Лита Штайн
Сон «Катрины»
Глава 1
Умиротворённую тишину огромного дома внезапно разорвал громкий детский крик:
– Папа! Папочка!
В этом возгласе отчётливо проступали все самые неприятные переживания, на какие только может быть способен ребёнок: ужас, отчаяние, боль утраты… В звонком крике было всё, вся искренность светлой детской души.
Толстые роскошные ковры, расстеленные в коридорах, заглушали топот маленьких детских ножек, но сэр Артур уже представлял, как его очаровательное дитя бежит к двери кабинета, желая немедленно поделиться с отцом случившимся.
– Папочка! Они умерли! – кричала Алоя, с трудом распахивая тяжёлую дверь из морёного дуба.
Хрупкое создание пяти лет от роду подняло на отца полные слёз глаза.
– Кто умер, милая? – обеспокоенно спросил отец, поднимаясь из кресла на изящных резных ножках.
– Часы умерли, папа! Они громко хлопнули и умерли!
Первая крупная слезинка сорвалась с длинных ресниц девочки и покатилась по щеке, оставляя мокрую дорожку. Дрожащей от волнения рукой девочка откинула с лица прядь непослушных огненно-рыжих волос и кинулась к отцу, вцепляясь в него с недетской силой. Артур опустился на колени, прижимая дочь к себе. Алоя обхватила шею отца руками и громко зарыдала, словно только что потеряла самого близкого, любимого и верного друга.
– Дитя моё, как же ты меня напугала, – вздохнул он. – Ведь я не раз говорил тебе, что автоматонам тоже необходим отдых. Они просто устали и решили взять небольшую передышку. Вот увидишь, вскоре они обязательно очнутся. Нужно лишь немного потерпеть, милая.
– Неправда! – воскликнула дочь. – Они умерли! Я поворачивала ключ, но он только проворачивается внутри и всё. Как будто там одна лишь пустота. Им нельзя умирать! Если они умрут, мне будет без них очень тоскливо! Папа, мы должны спасти их! В конце концов, им должно быть очень плохо, если они не могут танцевать. Быть может, им даже больно!
Во взгляде девочки бушевала настоящая бюря, выдавая характер, поразительный для ребёнка её возраста. Она даже не пыталась скрывать то потрясение, которое ей только что довелось пережить.
– Алоя, я знаю человека, который поможет нам воскресить твоих механических друзей, – доверительно поделился отец. – Но прежде ты должна обещать мне, что больше не будешь плакать.
Отступив на шаг, девочка быстро вытерла слёзы и снова поправила волосы, крупными локонами спадающие на хрупкие плечики.
Терпеливо дожидаясь, когда дочь успокоится, сэр Артур внимательно изучал единственное своё дитя. Платье, в которое была одета малютка, повергало его в настоящий ужас. Ярко-жёлтое, украшенное белыми кружевами и огромными бантами, оно олицетворяло собой вопиющую безвкусицу. Подол длинной, пышной юбки, расшитый узором из перламутрового бисера, изображающим цветущие лилии, при каждом движении переливался всеми цветами радуги, вызывая рябь в глазах. Дополняли наряд туфельки в цвет, с нелепыми бантами на носках. Но даже в этом кошмарном наряде Алоя оставалась удивительно хорошенькой девочкой.
Большие серо-зелёные глаза, очень выразительные, отражали любые, даже незначительные, перемены в настроении малышки. Длинные ресницы, мягкие черты лица и плотно сжатые пухлые губы, выдающие полную сосредоточенность. Алоя походила на настоящего ангелочка, но стойкий характер её уже начинал проявляться во всей красе.
Любуясь, как девочка изящными движениями собирает блестящие локоны волос, Артур улыбнулся. В его мыслях всплыла история, произошедшая несколько недель назад перед началом урока музыки.
Тогда Алоя пыталась хитростью избавиться от необходимости играть на скрипке, и незаметно для взрослых сняла с инструмента струны, спрятав их в самом укромном уголке. Учитель впал в ярость, называя малышку ленивой бездарностью.
– Алоя, скажи мне, куда подевались струны? – спрашивал тогда отец, пытаясь сохранять строгий вид.
– Они сбежали, папа, – ангельским голоском отвечала дочь. – Им не нравится этот ужасный человек, который позволяет себе кричать в нашем доме. Поэтому они обиделись и ночью убежали прочь.
Отец старательно хмурился, но девочка видела в его глазах, таких же серо-зелёных, как у неё, задорные огоньки. Он не мог сердиться на неё за то, что найденный матерью учитель не нравился малышке своим сварливым характером.
– Увы, юная леди, я вынужден вас наказать, – строго произнёс отец. – Отправляйтесь к себе комнату и серьёзно подумайте над своим поведением.
Опустив глаза, девочка покорно отправилась наверх, отчетливо представляя , как вскоре отец заглянет в её комнату, и она сможет рассказать ему всю правду. Он внимательно выслушает и придумает способ избавить её от ненавистного учителя.
– А теперь, юная леди, расскажите мне правду, – попросил сэр Артур, заглядывая в комнату дочери.
Алоя подробно рассказала отцу, как осторожно снимала струны со скрипки. Выслушивая своё дитя, Артур Веллингтон дивился тому, насколько сообразительной растёт девочка. К его величайшей радости, вопрос с занятиями музыкой удалось решить очень простым способом – нанять другого учителя.
В нынешней же ситуации он узнавал свою дочь с совершенно другой стороны. К любознательности и рассудительности девочки добавлялась абсолютно чистая и непоколебимая вера в чудеса. Она искренне считала маленьких заводных автоматонов своими друзьями, живущими вполне самостоятельной жизнью. Поломку механизма девочка расценивала не иначе, как трагическую гибель живых существ. Сделав для себя это удивительное открытие, он с нежностью улыбнулся.
– Папа, я больше не буду плакать, – пообещала Алоя. – Только верни моих друзей к жизни. Пожалуйста, папочка. Мне без них будет очень грустно.
– Как пожелаешь, дорогая, – ответил отец, протягивая дочери руку. – Откуда у тебя это ужасное платье, Алоя?
– Мама говорит, оно красивое. Но в нём я похожа на больного цыплёнка, – со всей детской непосредственностью ответила она. – Оно мне совсем-совсем не нравится, папочка. Однако, матушка сильно расстроится, если я откажусь его надевать.
– Не сомневаюсь, рано или поздно ты найдёшь способ от него избавиться, – хмыкнул отец. – А теперь пойдём, посмотрим, что же случилось с твоими механическими друзьями.
Маленькая Алоя нетерпеливо схватила отца за руку и повела к своей самой любимой игрушке в доме – большим напольным часам с танцующими автоматонами.
Высокие, тяжёлые и удивительно изящные, часы на плавно изогнутых коротеньких ножках были уникальным творением механики и прекрасным произведением искусства. Гладкий корпус из тёмного лакированного дерева украшал тонкой работы бронзовый орнамент в виде побегов хмеля. На самом верху орнамент сходился красивым треугольником, отчего часы казались ещё выше, чем есть на самом деле. Чуть выпуклая стеклянная дверца отгораживала от внешнего мира циферблат с искусно прочерченными римскими цифрами. Тонкие резные стрелки, неустанно бегущие по кругу, отсчитывая драгоценные мгновения бытия, казались такими острыми, что прикоснувшись к ним, можно было бы поранить палец. Под циферблатом мерно раскачивался тяжёлый маятник, слегка потемневший от времени. Под маятником расположились три пары красивых позолоченных автоматонов, едва ли превышающих своими размерами размер человеческого пальца. Тронутая временем, их некогда ослепительная позолота, потемнела. Но это совершенно не портило их. Скорее, благодаря отпечатку времени они приобрели налёт манящей таинственности, своеобразное историческое очарование. Приводимые в действие при помощи ключа, они танцевали старинный вальс, завораживая своими плавными движениями. Сам ключ был под стать часам. Длиной примерно с ладонь он был весьма увесист, но не лишён того же гармоничного изящества, что и сами часы. Имея три зубца с одной стороны, с другой он был украшен выполненными с поистине ювелирной красотой завитушками.
Часы зловеще молчали. Приблизившись к ним, маленькая Алоя принялась изучать автоматонов. Фигурки замерли в нелепых позах, так и не завершив свой волшебный танец. Помня данное отцу обещание, девочка старательно сдерживала слёзы.
– Я же говорила, что они умерли, – тихо произнесла она.
Отец повернул торчавший из скважины ключ, но тот лишь свободно провернулся, словно внутри часов действительно была пустота и ничего больше. Сосредоточенно хмурясь, Артур открыл боковую стенку, за которой располагался заводной механизм. Оттуда со скрежетом выскочила лопнувшая спираль.
– Какая мелочь, – произнёс Артур. – Не переживай, дитя моё, с твоими друзьями не случилось ничего непоправимого. Я немедленно отправлю кого-нибудь из слуг за мастером, и твоих драгоценных автоматонов быстро вернут к жизни.
– Они смогут танцевать?– неуверенно спросила девочка.
– Конечно, смогут, милая.
– Замечательно, – улыбнулся ребёнок. – Папочка, а ты расскажешь мне о дирижаблях? Мама говорит, что глупо тратить своё время на подобные истории. Но мне очень хочется знать, какие они на самом деле…
Артур вздохнул. Часто его дочь вела себя так, как подобает мальчишкам. Совершенно не боясь испортить очередное нарядное платьице, девочка с поражающим проворством залезала на деревья в саду. Занятиям музыкой и рисованию она предпочитала верховую езду и настойчиво просила отца научить её стрелять из пистолета. Даже к самым красивым куклам Алоя относилась холодно, избрав для себя любимыми игрушками всевозможных автоматонов, заводных зверей и изящные модели поездов и паропланов.
Но главной страстью малышки были дирижабли. Величайшей мечтой Алои было своими глазами увидеть настоящий огромный дирижабль. И в последние месяцы дочь старательно уговаривала отца взять её с собой в Мегаполис, куда Артур частенько наведывался по своим делам. Однако мать девочки упорно настаивала на том, что подобные интересы совершенно не подходят для леди из блестящего высшего света. Алоя, как могла в силу совсем ещё юного возраста, бунтовала против материнских наставлений, не желая привыкать к светской жизни. Своим детским взглядом она безошибочно определяла всё грязное лицемерие, которым были насквозь пропитаны те, кого её мать называла друзьями семьи. И это лицемерие отталкивало малютку. Люди, больше походившие на неумелых и бездарных актёров дешёвого театра, не вызывали в ней ничего, кроме стойкой неприязни.
– Хорошо, милая. Я обязательно расскажу тебе о дирижаблях, – произнёс отец, про себя отмечая, с каким интересом малышка разглядывала внутренности часов.
Оторвавшись от изучения механизма, девочка осторожно подняла с пола выпавшую спираль. Осмотрев её со всех сторон, Алоя призадумалась.
– Получается, они вовсе не умерли, а просто сломались, – рассуждала она. – И их можно починить, если приладить эту штуку на место. Как жаль, что я не умею ремонтировать часы. Ведь тогда я сумела бы вернуть их к жизни и без помощи механика.
Неожиданная догадка озарила детское личико жизнерадостной улыбкой. Но, сдерживая свой внезапный порыв, малышка промолчала, не желая выдавать отцу свои маленькие секреты. Артур и не настаивал, полагая, что дочь всё расскажет сама, как только наступит подходящее время.
***
Лучший механик города пристально разглядывал повреждённый механизм.
– Какое бессовестное попустительство! – возмущался он. – Неужто в таком большом доме не найдётся человека, который мог бы ухаживать за часовым механизмом должным образом?
Малышка, внимательно следившая за его действиями, прислонившись к противоположной стене, густо покраснела. Неожиданно для себя, Алое стало стыдно за всех обитателей родительского дома. Переборов внутри себя стеснительность, она обратилась к механику:
– Папа много работает, у него совсем нет времени. У служанок множество всяких домашних дел. А мама даже обрадовалась, когда часы встали, – пыталась объяснить девочка. – Она сказала, что эту рухлядь давно пора выбросить.
Мастер окинул малютку быстрым взглядом, но промолчал.
– А я совсем не умею чинить часы, – тихо добавила Алоя.
– Ещё бы девчонка умела ремонтировать часы, – хмыкнул мужчина. – Где это видано, чтобы женщины разбирались в механике?
– Вы говорите совсем как мама! – вспылила девочка.
В её глазах вспыхнул огонёк ярости, будто слова механика стали для неё самым серьёзным и непростительным оскорблением, за которое следовало бы застрелить противника на дуэли.
– О, какой грозный, оказывается, характер у такой хорошенькой девчушки, – насмешливо ответил мужчина.
Совершенно не обращая внимания на его высказывание, Алоя продолжила:
– Если бы я знала, что нужно делать, я бы следила за ними сама! Когда внутри что-то хлопнуло, я страшно перепугалась. Мне казалось, будто мои маленькие друзья умерли, – горячо говорила она. – Они ведь совсем как живые, о них обязательно нужно заботиться. Иначе однажды они совсем поломаются! Вот если бы нашёлся кто-то, кто мог бы научить меня всем тонкостям, я бы никогда в жизни не допустила такой беды.
– Не женское это дело, во всяких железках ковыряться, – отмахнулся мастер.
– Стрелять из револьвера тоже не женское дело! – парировала маленькая Алоя. – И всё же, я уговорила отца научить меня. Так почему бы не найти человека, который научит меня ремонтировать часы? Это ведь гораздо интереснее, чем водить кистью по холсту.
– Сколько вам лет, леди? – задумчиво поинтересовался механик.
– Без малого шесть, – ответила девочка.
Мужчина пожал плечами и жестом подозвал Алою к себе.
– Ну что ж, любознательное создание, сейчас я расскажу тебе, почему сломались твои чудесные автоматоны. Если ты будешь слушать очень внимательно, возможно, мне и удастся кое-чему тебя научить.
Девочка согласно кивнула, стараясь не выдавать нахлынувшую радость из опасения, что механик может неожиданно передумать. Она внимательно слушала и старалась запоминать всё, что он говорил. Механик же, в свою очередь, дивился тому, с какой поразительной жадностью девочка впитывала буквально каждое слово. Иногда она задавала вопросы, очень осторожно, словно боясь показаться глупой. Но вопросы ее были поразительно разумны.
– Расскажите мне, как устроен заводной механизм, – попросила Алоя. – Мне не совсем понятно, каким образом ключ до него дотягивается, ведь он слишком короткий.
– Твоей наблюдательности можно позавидовать, дитя, – улыбнулся мастер. – Ты обращала внимание, что на стержне ключа есть две небольшие выемки?
Девочка кивнула.
– Так вот, когда ты вставляешь ключ в замок, внутри часов срабатывает первый механизм, – объяснял он, показывая малышке те детали, о которых шла речь. – Вот эти замочки своими лапками зажимают ключ внутри основного замка и заставляют выдвигаться внутренний стержень ключа. В выемках находятся крючки, которые удерживают пружину. Как только крючки поднимаются, сердцевина ключа выдаётся вперёд и попадает прямиком в отверстие основного механизма.
– Если автоматоны остановились потому, что лопнула спираль и перекосила собой одну из шестерней, то почему же встали часы? – спросила малютка, разглядывая механические внутренности часов. – Ведь часовой механизм с ними никак не связан.
– Какая сообразительная малютка! – восхитился мужчина. – Полагаю, часы остановились из чувства солидарности с автоматонами. Только представьте себе, юная леди, сколько лет им довелось провести бок о бок. За это время они привыкли друг к другу настолько, что их связывает нечто большее, чем просто общий корпус или механизмы.
– Ну что ж, я всегда подозревала, что в них живёт своя душа, – совершенно серьёзно произнесла девочка. – Возможно, они обиделись, что никто не следил за ними. Придётся сильно постараться, чтобы они снова могли ходить, как положено.
– На самом деле виной всему пыль, – поделился механик. – Погляди-ка, сколько грязи набилось в них. Почистить и смазать – будут как новые. Но тебе, юная леди, я не советую чистить механизм в таком нарядном платье. Твои родители будут крайне недовольны, если ты его испортишь.
В ответ Алоя лишь пожала плечами. В её смышлёной голове уже созрело несколько коварных планов, как избавиться от наряда, казавшегося ей слишком кукольным. Но мешать работе механика девочка совершенно не хотела, поэтому послушно отошла в сторону.
***
С наступлением вечера маленькая рыжеволосая молния влетела в кабинет отца с целью сообщить ему поразительную весть.
– Папочка! Я хочу, чтобы этот человек учил меня! – заявила дочь.
Артур поднял глаза, пытаясь понять, о чём говорит его малышка.
– Механик обещал взять меня на обучение, – пояснило дитя. – А я обещала ему, что буду заботиться обо всех механизмах в нашем доме, потому что больше никто этого не умеет.
– Алоя, ты уверена в своём решении?
– Конечно, папочка! – щебетала малышка.
– Ну, хорошо. Допустим, ты действительно хочешь учиться у механика, – рассуждал отец. – Но ведь тебе может быстро наскучить это занятие.
– Нет! – отрезала девочка.
Отец пристально всматривался в лицо девочки, задумчиво потирая подбородок. Не смотря на юный возраст, Алоя никогда не отказывалась от своих идей и замыслов. С присущим ей недетским упорством она бралась за осуществление любой своей задумки, не останавливаясь даже перед самыми великими трудностями. Артур подозревал, что с возрастом его дочь научится добиваться своих целей так, как не умел он сам. И втайне он гордился её добрым нравом и стойким характером, так гармонично дополняющими друг друга.
Пока отец размышлял о возможности отдать девочку на обучение, она передвигала на его рабочем столе предметы. Особое внимание малышки привлекала тяжёлая чернильница из чернёной стали, отделанная золотой проволокой. Её интерес к чернильнице слегка насторожил Артура, но остановить девочку он не успел. Алоя ловким движением спихнула чернильницу со стола. Удовлетворённо изучив расползающееся по платью тёмное пятно, девочка подняла глаза на отца.
– Мы же скажем маме, что это была досадная случайность? – поинтересовалась она.
После нескольких мгновений растерянности Артур громко расхохотался.
– Алоя, ты совершенно невыносима! Но мы действительно скажем твоей матери, что это всего лишь случайность, – пообещал он, отсмеявшись. – А теперь, юная леди, отправляйтесь переодеваться. В противном случае вы перемажете чернилами весь дом.
Как только за ней закрылась дверь, Артур вздохнул. Он прекрасно представлял себе тот безобразный скандал, который учинит жена, узнав о решении дочери. И всё же, он был абсолютно уверен в правильности происходящего. Наученный жизненными невзгодами, Артур понимал, какими превратностями может одарить человека судьба. Порой умение обращаться с отверткой, гаечным ключом и пистолетом имело ценность большую, чем самое блестящее светское воспитание. Умение вышивать или рисовать не помогут в трудную минуту, а вот достойные механики всегда могут рассчитывать на свой честно заработанный кусок хлеба с маслом. Потому сэр Артур был рад стремлению своей малютки постигнуть тайны столь востребованного в мире технологий ремесла.
Оставалась лишь одна задача, весьма сложная, но выполнимая. Необходимо было поставить в известность мать малютки, леди Летицию. Артур понимал, сколько истерик ему предстоит выдержать, и всё же, был готов на столь отчаянный шаг.
***
Артур заглянул в приоткрытую дверь, силясь разглядеть, чем же занималась дочь. Девочка сосредоточенно орудовала отвёрткой, закручивая винтики на модели старинного электромобиля. Такие ещё встречались иногда в Мегаполисах, но с каждым разом их становилось всё меньше. Вытесняемые более совершенными моделями, они отправлялись на запчасти или же на переплавку.
– Я всё равно заставлю тебя работать, – бормотала Алоя, ловко прилаживая каждую деталь на своё место. – Никогда в жизни не встречала такой вредной машинки, как ты. Ну, ничего, ещё немного и будешь как новенький. Мы ещё посмотрим, кто из нас упорнее.
Отец следил за каждым её движением, восхищаясь очаровательной грациозностью, которая понемногу начинала проявляться в движениях и жестах девочки. С каждым днём в ней проявлялось всё больше нежной красоты, хотя ей исполнилось всего восемь лет. Даже не смотря на свои совсем неженские интересы, Алоя оставалась прелестной девочкой. Неизменным оставался только её взбалмошный характер. Однако с возрастом она становилась всё более целеустремлённой и упорной. Любое дело, за которое ей доводилось браться, она старалась выполнить как можно лучше, вкладывая душу в свои действия и не страшась никаких препятствий.
Алоя сочетала в себе самые разнообразные качества. Серьёзность и практичное мышление сочетались с искренней верой в волшебство, упорство соседствовало с умением находить компромиссы в любой ситуации, а требовательность граничила с готовностью броситься на помощь любому, кто нуждался в поддержке. Живой ум девочки постоянно требовал новых открытий, впечатлений и интересных приключений, большинство из которых она придумывала сама.
Всего четыре дня назад Алоя своей безумной выходкой повергла в настоящую панику всех обитателей огромного дома, заставив нервничать даже служанок. Совершенно не обращая внимания на строжайший запрет уходить далеко от дома, девочка в компании уличных мальчишек убежала в порт, чтобы посмотреть на новые почтовые судёнышки. Малышку хватились примерно через час. Оббежав весь сад и окрестности, прислуга отправилась искать на городской площади и в ближайших подворотнях. Но девочки нигде не было. У Артура от волнения дрожали руки. Впервые в жизни он понимал, что не переживёт, если с его дочерью что-то случится.
К счастью, возвращавшийся с фабрики рабочий сказал, будто бы девчонку видели в порту. Отправив прислугу домой, Артур сам лично поспешил в порт, заранее продумывая предстоящий долгий разговор со своей непослушной малышкой. Подобных поступков не оправдывало даже её безграничное любопытство.
Стайку детей, облепивших невысокую ограду, он заприметил издалека. Разглядев среди малышни свою дочь, он облегчённо вздохнул. Девочка о чём-то яростно спорила с белокурым мальчишкой в изношенной курточке. Когда же её спиной раздался разгневанный голос отца, Алоя даже не вздрогнула, призвав на помощь всё своё самообладание.
– Если бы вы, юная леди, были мальчишкой, я бы с превеликим удовольствием вас выпорол, – сурово произнёс отец.
– Сэр Артур, не нужно ругать Алою, – торопливо произнёс тот самый мальчишка, с которым девочка спорила. – Это моя вина. Я позвал её с нами в порт, совершенно не подумав о последствиях. Она же девочка, не сердитесь на неё. Вы можете выпороть меня, я готов понести заслуженное наказание.
Мальчишка вскинул голову, выражая свою готовность защищать Алою до конца. Он загородил девочку собой, показывая, что не даст её в обиду.
Оливер Уильямс, сын трагически погибшего рудокопа был старше Алои на три года. Он считал ее своим лучшим другом и всегда старался защищать и оберегать. Оливер отличался поразительным благородством и несвойственной мальчикам его возраста мужественностью. Суровые условия жизни позволили развиться у него таким качествам, как стойкость и выносливость. При этом он оставался честным и добрым ребёнком.
– Папочка, не слушай его! – возразила Алоя. – Это я предложила бежать в порт, чтобы смотреть на почтовики. Я сама должна отвечать за свой проступок. Не нужно пороть Оливера, папа.
– Что ж, никого пороть я не намерен, – вздохнул Артур. – Телесные наказания способствуют развитию жестокости.
Его поражало стремление детей постоять друг за друга.
– Но вам, юная леди, придётся некоторое время посидеть дома. У вас будет прекрасная возможность как следует подумать над своим поведением, – объявил он. – Вы заставили изрядно понервничать всех нас. Прислуга с ног сбилась, разыскивая вас едва ли не по всему городу. Полагаю, вы способны оценить всю тяжесть вашего проступка.
Девочка послушно кивнула, соглашаясь с решением отца.
И вот четвертый день её заточения в огромном доме подходил к концу. Казалось, особого расстройства это временное неудобство у неё не вызывало. Смирившись с необходимостью расплаты за непослушание, она нашла себе сотню интересных занятий, занимавших почти всё её время.
Артур костяшками пальцев постучал в дверь.
– Входи, папочка! – не отрываясь от работы, громко отозвалась дочь.
– Как ты определила, что это я? – спросил отец.
– Очень просто, – улыбнулась малышка. – Так стучишься только ты. Мама вообще никогда не стучит, прежде чем войти. А служанки стучат очень громко и настойчиво, словно у нас пожар случился.
– Действительно просто, – согласился Артур. – Твой друг, Оливер, шлёт тебе привет.
– Замечательно, папочка. Я рада, что он про меня не забывает.
– Я пришёл сообщить тебе одно весьма радостное известие, – поделился отец. – Ты часто говорила, будто мечтаешь посмотреть на большие дирижабли. Надеюсь, ты не изменила своего решения?
Девочка пожала плечами.
– Я хотел бы взять тебя с собой в Мегаполис, дорогая, – произнёс Артур. – Там я постараюсь найти время среди своих бесконечных дел, чтобы показать тебе суда, которые будут находиться в порту. Полагаю, среди них обнаружится пара больших дирижаблей, достойных твоего внимания.
Рука девочки дрогнула, и соскочившая отвёртка оставила на корпусе модели неглубокую, но заметную царапину.
– Вот чёрт! – сквозь зубы проворчала она.
– Алоя! Где ты набралась таких ужасных манер? – изумился отец.
В ответ она лишь снова пожала плечами и подняла на отца полные изумления глаза.
– Это правда, папочка? – спросила она, словно не веря в услышанное.
– Да, милая, – кивнул отец. – Мы с тобой отправимся в Мегаполис через два дня. Поэтому, советую тебе начать собираться незамедлительно. И подумать о своих манерах заодно. Девочке не пристало выражать свои переживания, пусть даже самые досадные, таким вот образом.
– Папочка, это так замечательно! – воскликнула она, умело проигнорировав замечание о манерах, и бросилась отцу на шею. – Только мама будет очень недовольна нашим отъездом. И я должна за два дня отремонтировать эту непослушную модель и попрощаться с Оливером. Ведь нельзя уехать, не попрощавшись с другом.
– Совершенно верно, – поддержал Артур. – А мама всегда недовольна, ты же знаешь. Она опять будет ворчать, что ты пропускаешь занятия музыкой и рисованием. Но, поездка в Мегаполис стоит того, чтобы вытерпеть её нравоучения. А по возвращении ты поведаешь Оливеру о том, как много интересного видела в Мегаполисе.
– Хорошо, папа, – кивнула дочь. – Мы отправимся на поезде?
– Да, дорогая. Надеюсь, тебе эта поездка покажется не особо утомительной.
– Чтобы увидеть настоящие большие дирижабли, я готова вынести любые неудобства.
– Милая моя Алоя, какое же ты всё ещё дитя, – произнёс Артур, гладя дочь по волосам. – А теперь заканчивай свою работу, дорогая, и отправляйся собирать всё необходимое для поездки. Когда будешь выбирать платья, которые возьмёшь с собой, не слушай советов матери. Ты должна быть самой красивой юной леди даже в Мегаполисе.
Он весело подмигнул и вышел, прикрывая за собой дверь.
***
Шум, свойственный всем железнодорожным станциям мира, завораживал девочку, заставляя её безостановочно вертеть головой по сторонам. Алоя рассматривала снующих по станции людей, пристально изучала поезда. Казалось, её интересовало абсолютно всё, любая деталь, любая мелочь. Вглядываясь в лица прохожих, она стремилась угадать их мысли, понять, какие чувства переполняют их души, какие переживания скрываются за внешне непроницаемыми масками. По выражениям этих масок она пыталась определить скрытые где-то глубоко под ними эмоции. Но люди в большинстве своём оставались для девочки совершенно непонятными и неприступными, поэтому наблюдать за ними ей быстро надоело. Она переключилась на само здание станции.
Стеклянный куполообразный свод поддерживался стальными арками, похожими на кружева. Арки эти опирались на изящные тонкие колонны, расположенные рядами. Прямо на станции располагались невысокие чугунные столбы электрических фонарей. Алоя обводила конструкцию задумчивым взглядом, пытаясь представить себе процесс её постройки. Иногда она задавала отцу вопросы, ответить на которые у него получалось далеко не всегда.
– Пойми, Алоя, я ведь всего лишь человек и не могу знать всё на свете, – оправдывался он. – Если ты пожелаешь, мы обязательно найдём кого-то, кто сумеет дать тебе ответы. Мы можем найти нужные книги, и попытаться отыскать ответы там. Увы, милая, моей головы попросту не хватило бы на такое огромное количество знаний.
– То же самое мне говорят все учителя, – вздохнула девочка. – А некоторые даже считают мои вопросы проявлениями праздного любопытства. Что же плохого в том, что я хочу много знать?
Она выжидающе посмотрела на отца.
– Невозможно знать всё на свете, – вздохнул Артур.
– Но никогда не поздно учиться! – с торжествующим видом парировала дочь. – Ты же сам мне это говорил.
– И останусь при своём мнении. Твоя жажда знаний весьма похвальна. Стремясь как можно лучше узнать окружающий мир, ты совершенствуешься, становишься лучше, чем есть сейчас. Я искренне горжусь тем, что у меня подрастает такая умная и любознательная дочь. Если же тебе недостаёт знаний, получаемых от учителей, мы найдём способ восполнить эту нехватку. Я тебе обещаю, милая.
Разговор отца с дочерью прервал протяжный гудок паровоза. Девочка развернулась на толстых невысоких каблучках и впилась взглядом в поезд, окутанный, словно волшебным туманом, клубами пара. От восхищения её глаза широко распахнулись.
– Папочка, почему ты никогда не говорил мне, что он такой красивый? – изумлённо выдохнула она.
Артур улыбнулся, но промолчал, предоставив дочери возможность самостоятельно изучить чудесное средство передвижения, вдоволь налюбоваться им, оценить технические возможности.
Принадлежавший главе Гильдии небольшой состав из четырёх вагонов, являл собой воплощенное сочетание произведения искусства и изощрённости инженерной мысли. Матово-чёрный корпус его был схвачен позолоченными ободами, каждый из которых покрывал тонкой резьбы орнамент. Расположенная на носу решётка, выдающаяся далеко вперёд, также отливала позолотой. Внутренняя часть блестящих колёс была выполнена в виде изящной розы ветров. Такая же роза ветров красовалась на передней части самого паровоза. В центре её располагалась витиеватая буква "В". Столь же искусно отлитые объёмные буквы располагались и по бокам паровоза, обозначая фамилию владельца поезда. Четыре вагона с покатыми крышами, такие же матово-чёрные, тоже имели всевозможные украшения из позолоты. На крыше паровоза располагалась небольшая труба, соединённая с паровозной топкой. А рядом с окном, в которое мог выглядывать машинист, на закрученном спиралью тонком крюке болтался небольшой колокольчик, покрытый резным узором.
Девочка медленно прошлась вдоль всего состава, деловито заложив руки за спину и изучая каждую его деталь, каждое украшение. Её нескрываемый интерес был обусловлен двумя неугасающими страстями: страстью к разного рода сложным механизмам и страстью к красивым вещам. Подойдя вплотную к первому вагону, девочка поднялась на мысочки и осторожно провела пальцами по золочёным буквам. Этот символ фамильного благородства вызывал в её душе какой-то необъяснимый трепет. Она гордилась своим отцом и искренне радовалась тому факту, что является именно его дочерью.
