Лули Тан Цу
Нежное укрощение ярости
Глава 23. Отказ за отказом
Он шел к себе и злился. На себя. Потому что не сдержался. Снесло крышу. От глаз, от близости, от ее глаз. С ней его заливало чувствами, с ней его качало на волнах.
Живой. Злой.
Он же обещал себе, что убережет ее от себя!
Но еще его совершенно нелогично злили ее отказы. Она же буквально тает в его руках, горячая, безудержная в своих ответах на его поцелуи и ласки. И при этом умудряется остановиться, и это равноценно тому, что полыхающий костер заливать ледяной водой. Секс он ей предложил в первый раз, согласен, он был неправ, просчитался. Привык, что девицы на деньги и статус клюют и тут же на все готовы. Работу ей предложил, отвергла его роскошное предложение. Сейчас тормознула на всех парах, потому что чемодан с брендовыми шмотками ее оскорбляет.
Яр выругался.
«Может, выбросить её за борт? Вместе с этими её медовыми волосами и голубыми глазами. Получится Марго Луговая – рыба водяная», – подумал Яр и усмехнулся своей шутке. Марго бы посмеялась.
Ну, ок, он уже понял, что она вся такая не про деньги. Честная, искренняя. Но что ей надо, черт возьми?
«Да плевать. Это не мое дело, мое – держаться от нее подальше, чтобы ничто в ней не испортить собой», – думал Яр.
Полноценно злиться не получалось потому, что у него на губах все ещё был вкус её поцелуя. Руки пахли её телом, он будто всё ещё слышал её постанывания. Эта девушка начинала сводить его с ума.
Он вошёл в свою каюту и запер дверь. Он только лёг на кровать, как в дверь постучали.
Яр открыл, на пороге стоял Глеб.
– Не занят? – спросил Глеб и не дождавшись ответа вошёл в каюту.
Яр пропустил его, немного недоумевая от его наглости, но в то же время отмечая про себя, что именно так и было в последние два года. Яр не обращал на это внимания, но после смерти жены, когда Яру было всё равно, что с ним и с его жизнью будет дальше, Глеб себя вёл именно так. Нагло и как будто с позиции сверху.
Глеб достал из мини бара бутылку виски, уселся на диване и спросил:
– Есть стаканы?
Стаканы для виски стояли перед ним на столе. Яр показал на стол. Глеб откупорил бутылку и налил себе и Яру.
Яр смотрел на своего друга и ему казалось, что он видите его впервые. Яр никак не мог сообразить, почему Глеб вёл себя так как вёл, после смерти Поли. Да, он вроде как заботился о делах Яра, но это и его дела тоже.
Как-то слишком он радел за спокойствие Яра. Врачи, таблетки. Все же Яр не был совсем уж беспомощным. Но Глеб всё преподносил в таком свете, будто без него всё тут же рухнет. И Яр почему-то верил.
Яр сел на стул напротив Глеба.
– Я не пью, Глеб, – сказал он и отодвинул от себя стакан.
– Ну, ты же теперь такой как прежде стал, вроде как, а раньше не отказывался от бокальчика, – сказал Глеб с пренебрежением.
Яр ничего не ответил только сложил руки на груди и глянул на Глеба исподлобья.
– С чем пришёл? – спросил Яр.
– Я тут с Савельевым пообщался, помнишь такого?
– Помню, мутный он какой-то, чем он там сейчас занимается? Криптой?
– В том числе. Криптовалютную биржу запустил. Хочет в наше строительство в регионах вкладываться, но с условием, что мы у него на бирже разместимся средствами.
– Не интересно, какой мне с этого профит? Биржа его может схлопнуться в любой момент, да и волатильность у крипты слишком большая. В трубу можно вылететь, – ответил Яр.
Глеб недовольно сморщился, одним махом осушил бокал с виски и сказал:
– Я уже договорился, будем размещаться, ты не понимаешь идеи.
– Своими средствами размещайся, ради бога. Я сказал – мне это не интересно, – повторил Яр своё решение.
– Надо же, твоё – моё, как заговорил, – презрительно бросил Глеб.
– Что-то ты вокруг да около, давай-ка начистоту, – Яру уже не нравился весь этот разговор.
– А что начистоту? Давай-ка лучше так. Ты прежде, чем стратегические решения принимать, такие решения, которые все два года я за тебя принимал, сначала таблеточки начнёшь снова принимать. Ты же без них не адекватен.
– Ещё что-нибудь добавишь? – Яр смотрел, как Глеб подливает себе виски.
– Обязательно добавлю, Яр, – Глеб залпом осушил ещё одну порцию и подлил новую. – Ты уже сгубил две жизни, хочешь ещё чью-нибудь загубить?
– Одна жизнь – это Полина, я понял, а вторая чья?
– Марат, кто же ещё, – Глеб захмелел, но не собирался останавливаться.
– Я, кажется, уже говорил, что мои отношения с сыном тебя не касаются? Ты, видимо, не понял? – Яр поднялся со стула.
– О! Наш грозный Яр гневается! И, что ты сделаешь? М?
– А ещё какую жизнь я, по-твоему, могу загубить? Уж не твою ли?
– Мою, Яр, мою. Если ты опять принялся рулить делами, с твоей больной головушкой, всё же к чертям отправится. А я не хочу потерять всё, что у меня есть.
– Тогда выходи из бизнеса. Забирай своё и проваливай, – глаза Яра потемнели.
Ему хотелось вышвырнуть Глеба из каюты.
– И скажи Савельеву, что никаких сделок не будет. И твоё право подписывать финансовые документы я отзываю. Свободен, – Яр показал на дверь.
Яр закрыл за Глебом дверь. Он благодарил себя за то, что сдержался и не оторвал голову Глебу. Тот перешёл уже все возможные границы и Яр не мог понять, что происходит с его другом.
Но сейчас его больше заботило – придёт Марго на вечернее мероприятие или нет. Он даже думать не хотел, что произойдёт, если он и в четвёртый раз откажет ему.
«Дожил, – подумал Яр, – я теперь её отказы считаю».
Яр сменил рубашку – белую на белю и отправился в кают-компанию, где уже понемногу начали собираться гости теплохода.
Всегда его веселили и раздражали подобные сборища. Веселили потому, что ему было забавно наблюдать за этими социальными игрищами, где каждый отыгрывает отведённую ему роль. Все из себя что-то мнят, хотя каждый понимает, кто он на этом празднике жизни и какая у него роль.
Бесили же оттого, что и ему приходилось быть в определённой роли. Изображать пресыщенного и сытого хозяина жизни. Всегда нужно мимикрировать под окружающую среду, если хочешь выжить и не быть сожранным хищниками. Всегда нужно подстраиваться, как хамелеон под окружающую среду, даже будучи хищником. Иначе остальные поймут, что хватка ослаблена и начнут импровизировать.
Яр заметил стайку напомаженных и разодетых девиц и ухмыльнулся. Столько пафоса и деланной напыщенности. Выглядят и ведут себя так, словно недоступны, будто вершина Эвереста. Но это только попытка поднять себе цену. У этих девиц есть какой-то встроенный радар, который показывает им степень платёжеспособности мужчины.
Даже здесь, на этом роскошном теплоходе есть те, кто побогаче и те, чьё состояние скромнее. И радар этих девиц безошибочно показывает кто есть кто из их мужчин. У каждой свой ценз. У кого-то радар начинает сигнализировать на предполагаемый банковский счёт с шестью нолями, у кого-то на сумму побольше.
Есть и такие, которых уже интересуют не только деньги, но и власть, и в принципе положение в обществе – репутация.
Эти – настоящие акулы. Не бесхитростные, в арсенале у них есть действенные инструменты и самое опасное – они умеют подстраиваться, создавать иллюзию, что они именно такие, какие нужны, а не те, кто есть на самом деле. У них даже есть трофеи – пара разбитых мужских сердец, обеспечивающих им безбедное существование.
Стоило Яру появиться в кают-компании, именно эти акулы устремили на него взгляды. Их радары возопили с рёвом сигнала воздушной тревоги. Но у Яра была своя система противовоздушной обороны. И эта противоракета – Кристина уже заметила его и поспешила к нему. Тоже отыгрывая свою роль.
Она подошла, поцеловала Яра в щеку. Он взял её под руку, и они под презрительные взгляды девиц-акул пошли по банкетному залу.
– Ну, что собрал серпентарий? – спросила Кристина и улыбнулась.
– Да уж, – хмыкнул Яр.
Яр знал, что здесь из женщин только Кристина выделялась среди остальных, но могла появиться ещё одна девушка, которая могла посоперничать и с ней. В глазах остальных. В глазах Яра только та девушка и была достойной внимание.
И он постарался, чтобы не только он понял, что она лучше их всех, но и они это поняли.
Он с нетерпением ждал Марго. Хоть и знал, что, если она появится, сделает вид, что её нет. Потому что обязан. А еще он боится, что, если она будет поблизости, он снова не сдержится. Уже слишком очевидно, как она действует на него.
Тем более, Луговая уверена, что Кристина его дама. Но Марго не появлялась. И уже было непонятно, кто кого наказывает, и кто кому что показывает. Яр начинал нервничать. Кристина это заметила:
– Что-то ты неспокоен, друг мой. Дай угадаю, уж не цветочек ли полевой заставил неприступного Яра нервничать?
– Крис, ну вот хоть ты, а? – фыркнул Яр.
Кристина рассмеялась:
– Значит, угадала. Вот скажи мне, что она такого делает, если ты как пубертатный юноша себя ведёшь? Какие это у неё инструменты припасены. Сдаётся мне, ох, непростая твоя Луговая.
– Да нет у неё никаких инструментов, – ответил Яр. – Такая как есть и всё.
– Ну, надо же. Не верится. Кажется, Яр, попался ты на крючок очень опытной хищнице.
– В двадцать лет? Опытной? Скажешь тоже.
– Ты недооцениваешь нашу молодёжь. Интересная попытка захомутать тебя. Может, и получиться, – задумчиво сказал Кристина и добавила. – Буду держать ухо востро, не нравится она мне.
Яр ничего не ответил на это. Он знал, что Кристину бесполезно переубеждать. Она только может убедиться сама, что была неправа. Тогда и только тогда сможет согласиться, что была неправа.
– Волков, – кто-то тронул Яра за плечо.
Он обернулся, перед ним стоял тот самый Савельев, о котором говорил Глеб.
– Глеб мне сказал, что ты не будешь размещаться на бирже, очень жаль, дело хорошее, – начал Савельев.
– Может, и хорошее, но мне не хочется рисковать, уж не обессудь, – ответил Яр.
– Без проблем, Яр, я понимаю. Риск есть. Я всё понимаю.
Было видно, что Савельев был из тех людей, кто точно не хочет портить отношения с Яром.
К ним подошло ещё двое мужчин и завязался разговор, от которого Кристине тут же стало скучно. Она бы с радостью покинула эту компанию, но Яр её не отпускал.
Он и сам слушал в пол уха, что ему говорят. Яр всё смотрел на вход, надеясь увидеть Марго. Но, та всё не появлялась.
Он был уже почти уверен, что Луговая не придёт, и он может зафиксировать четвёртый отказ этой вздорной девицы.
– Но Глеб считает, что это будет правильно… – имя Глеба вывело Яра из ступора и он уточнил:
– Что там Глеб считает?
Оказалось, что и с двумя другими из присутствующих, Глеб пытался договориться в обход Яра об инвестировании. Он должен был привлекать средства, такая была его задача, а не наоборот.
Яр знал, чем занимаются и эти двое. Их активы то же были рискованными. У одного проблемы с налогами и с государством в целом. Один не осторожный шаг и он вообще всего лишится. Этот любил вести дела на грани.
У второго то же какие-то мутные дела, и никакой гарантии, что он не сдуется в ближайшее время не сдуется не было.
Получается, Глеб провёл переговоры с тремя самыми ненадёжными партнёрами и хотел в обход Яра крупно в них вложиться деньгами компании. Попахивало саботажем. Яр не понимал, к чему Глебу такой риск.
Он нашёл Глеба глазами. Тот сидел в одиночестве и отпивался кофе, видимо, принятый на грудь виски дал о себе знать.
Вечер понемногу разгорался. Заиграла музыка, первые бокалы спиртного уже дали свой эффект, и кают-компания засверкала женскими улыбками.
«Где же Марго?», – думал Яр.
Он поймал себя на мысли, что уже начинает скучать без этих голубых глаз и шёлковых медовых волос. Без этого нежного голоса и наивных веснушек на переносице. Руки ещё помнили её нежное тело, а губы вкус её губ.
Больше всего на свете Яру хотелось, чтобы появилась Марго, и всё сегодняшним вечером тогда сразу обретёт смысл.
Глава 24. На теплоходе музыка играет
В дверь каюты постучали. Размазывая по щекам слезы, я открыла дверь. На пороге стояла девушка в форменной одежде персонала теплохода. Вышколенная. Униформа подогнана идеально. Стройная, немного показалась мне строгой, но с приятными чертами лица и очень мелодичным мягким голосом:
– Маргарита…
– Марго, – перебила я.
– Да, конечно, Марго. Меня зовут Наталья, я ваш ассистент.
– Ассистент? – удивилась я.
– Личный помощник. Запишите мой номер телефона, – она продиктовала номер, и я вбила его в контакты. – Я всегда на связи, если будет что-то необходимо, можете связываться со мной, минуя ресепшен. По любому вопросу.
– Хорошо, – проговорила я, немного не понимая, что значит – личный помощник.
Наталья протянула мне какую-то книжицу в кожаной обложке, на которой красовался контур теплохода и его имя, её имя, получается – Полина. Наш корабль – женщина. А моя личная помощница-робот.
– И вот ещё, позвольте…
Я отошла в сторону, пропуская Наталью. Она вкатила ещё один чемодан. Такой же огромный, как и тот, что уже был у меня в каюте.
– Будем на связи, – отрапортовала Наталья и удалилась, важно виляя бёдрами.
Я докатила чемодан до дивана, поставила рядом с другим и расстегнула молнию. И здесь оказались какие-то шмотки, но к ним добавились: баночки, скляночки, пузырьки, сыворотки, блеск для тела, основа под тональник, третье-десятое шанелей, диоров и прочего, чего я никогда в жизни даже не разглядывала в магазине.
Из глаз хлынули слезы, и все эти женские сокровища размылись в одну кляксу. Мне стоило радоваться: платят кучу денег за то, чтобы я покаталась на корабле, дарят два чемодана дорогущих женских прибамбасов, босс жаждет заполучить в свою постель, а я реву, потому что чувствую себя униженной. Меня никто не поймёт.
В дверь каюты снова затарабанили. Я не хотела, чтобы меня видели в слезах. Поэтому я притворилась, будто меня здесь нет.
– Я знаю, что ты там, – это был голос Любы. – Марго, открой, пожалуйста. Это важно.
Что там у неё важного? Кто-то сделал ей предложение, от которого она не может отказаться? Она добилась своего?
– Я должна перед тобой извиниться, ну Марго, ну давай же! – заканючила Люба.
Я шмыгнула носом и прислушалась, это уже было интересно. Люба треснула о дверь так, что я решила не провоцировать всех желающих узнать, что там за шум и открыла дверь.
Глаза Любы были похожи на глаза несчастного котёнка – огромные, печальные, а её полные губы шептали – прости, прости.
Но потом Люба разглядела шмотки, чемоданы, лейблы, пузырьки, взвизгнула и только было кинулась к сокровищам, как остановила себя и взяла меня за руки. Слезы у меня мгновенно и окончательно высохли. Потому что это было уже что-то за гранью. Ну не так, как с Яром, но… В общем, Люба вдруг сказала:
– Я вдела вас с Яром, в коридоре, видела, как он тебя затащил в каюту, как смотрел на тебя. Это нечто! Это кайф! Это твоя сказка, Золушка. Но мне надо признаться.
Люба отпустила мои ладони и прошлась по каюте.
– Шикарно! Просто нереально круто! – восторгалась она, трогая то комод, то стены, потом грохнулась на диван, закинув стройные ноги на спинку.
– Люба, не тяни, – попросила я. Мне ещё надо было собираться на чёртов ужин, а я не представляла, как разобрать всю эту адову кучу вещей, не говоря уже о косметике, которую надо сообразить, как пристроить себе на лицо.
– У меня были планы на Яра, и они рухнули, когда я увидела, как он на тебя смотрит. – понизив голос, сообщила Люба. – Честно, я хотела сама отправиться сюда, привлечь его внимание так и эдак. Я такие убойные комплекты бикини прихватила. Слушай, но ты хоть понимаешь, что он тебя глазами пожирает?
Я пожала плечами и отвернулась.
– Я ж не дура. У меня нормально все с мозгами. Яр, конечно, классный мужик, но эта его жена в прошлом, дикий ребёнок, а тут ещё ты нарисовалась, ну его в баню, задолбаюсь разгребать. Тем более, видела бы ты сколько тут мужиков шикарных! И не старых.
– А зачем тебе это, Люба? – повернулась я к ней. Мне, правда, было интересно.
– Странная ты, Марго, – Люба встала с дивана, села рядом с чемоданом, расстегнула его до конца и принялась рассматривать содержимое. – Яр подогнал премию?
– Типа того.
– Я жить нормально хочу, Марго. Не от зарплаты до зарплаты, просматривая в супермаркете баланс на карте и раздумывая, могу ли я позволить себе конфеты в этом месяце или перебьюсь.
У меня красивая фигура, я хочу на неё надевать вещи, которые шьют для девушек с красивыми фигурами, а не вещи, которые мне подошли в массмаркете.
– А любовь? А сам мужчина? Разве не важны?
Люба беззлобно рассмеялась, будто я шутку какую-то смешную сказала.
– Не, ты реально улетевшая. Детка, очнись, ты оглянись на мир, на пары. Ютятся в двушках, кредиты отдают, лаются от безденежья, зато по любви замуж выходили. Я так не хочу. Я сначала выйду замуж с деньгами, а потом любовью займусь.
Люба расставила все баночки на столике, потом подошла ко мне, взяла за плечи, повернула к окну.
– Ох, наплакалась ты, как же ты пойдёшь такая? – всплеснула она руками, только увидев итоги счастливой любви с богатым. – Погоди, а ты чего плакала? Яр, что ли, обидел?
Я закусила губы, потому что она напомнила, и меня снова разобрал слёзы.
– У-у, засранец. Расскажи! – попросила Люба. Так попросила, что я взяла и рассказала. Вообще всё, про поездку на экскурсию, про то, как подвёз до дома, как целовал и трогал, а затем сделал непристойное предложение, будто я игрушка, а потом про каюту.
– Вот тебе и деньги, и любовь, – закончила я.
Люба обняла меня, потом подскочила дала воды, потом стащила с кровати покрывало и укутала меня.
– Да уж. Ну я тоже немного прихвастнула. Думала, у тебя вон как все круто получается. Я ведь стараюсь, стараюсь, а толку ноль. Я накопила и сделала губы, ресницы, сейчас коплю – нос немного подкорректирую, потом грудь увеличу. Думаешь, мне это нравится? Нет! Но это пропуск в мир богатеев. Я внешность свою подкорректирую, а он сначала на все эти модные причуды клюнет, а потом уже душу мою разглядит. Хотя на что он клюнул у тебя? Грудь, конечно, у тебя побольше моей будет, ну и волосы, что есть то есть. Впрочем, ты ничего так, не гламурная красотка, но очень даже ничего.
Ну все, Люба похвалила простушку вроде меня, упасть не встать. Впрочем, я не сердилась. Люба словно сняла какую-то маску с себя, маску надменности, у неё даже взгляд изменился. Ласковый такой, по-матерински добрый.
Но вот же смешно, она усаживала меня перед зеркалом, сама на себя глянула, и тут же приняла вид эдакой прожжённой девицы, ежесекундно страстной и томной. И сразу всё, что делает её не похожей на других рассеялось.
Я вздохнула. Этого ей не объяснишь, если уж она так начала себя перекраивать, то, наверное, видит себя как-то иначе в зеркале.
– Да знаю я, что ты вздыхаешь, – махнула на зеркало Люба, и снова вернулась на её лицо доброта. – Сама не рада, что так перестаралась вот с этим всем, – она надула губки, точнее, в её случае губищи.
– Ты просто не можешь поверить, что на такую как ты есть, кто-то обратит внимание? Тебе кажется, что в их «денежном» мире только отреставрированные девицы и нужны. Но это не так, я думаю, что все-таки человек на человека обращает внимание, – сказала я задумчиво.
– Ну да, поэтому первым делом человек по имени Яр предложил тебе переспать. Потому что душа ему твоя приглянулась, ага, – засмеялась Люба, но тут же спохватилась, увидев выражение моего лица в зеркале. – Ты только по новой не реви. Ты, Марго, того, но очень ты милая с этой своей наивностью. Давай-ка я из тебя сделаю такую красотку, что этот баран упадёт к твоим ногам и не встанет, пока ты ему не прикажешь.
Это было так смешно, что мы обе засмеялись в голос. Представить Яра в таком положении – верх нелепости.
Тут снова в каюту постучали, просто приёмный день какой-то. Люба пошла открывать. Это была ассистентка Наташа, из рук которой вырвался Марат и подбежал ко мне.
– Не хочу там один, можно я с тобой посижу. Я тихо, обещаю, – сказал мне Марат и злобно посмотрел на Наташу.
Я притянула к себе мальчика, кивнула Наташе, мол, все в порядке, можешь идти.
– Итак, – потёрла наманикюренные лапки Люба, – приступим. Марат, ты будешь моим ассистентом. Вот тебе набор кистей, разложи их на столе по порядку – от самой толстой к самой тонкой. Справишься?
Марат деловито кивнул и занялся делом. Люба вытащила смартфон, пощёлкала по экрану длинными коготками, и на всю каюту полетела очень зажигательная музыка.
Вихляя попой, она выдавила крем себе на запястье и аккуратными движениями растёрла мне в лоб, щеки, нос, подбородок. Также она поступила и со своим лицом.
Потом она сунула нос в баночки с тональными средствами, снова смешивала оттенки на запястье, наносила мазки полученных тонов на своё лицо, на моё лицо.
В конечном итоге, мою очень светлую кожу она затонировала одним средством, свою загорелую – другим. Добавила мазки консилера под глаза, у носа. Прошлась светящимся хайлатером по скулам, по перегородке носа, под бровями – мне подошёл белоснежно-серебристый, ей розовато-коричневый.
Марат смотрел на нас как на обезьянок, потом прищурился и сказал Любе:
– Вы не рисуйте себе лица очень ярко, папа говорит, что намазанных женщин очень сложно потом отмыть, поэтому лучше с ними не связываться.
– Ага, – прикинула Люба и поколдовала с кисточками, которые ей подавал Марат и тенями. – Зацени, Маратик, как тебе?
Марат важно покивал головой. Они расступились, и я увидела в зеркале себя. Казалось бы, на лице нет косметики, но глаза выглядят пронзительно голубыми, а кожа белая, с лёгкими отсветами на скулах, и румянец почти незаметный, холодно-розовый слегка коснулся щёк, подсветив белизну кожи словно изнутри.
Не знаю, как Люба это сделала, но это было чудом.
– А что ты сделаешь с собой? – спросила я её, не в силах оторваться от своего отражения.
– По совету Марата – сделаю немного. Мы с Маратом принялись ждать, что получится у Любы. И надо же, это тоже было похоже на чудо.
Классические стрелки, матовая нюдовая помада, немного эффекта влажных век, и Люба внезапно сгладила свою намеренную «выпуклость», притушила черты классикой макияжа. Марат и это одобрил.
– Ну а теперь дело за платьями! – решила Люба. – Так, Марат, тебе такое не полагается, не собираешься ли ты отправиться в свою каюту.
– Не собираюсь! – решительно заявил Марат и посмотрел так на Любу, что она ахнула. – Нет, ну вылитый папаня. Как скажете, сэр. Тогда сиди тут, будешь говорить, одобряешь или нет. А мы пойдём в спальню, будем переодеваться.
– Идёт! – Марат поднял вверх два больших пальца.
Люба остановилась перед растерзанным чемоданом. Подцепила пальцами одну тряпочку, другую.
– Мда. Придётся ориентироваться по цвету, иначе мы тут надолго застрянем. Тебе пойдёт, ах, вот это, давай примерь, – Люба выдернула из вороха одежды что-то серебристо-голубоватое, переливающееся. Коктейльное платье до колен будто было сшито из мелких чешуек.
Стесняясь Любы, я стянула свою рубашку и джинсы, и натянула платье. Оно не было в обтяг, чуток свободно, но прекрасно были заметны и грудь, и талия, и попа.
Люба подошла сзади и распушила мои золотистые волосы. На фоне голубоватого платья они смотрелись особенно красиво. Я вдруг почувствовала себя так, как, наверное, никогда не чувствовала.
Не придавала особого внимания своей внешности, да, мне было важно, чтобы вещи были стильные, но всегда на первом месте было удобство. А сейчас из зеркала на меня смотрела девушка, к которой постеснялся бы подойти даже самоуверенный Игорь, и мне не стыдно было бы постоять рядом с мадамой Яра.
Это была сила. Сила, которую я не понимала, которой не пользовалась, считая, что внешностью мы – женщины только завлекаем мужчин. А ведь это была сила, которой я могла пользоваться сама для себя. Мысли меня удивляли, окрыляли.
Пока я себя разглядывала и постигала премудрости женских чар, Люба копошилась в моей одежде.
– Знаешь что, – сказала она в своё оправдание, хоть я и не обвиняла её ни в чем, – я, пожалуй, позаимствую у тебя платье, потому что от разговоров и общения с тобой, у меня крыша что ли поехала, хочется элегантного и сдержанного. А у меня с собой все шмотки – умереть не встать. Что скажешь, могу я у тебя одолжить это?
Люба приложила к себе то, что нашла. Это было чёрное платье. Вырез лодочкой, верх обтягивающий, а низ – расклешённая юбка чуть ниже колен. К платью шёл бежевый пояс.
Мы отыскали туфли, к счастью, размеры лап у нас были одинаковые. Любе подошли бежевые закрытые лодочки на каблуке-рюмка, а мне открытые босоножки с серебряными ремешками, они напоминали туфли для бальных танцев. Затем, разряженные мы появились перед Маратом.
– Ну ваще! – ёмко выразился будущий покоритель женских сердец.
В дверь каюты снова постучали, и сердце моё ёкнуло. Я открыла, за дверью каюты стояла робот-ассистент Наташа.
– Я провожу вас в кают-компанию, – отрапортовала она. – Сегодня вечером я останусь с Маратом и уложу его спать.
Я, было, хотела возразить, но та не дала мне ничего сказать.
– Распоряжение Яра. К своим обязанностям приступите завтра.
Крыть мне было нечем. Я кивнула, и мы с Любой отправились за ней в кают-компанию.
Почему-то все эти названия: каюта, кают-компания – казались мне относящимися к чему-то маленькому и даже тесному. Хоть я и могла уже убедиться, что, например, моя каюта это не что-то маленькое и тесное, а просторный шикарный номер пятизвёздочного отеля. Но когда мы добрались до кают-компании, я всё ещё думала, что это будет что-то компактное.
Но взору моему предстал банкетный зал, не меньше. Здесь фоном играла ненавязчивая лёгкая музыка. Зал сверкал от белоснежных улыбок, блеска дамских украшений и ярких нарядов, непонятно, где до этого обитавших девиц.
Ощущение было такое, что я попала на закрытый показ мод. Мужчины выглядели более сдержано и однообразно. Всё больше костюмы и рубашки.
Я сделал два шага и поймала на себе несколько пристальных и колючих женских взглядов и несколько, слишком сладких и откровенных – мужских.
Чуть поодаль я заметила Яра. Его сложно было не заметить. Вожак стаи был выше и мощнее всех остальных. Или это только в моих глазах он возвышался над всеми?
Яр стоял с несколькими мужчинами, под руку с ним стояла Кристина, с бокалом, видимо, шампанского.
Яр мельком глянул на меня, но взгляд его задержался. Он удивлено поднял бровь, видимо, не ожидая, что увидит, то, что увидел. Сердце моё застучало так, что казалось сейчас выскочит. Во рту тут же пересохло от волнения.
Яр отвернулся и обнял Кристину за талию, слегка прижав её к себе. От этого зрелища у меня появилась какая-то предательская слабость в ногах.
Я бестолково огляделась, словно искала чьей-то поддержки. Мне сразу стало так одиноко, что я чуть не расплакалась. Люба уже куда-то испарилась. Я заметила её в компании какого-то мужчины. Тот уже что-то шептал ей на ухо.
«Быстро же ты управляешься!», – разозлилась мысленно я на Любу.
Я уже хотела уйти отсюда. Что мне оставалось делать? Но в тот момент, когда я уже направилась к выходу, меня кто-то аккуратно придержал за локоть.
– Простите, мы, кажется, незнакомы?
Я обернулась. Передо мной стоял элегантный мужчина. Навскидку – ровесник Яра. Гладко выбрит. От него приятно пахло, не так, как от Яра, конечно. Запах зверюги сводил меня с ума. Просто приятно. У него были светлые глубокие глаза и мягкая, доброжелательная улыбка.
– Я Глеб, как вас зовут? – спросил он.
– Марго, – представилась я в свою очередь.
– Марго, я вижу, что вас никто не сопровождает?
Я бросила взгляд на Яра. Он смотрел на меня. Даже отсюда было видно, что не очень-то он доволен той сценой, что наблюдает.
– Да, так получилось, – ответила я, улыбнувшись Глебу своей самой обворожительной улыбкой, о наличии которой в своём арсенале до этого момента даже не подозревала.
Кажется, я почувствовала, как взгляд Яра материализовался и пытался пронзить меня на сквозь.
– Позвольте вас угостить? – рассыпался в любезностях Глеб.
– Почему бы и нет, – согласилась я и метнула в Яра ещё один взгляд.
Зверюга смотрел на меня исподлобья, что немного пугало, но он сделал усилие и отвернулся, снова переключив всё своё внимание на Кристину.
«Угощай давай уже меня чем ты там собрался угощать!», – чуть не сказала я Глебу вслух. Но, конечно, не сказала.
Он довёл меня до уютного диванчика у одного из столов, и мы оба присели за этот стол.