Лина Вальх
Влюблённые
– Я сваливаю.
– Что? Нет, ты не можешь сейчас свалить!
Отражение быстро перескочило на дверцу шкафа и обиженно уставилось на него.
– Нет, Алан, могу, – раздражённо рявкнул Уильям. Руки тряслись, пока он спешно вытирал пыль с кухонных тумб, небольшого журнального столика и грустно обвисшего в углу цветка. – Не знаю, что ты там снова устроил за моей спиной и в какие картели вписался, но ты хоть знаешь, сколько мне грозит, если они вытянут в суд всё, что нашли на меня? Нет? – Он резко вскинул голову, так и замерев перед зеркалом с поднятой рукой. Алан стоял прямо напротив него, недовольно хмурился и, сложив на груди руки, смотрел бледными серыми глазами, на дне которых не было ничего, кроме детской обиды. – Так вот, могу с уверенностью сказать, что не одно пожизненное точно. Меня не прельщает идея сидеть за решёткой до конца моих дней. А наступят они очень и очень нескоро. Я уже был там один раз, и мне не понравилось. Ты хотя бы знаешь, что случилось спустя всего один день моего пребывания там? Нет?
– А я думал, тебе понравилось.
– Иди к черту, Ал. И даже не думай сейчас говорить мне, что в эту версию мира Ад не завезли. Я сомневаюсь, что он вообще существует. – Уилл принялся яростно натирать мутное пятно прямо в районе щеки Алана, периодически нервно пшикая на него средством для уборки. – Боже… Они вспомнили даже твоих шлюх, которых мне пришлось тащить из Монтаны, потому что тебе захотелось почувствовать сельской жизни! А почему не Лос-Анджелес или Аляска?
– Потому что если бы я захотел парня в юбке, я бы просто трахнул тебя. И насколько я помню, ты сам это предложил!
Если бы отражение можно было ударить, Уилл точно сделал бы это. Но вместо этого его щеки загорелись румянцем от возмущения, и он только сильнее начал натирать зеркальную поверхность, словно пытался проделать в Алане дырку.
– Ты невыносим, – он нервно смахнул несколько налипших пылинок с лица Алана, а затем присел на корточки, проходясь тряпкой по краям стекла.
– Я знаю. – Он лыбился, это слышалось в его голосе. И наверняка свой привычной мерзкой ухмылочкой с видом «Ну я же говорил, что все именно так». – Но это все еще не оправдывает то, что ты сбегаешь. А как же поддержка?
– У тебя прекрасный адвокат, – раздражённо рыкнул Уилл, безуспешно пытаясь избавиться от какого-то мутного пятна на зеркале. Кажется, оно было прямо в стекле, между несколькими слоями тонких пластинок. Он тёр стекло настолько яростно, что в какой-то момент ему послышался слабый хруст. – Уверен, он справится с таким лёгким делом, а присяжные поверят твоим невинным глазкам. Но я, пожалуй, пас. К тому же ты сам только говорил, что… ее нужно найти.
– Но я не думал, что ты так быстро примешься за дело! Тебя обычно с ровного места не сдвинешь, пока ты морально не соберёшься! И не три так сильно! Меня это начинает… интриговать.
Уилл поперхнулся воздухом и шлёпнул тряпкой по блестящей поверхности.
– Что ж, радуйся. Я морально собрался не встречаться с федералами. Так что не скучай. – Уильям резко подскочил на ноги. Пальцы разжались, выпустив влажную от моющего средства ткань. – И в следующий раз предупреждай, если организуешь очередную подпольную группировку с криминальными целями. Я хотя бы буду осторожен со своими делами.
– М-м-м, мой милый маленький Уилл занимается чем-то незаконным? – елейным голос мурлыкнуло отражение, или скорее образ? Алана. – Надоело играть в хорошего мальчика?
Сдержать тяжелый вдох оказалось трудней, чем Уильям мог себе когда-нибудь представить. Хороший мальчик. Последним человеком, кто считал его хорошим мальчиком, была его… Нет, мать никогда не считала его хорошим мальчиком. Он был ее сыном, гордостью, надеждами. Но никогда не был хорошим. Нет. Анна. Кажется… ее звали именно так.
Или это была Маргарет?
Уилл нахмурился. Он помнил. Или по крайней мере пытался. Но лишь глядя на холодные и безмолвные каменные плиты. Тишина в голове приносила облегчение, стоило ступить с гравийных дорожек на мокрый городской асфальт. Он хотел помнить, но забвение было слишком сладким и манящим, чтобы не поддаться ему. Он забывал. И от этого становилось свободней дышать.
– Хорошие мальчики любят девочек, заводят семью и детей к тридцати. И не сводят своих родителей в могилу. Я определённо не хороший мальчик и никогда им не был. Глупо ожидать от меня покорности, раболепия и смирения. Я стряхивал с людей последние центы, после чего те бросались с моста в реку или отправляли себе пулю в висок. Хорошие мальчики так поступают? Не думаю.
Париж встретил его неожиданной для весны жарой, от которой плавился не только асфальт, но и собственные мысли, а образы людей вокруг плыли как в пламени пожара. До главного офиса нужно было преодолеть десять лестничных пролётов, два моста и бесконечное желание бросить все прямо здесь, в эту самую секунду, купить билет на другой конец мира и дожить свой бесконечный век где-нибудь на банановой плантации в окружении сорока котов. Да, это звучало для Уильяма, как идеальный план, но главным изъяном было лишь одно – каштановые глаза напротив, смотрящие на него слишком пристально, вместо того чтобы изучать предоставленные после недолгого отсутствия отчёты.
– Ключ я оставлю в щели между дверью и стеной. Как выпустят – можешь пожить у меня. Только не разнеси квартиру до моего возвращения…
– Как я рад всех вас сегодня здесь видеть!
У него был ужаснейший французский акцент и самая приторная улыбка из всех, какие Уильяму доводилось видеть в своей жизни. Шарлю Делакруа было двадцать пять лет, но он уже достиг высот, о которых другие члены Ордена могли только мечтать. Личный кабинет, личный водитель и даже личный демонический секретарь, заведующий такой же личной библиотекой. И поверх всего Шарль ставил свою любимую кружку с надписью «Мои собаченьки – мои правила», из которой ежеминутно попивал кофе, отдающий запахом шотландского виски.
Уильям видел его третий раз в жизни, и в третий раз у него сводило клыки от боли, словно он съел приторный торт своей матушки. Это ощущение было сложно забыть.
Пустое офисное помещение давило на Уильяма. Длинный стол, за которым восседало восемьдесят четыре человека – Уильям подсчитал каждого, пытаясь успеть записать вслед за Шарлем их имена, должности и департамент – тянулся по диагонали, плотно заставленный стульями и заваленный бумагами, записными книжками и чайными пакетиками. Уильям успел занять место лишь в последний момент, оказавшись, кажется, на самом «почётном» – сразу рядом с Шарлем, снова показавшимся милым и адекватным.
До того момента, как не начал говорить.
– Как некоторым из вас уже известно, со вчерашнего дня в нашем отделении работает наша коллега из Восточного департамента. Саша Зв… Зву… – Шарль приблизил листок к глазам и прищурился, шлёпая губами, как старик, пытаясь выговорить незнакомую Уиллу фамилию. – Зви… В общем, не столь важно. – Он рассеянно махнул рукой, отложил бумажку и откинулся на спинку стула с довольной ухмылкой объевшегося сметаной кота. – Я предпочитаю звать ее нашей маленькой медведицей.
Уильям заметил, как лицо женщины скривилось, а губы, прежде чем стянуться в обескровленную полоску, пробормотали что-то, отдалённо напомнившее «дебил» – она сидела достаточно близко, чтобы попытаться расслышать выраженное вслух недовольство. Немного поодаль от Уилла, Саша ёрзала на своём стуле и нервно теребила кончик свисающего на плечо хвоста. Ей было чуть больше тридцати – морщины вокруг глаз и недовольное выражение лица выдавали в ней человека, достаточно уставшего от происходящего вокруг него бедлама, чьим единственным желанием был небольшой загородный домик, внушительных размеров Chevrolet и парочка кубиков, перекинутых через зеркало заднего вида.
– Саша получила повышение за выслугу лет и, не побоюсь этого слова, mes amis, – Шарль красноречиво подмигнул и развёл руками с видом, мол, «Ну вы и сами все прекрасно понимаете», – за спасение нашего мира от очередной катастрофы. Поэтому нами было принято решение приобрести столь ценного сотрудника в своих стенах. Прямо здесь, в нашей священной Капелле. Так сказать, позволим ей поделиться своим опытом с нами. – Уилл с трудом подавил вырывающийся наружу смешок, спрятав его за одной из выложенных перед ним толстых папок с цифрами «1» и «2». Шарль тяжело вздохнул и сжал пальцами переносицу. – Но, к сожалению, это единственные хорошие новости. Переходим к основной теме нашего разговора. Погасите, пожалуйста свет. И закройте двери. Все, что будет сказано в этом кабинете, должно остаться в этом кабинете. Как бы вам ни хотелось поделиться с друзьями, родственниками или… – он перевёл взгляд на Сашу, – ле-заман19.
Щелчок разорвал пафосную тишину зала, и помещение тут же погрузилось во тьму. Уилл щурился, силясь рассмотреть Сашу или Шарля, но видел только свои пальцы и светящиеся в темноте белые листы бумаги. Роллета зашуршала – через секунду яркий экран ослепил Уильяма. Чья-то тень мелькнула перед опустившимся экранным полотном, а затем ряд небольших прожекторов подсветил возвышающегося над возникшим изображением Шарля. Он зачем-то взял указку и кому-то кивнул, чтобы в следующее мгновение на белой ткани шаблонное синее изображение сменилось приветливой оранжево-багровой заставкой и стандартным переливом, возвещающим о начале работы приложения. Еще один кивок, и на весь экран перед Уильямом на весь экран возникла фотография…
Эйлин Маккензи.
– Как вы уже все хорошо знаете, – кончик указки Шарля уперся прямо в лицо Эйлин и с силой вдавился в него, – несколько недель назад последовательно произошло две сильных вспышки электромагнитной энергии в районе озера Мичиган. И нет, это не привидения, как в каком-нибудь глупом сериале. – Делакруа метнул на кого-то в темноте взгляд, но Уиллу не удалось проследить, кто успел своим смешком рассердить начальство. – Наши специалисты прибыли на место практически сразу же. «Объект 1», – указка несколько раз шлёпнула по лицу Эйлин, – сопротивления не оказывал, пребывая без сознания. Что ж… «Объект 2» проявил повышенную агрессию и возбудимость внешними раздражителями. Мы потеряли нескольких лучших сотрудников. Объект успел скрыться.
Слушать Шарля со всей серьёзностью было сродни задаче спасти человека, чьё сердце изрешечено дробью. Он говорил еще и еще, нервно перелистывал слайды жестами, тыкал концом указки в лицо Эйлин Маккензи, а Уилл не мог сосредоточиться ни на чем, кроме только одной мысли:
Алан Маккензи знал, что его дочь жива.
И ничего для неё не сделал.
Мир подёрнулся для Уильяма тонкой молочной пеленой тумана и замедлился, опустив на него невидимый купол… Или должен был так сделать, но вместо этого внутри Уильям не чувствовал ничего. Он смотрел на изображение Эйлин, но вместо злости на Алана или облегчения, чувствовал только усталость и желание поскорее все закончить. Он снова ощущал себя куклой, набитым опилками игрушечным медведем, которого вскрыли скальпелем и выпотрошили прямо на пол. Даже ощущавшаяся несколько недель назад… ревность? казалась Уильяму неправильной и надуманной. Он словно был от рождения глух, но пытался говорить, выдавая лишь механические искусственные звуки.
И это впервые за многие годы напугало Уильяма Белла.
Часы размеренно тикали за спиной у Уилла, пока весь офис тонул в ярком свете экрана. Где-то справа раздался негромкий храп и последовавший сразу за ним шлепок – как будто кому-то отвесили пощёчину. Недовольное бормотание на немецком завершило эту небольшую сценку вне поля зрения Уильяма, но он прекрасно понимал несчастного: слушать Шарля Делакруа можно было только под страхом увольнения или смерти. Уилл, увы, делал это самостоятельно и добровольно. Он не хватал каждое слово, вылетавшее изо рта Шарля, но пытался слушать и даже что-то записывал, не без удовольствия отмечая тот факт, что никто до сих пор не спросил Уилла, что он здесь делает и из какого он департамента.
Это давало некоторый простор для манёвров.
Ручка, которой Уилл вычерчивал бессмысленные круги на бумаге, между которых то и дело проскальзывало слово «Эйлин», замерла, стоило следующему слайду с огромными черными буквами, сложившимися в заголовок «Объект 2», появиться на экране, а светлым блондинистым волосам дочери Алана измениться на огненно-рыжие, те самые, что вызывали у Уильяма непреодолимое желание тут же встать и выйти. Но он остался, с силой впился шариком ручки в бумагу и двинул рукой вниз, чувствуя, как страница разрывается.
– И… что ну дэвон20 делать?
Голос раздался практически рядом с Уиллом, и он сквозь силу оторвал взгляд от экрана – ему показалось что его глаза вросли в него, слиплись и отцепиться от рыжих волос Ла… Джанет Калверт можно было только впившись пальцами в глаза и вырвав их вместе дурацкими нервными окончаниями. Да, это было бы большой потерей для хирурга, но Уилл знал, что это ненадолго. Алан Маккензи не любит, когда его игрушки портятся, и сразу пытается их починить.
Пускай иногда и очень болезненным способом.
Саша смотрела на Шарля, подпирая кулаком щеку, и нервно стучала карандашом по столу. Ее скучающий вид навевал желание широко зевнуть, пододвинуть поближе толсты папки и улечься на них спать, только бы исчезнуть из этого средоточия веселья и жизни. Загробной, разумеется. Кажется, даже на похоронах деда Уильяма было намного веселей – посреди церемонии к их дому подкатила цыганская повозка и милая девушка нагадала Уиллу жизнь полную приключений и открытий. Знала бы она в тот момент, насколько мимо было каждое ее слово. Приключения Уильяма находил только на свою пятую точку, а открытия, пошатнувшие его религиозные убеждения, он предпочёл бы никогда не делать, прожить жизнь истовым католиком и умереть в окружении нескольких изданий Библии, медицинских журналов и внуков.
– Очень хороший вопрос, – Шарль неловко усмехнулся. – Если бы я сам знал это.
Он мялся на месте, бегал взглядом по скрытым полутьмой присутствующим и неловко кашлял. Несколько слайдов переключились сами собой – словно кто-то нарочно это сделал – и остановились на карте проекции земли. Уильям нахмурился и немного подался вперёд: изображение напомнило ему сводку погоды на неделю – некоторые участки были окрашены в красный, остальные же почти полностью покрылись синим налётом с отметками температур. Минус восемнадцать, минус двадцать восемь, плюс шесть, ноль – только часть из тех мелких цифр, что Уильям смог разглядеть со своего места, судорожно переводя цифры в голове в знакомые Фаренгейты.
– Что ж, кхм, как всем присутствующим известно, – Шарль покосился на возникшую за его спиной карту и снова принялся расхаживать из стороны в сторону, так что иногда изображение возникало на нем самом, а не на белом тканевом экране, огибало его и искажалось кривой линзой, – за последние десять лет температура начала стремительно падать. Не то чтобы у нас до этого не было с этим проблем, но обычно, кхм, вовремя принимаемые меры способствовали некоторому, – он неопределённо взмахнул в воздухе рукой, а затем растопырил пальцы, вывел кистью круг и тут же сжал ладонь в кулак, будто бы поймал маячившую перед носом муху, – выправлению ситуации. К сожалению, теперь этого уже недостаточно. разрывы становятся слишком сильными. Имперские посланники сообщают о лёгком обледенении Тибра и всего побережья вокруг Апеннин. С Востока… – Шарль осёкся и глубоко вздохнул. – С Востока тоже удручающие новости. В среднем температура по всему миру упала на три градуса. Что будет дальше… одному только богу известно.
По помещению прокатился взволнованный ропот. Тени вокруг Уильяма тут же зашевелились: кто-то склонился к соседу, кто-то начал что-то активно записывать на своём планшете, а некоторые подорвались и уже хотели было выскочить из кабинета, но возникший у дверей двухметровый громила рассказал, какие у них на самом деле сейчас желания. Шарль коротко кивнул охраннику и снова устало потёр переносицу. Он устал. Из всех присутствующих только Уильям и Саша продолжали вглядываться в карту.
– А есть хоть какие-то предположения, с чем это может быть связано? – наконец напомнил о себе Уильям, не моргая глядя на Шарля. – Ну, кроме очевидных причин.
– Кроме очевидных причин? Нет. – Он пожал плечами. – Мы теряемся в догадках. Около одиннадцати лет назад была похожая ситуация. Резкое падение температуры. В тот раз все разрешилось нашими силами и необъяснимой резкой вспышкой тепловой энергии. Датчики зашкаливали. Почти сразу после этого все показатели выровнялись и держались около полутора или двух лет. Все наши дальнейшие попытки спасти ситуацию лишь усугубляли ее, – нехотя протянул Шарль и тут же спешно добавил, несколько раз шлёпнув указкой по ладони: – Как мы выяснили сейчас. Кроме того архивариусы подняли данные за… мне даже страшно смотреть на это количество лет. Падение температуры, резкая вспышка энергии и «штиль» – все это повторяется из раза в раз. Никакой систематичности. Разное время, разные места. Порой несколько вспышек за сто лет, а иногда два века спокойствия. Мы не знаем, что это такое, но… нам придётся с этим работать.
– Почему вы задумались об этом только сейчас? – бровь Уилла скептично выгнулась, и он откинулся на стуле, закинув ногу на ногу.
– «Объект 2». Мы склонны считать, что он может быть связан с недавними вспышками. Кроме того с момента обнаружения нами «Объекта 2» температура выровнялась и уже несколько дней наблюдается стабильный рост показателей. Однако, приборы зафиксировали еще слабую вспышку тепловой энергии: в некоторых местах наблюдаются провалы. Я в этом слабо разбираюсь, но на картинках появилось много синих пятен. Специалисты говорят, что это места с резко пониженной температурой. Потенциальные минимумы нашего мира с минимальной энергией. Какие-то сложные для меня термины, – Шарль неловко усмехнулся. – Я все-таки предпочитаю возиться с законами и их исполнением. Науку я оставляю… тем, кто в ней больше разбирается.
Делакруа еще несколько секунд рассматривал температурную карту перед ним, затем мотнул головой и отвернулся.
– Ну так… есть соображения? – Шарль вернулся к столу и, отложив указку, оперся о край столешницы ладонями. – Что нам со всем этим делать, пока начальство не настучало нам всем по головам?
Поднявшийся несколько минут назад ропот тут же стих. Уилл заметил, как несколько человек боязливо вжали шею в плечи, еще несколько попытались прикинуться мебелью и смотрели куда угодно, но только не на Шарля. Сидящая же напротив Саша продолжала смотреть на Делакруа, выстукивая кончиками пальцев какую-то мелодию, напомнившую Уильяму «Боже, храни Королеву».
Он негромко усмехнулся в кулак от этой мысли, тут же спешно напомнив себе, что в этом мире лишь отдельные страны были ему знакомы, а политическое устройство оставалось загадкой. Империя-конфедерация с тремя столицами, полуживой Франкенштейн на развалинах Римской империи, Французская Республика, гордо возвышающаяся среди монархий; и фиктивное Содружество. Этот мир напоминал Уильяму недостающий паззл, вставь который в его собственную вселенную, и картинка только тогда станет полной.
– Рискну заметить, – голос Саши мелодично растекался английскими словами, пусть и звучал несколько грубо, – что мы до сих пор обладаем слабой информацией об «Объекте 2». К тому же… – Саша взглянула в развёрнутый перед ней блокнот, – у меня была информация об еще одном инциденте.
Лицо Шарля скривилось, и он нехотя кивнул в знак согласия.
– Да. Спасибо, что напомнила, Саша.
Делакруа отодвинул стул и плюхнулся на него мешком с картошкой. Разве что не зазвенел от этого костями.
– Станислав… – он перелистнул несколько разложенных перед ним листов и, найдя нужный, пробежался по нему взглядом, прежде чем ткнуть пальцем в одну из граф, – Вознесенский. Он же Агриэль. – Палец проскользил дальше по строке, отмеряя каждое слово и артикль. – Демон первого ранга. Крайне агрессивен, опасен и абсолютно точно убьёт вас, как только заметит.
Краем зрения, Уильям заметил, как Саша дёрнулась, услышав имя. Ее замешательство продлилось несколько мгновений – ждать со следующим вопросом она не стала.
– Как вы установили личность?
– Наши медиумы использовали немного своего волшебства и умений, чтобы связаться со средним миром. Иногда духи бывают очень разговорчивыми. Так вот, – он переключил слайд щелчком мыши, – три года назад он исчез после череды весьма странных обстоятельств. Оболочка – Станислав… – Шарль снова запнулся на фамилии мужчины и посмотрел в бумаги, – Вознесенский, бывший сотрудник нашего Ордена. Первоклассный охотник с десятилетней выслугой. Мы заметили его на подъезде к Чикаго две с половиной недели назад. Он двигался в направлении от озера к центру города. Затем он снова объявился уже в районе Лондона. Еще через день он был уже около Лох-Несса. После мы потеряли его след. Полагаю, Саша, твой приезд связан с этим происшествием. Ведь именно вы вели его дело.
– Негласно.
– В Ордене даже негласные дела тщательно записываются. Уж тебе ли не знать, – растёкся в ухмылке Шарль и ткнул пальцем в папку перед ним. – Все здесь. Каждый шаг. И… – Его взгляд неожиданно стал слишком мягким и сочувствующим, – прими мои соболезнования. Димитрий был чудесным следователем. Увы, наша работа не слишком оздоравливает. И мне жаль, что все обернулось именно так.
– Как будто могло быть иначе.
Уильяму было неловко. Он словно участвовал в чем-то интимном, известном только этим двоим. Но оглянувшись, Уилл неожиданно обнаружил, что, кажется, только он один оказался не в курсе произошедшего. Саша молчала, исписывала листы своего маленького блокнотика и только хмурила тёмные брови. Шарль нервно постукивал пальцами по столу. Уильям же рассеянно водил взглядом вокруг, гадая, к какой из возникших внутри кабинета групп он относится скорее всего. Возможно, вот к тем скучающим на другом конце зала японцам или сидящим напротив них туркам, что тихо переставляли фишки в нардах. Еще одна группа рядом с ними уже достала карты начала раскладывать пасьянс, от чего глаз Уилла нервно задёргался, и он поспешил отвернуться.
В полумраке помещения лицо Шарля казалось еще более хмурым, чем оно было на самом деле. Выдохнув, Делакруа негромко кашлянул.
– Вы все так молчите, словно я сказал, что через пять минут на нас упадёт ядерная бомба или в землю врежется астероид размером в пять футбольных полей.
Он рассмеялся, тихо и неловко, словно ему и самому было стыдно от своей шутки. Парочка голосов вторила ему, но тут же смолкли, стоило Шарлю посмотреть в сторону, откуда доносились звуки.
– Позвольте уточнить, – вкрадчиво и негромко протянула Саша. – «Объект 1» находится в распоряжении Ордена? – Шарль скупо кивнул, и она удовлетворённо растянула губы в улыбке, черкнув на листке галочку. – Отлично. «Объект 2» скрылся, так?
– Абсолютно верно. Максимальный уровень угрозы. Поэтому мы здесь, – Шарль красноречиво развёл руками, мол, это было и так очевидно. – Говорить, что Орден вас не забудет, будет восхвалять в веках и так далее и тому подобное, примись вы за это задание, я не буду, потому что добрыми словами на это дело не затащишь ни одного из вас…
– Я согласен.
Слова вырвались из Уильяма раньше, чем он это осознал. Шарль и Саша тут же обернулись на него, синхронно и с одинаково озадаченными выражениями лиц. Помедлив, они переглянулись, кивнули друг другу в немом ответе, и Шарль немного наклонился в сторону Уилла, заглядывая ему в глаза.
– Советую подумать еще немного, мсье Бельфлёр. – Уилл поморщился: ему не нравилась фамилия деда, но почему-то он назвал именно ее, первый раз оказавшись в Ордене. – Взвесить все риски, все за и против. Подготовить завещание в конце концов, а не кидаться сломя голову на дело, о котором даже у меня нет полной информации. Будь «Объект 2» просто элементалистом, я бы и слова не сказал, но…
– Что «но»?
– Наши медиумы пытались выйти на след «Объекта 2». Но каждый раз им удавалось подобраться лишь на небольшое расстояние, прежде чем впасть в глубокий транс. Несколько из них подключены к системам – иначе им не выжить. Еще два человека… сгорели изнутри. Их внутренности обуглились, кожа бурлила, а кровать под ними просто расплавилась от этого жара. Мы никогда еще такого не видели. У остальных тоже состояние не лучше. Даже те, кто не участвовал в поисках, бредят, ходят кругами и повторяют одно и то же «Найти, найти, найти» или «Я должна вернуться». Поэтому… я не могу заставить ни одного из вас заняться этим делом. Только добровольцы.
– Я согласен, – уверенно повторил Уилл, не отрывая взгляда от Делакруа.
Он был уверен в своём решении, пусть и чувствовал, что сейчас за него говорил Алан: его губы тянули в стороны невидимые пальцы Маккензи, на горло давили, вжимая кадык, а слюна комками застревала в горле. Это было не его решение, но он уже смирился с ним. Он… не чувствовал ни беспокойства, ни озабоченности возможными последствиями. Слова Шарля должны были напугать, предостеречь от необдуманных поступков, но пустая констатация фактов вызвала в Уильяме только равнодушное любопытство. И с момента, как он переступил порог этого мира, пустота внутри него только усиливалась с каждой минутой, проведённой вне родного дома. Он чувствовал себя живым, но происходящее вокруг вызывало лишь скуку стареющего бога. Он чувствовал себя…
Аланом Маккензи.
Уилл поёжился, по коже пробежал мороз, и он втянул шею в плечи, ощущая, как волоски на коже встали дыбом, а на задней стороне шеи зашевелились от невидимого холодного ветра. Проскользнувшая вспышкой мысль о том, что он это Алан Маккензи, исчезла так же быстро, как и появилась, оставив после себя лишь зияющую дыру в сознании. Уильям смотрел на Шарля, но его лицо казалось ему чужим, оно плыло, и он поспешил перевести взгляд на Сашу, хмуро уставившуюся в свой блокнот. Она снова жевала кончик ручки, морщила нос и что-то неразборчиво бубнила под нос, чтобы через секунду вскинуть голову и, посмотрев на Шарля, сухо бросить:
– Я тоже присоединюсь к нему. Не думаю, что найдётся еще смельчак.
Делакруа вздохнул, подняв глаза к потолку, словно просил терпения и сил у высших существ, что следили за ними сейчас. Он отёр пальцами уголки губ и затем хлопнул ладонями по столу.
– В таком случае…
Шарль поднялся. Медленно и степенно. Белый экран за его спиной немного погас, погрузив помещение в еще больший мрак, но Шарля было все так же хорошо видно: незаметные прожектора осветили его возвышающуюся над столом фигуру. Он смотрел на всех сверху вниз, останавливался взглядом на каждом присутствующем и наконец громко произнёс, поочерёдно посмотрев на Уильяма и Сашу:
– Я, Шарль Делакруа, именем Ордена белой лилии и в священных стенах Капеллы одобряю выдвинутые Советом кандидатуры. И пусть каждое ваше решение будет идеальным.
