Лита Штайн
Байки Дыма

Надежда

– Видишь монстру – прикидывайся мертвым. Десантник наш это всем новичкам говорит. И лыбится так по-простому, по-доброму.

Только вот не у всех получается. У него получается, у других через раз.

– А как у него так получается? – Новичок истории бывалых про десантника Андрюху слушал с видимым интересом.

– Так и получается. Он же не только на словах десантник. До Зоны в десанте служил. Сначала срочку, потом по контракту. Научили его там всякому. Сердце, например, останавливать на время. Так он с этим умением от монстры-то и спасается. Была у него с самого начала такая теория, что мутанты сердцебиение чувствуют. И ведь работает теория-то!

– Брешешь, поди, – отмахнулся новичок.

– Да вот те крест! Кого хочешь спроси! Вся Зона знает, что никакая монстра десантника Андрюху не трогает. Поговаривали, будто заговоренный он. Да кто ж тут в заговоры-то поверит? А может, дело в том, что Андрюха со странностями.

– С какими такими странностями?

– Да глаза у него разного цвета. Один карий, второй зеленый. А такие люди, брат, всегда со странностями.

Новичок оглянулся, бывалые сталкеры согласно закивали, подтверждая слова рассказчика.

– А чего он с новичками-то возится?

– Да вот кто ж его знает? – пожимает плечами рассказчик. – Говорит, в Зоне только на взаимовыручке да надежде выжить и можно. Гуманист, одним словом. Хороший мужик, умный. Скольких он наших спас, не пересчитать. И ведь все его уважают. И бандиты, и долговцы. Даже с Монолитом у него разногласий нет. А уж новички-то и вовсе на него молиться готовы.

– Чего ж ему, такому гуманисту, за кордоном не жилось? – не унимался новичок.

– Хороший вопрос, брат. Видать, того же, чего и всем остальным. У него за кордоном не жизнь была, а сказка. После армии бизнес начал строить, дела в гору пошли. Квартира большая, ездил на этом… как там его… Гелентвагене. Девки сами на шею вешались. Да вот черт его дернул в Зону податься.

Никто ж толком не знает, чего он сюда пришел. Говорит, смысла в жизни за кордоном не было. Можно подумать, здесь ему много смысла.

А вообще, сдается мне, что есть у Андрюхи свои причины в Зоне околачиваться. И не смысл жизни он тут ищет, а что-то такое, о чем говорить не хочется. Тут же каждый второй такой, со своими тайнами. Кто людей искать пришел нужных, кому денег подавай и впечатлений целый мешок, кого заманили, а кого и шантажом прийти заставили. Может, и у него так. Вот ты сам-то какими судьбами к нам?

Новичок потупился, прикидывая, стоит ли рассказывать, что привело его в Зону.

– Человека ищу, – наконец ответил он. – Как и многие тут. Есть у меня… свои секреты.

– Да и пусть будут, – махнул рукой рассказчик. – За язык никто тянуть не станет. Захочешь, сам поделишься. А не захочешь, так тому и быть. Но, раз пришел человека искать, то сначала Андрюху и ищи. Он таким, как ты, завсегда помочь готовый.

– Где искать-то его? Зона ведь большая, – рассуждал новичок, обводя глазами бар.

– А вон пускай Сокол тебя проводит. Они с Андрюхой связь завсегда поддерживают. Уж он-то должен знать, где искать.

– Почему Сокол? – поинтересовался новичок, разглядывая сталкера в дальнем углу бара.

– Да потому, что он хоть и потерял глаз, а с двухсот метров спокойно отстрелит тебе башку, – вполголоса поделился рассказчик и тут же крикнул: – Эй, Сокол, проводишь новенького? Уж больно человеку не терпится.

* * *

– И что, неужели не врет рассказчик? – не унимался новичок, топая вслед за проводником. – Вот прям никакие мутанты не трогают?

– Дым-то, конечно, брехло знатное, – вздохнул сталкер, – но про Андрюху правду говорит.

– Дымом потому и прозвали, что говорит много? – проявил чудеса догадливости новичок.

Сокол кивнул.

Говорливость паренька за все время пути начинала выводить его из себя. Было в молодом сталкере что-то, чего Сокол никак не мог понять и объяснить даже себе.

– Как звать-то тебя, молодо-зелено? – поинтересовался он.

– Так Андрюхой тоже, – охотно отозвался новичок. – Тезка я этому вашему десантнику.

– Тезка, значит… – хмыкнул Сокол и замолчал.

* * *

– Долго нам еще?

– Холм видишь? Нам туда.

– Вижу, – кивнул отмычка. – Только не похоже, чтоб там хоть какие-то признаки жизни были.

– Поднимемся, поймешь, – отозвался Сокол.

На холме одиноко возвышался криво сколоченный крест. На табличке аккуратными буквами было выведено «Андрей Надеждин. Хороший сталкер и надежный друг».

– Это как же это? – растерялся новичок. – Это же?

– Это же, – мрачно кивнул Сокол.

– Так его ж никакая монстра того…

– А ни при чем тут монстра, Андрюха. Оно ведь как бывает, вот есть человек, и вдруг нет его.

Он к вольным в лагерь пошел по своим каким-то делам. Да где стоял, там и помер. От лагеря вольных до ученых недалеко, они и принесли тело Андрюхино, чтоб причину смерти узнать.

– А ученые что?

– Сердце, говорят, остановилось. Просто раз, и все. Теперь и прикидываться не надо, никакая монстра не страшна. Так что, Андрюха, нет в Зоне ни надежды, ни взаимовыручки. – Сокол умолк, думая о чем-то своем.

– Не прав ты, Ваня, – подал голос новичок. – Ох, как не прав. Надежда в Зоне всегда имеется. В достаточном для всех количестве.

– Ты откуда…

– Да я про тебя, брат, многое знаю, – опережая вопрос, ответил отмычка, смеясь одними глазами.

Одним карим, другим зеленым…

– Надежда, Ваня, есть всегда. Но если видишь монстру, прикинься мертвым, – со смехом закончил он и растаял в воздухе.

* * *

Много слухов ходило о странном новичке. И много было вопросов.

Но Сокол на расспросы лишь посмеивался и твердил, что надежда всегда имеется. В достаточном для всех количестве.

Динка

– Что, Малой, грусть-тоска тебя заела, иль думы какие мучают?

Молоденький сталкер в Зоне появился совсем недавно. За присущую ему какую-то совершенно детскую наивность прозвали его Малым.

– Думаю я, Дым, – отозвался он. – Мне в центр Зоны надо, к Монолиту.

– Это, брат, всем здесь надо, – хмыкнул Дым. – Кому из праздного любопытства или из научного интереса, а кому и с корыстными целями. Где ж ты видел сталкера, которому не надо?

– Да ты не понимаешь! – Малой досадливо махнул рукой. – Мне ж не просто так. Не баловства ради.

В голосе его сквозила гремучая смесь надежды с отчаянием.

– Так ты Динку сходи поищи, – хохотнул кто-то, – коли не баловства ради. Авось, поможет.

– Какую Динку? – насторожился Малой, высматривая говорившего. – И чем она мне поможет?

– Уймись ты, молодо-зелено. Динка – это миф и сказочки. – Говоривший горько усмехнулся. – Эй, Дым! Расскажи дитяти сказку, у тебя ж хорошо получается, душевно.

Малой вспыхнул, но промолчал.

– Динка, брат, это целая история, – начал рассказывать Дым. – Чего только про нее не болтают. Сталкеры – народ на всю голову сказочный, сам видишь. Вот и придумывают себе всякое, чтоб интереснее жилось. Можно подумать, им суровых здешних реалий мало.

 Особливо одаренные предполагали даже, что Динка прямо в Зоне родилась. Дитя Зоны и все такое прочее. Мол, притащилась сюда ее мамаша с туманными весьма целями. А оказалось, что пришла, будучи беременной. И якобы прямо тут и родила девочку.

Только чушь это все собачья.

Динку совсем девчонкой притащили в Зону бандиты. В сугубо личных, так сказать, интересах. Лет шестнадцать ей было от силы, ребенок еще неразумный.

Измывались они над ней, что наука над мутантами. И насиловали ее все, кому не лень, били. Держали, как животное, в клетке. Да и относились как к животному.

Долго Динка терпела, с год почти. А потом сбежала. Как умудрилась, никто не знает. И пошла прямиком к Монолиту. Только чудом по пути не сгинула. Адепты, говорят, как девчонку увидели, так от удивления и пропустили, лишних вопросов не задаваючи. Интересно им стало, дойдет ли и что из этого получится. Только это чушь все. Не видали ее монолитовцы, она какими-то окольными путями к центру Зоны выбралась. Умудрилась даже под Выжигатель не попасть.

И знаешь, брат, все у Динки получилось. Если можно это так назвать.

Вернулась она из центра сама не своя. И притащила совершенно необычную способность с мутантами ладить. Ее и кровососы, и снорки с химерой слушаются. Она будто бы даже с контролером договориться может.

Долго потом блуждала она по Зоне, как неприкаянная. Да и осела где-то в болотах. Подальше от нашей настырной братии. Сказки это или нет, да только всех, кто Динку обижал, мутанты пожрали. Поодиночке или группами, но всех.

Ученые к ней отправляли группу, было дело. Из всей группы вернулись с болот двое. Один на голову повернутый, второй – седой, как лунь и до сих пор заикается. Двух слов толком связать не может, да про дела экспедиции не очень-то охотно распространяется.

Много тут шастает отчаянных и храбрецов, кто в болото суется, чтоб Динку найти. Говорят, ежели ты Динке понравишься, она тебе дорогу к Саркофагу укажет и поможет в меру своих возможностей. Только вот немного совсем таких, кто ей понравился. Не любит она людей, ей с мутантами проще и понятнее. Тех, кто зло какое с собой несет, она и в болоте утопить может.

Впрочем, тех, кто просто мимо идет и никакого корыстного интереса за душой не имеет, Динка не трогает. Разве что путает иногда из чистого баловства, заставляет ходить кругами, пока самой не надоест. Но потом отпускает с миром. Ни к чему ей простых сталкеров гробить за просто так.

– Хорошо рассказываешь, Дым. Складно, – подал голос сталкер, который первым заикнулся про Динку. – Только все равно миф это. Нет на болоте никакой Динки. Да и не было ее никогда. А что бандитов мутанты пожрали, так это у нас норма. Любого пожрать могут в самый ненужный момент.

А ученые говорят, в аномалию угодили, вот и кончилась вся их экспедиция.

– Миф или нет, – покачал головой Дым, – а мне врать ни к чему. Говорю, что знаю. Остальное уж каждый сам себе придумает.

* * *

Наутро Малой топтался на пороге бара, будто бы не решаясь зайти.

– Что мнешься в дверях, молодежь? Сквозняк только разводишь, – окликнул его Дым. – Говори уже, с чем пожаловал, не тяни.

– Я это… попрощаться пришел, – промямлил Малой. – На болота пойду, Дым. Авось повезет. Мне терять особо нечего, а вот причина, чтоб пути к Монолиту искать, имеется.

– Вот чудак человек, – фыркнул Дым. – Чего ж прощаться-то притащился? Иди уже себе спокойно в свое болото. Да слушай по сторонам внимательно. Где птиц услышишь – там и ищи. Но я тебе этого не говорил.

Малой понятливо кивнул, подхватил рюкзак, закинул на плечо автомат и, махнув рукой, направился в сторону горизонта…

Просить для других

– Здорово, Дым!

В вечерней тишине возглас Малого прозвучал, как гром среди ясного неба. Но Дым виду не подал.

– Ты хоть спишь когда-нибудь? – усаживаясь на колченогий табурет, полюбопытствовал Малой.

– Поспишь тут с вами, как же, – улыбнулся Дым. – Вернулся, значит. Даже живой, как я погляжу. Поумнел что ли или нашел, чего искал?

– Не поверишь, нашел.

– Так рассказывай, – потребовал Дым. – Ты ж знаешь, я тебя без хорошей истории живым отсюда не выпущу.

– Я, Дым, от тебя когда уходил, всё думал, правду ты мне сказал про Динку или приврал для красного словца. Репутации трепла за тобой, вроде, не водится. Но сомнения, сам знаешь. Сложно поверить, будто в Зоне малолетка без подготовки и посторонней помощи выжила.

В общем, пошел я к науке. Прояснить, так сказать, вопрос.

Ученые меня поначалу на смех подняли. Мол, наслушался Дымовских баек, поверил, дурачок.

Да видать, судьба была на моей стороне. Столкнулся я с тем заикой, который в экспедицию на болота ходил. Поведал ему свою историю. Он-то мне твои слова и подтвердил. Мол, действительно Динка совсем не миф, не сказочки для отмычек. Предостерегал все, мол, сожрут меня Динкины монстры, даже потрохов не оставят. Хоронить будет нечего.

 Только мне к тому моменту терять было нечего. Последняя моя была надежда, что дойду до Монолита. Не за себя просить, но за сокровенное.

Договорился я в итоге с учеными, подкалымил малость на благо развития науки. Поняли они, что переубедить меня не получится, да и предложили посильную помощь и карту болот, а я им по возвращении все возможные сведения, артефакты и всё интересное, что найду. На том и порешили.

Паршивое место – болота. Такое паршивое, что от страха кишки в один большой ледяной комок слипаются. Тоскливо там, хоть сразу на тот свет просись. Долго я там блуждал, притерпелся даже к этому ощущению.

И знаешь, когда уже почти разуверился, что найду…

Выбрел я на тропинку почти неприметную, да и пошел по ней. Иду и слышу – птица где-то в кустах щебечет. Слова твои сразу вспомнились. Пошел в тут сторону. А птиц-то вокруг все больше, все громче гомонят. Знаешь, будто опасность предсказывают для незадачливого путника. Думал уже, в аномалию какую хитрую попаду…

В общем, нашел я Динку, Дым. Хорошая она, только странная. Да от нее, по большому счету, другого-то и не ждешь. Не станет ни один… нормальный человек на Болотах селиться и с мутантами якшаться.

Рассказал я ей все, как на духу. Кто такой, зачем пожаловал, чего ищу и о чем просить задумал. Слушала она меня внимательно, а после по голове погладила так, по-матерински. И сказала, чтоб шел, куда задумал. Мол, я удачливый, меня дорога сама выведет. А Динка, мол, приглядит, чтоб дошел без вреда.

И ведь приглядела, Дым. Я пока из болот выбирался, видел пару раз, как за мной снорки шастают. Но держатся поодаль, будто наблюдают. Думаю, не просто ж так они за мной увязались.

Малой немного помолчал, думая о чем-то своем.

– Получилось у меня, Дым. Может, правда удачливый. Но без Динкиной помощи все равно б не справился.

– Неужели и до Монолита дошел? – поинтересовался Дым.

– Дошел. И обратно, как видишь, тоже, – кивнул Малой. – И почти всю дорогу за мной монстра по пятам ходила. Вели меня, значит, через Зону по Динкиному указу. Наверное. И ей потом докладывали. Мол, дошел, жив.

Дым слушал внимательно, но что-то в рассказе Малого никак не вязалось.

– А с наукой как же?

– За науку я у Динки разрешения спросил. А она мне ответила, что рассказать могу то, что посчитаю нужным. Ну, я и зашел к ним на обратном пути. Карту болот дополнить малость, про некоторые тропы рассказать, барахло кое-какое скинуть. Но про Динку рассказывать не стал. Некрасиво это было бы. Она мне помощь – а я про нее на весь белый свет трезвонить буду? Нет уж. Перебьется наука, от них не убудет.

– Гляжу я, повзрослел ты, парень, – ухмыльнулся Дым. – Это хорошо. Это тебе теперь жить поможет.

Помолчали.

– Куда теперь-то путь держать собираешься? – спросил Дым.

– Домой. Ждут меня там.

– А ежели Зона тебя не выпустит?

– Выпустит, – улыбнулся Малой. – Мне Динка обещала. И нет у меня оснований ее обещанию не верить.

– Хорошо, коли так. А о чем просил-то хоть, коли даже болотная наша девочка тебе помогать взялась?

Малой помолчал, словно взвешивая все «за» и «против».

– У меня там, дома, мать умирала, – тихо сказал он. – Диагноз ей поставили… Врачи только руками разводили.

Все я перепробовал, Дым. А когда надежды совсем никакой не осталось, наказал сестре с матерью оставаться, а сам сюда пошел. Не за себя просить, а за нее.

– Молодец ты, парень. – Дым похлопал сталкера по плечу. – А теперь собирайся да мотай отсюда, герой. Тебя ж дома небось заждались.

– Заждались, – кивнул Малой и начал собирать свои пожитки. – Да и я по ним страсть как соскучился. Теперь только успеть бы.

Уже стоя на пороге, он обернулся.

– Дым, а ты откуда про Динку знаешь? – спросил он.

– А как ты думаешь, почему сюда монстра не ходит? – хитро сощурился Дым.

Малой улыбнулся и вышел.

* * *

Пару месяцев спустя залетный сталкер передал Дыму конверт. В письме было всего две строчки.

«Все у нас получилось, Дым. Спасибо тебе и Динке».

С вложенной в конверт фотографии счастливо улыбалась красивая, но худая после перенесенной болезни женщина, молоденькая девчушка с озорными глазами и окончательно повзрослевший Малой.

А(но)малия

– Что, красавица, пригорюнилась?

– Дым, отстань. – Сталкерша махнула рукой, будто назойливую муху от себя отгоняла.

– И чего вас всех, героинь печального образа, в Зону-то тянет? – не унимался Дым. – Медом тут, вроде, не мазано. Мужиками земля и за кордоном не бедствует. Так нет же, несет вас нелегкая к черту на рога да мутантам на радость. Вот ты чего сюда притащилась?

– Сам знаешь! – огрызнулась сталкерша. – Дура была, вот и притащилась.

Дым знал.

Белая пришла в Зону года четыре тому назад. К кордону подходила жгучая брюнетка, а за кордон попала уже с проседью в волосах. О причинах никогда не рассказывала, да и не спрашивал особо никто. Так и прозвали ее – Белой.

Что искала Белая, никто толком не знал. Включая ее саму. Поначалу говорила, будто до Монолита шла, счастья клянчить. А много позднее поделилась с Дымом, что и сама не знала, зачем шла. Мол, екнуло что-то внутри, вот и подалась в Зону. Да так здесь и осталась.

– Можно подумать, сейчас ты, Белая, сильно умная стала, раз сидишь тут с грустной рожей, – вздохнул Дым. – Будешь много печалиться, аномалией станешь.

– Какой еще аномалией? – лениво поинтересовалась сталкерша.

– Да знамо дело, какой, – ухмыльнулся бармен. – Была тут одна, задолго до тебя. Краси-и-и-и-вая! Волосы русые, нос курносый. Это у тебя глаза голубые, как незабудки. А у нее были синие-синие, точно васильки. Да имя у ней было интересное  – Амалия. За вздорный характер мужики ее и прозвали Амалия-аномалия.

Тоже ведь дура была. Бегала все по Зоне, как неприкаянная, благоверного своего искала. Он за кордоном, значится, пропал бесследно, а Амалии письмо пришло, мол, ищи своего Славика в Зоне. Вот и притащилась она, прям как ты, с видом печальным и возвышенным. Носилась тут со своим письмом, замучились ее из переделок вытаскивать.

Шутили мы всё над ней. Мол, завелась у нас еще одна блуждающая пси-аномалия повышенной опасности.

– И что? – Белая внезапно оживилась и историю слушала с явным интересом.

– Что-что. Дошутились, блядь, накликали. Сгинула девка. Как и почему, никто не знает. Да не просто сгинула, а стала самой настоящей аномалией. Говорят, других женщин, коли такие попадаются, не трогает. Видать, солидарность женскую проявляет. Но уж коль попадется ей мужик, тут уж сразу пиши пропало. Такая, рассказывают, рядом с ней тоска накрывает, что словами не передать. Кто-то сразу стреляется, кто-то с катушек едет и живет потом недолго. В Зоне ведь, сама знаешь, с подвинутой крышей долго не протянешь.

Хотя, все мы тут немного того…

– Знаю, – улыбнулась Белая. – Особенно ты у нас, Дым, того. Горазд врать, ничего не скажешь.

– Чего ж врать-то сразу? – возмутился бармен. – Не раз и не два видали в Зоне нашу Амалию-аномалию. Она, стерва, много хороших ребят загубила.

– Где ж ее видели? – с наигранным безразличием спросила Белая.

– Да у границы Рыжего леса все больше. Предположительно, там-то она и сгинула. Может, под Выжигатель попала или еще чего, а после… Черт знает, что там произошло. Но видали ее и в других местах. Байка ходит среди сталкеров, что забрела она однажды к бандитам в лагерь, да весь лагерь за раз и угробила.

– Добрая, видно, при жизни была барышня, – съязвила женщина.

– Да не скажи. Коли ее не трогать, не девка была, а золото… – Дым внезапно осекся. – А ты с какой стати заинтересовалась вдруг? Неужто чего удумала?

Белая, казалось, блуждала где-то в глубинах собственных мыслей.

– Посмотреть на нее хочу, – наконец отозвалась она. – На эту вашу Амалию. Уж больно интересно. К тому же, сам сказал, она женщин не трогает. Или приврал для красного словца?

– Зачем сразу приврал? Ее Мороша видела, когда по поручениям от науки бегала. И ничего, живая вон. До сих пор по Зоне шастает и горя не знает, барахло таскает на Янтарь.

* * *

– Слыхал последнюю новость, Дым? Говорят, Амалия нашу Белую загубила, стерва.

– Да не бреши ты! – фыркнул Дым, презрительно косясь на вернувшегося из рейда сталкера. – Вот если б наоборот, я б еще поверил.

– Зря смеешься, Дым, – мрачно отозвался недавно прибывший долговец. – Про вспышку возле базы нашей слыхал?

– Как же не слышать, коли вся Зона только об этом и треплется?

– Так вот я тебе расскажу от первого, так сказать, лица.

После Выброса занесла к нам нелегкая еще и Амалию. Только мы носы-то высунули, а она уж тут как тут.

Бродила вокруг базы, но близко не подходила. Будто ждала чего. Да мужики, кто повпечатлительней, все равно с ума сходить потихоньку начали. Даром, что поодаль тварь эта шастала, да все равно цепляет от нее, хоть волком вой.

Долго она поблизости околачивалась. Нам двоих связать пришлось, чтоб не пострелялись. А тут, как на беду, Белая со стороны леса вышла.

– А дальше-то? Дальше что? – чуть не подпрыгивая  от нетерпения, спросил Дым.

– Встретились они, близко так. Вот как мы с тобой сейчас. Да и застыли обе, будто разговаривают. И так вдруг паршиво стало вокруг, что жить перехотелось сразу и окончательно, а пулю в голову уже никаких сил нет, как парализовало всех.

Стояли они так, стояли. Потом Белая в сторону дернулась… А дальше вспышка, как при взрыве. И пропали обе.

У нас, пока они там стояли, трое окочурились. Видать, так их, бедолаг, чужой тоской прижало, что не выдержали.

Но, мы как оклемались, ходили Белую искать. Все окрестности излазили, на своей территории каждый закоулочек, каждую трещину прочесали вдоль и поперек.

Только ни тела, ни вещей каких так и не нашли…