Лули Тан Цу
Нежное укрощение ярости
Глава 25. Игра с огнём
Яр заметил Марго сразу, как та появилась. Да и можно ли было её не заметить? Сначала Яр не узнавал её. Нет, он не принял её за другую женщину – это был другая Марго.
Полевой цветочек превратился в прекрасный экзотический цветок. В этом платье так выгодно подчёркивающим изгибы её стройного молодого крепкого тела, в туфлях на высоком каблуке и с выверенным продуманным макияжем, Марго могла дать фору любой из присутствующих здесь местных акул или лисиц.
Яр с облегчением заметил, что весь этот антураж не спрятал её распахнутой доверчивости, она без игр в неприступность искала его взглядом, а когда нашла, вспыхнула. Ему пришлось ухватиться за Кристину и поскорее отвернуться. Потому что он хотел кинуться к ней. Забыть прошлое, забыть самого себя в ее тонких руках, на ее худеньких коленках. «Черт бы побрал меня и мою гребаную жизнь, в которую нельзя позвать этот хрупкий цветок», – думал Яр.
Он старался не пересечься с ней взглядом. Но она, конечно, всё равно его поймала. Ему показалось, что в её взгляде мелькнул огонёк, которого раньше точно не было. И этот огонёк не сказать, что добрый. Яр видел, что Марго сердилась.
Он думал она растеряется, как войдёт. Всё же это общество и этот теплоход были ей чужды. Но оказалось, что она не только не растерялась, но и не замечает особо на себе жадных мужских взглядов.
Её неуместность, её чуждость, наоборот, играли ей на руку. Она мгновенно и выгодно выделилась среди всех присутствующих женщин. Мужчины не могли не отметить гармонию её естественности, невооружённым взглядом заметную наивность и великолепную, как оказалось, фигуру.
Весь этот её блеск ещё больше разозлил Яра. Он не привык, чтобы ему отказывали, когда он уже фактически добился цели. Так делала Полина, но Полина играла, Полина манипулировала его яростью. Её заводило, когда Яр в бешенстве. Марго же не притворялась и не вела никакой игры. Она остановила Яра, будучи полностью уверенной в своей правоте и считая себя вправе так поступить.
Это злило ещё больше. Яру хотелось прямо сейчас бросить эту публику, схватить её, завалить на плечо и отнести в каюту. Сорвать с неё это платье и… Он взял себя в руки и усилием воли сделал вид, что она ему сейчас неинтересна. Обнял за талию Кристину и немного прижал к себе.
– Ну, что сказать, она хороша, и как ты только всё это разглядел под её мешковатой одеждой, в которой она ходила? – шепнула Кристина Яру на ухо.
Яр ничего не ответил и бросил ещё один взгляд на Марго. Та уже на него не смотрела.
– Так сколько ты планируешь привлечь средств в такое масштабное строительство?
От этого вопроса Яр очнулся и вернулся в реальность. Он вспомнил, что стоит здесь сейчас с тремя важными инвесторами, ради которых и затевался весь этот бизнес-круиз. Официально, конечно.
Для самого Яра всё уже превратилось в нечто большее. И причина этому…
– Дело не в сумме, – ответил Яр. – Дело в перспективах.
Он поискал взглядом Марго. И когда нашёл, почувствовал, как тихая пока ярость начинает понемногу разгораться в нём. Возле Марго крутился Глеб. Но это не всё. Она отвечала на его ухаживания! Улыбалась!
И если бы она играла, играла с ним, с Яром, через Глеба. Но она очень искренне радовалась заигрываниям Глеба.
Яру хотелось прямо сейчас бросить эти пустые, как теперь обнаружилось, разговоры и вмешаться в ситуацию.
«А Глеб? Что делает Глеб? Совсем берега попутал?», – неслось в голове у Яра.
Яр почувствовал лёгкий толчок локтем в бок от Кристины. Он понял, что ему только что снова задали вопрос. И он вообще не слышал его. Все мысли сейчас занимали Марго и Глеб.
– Отвлёкся, – вернулся Яр к разговору. – Какой вопрос был?
– Не совсем вопрос, хотелось бы глянуть проект, – услышал Яр.
– Проект…
Яр не договорил. Он увидел, как Глеб отводит Марго в сторонку. И она послушно идёт!
– С проектом ознакомлю, – бросил Яр и двинулся было в сторону Марго и Глеба.
Кристина дёрнула его за руку и прошипела:
– Так, пошли-ка освежимся немного.
Она потащила его на балкон по левому борту теплохода.
– Яр, что с тобой происходит? – жёстко спросила Кристина, когда они остались вдвоём на балконе. – Это твоя улетевшая тебя с ума, что ли, сводит?
Свежий воздух немного освежил голову Яра. Он не успокоился, но всё-таки взял под контроль.
– Почему улетевшая? – спросил Яр искренне не понимая, почему Кристина так назвала Марго. А то, что речь шла о Марго, он понял сразу.
– А какая? Витает где-то в облаках. Да одного того, как она поднялась по трапу и рухнула к твоим ногам, – Кристина не стала сдерживать смешок, – уже достаточно понять, что девица – улетевшая.
– Не знаю, Крис, не знаю, что происходит, – отмахнулся Яр.
– Я тебе вот, что скажу, – Кристина глянула на Яра со всей серьёзностью. – Я кое-что заметила, чего давно уже в тебе не замечала. Два года не замечала, Яр. С тех пор, как Поля…
– Не надо, Крис, – Яр сморщился будто от боли, услышав имя жены.
Но Кристина всё равно продолжила, хоть и заметила, что Яру это не нравится.
– Я снова заметила этот нездоровый огонь в твоих глаза. Ты знаешь какой огонь. Такой бывает, когда ты перестаёшь себя контролировать и срываешься. Эта твоя ярость. Так нельзя, ты знаешь, что бывает, когда ты срываешься.
– Знаю! – отрезал Яр. – Знаю, Крис, не стоит мне напоминать. Но я вот, что тебе скажу. Если бы не эти мои вспышки, если бы не ярость, которая видна всем окружающим, из-за которой многие меня опасаются, если бы всего этого не было? Я бы стал тем, кем стал? Был бы я таким какой есть и достиг бы того, что достиг?
Кристина немного отступила под его напором. И сейчас она видела в глазах Яра тот огонь, о котором только, что говорила.
– Ты забыл кто я? – спросила Кристина. – Забыл, как я к тебе отношусь и чего тебе желаю?
Кристина смотрела на Яра одним из тех своих колючих взглядов, который даже Яру было непросто сносить. И продолжила:
– То есть эта твоя Марго Луговая доводит тебя до бешенства, а сорваться ты на мне сейчас собираешься? А ты ничего не перепутал, Яр Волков?
– Прости, Крис, прости, что-то я и вправду распсиховался, – пошёл Яр на примирение.
– Да брось, – Кристина подошла к Яру и обняла его за шею. – Ты же знаешь, как я любила Полину, и как любила и люблю тебя за твою любовь к ней. Никого роднее вас двоих для меня не было. Теперь только ты и остался.
Яр обнял Кристину. Он и сам чувствовал к Кристине то же, что и она к нему. У него не было ни братьев, ни сестёр. Родители мертвы. И после смерти жены, единственным родным человеком стала Кристина. И сестра, и боевая подруга, и настоящий преданный друг.
Кристина провела рукой по щеке и поцеловала Яра в скулу.
Яр всем телом физически почувствовал, как кто-то на них смотрит. Он глянул через стекло в банкетный зал кают-компании и встретился со взглядом Марго.
Рядом с ней стоял Глеб и что-то ей говорил. Но видно было, что она его не слушает. Он смотрела во все глаза на Яра и Кристину.
Яр не отвёл взгляда. Он не до конца понимал, почему её глаза сейчас так блестят, будто в них застыли слёзы. Для Яра ничего особенного не происходило. Но для Марго, как он понял по этому взгляду, сейчас происходило многое. Слишком много чего сейчас происходило для Марго.
Она резко обернулась и пошла прочь, озираясь по сторонам, будто ищет кого-то.
Глеб пошёл за ней. Даже пытался взять Марго за руку, но она сбросила её. Глеб что-то говорил ей на ходу, а Яр думал только об одном: «Она сама подошла к балкону, или её сюда подвёл Глеб?»
Глава 26. Среди змей, лисиц и пауков
Глеб оказался обходительным и галантным мужчиной. Одно только немного меня смущало – он слишком откровенно меня разглядывал. И совершенно не стеснялся задерживать свой взгляд на груди.
Вырядилась я, конечно, так, что грудь не могла не привлекать внимания, но все же. Я выпила уже второй бокал шампанского, немного ударило в голову, но все равно я не могла расслабиться. И дело было не только в Яре.
Сама атмосфера этого места напрягала меня. Не кают-компания как таковая, а люди, собравшиеся в ней.
Слишком всё нарочито. Слишком яркие улыбки, такие не могут быть искренними. Слишком раскованные девушки, слишком напыщенные мужчины, не скрывающие свою пресыщенность и лёгкую скуку от всего, что вокруг.
– А вы, Марго, у нас на борту с кем-то из коллег Яра? – спросил Глеб.
– Я с подругой, но, можно сказать, что на работе, – ответила я с дуру, не представляя как это прозвучало.
Глеб округлил глаза, брови его поползли наверх.
– Так вы работаете? Надо же, не ожидал и сколько берёте? – спросил он, тут же изменив тон.
Я вспыхнула! Тут же поняла, что ляпнула. Боже! Он решил, что я тут… мы с Любой… какой кошмар!
– Вы неправильно поняли! – возмутилась я.
– Да что ж тут понимать? – рассмеялся Глеб.
«Ну, все, приехали, – подумала я, – он считает, что я – проститутка!».
– Меня нанял Яр. Я – педагог и воспитатель. Для Марата, – уже спокойно, но твёрдо сказала я. – Так, что да – я на работе, но повторюсь, вы меня неправильно поняли.
Весёлость сползла с лица Глеба. Он сразу сделался серьёзным, словно эти мои слова озадачили его. Он что-то прикидывал в голове. Я видела, как бегают его зрачки.
– Прошу прощения, Марго, я действительно неправильно вас понял, – извинился он, снова взяв прежний благожелательный тон.
Глеб мне не нравился. Я не могла бы сказать почему. Что-то в нем напоминало Игоря. Я раньше бы такого не разглядела в человеке. Для меня люди все-таки такие, какими кажутся на первый взгляд, наверное, потому что я сама такая. Как есть – принимайте. И после Игоря прозрение за прозрением мне открывается, что люди куда сложнее, чем мы видим. Самой смешно, ведь это самое обычное знание, которое ни для кого не секрет. Но для меня откровение. Люба оказалась не стервой-куклой. Яр не надменным элитным мужиком. Про Игоря вообще молчу. Так что опыт у меня теперь большой в распознавании людей. И Глеб был из тех, кто не такой уж и милый, если чуток заглянуть поглубже.
Я поискала глазами Любу и заметила её немного поодаль в компании двух мужчин. С Любой было всё в порядке. Она явно была уже немного навеселе. Один их мужчин что-то рассказывал, её и Люба задорно смеялась.
Даже с моего места было видно, что мужчина ведёт себя недвусмысленно. Он слишком близко к ней наклонялся, несколько раз поправил ей волосы, убирая их с плеча. Ему явно не терпелось куда-нибудь Любу уволочь.
И видно было, что Любе всё это нравится.
Несколько таких взглядов, каким смотрел этот мужчина на Любу, я поймала и на себе от других. Мне физически было это неприятно, и я невольно поёжилась.
Но куда неприятнее были женские взгляды. Девицы, проходившие мимо нас с Глебом, смотрели на меня так, будто я не человек, а слизь какая-то. Они лучезарно улыбались Глебу и готовы были испепелить меня.
– А почему Яр нанял именно вас, – продолжал допытываться Глеб. – Вы очень молодо выглядите, значит, не сказать, что у вас много опыта. На Яра не похоже. Давно знакомы?
Как только Глеб узнал, что я работаю на Яра, тон его немного изменился. Он уже не столько ухаживал за мной и вёл непринуждённую беседу, сколько пытался что-то выведать.
– Знакомы мы несколько дней, – ответила я.
Эти несколько дней одной вспышкой тут же пронеслись перед глазами. Я, вдруг, поняла, что несмотря на всё со мной за эти дни произошедшее: Игорь, коллекторы, – я вижу это время сейчас как не самое плохое в моей недолгой пока жизни. Если не сказать большего.
Я вспоминал поцелуи Яра у меня в каюте, его руки, запах и напор его возбуждённого тела. По затылку тут же пробежали мурашки, внизу живота растеклось тепло, и я облизнула мигом высохшие губы.
– Я занимаюсь с его сыном в творческой студии. Яру понравился мой подход, вот и пригласил для Марата, – закончила я свою фразу.
Глеб задумался. Он словно что-то вспомнил и по его глазам мне показалось – то, что он вспомнил ему не очень понравилось. Но он быстро сбросил с себя эту задумчивость. Как-то странно оглянулся, словно кого-то или что-то искал и предложил:
– Марго, хотите выйдем на свежий воздух? Подышим немного?
Здесь действительно становилось жарковато. Я видела отсюда выход на балкон, повсюду были люди и не было похоже, что мы останемся с Глебом там на балконе вдвоём. Мне не хотелось давать ни малейшего повода. Я согласилась, заметив через стекло на балконе какие-то силуэты. Мне и вправду хотелось немного освежиться.
Мы подошли к выходу на балкон, но дальше я не смогла сделать и шагу. Через стекло я видела Яра и Кристину. Она прижалась к нему, обняв за шею, он обнимал её за талию, прижимая к себе.
Он не видел меня, увидел бы, если бы оторвался от своей Кристины! Но я видела всё! Внутри всё похолодело. Сердце стукнуло и застряло где-то в горле, невыносимым комком.
Мне почему-то захотелось разреветься и убежать отсюда. Это была не злость, не досада, а какая-то такая обида, которой я даже названия придумать не могла. Вроде бы я и без того знала, что он с ней. Сам же мне сказал про свою даму-мадаму.
Но всё равно чувство было такое, что меня даже не предали, во мне что-то сейчас растоптали и оно там во мне скулит, просит пощады и, кажется, сейчас помрёт.
Я всё стояла и смотрела. Глеб тоже наблюдал и почему-то не торопился пройти на балкон и меня туда не вёл. Хотя, вроде бы сам предложил выйти.
Кристина провела рукой по лицу Яра и поцеловала его в скулу. В этот момент он заметил, наконец, меня. В его глазах не было ни удивления, ничего. Для него вообще словно ничего не происходило!
Это больше невозможно терпеть! Впервые я поняла, что значит, когда говорят – «сердце болит». Когда сердце на самом деле здорово, молодо и сильно. Но всё равно болит. Будто его сжимают в тисках. Или топчут. Прямо в груди. Топчут ногами!
Я бросилась к выходу из кают-компании. Глеб последовал за мной. Он остановил меня у самых дверей.
– Марго, вас что-то расстроило? – спросил он, но спросил так, будто и сам прекрасно понимает, что именно меня расстроило.
Мимо нас уже с другим мужчиной, не тем, что её обхаживал, под ручку продефилировала Люба. Она была в прекрасном настроении и даже подмигнула мне прежде, чем скрыться за дверями.
На вопрос Глеба я так и не ответила. И тогда он спросил другое:
– Не хотите продолжить нашу беседу и вечер где-нибудь, где потише, например, в моей каюте? – он взял меня за руку.
Я метнула в него молнию из глаз, вырвала руку и, ничего не ответив, поспешила убраться отсюда. Этого вечера для меня стало слишком много.
Я чувствовала себя так, словно не только сердце мне растоптали в моей же груди, но и облили после этого помоями. Хотелось броситься за борт и вплавь добраться до берега. Подальше от этого теплохода, подальше от Яра, от этого, как теперь оказалось, похотливого Глеба. Подальше ото всех.
Подальше от самой себя, в конце концов! От этой незнакомой себя, никогда доселе не испытывающей такого как сейчас. От себя – улетевшей! Теперь улетевшей вообще неведомо куда. Душно мне! Тесно в этом платье! Тесно в этом огромном плавучем отеле.
Как же больно, как противно, как глупо это всё! Горите огнём, змеи, лисицы и пауки. Может, не зря вас столько собралось в одном месте? Может, теплоход «Полина» станет для вас персональным Титаником!
Боже! Ну почему мне так больно?
Глава 27. Беспокойная ночь
Люба шла по коридору впереди меня. Её ухажёр держал её ниже талии. Почему-то эти двое сейчас меня жутко раздражали. Я слышала Любин смех и раздражалась ещё больше. Так выглядит взаимный интерес? Так я должна себя вести с Яром, чтобы и он меня обнимал?
Я вошла в свою каюту и бросилась на кровать. Меня, наконец, прорвало. Слезы текли ручьём. Мне было невероятно жалко себя.
Вспомнилось всё разом. Игорь, коллекторы, почему-то университет, и к тому же добавился безотчётный страх перед будущим.
Все смешалось в голове и получилась какая-то мрачная картина, сплошь в серых и чёрных тонах.
И ко всей этой картине, мой мозг зачем-то подбрасывал мне образы, где я видела Яра в постели с Кристиной. Как он целует её, а не меня, как он трогает её тело, а не моё, как он… Боже! Это невозможно терпеть!
Я сняла с себя одежду и отправилась в душ, в надежде смыть с себя этот противный вечер и эти мучавшие меня мысли.
Но легче после душа не стало. Да, я немного успокоилась. Я улеглась в кровать и ворочалась с боку на бок, пытаясь в который раз не думать о нем. Но это было нереально. Я любила его. Я восхищалась им. Я желала его.
А он меня нет. Хотя что лгать себе. Меня поражало, с какой силой он меня желал. Дай ему волю, и он вдавит меня в свою грудь, заберет у меня волю, чтобы сделать меня своей. Но почему же, черт возьми, он останавливался на полпути и отталкивал меня.
Я вдруг поняла. Он не меня отталкивал. Он себя останавливал. Зачем? Зачем?
Да, Яр был не моим. По правде говоря, я думаю, что он и Кристиным не был. Он был заколочен сам в себя, как в гроб. Может, дело не во мне вообще?
Эту яркую, как вспышку мысль, прервал шум.
За стенкой в соседней, Любиной, каюте что-то происходило. Я, конечно, догадывалась, что именно, но как-то слишком бурно.
Сначала доносились Любины стоны, которые вскоре превратились чуть ли не в крик, затем она затихла. Какие-то шлепки. Снова несколько вскриков, как-то странно оборванных, будто Любе резко закрыли рот. Какая-то возня, затем стук, словно что-то упало. И опять Любины крики.
Вот же неугомонная подумала я, но что-то внутри шевельнулась. Какая-то тревога что ли.
Я встала с кровати и подошла к стенке каюты, за которой происходила вся шебуршня. Прислушалась, немного стыдясь саму себя за то, что вот так подслушиваю. Думала бросить это дело, но внутренний голос держал на месте.
– Помогите…, – услышала я сдавленный, словно прорвавшийся через прикрытый ладонью рот голос Любы.
Я быстро нацепила на себя первое, что попалось под руку и выскочила из каюты. Бросилась к Любиной и рванула дверь. К счастью, дверь оказалась не заперта. Люба лежала на полу на животе со связанными за спиной руками. Тот мужик, с которым я её видела, придавил её всем телом к полу.
Одной рукой он зажимал Любе рот, другой пытался … Я бросилась к нему и со всей, непонятно откуда взявшейся силой толкнула его так, что он слетел с Любы.
Мужик явно опешил, никак не ожидая, что кто-то вот так ворвётся.
– Убирайся вон! Охрана! – заорала я так, чтобы меня наверняка услышали за пределами Любиной каюты.
Мужик натянул брюки и уже выходя бросил:
– Эта шлюха сама меня привела, только вид недовольный делает.
– Пошел! – рявкнула я.
Я развязала Любе руки, стянула с кровати плед и, когда она села на полу, укрыла её. У Любы была разбита губа, из уголка рта стекала кровь. Она была вся растрёпанная, только всхлипывала и никак не могла толком вздохнуть. Слезы, перемешанные с тушью, стекали по щекам.
– Марго, он… я не…я не хотела так…, – пыталась что-то объяснить Люба.
– Не говори ничего, – я обняла Любу.
– Он не… он не успел… меня, он хотел туда меня… не туда, а туда… спасибо тебе, – Люба наконец вдохнула и разревелась как следует.
Я услышала топот ног в коридоре. Видимо, кто-то услышал, как я орала на мужика. В каюту вошло двое мужчин, судя по форменной одежде, из экипажа теплохода. Один начал звонить по телефону. Другой подошёл к нам.
– Что случилось? Нужна помощь? Может, в медпункт? – спросил он.
– Не надо в медпункт, – взмолилась Люба.
– Не нужно, – сказала и я, – лучше дайте мы вдвоём с ней посидим немного.
Дверь каюты закрылась. Я продолжала обнимать Любу и гладить её по голове. Она немного успокоилась.
– Я такая дура, Марго. Непроходимая дура!
– Ну, перестань, – приговаривала я.
– А чего перестань? Дура и есть. Знаешь, Марго – так мне и надо. Так мне дуре и надо. Заслужила!
Я понимала, что нужно дать Любе выговориться, но не понимала, почему она винит себя.
В коридоре снова послышались шаги. Эти шаги я узнала сразу и ещё до того, как открылась дверь, уже знала, что это Яр.
Дверь распахнулась. Зверюга замер на секунду, оценивая ситуацию. За его спиной стояла Кристина и ещё кто-то в форменной одежде команды теплохода.
Яр подошёл к нам, присел на корточки и сначала спросил у меня:
– Марго, с тобой все хорошо?
– Так в твоем мире обращаются с женщинами, как с игрушками? Это нормально играть в живую женщину, как в резиновую куклу, не обращая внимания на чувства?
Яр долго, как мне казалось, смотрел на меня. Ноздри его раздувались, он злился. «Иди ты к черту. Злились сколько влезет. Я тоже злюсь», – думала я, взбудораженная произошедшим. Меня всю трясло.
Яр перевел взгляд на Любу, глянул на её разбитую губу и уже подсохшую кровь и спросил таким стальным тоном, что мне стало не по себе:
– Кто это сделал?
– Преставился как Николай, фамилии я не знаю. Светлый такой с бородкой, – как могла описала Люба своего обидчика.
– Савельев, – Яр заскрипел зубами.
Он резко вышел из каюты, чуть не сбив с ног парня из команды теплохода. Кристина тоже едва отскочила. Казалось, Яр не видит кто перед ним.
Когда он произнёс фамилию того мужика, мне показалось, что его и без того тёмные глаза стали чернее самой чёрной ночи. Ноздри раздулись, заиграли желваки. Нескрываемая злость зверюги была настолько яростной, что хотелось куда-нибудь спрятаться.
Кристина поспешила было за ним, но остановилась, вернулась в каюту и сказала мне:
– Марго, пошли со мной, может быть поможешь.
Я смотрела на неё, хлопая ресницами и не понимая, как и чем я здесь могу помочь. Кристина была бледная, что было заметно даже несмотря на её и так очень белую кожу. В глазах метался испуг, словно она что-то предчувствовала, или даже наверняка знала, что сейчас произойдёт.
– Ну, чего зависла? Пойдём говорю! – она почти побежала по коридору.
– Люба, я сейчас вернусь, ты справишься? – спросила я у Любы.
– Да, Марго, иди, я лучше одна побуду, – ответила Люба, тоже немного не понимая, что сейчас происходит.
Я догнала Кристину.
– Я-то зачем? – спросила я на ходу. – Да, что там такое может произойти?
– Страшное может произойти, – Кристина ответила таким тоном, что я нисколько не усомнилась – она знает, что говорит.
– И что делать? – я все же не до конца понимала, что именно она имела в виду.
– Не знаю! Когда он в таком состоянии, можно ожидать чего угодно. Вообще чего угодно. Такого, чего потом никак нельзя будет исправить. Надо спешить! – протараторила Кристина.
Мы неслись со всех ног: Кристина, уверенная в том, что сейчас случится непоправимое, и я – перепуганная, но полная решимости помочь, без понятия какого рода помощь может потребоваться.