну что Люба, я ей в подруги не навязывалась, она мне тоже. Мы всего лишь соседки по комнате. Пусть делает, что хочет.
Я встала и потащилась в комнату. На этот раз спать. Вытащила из комода беруши, натянула на глаза маску и провалилась в сон без сновидений.
Чтобы узнать, что завтрашний день может быть хуже, чем сегодняшний.
Утром меня разбудил настойчивый, если не сказать больше, стук в дверь. Долбились так, словно хотели напугать. Дверь открыла Люба. Спросонья я услышала из прихожей низкие голоса:
– Маргарита Луговая здесь проживает?
– А вы кто? – Люба.
– Мы кто надо, вы её родственник?
– Подруга, – ответила Люба не задумываясь.
Ага, подруга, подумала я и вскочила с кровати. Быстро напялила спортивные штаны и вышла в прихожую.
Люба стояла в прихожей в своем алом кружевном костюмчике, а перед ней два широкоплечих бугая, которые потеснили Любу и уже вошли в квартиру. Они не особо обращали на Любу внимания и рыскали глазами по квартире за ее спиной, пока не заметили меня.
– Луговая? – спросил один из бугаев с бычьей шеей так, словно я перед ним в чем-то виновата.
Если честно, я перепугалась настолько, что руки пошли мелкой дрожью. Что за жизнь пошла, то одно, то другое, то бугаи. Когда все так посыпалось разом? Но надо ведь как-то решать, мне не от кого ждать помощи. Родителей ни за что не побеспокою. Я вздохнула поглубже и взяла себя в руки.
– Да, я Луговая. А в чем дело? Вы кто вообще? – спросила я с вызовом. – И вернитесь за порог квартиры, в подъезд, либо предъявите удостоверения сотрудников полиции и постановление суда, которое разрешает вам заходить в квартиру, – выпалила я и сама не поняла откуда у меня в голове такие конструкции.
Бугаи немного сбавили пыл и, действительно, вышли из квартиры. Но один из них поставил ногу так, чтобы дверь нельзя было закрыть.
– Ознакомьтесь, – один из них протянул мне стопку бумаг.
В стопке было десять листов и на каждом значилось – микрофинансовая организация такая-то. Десять разных названий.
Я непонимающе посмотрела на бугаев.
– И что это значит? – спросила я, искренне недоумевая.
Люба взяла листы из моих рук и стала изучать.
– Это значит, что деньги нужно возвращать, – услышала я.
– Какие деньги, я ничего не брала!
– По бумагам выходит, что брала, Марго, – сказал Люба. – Это коллекторы.
В голове замелькали Игоревы покупки, на которые у него не было денег, какие-то подписи, какие-то бумажки. Он не просто меня предал. Он меня подставил и делал это сознательно, будучи со мной. Как говорил вчера Яр? Что я цветок, меня под солнце, а то в городе затопчут, меня оберегать надо. Ведь Игорь не мог не понимать, что я вот такой вот дурацкий наивный цветочек, неужели он, понимая это, намеренно меня использовал? Как это возможно, я совсем растерялась. Мы же…
– Значит так, – один из коллекторов перешел в наступление. Они видели, что я дрогнула, и сразу изменили тон. – Когда деньги вернешь, Луговая, срок называй.
– Послушайте, я, и правда, не брала никаких кредитов и ничего не подписывала!
– Не кредиты, а микрозаймы, – поправили они меня. – Не нужно отпираться, нужно деньги вернуть. И желательно прямо сейчас.
– Но у меня нету, – голос у меня дрожал, ноги стали ватными, кажется, что я сейчас сползу по стеночке. Люба внезапно обняла меня и рявкнула на коллекторов:
– Вы тон сменили бы. Прекрасно видите, что ее подставили, так говорите хотя бы по-человечески.
Подействовало. Тот, что напирал на меня, ухмыльнулся и отошел в сторону
– Когда будут? – спросил тот, что покрупнее, но не такой жесткий как его коллега.
Я не знала, что ответить. Голова не соображала, в горле ком. Я чувствовала себя раздавленной от обиды и несправедливости.
– Ладно, Маргарита. Вы пока думайте, где будете брать деньги, – коллектор глянул на Любину грудь в кружевах и подмигнул ей. – Мы зайдем, ну так эдак через пару-тройку дней. Нужно приготовить всю сумму. Разумные сроки уже давно прошли. Если не вернете долг, разговаривать будем по-другому.
– Это как по-другому? – взъерепенилась на коллекторов Люба. – Угрожаете?
– Предупреждаем, – ответил тот, что поменьше. – Если предупреждение не поможет, начнем действовать. У вас, Маргарита, вроде родители пожилые, может нам их попросить? Дом у них в поселке свой, мы узнали, может, продадут, чтобы дочурку выручить?
– Так! – Люба была похожа на разъяренную кобру, – это уже вымогательство! Я звоню в полицию!
Люба схватила телефон.
– Да хоть обзвонитесь, – коллекторы ответили одновременно.
– И обзвонюсь! – не унималась Люба, тыкая в экран.
Но её угрозы вроде немного охладили коллекторов. Один убрал ногу, удерживающую дверь, а другой сказал, глядя на меня:
– Три дня, деньги должны быть собраны через три дня.
Люба захлопнула дверь. А затем она обернулась ко мне.
– На тебе лица нет. Ну-ка пойдем, давай-давай, я кофе сейчас сделаю.
Люба, приобняв меня, привела на кухню, усадила за стол и начала суетиться: чайник, кофе, кружки.
– Это не я, Люба, не мое. Я никогда не занимала, – я смотрела на Любу, по щекам у меня бежали ручейки слез. – Игорь. Как он мог? Мы же вместе были.
Люба бросила ложку с кофе, кофе просыпался на пол, и присела ко мне за стол. В ее глазах было столько сочувствия и чуть ли слезы не стояли. Кто бы мог подумать, что Люба, вечно посмеивающаяся надо мной, снисходительная Люба, будет так волноваться за меня.
– Я тебе верю. И то, что это Игорь тоже верю. Не зря он тут вчера угрозами раскидывался. Ну что ж, осуществил, гаденыш. Что ж за мужики-то пошли? Да я даже знаю, как он это сделал: нахватал займов и все оформил на тебя. Сейчас же можно вообще все онлайн сделать. Взял паспорт, да оформил.
– Но все равно нужно распечатать договор, подписать и отправить скан, – сказала я. – Хотя что я, наверное, как дура последняя и подписала, не глядя. Игорь же, мой близкий, мой парень, как не подписать.
– Или потренировался и подписал за тебя. Кто там будет экспертизу проводить, твоей или не твоей рукой подписано.
– Люба, как же так можно. Я совсем такая дура, да. Вообще не человек, что ли. Что хочется так со мной поступать.
Люба рассердилась.
– Ты это брось, Марго. Себя винить. Такая не такая. Тут один только «не такой» – Игорь-мразь. Нельзя так и точка.
Люба от злости вскочила, сделала пару шагов по кухне, а затем снова принялась кофе готовить.
– А ты не отдавай и все! Иди в суд! – предложила Люба.
Но я думала о другом:
– А если они, и правда, родителей начнут тормошить? У меня мама такая пугливая, а отец вообще сделает все, что угодно, только бы у меня проблем не было. Они дом продадут.
Мне стало дурно, как только я представила, что родители продадут дом и останутся на улице.
– А какая там сумма вообще? – Люба взяла телефон, тыкнула в калькулятор и погрузилась в бумаги. – Получается, что уже полтора года как долг висит. Реально десять займов. И проценты за полтора года, – она все подсчитывала. – Слушай, а почему они только сейчас пришли?
Я задумалась. И правда. Почему только сейчас? Ответ нашелся быстро.
– Так я официально зарегистрирована в Москве по адресу родителей Игоря. Это единственное, кажется, что он для меня сделал. Наверное, они все это время по тому адресу ходили. А здесь, в этой квартире, мы не регистрировались, хозяйка против была, – сообразила я.
– А как они тебя здесь тогда нашли? – спросила Люба и по её глазам было видно, что она поняла как ещё до того, как задала вопрос.
И я поняла. Сразу.
– Игорь сообщил, что тут удивительного. После того, как я его выгнала.
– Вот сучонок мстительный, ну что за падла! – вскипела Люба.
Люба, наконец, подсчитала и показал мне экран смартфона. Я смотрела на экран, зажав ладонью рот. Выходило больше двух миллионов рублей. Совершенно невообразимые для меня деньги.
Люба убежала в свою комнату и вернулась назад с синей папкой.
– Вот решение твоих проблем. Ты извини, меня вчера любопытство разбирало так, что я не могла уснуть, пока не выясню, что за предложение тебе сделал Яр.
– Нет, – замотала я головой. – Только не он.
– Просто посмотри. – глаза Любы сияли. – Я хотела тебя упросить, чтобы ты меня предложила Яру, если сама не хочешь соглашаться на такое немыслимо великолепное предложение, но тебе сейчас нужнее.
Я открыла папку и стала читать договор. Здесь же между страниц лежала визитка Яра.
По договору выходило все так, как сказал Яр. Меня нанимали в качестве педагога и воспитателя на две недели. Мои обязанности были прописаны четко, ничего меня не смутило. Так же было указано, что в эти две недели предусматривается командировка, с выплатой командировочных дополнительно к основной оплате.
Я пробежала глазами по ответственностям сторон и дошла до графы с цифрами. Вместе с командировочными выходило три миллиона рублей за две недели.
Таких цифр я даже представить не могла. Неужели вообще существуют такие зарплаты? Это же огромные деньги!
– Да? – спросила Люба, кивая за меня.
Я несмело улыбнулась.
– Да.
Конечно, теперь я согласна безо всяких оговорок. Будь, что будет. Уже в который раз Яр спасает меня, не прилагая для этого никаких усилий. Легко и непринужденно. Даже и не подозревая, что спасает меня.
Я набрала номер Яра и услышала его низкий, обволакивающий, притягивающий магнитом голос.
– Яр, я согласна на ваше предложение.