Лина Рейхарт
Верховная. По тропе из еловых веток
19. Спящие силы
Неизвестное пространство
«Чтобы достичь солнца, сначала нужно сгореть».
Темно. Холодно. Сыро. Но ощущалось не так остро, как могло бы. Босые ноги не ныли от обморожения, а кости не ломило от пронизывающего ветра. Хотя его, будто, сюда кто-то нарочно запустил. Открыл окно и дверь в никуда, чтобы сдувало непрошеных гостей. Несмотря на это, паники не было, лишь осознание с первых секунд – я снова в неизвестном пространстве. В том самом, куда угодила после побега из маркизата. Значит, и в этот раз оказалась на пороге смерти. Иначе вряд ли бы снова видела то, что вижу тут.
Тут?..
А где это – тут?
Явится ли в это странное тут тень? Проведет ли она меня к Великой? Или на этот раз мое присутствие тут продиктовано другими обстоятельствами?
Я пошевелилась конечностями, туловищем. Телесная оболочка, как и в прошлый раз, была лишена земных тягот. Боли, страданий. Единственное – чувства никуда не ушли. И ощущения, что помогали ориентироваться вокруг. Если, конечно, можно было назвать мои неловкие передвижения в никуда таким громким словом.
Коснувшись влажного ствола высокой ели, я старалась идти вперед на ощупь. Хоть и не знала, где на самом деле распростерлось это самое вперед. Может, ноги, напротив, несли меня к обрыву. Из-за тьмы этого все равно было не различить. Я просто шла. Шла бездумно, отгоняя прочь странные мысли, пока их гул в голове не стал невыносимым, и тогда ко мне пришло осознание – сюда никто не придет. Никто не заговорит, не укажет путь, не вытащит.
Это другое неизвестное пространство.
Наверное, нечто подобное и видели все покойные ведьмы? Был ли это тот самый мертвый лес? Тогда с минуты на минуту должны были явиться стражи? Те самые, что охотились на усопших.
Но сколько бы не прошло времени – оставалось пусто. Как будто меня бросили прозябать вне всех миров бесконечное количество лет. Поговаривали, после смерти, если не выйдешь к Великой, навсегда застрянешь в лесу или будешь убита теми, кто в нем обитает. Однако тут попросту не было ни одной живой души!
А были ли у стражей души?..
Это вопросы начинали пугать. Остановившись у небольшой ели, я огляделась. Ничего. Только пара выглядывающих из тьмы деревьев впереди и сбоку. Страх лизнул подбородок. Теперь пришла и паника. Что, если я не просто оказалась на пороге смерти, а в самом деле умерла?
– Нет, – сорвался с губ жалобный шепот. – Этого не может быть! Помогите мне! Помогите!
Но в ответ – тишина.
Джерте, королевский дворец, день
– Она приходит в сознание.
Мягкий, тихий голос коснулся моих ушей, но смысл сказанного все еще ускользал от спутанного сознания. Что-то теплое тронуло щеку, плавно переместилось ко лбу. Приятно. Ощущалось, как лучи осеннего солнца. Не палящего, не выжигающего – напротив, очень ласкового. Которое способно отогреть любую замерзшую душу.
Я смогла выбраться?..
К первому голосу добавился второй:
– Откуда такая уверенность, мисс Орнелл?
– Я это чувствую, Ваше Величество.
Их фразы были четкими, понятными. Они не звучали через глухую пелену или нечто подобное. И я даже понимала, кто вел данный диалог. При наличии ума и способности к анализу такое мог абсолютно каждый. Однако все попытки открыть глаза проваливались одна за другой. Что-то мешало. Что-то незримое, сковывающее, острое. Как шипы надоедливого плюща, оплетающие нужный путь.
– Она борется, – продолжила Кэролайн. – Думаю, после столь долгого сна прийти в себя очень тяжело.
– Ей можно как-то помочь?
– Вам бы лучше о себе позаботиться, Ваше Величество, выглядите неважно.
– Я не спрашивал твоего мнения о своем внешнем виде, – холодно отметил Лойд. – Отвечай на заданный вопрос.
– Помилуйте, Ваше Величество, я знаю не больше вашего, – не смотря на контекст, на удивление твердо произнесла Кэролайн. – Я ведь не урожденная ведьма.
– Хватит доставать Кэри!
– Когда это ты успела с ней подружиться?
– Мы сестры по магии, нам так положено, не ворчи, дядь, морщины преждевременно повылезают!
В нос забился цветочный аромат с ноткой базилика – я узнала его с первого вдоха. Каиса. Маленькая солнечная девочка. Губы невольно дрогнули в улыбке от явившегося под веками образа. Был ли всему виною ведьмин обет, вызвавший такую реакцию, но это помогло продолжать бороться с незримыми оковами.
– Смотрите, Лея!
Что-то тяжестью легло на грудь, а потом мое тело наполнилось исцеляющей силой. Я заворочалась, чувствуя, как тепло постепенно перерастает в обжигающий поток. Моя собственная магия вытесняла чужую. Такое часто происходило от переизбытка лечения: целителю стоило открывать небольшой канал передачи, чтобы не навредить, однако многие новички не знали, как правильно это сделать. Хотя тут скорее была иная причина – личная заинтересованность в результате. Застонав, я вынудила остановить данный процесс и, наконец, открыла глаза.
Поначалу все было как в тумане – блеклое и черно-белое. Но спустя несколько взмахов ресниц слегка мутные очертания постепенно становились четче, а приглушенный шторами дневной свет не ослеплял. Кто-то заранее об этом побеспокоился.
Зато во рту и глотке будто расположилась огромная пустыня, каких было немало в заморских государствах. Кашлянув несколько раз, я не глядя слабо задергала рукой.
– Воды! – в один голос воскликнули Каиса и Кэролайн.
Кто-то тут же помог мне сесть и подставил ко рту фужер. Я была слишком слаба, чтобы четко ощущать энергетику. Но запах горького шоколада и мускуса не требовал применения магии. Его просто невозможно было не узнать. Как и прикосновение сильной руки к моей спине.
– Лойд… – шепнула я, когда сухость смочили несколько осторожных глотков.
– Я здесь, Лея, – мягко ответил король.
Этой фразы хватило, чтобы сердце застучало быстрее. Хотелось списать такое поведение собственного организма на его плачевное, нестабильное состояние, но у меня с детства было одно нерушимое правило – не лгать себе. Ведь на самом деле всему виной была осветившая душу радость. Он переживал, он не оставил меня.
– Благодарю вас.
Теплое дыхание пощекотало нос. По почти беззвучной усмешке стало ясно – он понял, за что именно я его благодарила.
– Осторожнее.
Лойд уложил меня обратно на подушки. Сосредоточившись на ощущениях в теле, я поняла, что самостоятельно вряд ли смогу пошевелиться в ближайшее время. Радовало одно – глаза все-таки смогли рассмотреть окружающее меня пространство. Совершенно четко, без погрешностей. Комнатой, где мне посчастливилось очнуться, были те самые покои, которые выделил еще несколько дней назад Его Величество. Рядом у кровати в глубоком кресле сидела Кэролайн, на самом краешке матраса притаилась Каиса. Обе смотрели на меня с беспокойством и нежностью.
Будто мы были настоящими единокровными сестрами. Хотя истинным крепким связям никогда не требовалось родство.
– Вы пришли в себя, какое счастье, – сказала маркиза и улыбнулась.
Первая мысль, которая пришла на ум при виде нее, удивила. Если бы кто-то сказал узнать Кэролайн по энергетике вслепую, эта проверка обернулась бы для меня грубой ошибкой. Ведь слабой и дрожащей леди Орнелл больше не существовало. Предо мной сидела сильная и уверенная в себе девушка. Она не горбилась, не опускала плечи, смотрела прямо. Заставляла чувство гордости распирать все внутри.
– Простите, что доставила неудобств.
– Что вы, – улыбнулась Кэролайн. – Лишь благодаря вам я сейчас здесь.
– Лея, ты спала четыре дня! – почти перебила ее возмущенная Каиса. – Я в тебя столько сил влила, до конца жизни не расплатишься!
– Кстати об этом, ты немного перестаралась, впредь будь осторожнее, если надумаешь кого-то лечить.
– А я предлагал позвать целителя королевской семьи, – как бы между прочим вставил Лойд. – Но кое-кто упрямился.
Судя по недовольному тону, мужчине такая самодеятельность совсем не нравилась. Что ж, его можно было понять. Однако принцесса, похоже, не понимала. Смерив короля испепеляющим взглядом и показательно скрестив руки на груди, она заявила:
– Не говори ерунды, дядя! Самую лучшую помощь могу оказать только я!
– Как обычно слышишь только то, что хочешь. Наверное, мне стоит пересмотреть методы твоего воспитания.
– Ты ведь не станешь!
– Разговор окончен.
Мы с Кэролайн переглянулись и синхронно рассмеялись. Было забавно наблюдать, как король сдерживает себя, чтобы не вступить в спор с вредной племянницей. По лицу, как обычно, этого было не понять, зато по ударившему шквалу энергетики – запросто. Он был таким сильным, что мог поднять даже мертвого. Просто в сторону этой девочки мужчина старался не выпускать свои плохие эмоции. Из-за проклятья ли, или потому что сильно дорожил, а может и все вместе. Ведь Каиса, несмотря на все, оставалась ребенком. Более смышленым, чем сверстники, самостоятельным, но ребенком.
Который предупреждая меня по поводу короля, сам не следовал собственным заветам.
Я хотела как-то развеять возникшую неловкость, что-то сказать, спросить, однако ударившее в грудь чувство сменило вектор приоритетов. Горло сжало спазмом, на миг стало труднее дышать.
– А…
В голову вдруг ударили воспоминания. Картинками замелькали где-то в подсознании. Яжный лес, битва с боевыми ведьмами, Клемент, одержимая демоном, реликвия…
– Где сейчас мой друг? – взволнованно спросила я. – Что с ним?..
Стало так стыдно от того, что этот вопрос не стал самым первым после пробуждения. От этой мысли спазм в горле стал сильнее. Дрожащие пальцы смяли одеяло, и меня согнуло пополам от сильного кашля. Кэролайн заботливо помогла сделать еще несколько глотков воды из фужера.
– Он еще не пришел в себя, за ним присматривают, – ответил Лойд. – Твое тело было больше истощено, а его и истощено, и сильно изранено. Он потерял много крови.
Я ощутила холод в кончиках пальцев. Стыд и вина заставили сердце отчаянно пуститься вскачь. Клемент был сильным, но даже у него существовал предел. И никто из нас не знал, как долго он сражался до прихода подмоги, как много сил истратил.
– За ним присматривают? Лечат?
Я беспомощно посмотрела на короля. Наверное, мольба в моих глазах смотрелась очень жалко, но я не могла поступить иначе, когда дело касалось друга. Он единственный оставался моей настоящей семьей. Тем, за кого пошла бы и в огонь, и в Церковь – без сомнений. И если бы Лойд приказал, ради Клемента я бы ползала за ним на коленях, наплевав на собственную гордость. Уверена, друг поступил бы точно так же.
– И за ним, и за балластом из леса все это время следили целители, – сказал король. – В свете последних событий, мне начинает казаться, что ты собираешь во дворце шабаш.
Я моргнула. Затем еще раз. В голове укладывалось медленно, но верно. Лойд пытался пошутить? Действительно?.. Хотел таким образом сбросить напряжение? Однако прежде чем я успела хоть что-то произнести, мужчина продолжил обыденным, серьезным тоном:
– Мы проверили личность той девушки. Летиция Палантино. Проживала до четырнадцати лет вместе с матерью в Слутте, потом двенадцать лет считалась пропавшей.
И все мысли о шутке вдруг показались очень глупыми.
– Ее мама продолжала поиски пять лет, пока не умерла, – продолжила Каиса. – Эджилл принес так много вырезок из старых газет! В одной из них даже говорилось, что Летиция первый удачный опыт подселения. Поэтому спустя год поисков даже наемники прекратили ее искать, полагали, что она мертва, ведь…
– Такие ведьмы быстро умирают, – закончила я.
Наступила неловкая пауза. В голове заскрипели шестеренки, собирая все фрагменты в единый пазл. Хотя они и без того были собраны почти с самого начала. Просто я, нервно жуя нижнюю губу, не знала, как сообщить всем правду. И Лойд, и остальные в любом случае бы обо всем узнали. Облик Летиции, если верить свиткам, которые я находила, должен был меняться при передаче тела демону – что-то такое мне и превиделось в том черном облаке. Да и характер был, клянусь пятью медняками, соответствующий. Те существа покладистостью и здравомыслием не отличались. Хотя реальность могла сильно расходиться с написанным.
– Но она действительно одержима.
После моей фразы все изумленно вскинули брови. Только Лойд, напротив, стал куда более хмурым. Взглянув на него тайком, я отметила, что он все еще выглядел очень болезненно. Бледная кожа, темные круги под глазами, выпирающие пуще прежнего ключицы, будто король скинул несколько килограмм, осунувшееся лицо. Наверное, пока я лежала без сознания, ему тоже приходилось нелегко по вине проклятья.
– А это не опасно?
Кэролайн посмотрела на меня с сомнением. Будто вовсе не Летиция носила в своем теле демона, а я.
– Во-первых, на нее тоже охотились инквизиторы, и она помогала Клементу от них отбиваться, – уверенно заявила я. – А во-вторых, зависит от того, кого именно в нее подселили. Мы с Клементом ведем свой демонический бестиарий, но знаем очень немного. Если кто-то примерно сто лет назад и проводил такие практики, сведений о них почти не осталось.
– Раз она представляет угрозу, я отдам приказ поставить к ней в покои рыцарей, – сказал Лойд и уже было двинулся к двери, когда его на полпути остановил мой голос:
– Нет! Если она почует неладное или просто не обрадуется такому соседству, убьет их! К тому же, после пробуждения тело будет очень истощено и, скорее всего, вместо демона очнется носитель.
Король остановился. Несколько секунд стоял к нам спиной, раздумывал. Прошло всего ничего, но для меня эти мгновенья показались вечностью. Лойд медленно обернулся, и наши глаза встретились. Я не знала, как передать ему свои мысли, убедить. Но этого не потребовалось. Мужчина вернулся на прежнее место.
– Хорошо, – согласился он. – Ты знаешь такие вещи лучше нас.
Я почувствовала облегчение.
Хотя вместе с ним и вес ответственности. Впрочем, если вместо девушки в не самом радушном расположении духа очнется именно демон, нам всем будет несдобровать. И никакие рыцари не смогут помешать ей оторвать наши головы.
– Так, – следовало выстроить план действий. – Просто сообщите мне, когда Летиция очнется и помогите до нее добраться. А пока…
Меня прервал деликатный стук в дверь. Все вместе со мной машинально посмотрели в сторону выхода. Хотя тронуло ли кого-то помимо меня нехорошее предчувствие так и осталось загадкой.
– Войди.
На пороге сразу после озвученного разрешения появился Эджилл. Такой же измученный, бледный и уставший, как и его господин. Наверное, бедняге даже не дали толком отлежаться. Сложно, когда ты незаменим.
Поклонившись, рыцарь сделал несколько шагов вглубь покоев. Его взгляд скользнул по Кэролайн, переместился на Каису и остановился на мне:
– Рад, что вы пришли в себя, леди, – сказал он.
По теплой энергетике, обволакивающей, как пушистый котенок, я поняла, что сэр Стенсен был искренен. Губы дрогнули в улыбке:
– Спасибо.
Однако дальнейшие его слова мигом стерли с лица довольное выражение.
– Летиция Палантино так же пришла в себя. Она плачет и никого к себе не подпускает, несколько служанок получили увечья, им оказана первая помощь. Что прикажете?
Рядом удивленно ахнула Каиса и зажала рот ладошкой. По ее лицу стало понятно, что девочка сильно испугалась. Это не совсем вязалось с ее бодрым рассказом об одержимых ведьмах, но я могла понять ее страх. Магические корни целителя отличались светом и были очень восприимчивы к негативным воздействиям. Нельзя было сказать, что такие ведьмы слабы, но… Они могли позаботиться о других больше, чем о самих себе.
– Ваше Величество!
В покои ворвалась Равена. Без стука, без дозволения. Впрочем, это без сомнений подходило ее образу. Однако как Лойд еще не убил ее за такой нрав – оставалось загадкой.
– Рыжий очнулся и в одиночку направился к психованной! Он еле тростью перебирает, она ж его прихлопнет! Что прикажете?
Я едва не свалилась с кровати. Тело начало двигаться само по себе – как зачарованный механизм. Даже по сбитому докладу Равены было несложно догадаться, что именно произошло. И это пугало. Никому из нас не было известно, какой информацией располагал Клемент, и что тянуло его ступить на столь опасную дорогу. Исследовательский интерес, желание помочь?.. Зная его, и то, и другое. Стиснув челюсти, я поморщилась от стрельнувшей по каждой телесной клеточке боли.
Пришлось сосредоточиться на дыхании, чтобы минимизировать ее проявление и сказать:
– Сейчас же отведите меня к Летиции Палантино.
Эпилог.
– Как вы могли ее упустить?! Как?!
Нечеловеческий вопль сотрясал мраморные стены Церкви. Он эхом разносился по коридорам, достигая даже дальних комнат и темниц. В центре главной молельни в окружении тел стоял Святой. Сжимая в ладони длинную косу отсеченной головы, свободной рукой он держал клинок.
Белый пол был залит кровью. В ней плавали ошметки кожи, клочки волос, части чьих-то лиц. Один лишь взгляд на эту картину мог лишить кого-то чувств.
– И почему никто опять не задернул шторы?! – закричал Святой мертвому лицу, поднимая его на уровень глаз. – Я должен повторять дважды?! Трижды?! Может, раз десять, чтобы вы, наконец, поняли?! Бесполезный скот, грешницы!
Жавшиеся по углам боевые ведьмы с ужасом наблюдали за своим господином. Кто-то зажимал уши руками, только бы не слышать его оглушающий рев, кто-то беззвучно плакал, а кто-то смиренно, без эмоций, ждал своей участи.
Оливия сидела в рядах последних. Ей было все равно, выживет она сегодня или нет. Несколько часов назад стало известно, что Летиция Палантино исчезла из своей камеры в темнице. Как ей это удалось – оставалось загадкой для каждого в Церкви, ведь отсюда невозможно было сбежать.
Вокруг узницы всегда находилось достаточно стражей, чтобы предотвратить непоправимое. Лишь в случае с Лайлой произошло исключение. Оливия узнала, что все в тот роковой для нее день было подстроено Святым. Он изначально планировал избавиться от ее сестры. Чтобы не оставить Верховной слабостей, чтобы сделать ее непоколебимой. Но Святой просчитался. Девушка обозлилась не на весь мир и его несправедливость, а на того, кто был ее олицетворением.
Того, кто не держал слова.
– П-прошу, не!
Предсмертный девичий крик едва не разорвал барабанные перепонки. Погибла еще одна сестра. Мужчина проткнул лезвием ее голову так, что его кончик вышел из подбородка. Мучительно ли это было? Чувствовала ли эта несчастная нестерпимую агонию? Мертвые ответить не могли.
Упираясь ногой в грудь убитой, Святой вынул меч и отшвырнул очередное тело к остальным.
Его взгляд прошелся по еще живым ведьмам. Никто не смотрел ему в глаза. Все молились Богу, но тот был глух к их молитвам. Оливия помнила, как еще будучи маленькой девочкой перенесла пытку по смене источника силы и веры – эгрегора. Стерла свою метку.
Раньше она, как и все ныне живущие за пределами Церкви ведьмы, гордо шла по тропе из еловых веток. А теперь вскидывала руки к небу и ждала, пока солнце выжжет ей лицо и обглодает его до голого черепа.
Боевые стали искать подпитку во всем, что их окружало, ведь новый эгрегор не мог даровать силу. И это сделало их слабыми. Многие бытовые имели возможность запросто справиться со стихийной магией неопытных инквизиторов, ведь они не предавали Великую.
Они не обернулись против Истинного!..
Поэтому если Оливии суждено встретить здесь смерть, она ее примет. И до последнего вздоха будет молить своего настоящего Бога о прощении.
Но если ей позволят жить, кошмар продолжится – ведь никто из сестер не может противиться воле Святого. Ради родных, ради любимых. Иначе он заставит прикончить каждого из них собственными руками.
Ведьмин обет и пустой источник Всевышнего надевал на запястья каждой тяжелые незримые кандалы. Им можно было оказывать сопротивление, вот только итог был одним. Да и немногие желали проверять их потенциал на себе. В Церкви помимо насильственной смены источника искусно промывали мозги.
До недавних пор Оливия, как и все, не сомневалась в навязанных ей идеалах. Она считала бытовых грязными, недостойными и жалкими. Потому ни разу не выказывала сожаления, когда сворачивала им шеи или грубо тащила к погосту. Верховная была глуха к плачу, проклятьям и крикам.
Однако убийство Лайлы пробудило ее от долгого сна.
– Оливия!
Рев Святого и его бешено горящие глаза оказались в опасной от девушки близости. Но она лишь послушно подняла голову.
Чиркнув лезвием по полу, мужчина легким движением оставил на лице ведьмы огромную рану. Она протянулась рваными краями от правой щеки до левого виска, задевая уголок губы, горбинку носа. Надвое рассекла бровь. Крупные багровые капли упали на белый пол. Кончик клинка уперся в тонкую шею. Оливия не позволила себе ни писка, – только продолжила холодно смотреть в глаза своему господину.
Своему палачу.
– Это твоя вина! – прошипел он. – Все из-за тебя!
Девушка могла поклясться, что по ту сторону бездушной маски было такое же бездушное лицо. У такого человека просто не могло быть ни души, ни сердца. Горящие голубые глаза обливали ее кислотой. Они твердили: «Умри, умри же в муках! Ответь за все свои ошибки!»
Но единственной ошибкой Верховной за всю ее жизнь была лишь одна – позволить этому чудовищу убить Лайлу. Маленькую, боязливую малышку Лайлу, что, несмотря на постоянные призывы к «очищению грязи» оставалась очень доброй. Она даже не стала пытать Бандалор в тот ужасный день. Лишь приковала ее к столу и хотела переждать положенное время. А они оба поступили с ней как уб!..
– Молчишь, презренная?!
Оливия почти не слышала его слов. Даже боль казалась легким покалыванием по коже, как от прилипшего к ней в зимнюю пору инея. Настоящая боль была внутри. Она разрывала сердце, пожирала его, как дикий хищник, заглатывала целыми кусками. Ее было невозможно вылечить.
– Мне нет прощения, – шепнула Верховная.
Все ее естество изнывало от желания отправиться на покой, даже если после смерти ее бы сочли недостойной забвения. Если продолжать мучиться, то где угодно, лишь бы не здесь.
Сглотнув, Оливия закрыла глаза.
– Ты права, тебе нет прощения!
В свете единственного луча солнца, что смог пробиться сквозь тяжелые шторы, блеснул забравший сотни человеческих жизней острый разящий клинок.