Лора Таласса
Околдованная
Глава 3
Смотрю в иллюминатор, любуюсь густой массой тянущихся вдаль облаков. Теперь, когда я действительно в пути, в небе, возбуждение нарастает.
Я отправляюсь на Галапагосские острова. Если не думать о дорожных расходах и магических квестах, эти по большей части необитаемые острова давно были в моем списке того, что нужно успеть сделать за свою жизнь.
Когда вид облаков, и еще облаков, и – ой, глядите-ка, еще облаков! – утомляет, позволяю мыслям вернуться к тому времени, как я стала ведьмой.
Больше трех лет назад, вскоре после того, как я начала посещать Академию Пил, школу-интернат для сверхъестественно одаренных, я – равно как и остальные новенькие – прошла церемонию посвящения: Пробуждение. Это вековая традиция суперов, которая проявляет наши скрытые силы.
Один сладко-горький глоток – и зелье пробуждает наши паранормальные способности. Тогда я впервые почувствовала, как ворочается во мне магия, и тогда же узнала, какой высокой цены она требует.
Переключаю внимание на книгу, что лежит у меня на коленях: «Универсальная магия: Ингредиенты и рифмы для повседневного колдовства». Поскольку разум мой не всегда надежен, у меня есть то, что мне нравится называть «приспосабливающейся магией». Ну, типа «я просто прочувствую и сымпровизирую». Не хочу хвастаться, но процент успеха – около шестидесяти двух.
И, честно говоря, это лучше, чем ничего.
Но я надеюсь, что чем больше я учусь, чем больше узнаю, тем лучше я смогу использовать свои врожденные способности, а также такие вещи, как лунные фазы, кристаллы, компоненты для смесей и заклинания. Я верю, что чем больше знаний вложу в свой разум, тем труднее будет моей силе полностью стереть его.
Императрица…
Застываю, уголки губ сами собой ползут вниз.
Что я только что слышала?
Шепоток магии трогает кожу, и по ней ползут мурашки.
Иди… ко… мне…
Откладываю ручку.
Блин, какого черта?
Оглядываюсь, не заметил ли кто чего. Большинство пассажиров спят или смотрят что-то на персональных экранах. Но я все-таки замечаю струйку магии цвета индиго, ползущую по проходу.
Кто-то… колдует?
ИМПЕРАТРИЦА!
Самолет накреняется, и темно-синяя магия устремляется ко мне, мутные клочья обвивают мои ноги и талию. Проглатываю крик, видя, как темные жгуты с каждой секундой взбираются все выше и выше, скрыв уже всю нижнюю половину моего тела.
Быстро окидываю взглядом тех, кто меня окружает, но, хотя несколько пассажиров и озираются, никто из них, похоже, не видит магию, причину атмосферных помех, – а также того, что цепляется она только ко мне.
Предпринимаю абсурдную попытку оттолкнуть ее, но магия эфемерна, как дым, и мои руки просто проходят сквозь нее. Мужчина, сидящий рядом, лукаво косится на меня. Не-маги не видят силу так, как видят ее ведьмы. Уверена, что выгляжу довольно нелепо, отмахиваясь от пустоты.
Понять ничего не успеваю: магия, сжавшая меня в своих тисках, тянет вниз, сильно, и самолет снова ныряет. Такое чувство, что она пытается сдернуть меня прямо с неба. Клянусь.
Самолет кренится вправо, и книга падает с моих коленей. Не вижу, куда она делась; синяя дымка магии заслонила пол.
Надо мной, звякнув, загорается надпись «Пристегните ремни». Кряхтя, оживает интерком:
– Уважаемые пассажиры… – начинает бортпроводник.
Иди ко мне!
Хватаюсь за голову: зычный мужской голос заглушает объявление по интеркому. Не могу сказать, исходит ли этот голос изнутри меня или нет, но кажется, что он вездесущ, и у меня возникает странное желание уступить его требованиям. И все это время синяя магия ползет вверх по моему телу.
Верхний свет мигает, и желудок подпрыгивает. Самолет теряет высоту. Несколько людей вскрикивают.
– Просто турбулентность, – продолжает стюардесса, переводя свои заверения на испанский и португальский, меж тем как небо за стеклом иллюминатора темнеет. – Пожалуйста, оставайтесь на своих местах. Вскоре вам будут предложены напитки.
Снова гляжу наружу, но больше не вижу облаков. Густые клубы индиговой магии окутывают наш самолет вместо них.
Императрица, внемли моему зову!
Может, это паника, а может, магия овладела мной, но, не вполне даже осознавая что я делаю, я отстегиваю ремень безопасности и встаю с места. Рассеянно бормоча извинения, пробираюсь в проход, и синие клубы силы тянутся за мной.
Индиговая магия сочится из вентиляции, проникает даже сквозь стены, быстро заполняя салон.
– Эй! – окликает меня ближайшая стюардесса. – Вернитесь на свое…
Моя царица!
Охаю, прижимаю руку к голове, а самолет, дернувшись, идет вниз. Плюхаюсь на, по счастью, пустое кресло. Щупальца чужой магии продолжают меня обвивать.
Замираю. Сердце бешено колотится, и на миг в голове воцаряется кристальная ясность.
Это магическая атака.
Взгляд мечется по салону самолета и всем пассажирам. Бортпроводница вопит, чтобы я вернулась на свое место. Не знаю, находится ли напавший внутри самолета или где-то на земле, но не думаю, что у меня есть время найти преступника и разобраться с ним.
Самолет так и не выровнялся; он все еще падает, и в желудке нарастает тошнотворное ощущение невесомости.
Преступная магия повсюду, и с каждой секундой она становится все сильнее. Это настоящая индиговая туча, и в салоне темно от ее клубов. Никто больше этого не замечает, так что, получается, я единственный супер на борту и, возможно, единственная, кто может сделать хоть что-то, чтобы остановить это.
Не обращая внимания на продолжающую взывать ко мне стюардессу, сосредотачиваюсь на собственной силе, выпуская ее на поверхность. Она давит на кожу изнутри, и я сглатываю. Сердце нервно колотится. Я люблю свою магию, я наслаждаюсь свободой и силой, которые она дает мне, но всякий раз, применяя ее, испытываю также и ужас, зная, что воспоминания исчезнут – и мне не дано выбирать, какие именно.
У меня нет никаких магических ингредиентов, чтобы смягчить эффект, – ничего, кроме самого заклинания. А заклинания отчего-то любят четкость рифм.
– К силе взываю – атаку отбить, – бормочу я, призывая свою силу. – Врага одолеть, самолет сохранить.
Открываю глаза. Магия выплескивается из меня. Бледно-оранжевая, как облака на закате, она встречается с темно-синей магией, усиливая образ. Две противоборствующие силы выглядят как день, уступающий место ночи.
Моя магия срывает преступную с моего тела и медленно, но верно выталкивает тучу из салона. На моих глазах последние индиговые волокна уползают в вентиляцию и швы вокруг иллюминаторов.
Синяя пелена исчезает, и я прерывисто вздыхаю, немного расслабившись, потому что самолет выравнивается. И пассажиры вокруг заметно успокаиваются. А я стискиваю зубы, чувствуя в голове легкое покалывание. Это единственный признак утраченной памяти.
– …я же сказала, вернитесь на свое место!
Голос стюардессы хрипл и пронзителен, она тычет в меня пальцем и мечет грозные взгляды, которые, полагаю, должны меня напугать.
Поздно. Я уже напугана донельзя.
Над головой крякает интерком.
– Извините, ребята, – пилот хихикает. – Просто маленькая локальная турбулентность. Похоже, что…
Моя царица… Я чувствую тебя…
Моя магия висит в воздухе, слабо мерцая. И я вижу, как коварная синева снова начинает просачиваться в салон.
– Нет, – шепчу я.
Чужая магия гладит мою. Нежно гладит.
Клянусь, я слышу бестелесный смех.
Да. Моя царица, вот и ты.
В считаные секунды индиго вплетается в мою оранжевую магию, сливается с ней, и дымка обретает цвет свежего синяка.
Как же я искал тебя.
Блин, что это за голос?
Услышь же мой зов, Императрица, и ПРИДИ КО МНЕ.
Самолет дергается – и начинает падать всерьез. Это совсем не похоже на маленькую турбулентность; ощущение такое, словно пилоты потеряли контроль над воздушным судном.
Люди снова кричат, и стюардесса отрывает наконец от меня взгляд, чтобы проинструктировать пассажиров о соблюдении техники безопасности.
Пользуясь тем, что она отвлеклась, несусь по проходу, натыкаясь на кресла по бокам, потому что самолет качает и подбрасывает. Не вполне понимаю, что делаю, пока не врываюсь в зону первого класса.
С кем бы я ни столкнулась, его магия сильнее моей. Я не надеюсь остановить атаку. В лучшем случае я смогу смягчить ее. Если кто-то действительно пытается стащить самолет с небес, я могу разве что попытаться подсобить железной птице приземлиться.
Поддайся… уступи… нам…
Чужая магия обвивает меня и даже, кажется, пытается проскользнуть внутрь. Хочет, чтобы я вдохнула ее, хочет оказаться как можно ближе. Это чертовски нервирует, и все же что-то в синей магии очаровывает, тревожит мои чувства.
Другие стюардессы тоже орут на меня, требуя, чтобы я вернулась на свое место. Пока что они не пытаются задержать меня физически, поскольку внимание их разделено между мной, прочими пассажирами и рискованными условиями ходьбы в салоне. Однако, чем ближе я подхожу к передней части самолета, тем яростнее становятся их голоса. Я уже у кабины пилотов, когда один из бортпроводников кидается наконец перехватить меня.
– Ты его останови, – указываю пальцем на мужчину. – Как руками оттолкни.
Направляю на бортпроводника свою магию. Мужчина спотыкается и плюхается на колени ближайшего пассажира. Чувствую спиной перепуганные взгляды, чувствую, как несколько человек поднимаются со своих мест, явно подозревая меня в скверных намерениях.
Моя магия взбрыкивает, усаживая этих заблуждающихся героев в их кресла.
В игре сейчас что-то помощнее и пострашнее, чем силы молодой ведьмы.
Ну иди же, маленькая ведьма. Мы не должны были разлучаться.
Голос подобен бархату, он уговаривает меня. От этого голоса у меня перехватывает дыхание.
Заставляю себя сделать еще шаг к закрытой двери кабины пилотов.
Протягиваю руку и даже не утруждаю себя рифмованным заклинанием.
– Откройся.
Магия выпрыгивает из меня, замок щелкает, и дверь распахивается.
Иди ко мне, Императрица.
Чуть не падаю на всякие рычажки и кнопки, когда индиговая магия вновь встряхивает самолет.
Один из двух пилотов – женщина – бросает на меня взгляд. Потом таращит глаза. Какая-то замедленная у нее реакция.
– Какого…
– А ну на место! Живо! – рявкает второй.
Позади еще несколько человек кричат мне, чтобы я вернулась на свое место.
Отталкиваюсь от приборной панели и указываю на двери:
– Закройся.
Дверь захлопывается, замок защелкивается, отрезая нас от салона.
Мужчина-пилот ошарашенно переводит взгляд с меня на расположенную в нескольких футах от нас дверь, которая закрылась словно сама собой. Глаза его расширяются, в них недоумение и капелька страха.
– Кто-то пытается стащить нас с неба, – говорю я, словно это объясняет мою собственную магию.
В подтверждение моих слов самолет дергается так, что меня бросает вперед. Едва успеваю ухватиться за кресло пилота.
– Я здесь, чтобы помочь посадить самолет.
Женщина смеется. В этом смехе – всевозможнейшие оттенки скепсиса. Честно говоря, я бы тоже посмеялась, если бы какая-то маленькая дрянь, рухнувшая на мою приборную панель, заявила, что может помочь.
Иди ко мне… Императрица…
Призрачный голос шепчет мне в ухо, ласкает кожу. Волоски на руках встают дыбом. Все-таки есть в этом голосе что-то извращенно-притягательное.
– Слушайте, сейчас все равно, насколько вы оба опытны, – тут вмешались силы, недоступные вашим чувствам, и вы не сумеете посадить самолет без моей помощи.
Хотелось бы мне сказать, что они вняли моим словам, но правда в том, что оба пилота уже переключили все свое внимание на самолет, и женщина втолковывает своему коллеге что-то насчет какого-то плана действий, который может сработать.
Ладно.
Закрываю глаза, глубоко дышу, сосредотачиваюсь.
– Возьми мою силу, ведь время не ждет. Заклятие это, сажай самолет!
Повторяю строфу снова и снова, и сила, вспыхнув, выплескивается из меня.
Открыв глаза, я вижу, как рассеивается темно-синяя магия, заслонявшая вид за лобовым стеклом кабины. Вижу, что там, – и пытаюсь не закричать. Под нами леса и горы, и с каждой секундой они становятся все ближе.
О Богиня, сейчас мы все умрем.
Глубоко вдыхаю и прогоняю непрошеную мысль.
Мне просто нужно помочь посадить самолет. В этом нет ничего невозможного. Снова концентрирую силу, позволяя ей раскручиваться внутри меня, и продолжаю повторять заклинание.
Сила вырывается, течет под брюхо самолета. Не вижу, что она делает, но смутно ощущаю, как она прижимается к гладкому металлическому днищу. А потом пульсирует, словно сама становясь воздушным потоком. Черт, может, так оно и есть.
Магия поднатуживается, пытаясь изменить угол наклона самолета.
Недостаточно! Недостаточно!
Стискиваю зубы, голова гудит от напряжения.
– К силам сокрытым взываю, скорей! Мягкой посадкой спасите людей!
Голос мой становится громче, я слышу себя даже сквозь рев турбин и приглушенные крики, несущиеся из салона.
С каждым произнесенным словом из меня выплескивается все больше и больше магии. Чужая магия тоже никуда не делась, но вместо того, чтобы бороться за господство, она просто сливается с моей.
И я сразу чувствую, как нос самолета чуть-чуть приподнимается. На дюйм. Потом еще немного.
Пилоты тарахтят какие-то команды, обращаясь то ли друг к другу, то ли к кому-то по ту сторону гарнитуры. Может, все обойдется, может…
– Мэйдэй! Мэйдэй! Мэйдэй! Мы падаем!
Насколько я знаю, это сигнал бедствия.
Черт.
Деревья за стеклом становятся все больше и больше.
Выдавливаю из себя магию, пытаюсь выровнять самолет. Теперь, когда другая магия мне помогает, кое-что получается. Я только не уверена, что получается достаточно быстро.
Издаю стон, потом кричу от напряжения.
Императрица, я чувствую твое приближение.
Медленно-медленно передняя часть самолета поднимается.
– Ого! – Пилот смотрит на свой штурвал, его руки на миг соскальзывают, но даже без управления самолет начинает набирать высоту. – Какого хрена?
Он зыркает на меня, но я слишком занята заклинанием и направлением силы, чтобы удостоить его взгляда.
– Мэтт, хватай эту чертову штуку и помогай мне сажать самолет! – орет женщина.
Мужчина тянется к штурвалу, и тут листва бросается нам навстречу. Да, я вижу листья на деревьях и даже капли дождя на них.
Все происходит слишком быстро, а я не пристегнута – я даже не сижу в кресле. Ничто не удержит меня, ничто не помешает толчку вышвырнуть меня в окно.
В ответ на страшную мысль моя магия окутывает меня, приковывая к месту. Хотя не уверена, что мне вообще нужно было защищать себя. Чужая, коварная магия запаздывает всего на долю секунды, заключая меня в кокон, кажущийся необыкновенно… надежным.
Я знаю, мы разобьемся. Я вижу это достаточно ясно, но все равно выплескиваю из себя еще магию в отчаянной попытке спасти нас. Голова буквально раскалывается от напряжения, и я не позволяю себе думать о том, сколько воспоминаний растворяется сейчас без следа.
Пестрая стайка вспархивает с деревьев под нами. Птицы испуганно разлетаются. Мы несемся к окутанным туманом джунглям.
– Приготовиться! – кричит пилот.
Самолет налетает на первую ветку. Тошнотворный хруст, потом…
Бах, бах, бах!..
Треск дерева, скрежет металла – это брюхо самолета ломает верхушки деревьев. Нас подбрасывает, и только моя магия и эта чужая сила удерживают мое тело на месте.
Нос самолета ныряет, и…
ТРАХ!
Несмотря на все коконы, меня все равно бросает вперед, на эту чертову приборную панель, и я отключаюсь.
Глава 4
– …но я думала, она силой прорвалась в кабину пилотов…
– …богом клянусь, она помогала мне вести самолет…
– …не пристегнула ремень…
– Вроде не ранена…
Моргнув, открываю глаза. Вижу над собой несколько озабоченных лиц, но никого не узнаю. Один человек в форме летчика. Остальные, похоже, стюардессы.
Летчик? Стюардессы? Что происходит?
Хмурюсь, перевожу взгляд с одного на другого. На заднем плане слышится мягкий шелест дождя и бормотание множества голосов.
Глубоко вдыхаю, и от этого голова начинает пульсировать.
Мне знакома эта боль – и сопутствующее ей замешательство тоже.
Черт. Я, верно, использовала магию – и, вероятно, много магии, если судить по головной боли.
Еще раз глубоко вдыхаю и просматриваю перечень основ.
Я Селена Бауэрс.
Мне двадцать лет.
Я выросла в Санта-Круз, Калифорния.
Мои родители – Оливия и Бенджамин Бауэрс.
Я жива. Я здорова.
Люди, сгрудившиеся вокруг меня, задают какие-то вопросы. Пытаюсь сосредоточиться на одном из них.
– Что?
– Болит что-нибудь?
Хмурюсь, касаюсь виска.
– Голова, – отвечаю хрипло.
Все тело ноет, одежда сырая, потому что лежу я на чем-то мокром, но это мелкие неудобства. Даже головная боль со временем пройдет.
– Что происходит? – бормочу я.
– Вы попали в авиакатастрофу, – сообщает одна из стюардесс.
– Что?
Сажусь слишком быстро, и волна головокружения накрывает меня.
Была магическая атака – наш самолет стаскивали с неба – я пыталась помешать.
Втягиваю воздух. Что-то такое смутно помнится. Но обрывки воспоминаний больше похожи на сон, чем на что-то, что мне довелось пережить лично, и когда я пытаюсь выяснить подробности, картинка распадается.
Моргая, оглядываю толпу; потом перевожу взгляд чуть дальше.
И охаю при виде громады самолета, лежащего на подстилке из поваленных деревьев. Часть обшивки содрана, конец крыла отсутствует вовсе.
– И я… выжила?
– Мы все выжили, – поправляет пилот, глядя на меня так, словно сказать ему хочется еще много чего. – Все до единого.
Продолжаю смотреть на изувеченный самолет, пытаясь связать все это в сознании.
Наш самолет разбился. То есть – буквально разбился. И мы все выжили.
И я, должно быть, помогла. Мое замешательство и пульсирующая головная боль – достаточное тому подтверждение.
К сожалению, я почти ничего не помню. Кроме… кроме…
Императрица…
У меня перехватывает дыхание.
Я помню этот вкрадчивый мужской голос. Я… я слышала его в самолете. Мне так кажется, хотя я и не могу сказать, какую роль он сыграл в катастрофе. Попытки собрать все воедино только усиливают боль в голове. Прижимаю пальцы к вискам, пытаясь унять эту боль.
– Тут есть врач, он совершает обход, – говорит пилот, привлекая мое внимание. – Можете посидеть тут и подождать?
Сглатываю, киваю.
Он похлопывает меня по ноге, встает и уходит делать то, что, ну, не знаю, должны делать пилоты после крушения. Бросает на меня последний взгляд через плечо, и во взгляде этом вопрос. Он, наверное, что-то видел или что-то слышал, что-то необъяснимое, ну и, конечно, теперь у него есть вопросы.
Рада, что не могу вспомнить то, что помнит он. Понятия не имею, как бы я объясняла свою магию.
Пока я пытаюсь сориентироваться, одна из стюардесс выуживает откуда-то аспирин и крохотную бутылочку воды. Передавая мне все это, она тоже пристально смотрит на меня, только в ее взгляде меньше любопытства и больше… раздражения. У меня складывается отчетливое впечатление, что между нами произошло нечто неприятное, и это заставляет меня задуматься о том, что же творилось в самолете перед тем, как мы разбились.
Убедившись, что я приняла лекарство и что я в порядке, эта женщина и другие бортпроводники отходят от меня – к другим людям, сидящим или лежащим неподалеку. Их тут десятки – если не сотни. Некоторые плачут, другие обнимаются, третьи пялятся вдаль.
Тоже осматриваю окружение. Над нами высятся растущие чуть ли не вплотную друг к другу деревья, почти заслоняющие весь дневной свет. В каждый доступный уголок втиснулись кустарники. Земля мокрая, растения мокрые и, судя по мерному стуку дождя, воздух тоже мокрый.
Вдалеке что-то странно ухает. Потом слышны птичьи крики и звуки потише – может, их издают лягушки, или жуки, или кто там еще обитает в этих местах.
Значит, мы разбились где-то в тропическом лесу, что несколько настораживает, поскольку я понимаю, что такая чаща, возможно, раскинулась на сотни миль вокруг.
Сколько пройдет времени, прежде чем кто-нибудь найдет нас?
Джунгли вокруг словно темнеют от моих мыслей. А может, и вправду темнеют. Ощупываю голову, размышляя, не получила ли, помимо потери памяти, еще какую-нибудь травму. И только когда вижу вьющуюся между деревьев ленту темно-синей магии, понимаю, что мне ничего не мерещится.
Вид выползающей из джунглей магии, наверное, должен был напугать меня; крадущаяся меж деревьев синева выглядит зловеще. Но эта магия будоражит что-то во мне, что-то зыбкое, на краю сознания…
Императрица…
По спине бегут мурашки. Опять этот голос!
Иди ко мне…
Не раздумывая, вскакиваю. Я слышала о сиренах, заманивающих людей на смерть; наверное, именно так это и ощущается. От этого голоса кровь в моих жилах бурлит. Не знаю, чего он от меня хочет, желает ли причинить вред другим пассажирам, но чувствую настоятельную потребность приблизиться к нему.
Что тут же делаю. Пока врач или кто-то еще не явился проверить, как я там, ускользаю в лес, и деревья, и их тени поглощают меня.
* * *
Не знаю, сколько иду и как далеко зашла. Я как в тумане, влекомая повторяющимся зовом и лентой темно-синей магии, которая, похоже, ведет меня за собой.
Часть меня почти болезненно осознает, что следовать за странными голосами и незнакомыми силами – плохая идея, но другая часть полностью и всецело в плену этой манящей магии.
Провожу пальцами по восковому листу, ныряю под плеть какого-то вьющегося растения, отмахиваюсь от жужжащего вокруг насекомого. В этих джунглях я меньше дня, но уже могу сказать, что самые причудливые в мире жуки обитают именно здесь. Уверена. Я видела по меньшей мере одного паука размером с тарелку для салата, а не более пяти минут назад мимо пронесся жук больше моей ладони.
Вытираю со лба пот.
Путешествие идет не лучшим образом, но чем это вам не отпадный магический квест, а?
Оглядываюсь через плечо, не в первый раз задумываясь о том, как мне потом искать дорогу назад, к месту крушения. Несомненно, придется опять воспользоваться магией. Я-то полагала, что сделаю не больше двадцати шагов – и найду то загадочное существо, что стоит за всем этим. Но этого не случилось.
Затянувшаяся прогулка дает мне время поразмыслить, в частности – о недавно утраченных воспоминаниях. Не знаю и не могу узнать, какие именно – и сколько – из них сожгло заклинание. Это угнетает, поскольку я могу потерять что-то фундаментальное, или удивительное, или важное – и даже не заподозрю этого. С другой стороны, если я не знаю, что потеряла, то как-то странно об этом горевать.
Сила покалывает кожу, отвлекая меня от раздумий. Сперва я думаю, что это та же магия взывает ко мне, только громче.
Но внутренние ощущения несколько иные. Останавливаюсь – и вижу саму магию. В отличие от индиговой силы, за которой я шла – которая и сейчас витает надо мной, – эта мерцает, как радужные пылинки в воздухе. Смотрю на нее, и магия сгущается вокруг меня.
Моя царица…
Повеление, вложенное в слова, толкает меня вперед, заставляя двигаться, но я не могу отвести взгляд от радужных переливов. Краем глаза замечаю какое-то движение и вскидываю голову в тот самый миг, когда массивная тень спрыгивает с дерева, приземляясь прямо передо мной. И бросается на меня.
Я не успеваю ни отскочить, ни крикнуть. Существо врезается в меня, бросает меня на землю, придавливает своим весом.
Не могу дышать.
Тяжелые черные лапы упираются в солнечное сплетение, не давая пошевелиться. Взгляд скользит по шелковистому темному меху на передних лапах и груди зверя, на миг задерживается на ужасающих зазубренных зубах, поднимается выше – и я встречаюсь с янтарно-зеленым взглядом пантеры.
