Лита Штайн
Сон «Катрины»
Знакомство с родственниками не произвело на Алою особого впечатления. Она приветливо улыбалась, вежливо разговаривала со всеми, но это её быстро утомляло. Зато просторный трёхэтажный дом запомнился ей надолго. С верху до низу забитый всевозможными автоматами и механизмами, он являлся неподражаемым примером широты и изобретательности человеческой мысли. Поэтому на исследование дома Алоя потратила гораздо больше времени, чем на общение с роднёй.
На обратном пути девочка высказала отцу своё мнение о многочисленной родне.
– Ты слишком строга к ним, Алоя, – рассмеялся Артур. – Жизнь в крупных городах определённо портит характер людей. Но и их можно понять. Среди всей этой суеты трудно оставаться спокойным. Поэтому я и уехал отсюда. Никогда не любил весь этот шум и беготню.
– Они злые! – капризно заявила Алоя. – Папочка, давай погуляем по Мегаполису?
– Ох, дорогая моя, откуда в тебе столько энергии?
Дочь лишь пожала плечами в ответ.
Во время прогулки её внимание привлекла знакомая мелодия, доносившаяся откуда-то из-за угла. Она повела отца на звук, желая выяснить, кто исполняет эту мелодию. Завернув за угол дома, она увидела большую передвижную платформу на шести колёсах. На платформе возвышался старенький механический оркестр, местами ржавеющий и ужасно скрипучий.
Колёса платформы давно уже перекосились, в некоторых местах из них вывалились спицы, но она упорно продолжала медленно двигаться по давно известному маршруту. Сами заводные музыканты в изящных бронзовых шляпах-цилиндрах выглядели под стать платформе. У одного выпал глаз, болтаясь на пружинке и раскачиваясь при движении. У другого давным-давно заклинило руку. Она судорожно дёргалась, но двигаться нормально уже не могла. У третьего отсутствовала пластина на корпусе и из дыры торчали пружины. Этот музыкант совсем не работал.
Мелодия смолкла и платформа остановилась. В тот же миг из ближайшей мастерской вышел хмурый пожилой мужчина в кожаном фартуке. Он осмотрел платформу, разочарованно попинал колесо и принялся поворачивать большой ключ, торчавший сбоку. Внутри оркестра что-то протяжно заскрипело, несколько раз щёлкнуло, и музыканты снова зашевелились. Жалобно скрипнув своими кривыми колёсами, платформа тронулась в дальнейший путь, унося обречённо терзающих инструменты музыкантов прочь.
– Надо же! – изумился Артур, провожая оркестр взглядом. – Они ещё живы. Знаешь, Алоя, этот оркестр появился в городе в те времена, когда я ещё был мальчишкой. Тогда он стал настоящей диковинкой, местной достопримечательностью. Этот оркестр всегда движется по улицам согласно расписанию. В строго определённое время, когда завод почти на исходе, он возвращается сюда. Его снова заводят и отправляют дальше, чтобы через несколько часов он опять вернулся.
– Они такие потрёпанные, – заметила Алоя. – Неужели за ними совсем не следят?
– Не знаю, милая. Когда-то давно они были прекрасны. На них не было ржавых пятен, они сверкали на солнце. Все детали были на своих местах, музыканты работали исправно. И колёса у платформы были в полном порядке. Тридцать с лишним лет беспрерывной игры явно не пошли им на пользу. Ничто не вечно в этом мире, – вздохнул он.
Следующие несколько дней Артур был вынужден целиком посвятить работе, оставив Алою на попечение Джессики, которая с превеликим удовольствием гуляла с девочкой по паркам верхнего города и с особым упоением рассказывала историю всего Мегаполиса. Рассказчица из неё получилась просто превосходная. Джессика знала о городе практически всё, чем несказанно радовала маленькую Алою.
В центральном парке они повстречали очаровательно автоматона в белоснежном фартуке и колпаке. Точнее, это была только его верхняя часть, закреплённая на яркой тележке. Он продавал мороженое, ловко орудуя специальной ложкой. На прощание он махал каждому покупателю рукой. Уговорив женщину купить мороженого, Алоя тоже помахала ему на прощание, и направилась к скамейке под яблоней на краю моста. Оттуда открывался великолепный вид.
– Алоя, ты прелестное создание! – воскликнула Джессика, усаживаясь рядом с девочкой. – Смотри-ка, а вон и твой большой дирижабль! Правда, он довольно далеко от нас.
Алоя вскочила со скамейки и облокотилась о перила моста, пытаясь разглядеть проплывающее вдали судно. Её сердце билось часто-часто, но дирижабль был слишком далеко, и не казался таким огромным, как она представляла.
– Это пассажирское судно с Запада, – прищурившись, поделилась Джессика. – Ты ещё не успела посмотреть на них вблизи?
– Нет, – разочарованно ответила Алоя. – Папа обещал сводить меня в порт сразу же, как только закончит все свои дела. Джессика, а вы видели большие дирижабли вблизи?
– Конечно, – кивнула женщина. – Более того, мне даже доводилось путешествовать на дирижабле. Весьма увлекательное занятие. Так интересно смотреть сверху на землю. Можно даже попытаться представить себе, что ты – настоящая птица. А какие виды открываются с такой высоты… Никакая смотровая площадка мира не способна сравниться с этим.
Задать следующий вопрос девочке помешал грациозно выплывший из-за ближайшего здания небольшой дирижаблик. Он пролетал так близко, что можно было рассмотреть буквально каждую мелочь, каждую деталь богатой бронзовой отделки гондолы и каждый шов на баллоне. Алое казалось – если она протянет руку, то обязательно достанет до него кончиками пальцев. Но проверить свою теорию девочка не решилась, побоявшись свалиться вниз. Двигатели судна работали довольно громко, поэтому девочке пришлось подождать, пока оно скроется из виду, чтобы поделиться впечатлениями с довольно улыбающейся Джессикой. Впрочем, женщина и так прекрасно понимала, какое впечатление произвело судёнышко на её юную подопечную.
На следующий день Джессика была вынуждена отправиться к родителям на окраину города, и Алое пришлось провести день с отцом, решающим деловые вопросы в нижнем городе. Её раздражали надменные, лицемерные джентльмены и ярко накрашенные женщины, но она старательно не подавала виду, пытаясь выглядеть безразличной.
– Папочка, я устала от этих людей, – не выдержала она под вечер.
– Милая, если хочешь, я попрошу Ирвина доставить тебя в верхний город, – предложил отец.
– Хочу, – кивнула дочь.
– Хорошо. А завтра мы с тобой отправимся в порт, смотреть на твои большие дирижабли, – пообещал он. – Ты согласна?
– Конечно, папочка! – радостно заявила Алоя и на прощание поцеловала отца в щеку.
Артур догнал их уже на половине дороги.
– Итак, моя милая, все дела закончены, – радостно сообщил он. – Завтра мы идём осматривать порт, как я и обещал. Полагаю, там нам точно будет, на что посмотреть.
– Это замечательно! – обрадовалась Алоя. – Я уже устала ждать…
Она замерла на полуслове. Её внимание привлекла разворачивающаяся на другой стороне улицы сцена. Девочка в оцепенении замерла с широко распахнутыми от испуга глазами.
На противоположной стороне широкой дороги небритый мужчина в старой, потрёпанной куртке с громкой руганью хлестал кнутом гнедую лошадь с белыми пятнами и длинной светлой гривой. Животное фыркало в ответ, упрямилось и поднималось на дыбы, отказываясь продолжать путь.
Первым реакцию девочки заметил Ирвин.
– Не бойтесь, Алоя, я немедленно прекращу это безобразие, – заявил он, и направился на ту сторону. Перейдя дорогу, он сказал мужчине несколько слов. Но в ответ на него обрушился мощный поток крепкой брани, за что мужчина тут же схлопотал оплеуху. Он затих, внимательно выслушал Ирвина и, понурив голову, повёл несчастное животное прочь, изредка оборачиваясь.
– Папа, давай купим эту лошадь? – дрожащим голосом спросила девочка.
– Милая, ну зачем нам ещё одна лошадь? К тому же, как мы сможем привезти её отсюда домой?
– Ладно, папа, – ответила дочь и опустила голову, чтобы отец не видел блеснувшие в её глазах слёзы.
Дойдя до угла соседнего дома, Алоя резко остановилась и зашлась в приступе кашля.
– Алоя, что с тобой? – забеспокоился отец.
– Всё хорошо, папочка, – отдышавшись, ответила дочь. – Мошку проглотила.
Артур не задумался о высказывании девочки, поверив ей на слово. Его совершенно не озаботил вопрос, откуда в центре Мегаполиса возьмутся мошки. Впоследствии он страшно пожалел о том, что не придавал этому случаю значения.
– Ирвин, вы настоящий рыцарь, – слабо улыбнулась девочка.
– Ну что ты, Алоя, – отмахнулся он. – Это было отвратительное зрелище, и я счёл своим долгом прекратить его сию же минуту.
– Спасибо, – произнесла малышка.
– Не стоит меня благодарить, – улыбнулся Ирвин и галантно поцеловал девочке руку.
Проводив отца с дочерью до здания, в котором располагалась рабочая квартира Артура, он распрощался и отправился к себе – дожидаться возвращения жены. Перед самым уходом он дал Алое обещание отправиться с ними в порт на следующий день. Но в ту же ночь произошло нечто, перечеркнувшее все их планы…
Осторожное прикосновение к руке заставило Артура открыть глаза. Над ним склонилась бледная служанка с растрёпанными тёмными волосами, одетая, не смотря на позднюю ночь, в белоснежную блузку и строгую чёрную юбку.
– В чём дело? – спросил Артур. – Почему вы не спите?
– Я даже не ложилась, сэр, – обеспокоенно призналась женщина со звучным именем Елена. – Плохи дела, малышка заболела.
– Что с ней? – резко поднимаясь, воскликнул он.
– Она задыхается и у неё всё время слезятся глаза.
Без лишних вопросов Артур поспешил в комнату к дочери.
Девочка лежала на широкой кровати, откинувшись на подушки. Она тяжело дышала, по её бледным щекам текли слёзы. Не на шутку перепугавшись, Артур бросился к ней.
– Алоя! Дитя Моё! Что с тобой?
Девочка открыла глаза, покрасневшие от слёз.
– Папочка, мне тяжело дышать, – хрипло произнесла она.
– Доктора уже позвали, сэр, – тихо сообщила Елена. – Он спешит сюда.
Артур кивнул и снова повернулся к дочери.
– Всё будет хорошо, Алоя. Я обещаю тебе.
– Папа, помнишь, прошлой весной я устроила безобразную драку на площади? – спросила дочь.
– Помню, милая.
– Мальчишки с фабрики пытались побить палками уличную собаку, – произнесла Алоя.
– И ты решила воздать им должное?
– Да, папочка. Оливер мне помогал, и остальные тоже. Ведь это несправедливо – издеваться над собакой только за то, что она бездомная.
– Конечно, девочка моя, – согласился отец, пытаясь понять, к чему вела дочь.
– Почему тот человек на улице бил лошадь? – всхлипнула девочка. – Лошадь ведь не бездомная, и ничего дурного она не сделала! Зачем он так жестоко с ней обошёлся?
– Это злой человек, Алоя. Он жесток по отношению ко всем, даже к своей лошади.
– Как ужасно, – едва слышно произнесла Алоя и закрыла глаза.
Вскоре появился заспанный доктор. Он долго осматривал девочку, о чём-то тихо беседуя с ней.
– Малышка совершенно не приспособлена к жизни в условиях Мегаполиса, – поделился он, приближаясь к сидевшему неподвижно отцу. – Здесь слишком душно и шумно для такой крошки, как она. Грязный воздух, отсутствие солнечного света, всё это пагубно сказывается на здоровье девочки. К тому же, она пережила сильнейшее потрясение, говорить о котором напрочь отказывается.
Вам, сэр Веллингтон, нужно как можно скорее вернуть ребёнка в те условия, к которым она привыкла. В Мегаполисе она надышится газов и это существенно усугубит её состояние. В родном городе ей станет значительно легче. На свежем воздухе ваша дочь быстро пойдёт на поправку.
– Хорошо, – кивнул Артур. – Я немедленно пошлю помощника с распоряжением подготовить всё для нашего отъезда.
– Посылайте, – согласился доктор. – Для неё так действительно будет лучше.
Распрощавшись, доктор ушёл, оставив главу Торговой Гильдии собираться в обратный путь.
– Елена, я могу просить вас о помощи? – спросил Артур.
– Конечно, сэр. Это моя обязанность – помогать вам, пока вы здесь.
– Уложите вещи Алои, – попросил он. – А я займусь подготовкой к отъезду. Думаю, к утру, мы уже покинем город.
Служанка кивнула и, проводив обеспокоенного отца до дверей комнаты, принялась бережно укладывать наряды девочки в чемодан. Своих детей у Елены пока не было, поэтому заботы о малышке доставляли ей радость. Но внезапная болезнь девочки огорчила её настолько, что женщина едва сдерживала слезы.
– Елена, – позвала Алоя.
Служанка присела на край кровати и погладила дитя по волосам.
– Я здесь, милая.
– Елена, вы видели большие дирижабли? – слабым голосом спросила девочка.
– Видела. Их здесь много пролетает.
– Какие они?
Женщина призадумалась, тщательно подбирая слова, чтобы описать громадные воздушные суда.
– Они похожи на китов, – начала она. – Особенно те, у которых гондола крепится к самому баллону. А те, у которых гондола и баллон соединяются тросами, особенно красивы…
– Я вам завидую, – вздохнула девочка. – Мне так и не удалось увидеть вблизи настоящий большой дирижабль. Утром папа увезёт меня обратно домой, и я уже не смогу попасть в порт.
– Не переживай, дитя. Твоя жизнь ведь только начинается, и у тебя обязательно появится возможность насмотреться на самые разные дирижабли. Но для начала ты должна поправиться.
Девочка снова тяжело вздохнула и закрыла глаза. Вскоре она уснула, иногда тревожно вздрагивая, словно её мучили кошмары. Проснулась она уже в поезде. За окном тускло светило солнце. Отец, совершенно бледный, с тёмными кругами под глазами, сидел рядом с ней и неотрывно смотрел в её лицо.
– Как ты, милая? – спросил он.
– Плохо, папочка, – призналась дочь и снова уснула.
Девочку терзала череда невообразимых кошмаров. Она вздрагивала и кричала во сне. Вместе с ней вздрагивал и Артур. Бедный отец не знал, каким молиться богам, чтобы только дочь поправилась.
В родном городе Алою осмотрел здешний врач. Он утверждал, что её состояние вызвано сильнейшим душевным переживанием.
– Пойми, старина, – говорил он Артуру, – она чем-то серьёзно расстроена. Ей не даёт покоя некое событие, невольной свидетельницей которого малышка стала в Мегаполисе. Беда в том, что Алоя наотрез отказывается рассказывать о своих переживаниях. Без конца прокручивая в мыслях увиденную сцену, она, тем самым, ещё больше усугубляет положение.
Артур доверял врачу, с которым его связывали добрые приятельские отношения. Но в этот раз растревоженного отца одолевали многочисленные сомнения. В глубине души он подозревал, что истинная причина болезни дочери столь ужасна, что доктор ничего о ней не говорил, не желая окончательно подрывать моральный дух обитателей дома.
– Ты уверен? – без конца переспрашивал Артур. – Скажи мне правду!
– Это чистейшей воды правда, старина. Физически девочка абсолютно здорова. Ты должен выяснить причину её терзаний. Ведь ты единственный человек, которому она доверяет.
Но девочка упорно хранила молчание.
На шестой или седьмой день её болезни Летиция, до этого не проявлявшая особого интереса к происходящему, не выдержала всеобщего напряжения и лично отправилась осведомиться о состоянии дочери. Присев на край кровати, она гладила дочь по руке.
– Как твоё самочувствие, дитя моё?
– Мне больно, мамочка, – отозвалась Алоя. – Мне очень-очень больно.
– Где, малышка?
– Здесь, – ответила девочка, положив руку на сердце.
Летиция растерялась, не зная как реагировать, как вести себя в столь непростой ситуации. Никогда прежде Алоя не называла её мамочкой, не делилась своими переживаниями, мыслями и секретами, всегда доверяя только отцу. Что-то дрогнуло в душе матери, какая-то тонкая струнка, которая молчала ранее. Женщина прижала ребёнка к себе и горячо поцеловала в лоб.
– Милая моя, что же за кошмары терзают твоё маленькое сердечко? – дрогнувшим от волнения голосом спросила она, даже не рассчитывая получить ответ.
Алоя уткнулась матери в плечо и горько разрыдалась.
– Мамочка, там, в Мегаполисе, – немного успокоившись, начала она, – на одной из улиц человек бил хлыстом лошадь. Он громко кричал, потому что лошадь отказывалась идти дальше, и с размаху стегал её по ногам и бокам. Он бил так сильно, что я видела, как капли крови разлетались во все стороны и падали на дорогу. Это было ужасно, мамочка! Лошадь фыркала и вставала на дыбы. Ей ведь было очень больно.
Ирвин, папин помощник, остановил этого человека, и даже отвесил ему оплеуху. Человек перестал стегать животное и ушёл. А я просила папу купить эту лошадь и забрать её сюда. Но папа отказался! Он говорил, что нам ещё одна лошадь не нужна. Когда тот человек уводил её, я видела кровоточащие раны от хлыста у неё на боку.
Девочка снова зарыдала, прижимаясь к матери, будто искала у неё поддержки и защиты. Летиция покрывала головку дочери поцелуями, чувствуя, как у самой ком подкатывает к горлу. Её руки мелко задрожали.
– Бедная моя Алоя, – шептала она. – Ангел мой, не плачь, прошу тебя. Хорошая моя, не нужно.
– Я же знаю, что этот мерзкий человек всё равно будет её бить, мамочка! – сквозь слёзы говорила малышка. – Я хотела её спасти, но папа не разрешил! Мамочка, почему он отказался? Я представляю, как ей плохо, как больно! Ведь никто не позаботится о ней, и тогда лошадь попросту умрёт! Она же потеряет много крови или получит воспаление. Тогда этот жестокий человек пожалеет о своих проделках, но будет слишком поздно! Нельзя быть таким злым, мамочка! Это самый отвратительный человек, которого только можно представить.
Потрясённая рассказом дочери, Летиция не знала, что ответить. Она успокаивала ребёнка, как могла. Дождавшись, когда Алоя перестанет плакать, она спросила:
– А как же дирижабли, милая? Ты видела их?
– Я видела издали один, когда мы с Джессикой ели мороженое в парке, но рассмотреть его не получилось. Ещё я видела один совсем близко, но он был маленький. Мы должны были отправиться в порт, но я заболела, и папа увёз меня домой.
– Этот Мегаполис – настоящий город несбывшихся надежд, – вздохнула мать, укладывая девочку на подушки. – Не переживай, Алоя, ты обязательно увидишь дирижабли, много самых разных дирижаблей. Однажды тебе даже доведётся отправиться в воздушное путешествие. Поверь, это приключение стоит того, чтобы поскорее поправиться.
Собравшись с силами, чтобы самой не разрыдаться, Летиция дрожащим голосом спела дочери песенку о покорителях бескрайних воздушных просторов, которые заблудились во времени на своём огромном и неуклюжем дирижабле. Терпеливо дождавшись, когда малышка уснёт, она аккуратно уложила малютку на подушки, поправила одеяла и погладила девочку по щеке кончиками пальцев.
– Я и не думала, что у тебя такое доброе и отзывчивое сердце, Алоя, – прошептала она. – Ты способна целый мир согреть в своих маленьких ладонях, и броситься на помощь любому, кто в этом нуждается. Ты настоящий Ангел, дитя… Слишком ранимый маленький Ангел, но с возрастом твоя ранимость притупится. Надеюсь, что доброта и отзывчивость останутся с тобой навсегда.
Смахнув со щеки предательскую слезинку, Летиция бесшумно вышла из комнаты, велев дожидавшейся в коридоре служанке внимательно следить за малюткой.
Глава 4
Глава Гильдии сидел в кресле, обхватив голову руками. Он пытался собраться с мыслями, чтобы дочитать до конца полученное утром письмо от Джессики, в котором она сообщала об успешно завершенных в Мегаполисе делах и о том, что Ирвин отправился на Юг – заключать выгодную торговую сделку. Она так же интересовалась здоровьем Алои, выражая крайнюю обеспокоенность внезапной болезнью девочки.
Летиция ворвалась в кабинет, едва не сорвав с петель тяжёлую дубовую дверь. В её глазах блестели слёзы, что поразило мужа до глубины души. Ведь никогда прежде он не видел эту женщину в таком взволнованном состоянии. И тем более, никогда раньше он не видел, чтобы Летиция плакала.
– Ты жестокий человек, Артур! – громко заявила она.
– Летиция, что произошло? – поднимаясь ей навстречу, спросил он. – Ты плачешь, дорогая?
– Да! Я тоже умею плакать, – срывающимся от волнения голосом сообщила она. – Ты бесчувственный человек! Я могла ожидать от тебя чего угодно, только не бессердечия! Как ты мог так поступить? Где же твоя совесть, Артур Веллингтон? Где вся та хвалёная отзывчивость, о которой уже давно ходят легенды в высших кругах?
– В чём дело? Ты можешь объяснить мне, что произошло? – недоумевал супруг, обнимая жену за плечи.
– Найди девочке эту чёртову лошадь, Артур! Не какую-нибудь похожую, а именно эту! – потребовала жена, вытирая слёзы. – Почему ты не купил это животное, когда Алоя просила тебя? Я не думаю, что тебе стало жаль денег на то, чтобы удовлетворить просьбу дочери.
– Но, дорогая…
– Замолчи! – воскликнула она. – Я умоляю тебя! Слышишь, умоляю, найди это животное! Хоть из-под земли его достань, но оно должно быть здесь! Алоя всего лишь хотела спасти лошадь от жестокости хозяина, но ты отказался ей в этом помочь. Девочка вовсе не больна, Артур. Она всем сердцем переживает за судьбу животного. Безобразная сцена, виденная ею в Мегаполисе, до сих пор стоит у неё перед глазами. Поверь мне, малышка далеко не глупа, и она прекрасно догадывается о том, что этот человек будет и дальше избивать животное до кровавых ран! Ты должен помочь ей хотя бы теперь.
– Летиция, но как же я найду этого человека? – растерянно спросил муж.
– Мне наплевать, каким образом ты его найдёшь, но ты сделаешь это! – заявила Летиция. – Если ты не найдёшь эту несчастную лошадь, я превращу всю твою дальнейшую жизнь в сплошной кошмар, Артур. В бесконечный ад со всеми возможными муками, в беспросветный ужас, от которого ты начнёшь сходить с ума! Это я тебе обещаю!
Алоя никогда тебе не простит, если ты не справишься. Доктор не ошибался, когда говорил, что её состояние вызвано тяжким душевным переживанием. И теперь я знаю это наверняка. Она сама рассказала мне о том случае в Мегаполисе. И поверь мне, дитя действительно страдает. Найди ей эту лошадь, дорогой, я прошу тебя.
– Хорошо, Летиция, я найду её, – пообещал он. – Чего бы мне это не стоило, я разыщу того человека и сумею убедить его продать животное. А потом доставлю лошадь сюда, только бы Алоя поправилась.
– Постарайся, Артур, – произнесла Летиция. – Я уверена, ты сможешь сделать это.
– Ради вашего спокойствия я сделаю всё, что угодно, – ответил он.
– А если он откажется продавать животное? – вдруг спросила жена. – Что же тогда?
– Я его убью! – отрезал Артур.
– Спасибо, дорогой, – с чувством произнесла Летиция и поцеловала мужа в щёку.
Как только дверь за ней закрылась, Артур буквально рухнул обратно в кресло. Он ругал себя последними словами. Он счёл просьбу Алои очередным детским капризом, мелкой прихотью и не более того. И теперь ему необходимо было найти единственно верное решение, чтобы искупить свою вину перед горячо любимой дочерью.
Собравшись с мыслями, он взглянул на часы, и принялся писать письмо.
"Джессика!
Дорогой мой Друг, как только твой муж вернётся из поездки, напомни ему про трагический случай с лошадью в нижнем городе. Это произошло перед нашим спешным отъездом и послужило его прямой причиной. Ирвин поймёт, о чём идёт речь. Пусть незамедлительно бросает все свои дела и разыщет того человека как можно скорее!
Животное любыми средствами должно быть доставлено сюда! Подчёркиваю, любыми!
Если потребуется, можете убить этого человека, но добудьте эту несчастную зверюгу. Даже если её хозяин заломит непомерную цену, она должна быть здесь. В данном вопросе деньги не играют никакой роли. Я готов заплатить столько, сколько будет необходимо.
От этого напрямую зависит состояние и душевное спокойствие моей дочери. Алоя очень тяжело переживает ту отвратительную сцену, и эти переживания дурно сказываются на её здоровье.
Я корю себя за то, что не выполнил её просьбу о покупке лошади сразу в тот же злополучный вечер.
Как только удастся хоть что-то выяснить о хозяине животного, немедленно дай мне знать. Все подробности тебе расскажет Ирвин.
Я очень рассчитываю на вашу помощь, Джессика!
Артур".
Запечатав послание, он быстро спустился на первый этаж и вручил конверт служанке, приказав отправить его курьерским поездом в Мегаполис и передать лично в руки Джессике Паркер. Молодая женщина кинула быстрый взгляд на часы и убежала. Курьерский поезд отбывал через сорок минут.
***
Механика предупредили, что его юная ученица тяжело заболела. Как только он сумел найти время, он пришёл проведать малышку. При виде своего учителя Алоя даже нашла в себе силы улыбнуться. Механик оказался тем самым человеком, которого она искренне была рада видеть.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, усаживаясь на стул рядом с кроватью.
– С вашим появлением намного лучше, – ответила девочка.
– Удивительное ты создание, Алоя, – тепло улыбнулся мужчина. – Ну как, посмотрела на Мегаполис?
Алоя принялась в подробностях рассказывать ему обо всём, что видела в огромном городе. Она говорила об автомобилях, исполинских зданиях и стареньком заводном оркестре, который грозился развалиться в любое мгновение. В красках и мельчайших подробностях она описывала парки верхнего города и маленькие судёнышки, которые маневрировали прямо между шпилями домов.
– Я не раз бывал в Мегаполисе, – поделился механик. – Но слушая тебя, понимаю, сколького не замечал. Если смотреть на мир твоими глазами, Алоя, то выходит, чудеса живут везде, даже там, где мы их не замечаем или не хотим замечать. Мне снова захотелось побывать в этом сердце техногенного мира.
Украдкой девочка заметила, как блеснули в его глазах хитрые озорные огоньки.
– А как же дирижабли? – поинтересовался он.
Малышка вздохнула и поведала ему о своих злоключениях, умолчав, однако, о происшествии с лошадью.
– Мне так жаль, что я не увидела их, – сокрушалась она.
Механик задумчиво глянул на свою ученицу.
– Кажется, я знаю способ хоть немного помочь тебе, юная леди. Конечно, если ты готова и дальше усердно учиться, то мы можем изрядно облегчить твои переживания из-за этих злосчастных дирижаблей, которые по собственной глупости никак не желают показываться на глаза такой замечательной юной леди.
– Готова, – кивнула Алоя.
– Что ж, тогда и я готов кое-что для тебя сделать, – заявил он. – Но сначала ты должна поправиться. В твоём теперешнем состоянии сложно сосредоточиться на науках, какими бы захватывающими они не казались. Ты очень способная девочка, но твоё здоровье вызывает немалые опасения. Излишние нагрузки тебе сейчас противопоказаны, поэтому ты обязана выздороветь.
– Я очень постараюсь, – пообещала она.
– Уж постарайся, Алоя. Оно того стоит. А дирижабли эти просто стесняются тебя, – заговорщицки подмигнул механик. – Считают себя недостойными твоего взора. Они, знаешь ли, очень боятся вызвать у тебя разочарование своим видом. Стеснительные все, как один.
Девочка снова улыбнулась, пытаясь представить себе смущённые воздушные суда, густо заливающиеся краской от волнения и стыда.
Механик распрощался и поспешил по своим делам. Тогда Алоя даже представить себе не могла, какими удивительными событиями и приключениями наполнится её жизнь, со сколькими необычными и интересными людьми сведёт её хитрая затейница судьба, и какие испытания ей предстоит выдержать.
***
С момента, когда Артур отправил Джессике письмо с просьбой о помощи, прошло уже больше двух недель. Ответа не было, а Алое с каждым днём становилось только хуже. Девочка буквально таяла на глазах, она почти ничего не ела и отказывалась разговаривать со всеми, кто приходил её проведать. Состояние малютки вызывало у отца всё большие и большие опасения. Артур пребывал на грани отчаяния и всерьёз задумывался о том, чтобы самому поехать в Мегаполис на поиски той самой лошади. Проклиная себя за невнимательность и равнодушие, он мысленно метался в поисках решения.
Поднявшись в кабинет, он запер дверь и принялся быстро писать записку.
"Мне невыносимо больно видеть, как из-за моей бесчувственности страдает Алоя. Сердце моё разрывается от беспокойства за состояние моей малютки. Я готов сгореть со стыда, провалиться сквозь землю, даже умереть, лишь бы только моё драгоценное дитя поправилось.
Не в силах более выносить страдания Алои, я отправляюсь в Мегаполис завтра же!"
Выйдя из дома, он вручил записку мальчишке-посыльному.
– Доставишь записку в дом с цветными стёклами, – велел он, протягивая шустрому сорванцу горсть монет.
Проводив мальчишку взглядом, он вернулся в дом и приказал служанке собрать его вещи к завтрашнему отъезду.
Но назавтра тот же посыльный принёс Артуру письмо. В нём Джессика писала, что через два дня они вместе с мужем прибудут в город. Сердце Артура дрогнуло от необъяснимого предчувствия.
– Летиция, через два дня у нас будут гости, – сообщил он, найдя жену в гостиной.
– Какие гости, Артур? – вскинулась она. – Наша дочь больна, а ты говоришь о гостях. Девочку нельзя тревожить в таком состоянии. Гости станут для неё источником лишнего беспокойства.
– Это будут непростые гости, – подмигнул он. – Вот увидишь.
Летиция уставилась на мужа, совершенно не понимая, о чём идёт речь. Ей казалось, будто Артур скрывает от неё какую-то великую тайну. Но постепенно до неё дошёл смысл сказанных мужем слов. Её лицо просияло.
– Неужели? – изумилась она.
– Именно, моя дорогая, – улыбнулся Артур и поцеловал жену в лоб. – Но все подробности мы узнаем только через два дня. А сейчас мы должны тщательно подготовиться к приезду наших дорогих гостей. Предупреди всю прислугу, чтобы пока ничего не говорили Алое. Всего два дня.
– Артур, а ты уверен? – с лёгкой тенью сомнения спросила Летиция.
– Это же Джессика и Ирвин, – хмыкнул он. – В них я никогда не сомневался, а они никогда меня не подводили. Ты же сама это прекрасно знаешь, Летиция. Но у нас совсем нет времени на разговоры. За два дня мы должны очень многое успеть. Подготовка к приезду гостей предстоит крайне серьёзная. Полагаю, мне понадобится и твоя помощь, если не возражаешь.
– В такой ситуации я просто не имею права возражать, Артур, – улыбнулась жена.
***
Механик явился утром, принеся с собой аккуратно свёрнутые чертёжные листы. Глядя на плачевное состояние девочки, он чувствовал, как сжималось его сердце. Его дети давно уже выросли и устраивали свои жизни так, как считали нужным. Он взял малышку в ученицы, чтобы не чувствовать себя одиноким, и заботы о ней доставляли ему удовольствие, ведь Алоя была послушным ребёнком и прилежной, способной и сообразительной ученицей.
– Итак, юная леди, я обещал кое-что для тебя сделать, – напомнил он. – Погляди-ка сюда.
Он протянул ей листы с видом самого великого заговорщика. Девочка послушно развернула чертежи и разложила их перед собой на кровати. С первого взгляда она не находила в них ничего необычного, но, присмотревшись, заметно оживилась.
Это были чертежи рабочей модели дирижабля с четырьмя двигателями. С виду эта модель не должна была отличаться от всех прочих, но некоторые детали делали её совершенно уникальной.
