Lily Alex
Трилогия «Вишнёвка». Сборник романов
Глава 16
Знакомый детский голос, звонкий, с подвизгиванием, разбудил Мэри.
Она была в постели одна, но сев, женщина обнаружила, что детей тоже нет в их кроватках; Энн орала явно снаружи, и её голос УДАЛЯЛСЯ.
И вдруг – тишина…
Мэри сама не знала, ЧТО напугало её больше.
«Глеб забрал их!» как молния ударила её, и женщина вскочила, задыхаясь от ужаса.
Буквально впрыгнув в первые попавшиеся тренировочные, всё так же без лифчика, натянула футболку прямо на голое тело, кинулась к выходу.
Уже только в сенях она осознала, КАК смотрится её грудь, и, ухватив шаль-платок, подаренный свекровью, накинула на плечи, выбегая наружу.
Олег Петрович сидел на нижней ступеньке лестницы, Энн носилась по дворику, гоняясь за курами, и, немного успокоившись, Мэри села рядом со свёкром.
Он держал в руках коробочку с зерном. Девочка подбегала к нему, хватала горсть корма и швыряла в кур. Те с кудахтаньем кидались к угощению, вызывая у малышки неописуемый восторг.
– А Валентина Макаровна Данилку закалять понесла?
– Да. Сходишь туда?
– Нет уж… – Мэри провела ладонью по лбу. – У меня в тот раз чуть инфаркта не было. Я, конечно, понимаю, так надо… – Тут новая мысль испугала женщину. – А это Валентина Макаровна деток-то забрала?
– С Глебкой вместе, – старик ухмыльнулся сквозь усы. – Что б ты поспала, отдохнула.
«Действительно прислушивались,» поняла Мэри, краснея до корней волос.
Но ей предстояло принять ещё одну особенность деревенской жизни.
Одна из кур клюнула сапожок Энн. Хотя это никак не могло быть больно, девочка, видимо испугавшись, с рёвом бросилась кo взрослым.
Но буквально тут же остановилась, разглядывая молоденькую курочку, почти цыплёнка. Беленькая, хорошенькая, она казалась настоящим голубем, поэтому, когда Энн, протянув руку к птице, произнесла: «Dove!» для Мэри это прозвучало настолько естественно, что она и внимания-то не обратила бы, если б её свёкр не заговорил;
– Нет, Нюрка, «Ав!» это пёсик так лает. А курочка – «Ко-ко!» Скажи, внуча, ко-ко!
– Ко-ко, – послушно повторила девочка. – Дав-ко-ко. Афф!
«Боже, какая же у неё, небось, каша в голове!» ужаснулась Мэри.
А Энн вдруг слегка попятилась и уставилась вниз на струйку между сапожек.
Мэри всплеснула руками. – Я же говорила – ей памперс нужен!
– Зачем? – искренне удивился старик. – Да! Ты, небось, и не видала никогда, как козочки сикают? Ща силы уже не те, а так – у нас их до шести бывало.
«Может, поэтому тоже, мы называем детей и козлят одним и тем же словом – «кids’ подумала Мэри, возвращаясь к себе, чтобы одеться.
Все эти утренние события так поразили её, что она забыла даже спросить, где же Артур и Глеб.
* * * * *
А Глеб, поручив детей своим родителям, закурил и медленно вышел со двора на довольно широкую, по местным понятиям, улочку. Он знал, что серьёзного разговора избежать не удастся.
Артур сидел на лавочке, тут же, рядом с воротами.
К крайнему неудовольствию Орлова – Чёрнсын, здесь, по документам – Артур Дариусович Урбанас – был не один. Две местные девахи примостились почти рядом, разглядывая какие-то фотографии, а ещё одна стояла слегка в стороне, явно разрываемая застенчивостью и желанием подойти поближе.
– Ха! – говорил Артур в своей привычной, слегка насмешливой манере. – Да, у меня и в Голливуде знакомства есть.
– Ой! – воскликнула одна, сидящая слева. – Надька! Глянь, енто ж «твой»!
Стоящая в стороне девушка качнулась вперёд, но подойти не решилась.
– Фотошоп! – полувопросительно отозвалась другая.
– Как пожелаете, – Артур ухмыльнулся, посверкивая своими жёлтыми глазами. – Я не заставляю вас верить. Был бы фотомонтаж – я подарил бы их вам, чтоб «покрасоваться», а так, автографы настоящие, будьте добры вернуть их мне.
– А чё тут прописано? [Thanks for the cool time]
– «Круто время провели,» – к удивлению и Артура и Глеба объяснила та, что сидела справа.
– Ну, это ты у нас юзер продвинутый! – злобно бросила «левая».
– Kины смотреть надо! С субтитрами… А чем же это вы там развлекались?
– Извините, я чужих секретов не выдаю, – произнёс Артур таким проникновенным тоном, что у Глеба челюсти свело. Он-то знал, что грош цена такой патетике, а на женщин, особенно молоденьких, это всегда производило впечатление.
– Артур Дариусович, – обратился он холодно. – Вы завтракать идёте?
– Прошу прощения, прекрасные леди! – Так называемый Урбанас поднялся. – Приятно было познакомится. Привет родителям!
Они зашли во двор, закрыли за собой входную калитку в воротах, и лицо Артура приняло истинное выражение.
– Вы что, и местным девкам мозги будете пудрить? – поинтересовался Глеб. – Смотрите, у них всех – если не парни – так братья, отцы или дяди, а ребят из отряда «R» «засвечивать» без особой надобности не хочется.
– Поэтому я и сел на улице, а не на задворках, – ухмыльнулся Артур. – Да, пол-деревни увидеть успело. Но я-то не прятался, разговор совершенно невинный.
Глеб закатил глаза.
– Может, вы домой поедете? Там гораздо проще будет «мобильник выключать».
– А тебе здесь гораздо проще будет мою жёнушку обслуживать?
– Ваша жена в Городе осталась! – парировал Глеб. – А в деревне Вишнёвка, как обслуживать мою жену – Машеньку Орлову, мне, как её мужу, самому решать.
Артур молчал.
– Мальчик мой, – шепнул Глеб, слегка наклоняясь к своему воспитаннику. – Вы же знаете, что нарушить сценарий для меня будет больнее, чем человеку пройти через камеру пыток. Но одно ваше слово – и я сделаю это.
– Да ладно, приятель, – Артур хлопнул его под предплечью. – Не надо ничего менять. Давно хотелось свеженьких приключений.
Он направился к дому, а Глеб снова нахмурился и нервно закурил. Он слишком хорошо знал своего Хозяина.
«Он так, „на тормозах“, дело не спустит,» понимал Орлов. «Он явно что-то задумал.»
* * * * *
Сегодня опять стояла жара, и Орловы обедали на улице, под навесом.
– Ну, что, Артур Дариусыч, – обратился Олег Петрович. – Пойдём лабаз доделаем, в ночь засядем. Ветер хороший. Медведя-то не получится, – объяснил он Мэри. – Завалили его уже. Но, может, кабанчика увидим или косулю.
– А Данилу?
– С нами! – старик улыбнулся. – Мужик ведь! Он, хоть и редко, но поглядывает на меня. Особенно ему усы мои нравятся. Когда подёргает -«Он!» говорит. Понимает ведь, что настоящий мужик – ОН, раз усы-то!
У Мэри сердце остановилось на секунду; и злорадный взгляд Артура подтвердил её подозрения.
«Рон! Даниель скучает о Роне! Но это же невозможно… Он же совсем малыш был. Он не может помнить! Столько месяцев прошло… Не получилось ли именно удаление Рона шоковым моментом для него?»
Она взглянула на своего местного, официального мужа. Судя по его мрачному виду, Глеб думал о том же.
– А я Аньку на речку свожу, – бросил он, с вызовом глядя на Хозяина.
– Да, конечно, – парировал Артур. – А то в город вернёмся – я снова с ней в бассейн ходить буду. Да и вообще – «всё вернётся на круги своя.»
– Обо мне, как всегда, даже и не думают, а? – злобно вмешалась Мэри. – Я тоже на речку пойду!
– Не придумывай! – Все четверо воскликнули одновременно.
– Может телек посмотришь? – подколол её Артур.
Мэри вспомнила огромный, в пол-стены, плазменный телевизор, тоже привезённый Глебом, который смотрелся на фоне остальной обстановки горницы Орловых, как белый медведь – на фоне пальм.
Она вздохнула. – Посижу, повяжу. Давно шарфик Дане связать собиралась.
– Ты вязать умеешь? – удивилась Валентина Макаровна.
– Я – «детдомовка»! – холодно напомнила Мэри.
Она ушла в дом, не оглядываясь, и не видела, КАКИМИ взглядами обменялись остальные.
* * * * *
Мэри села на крылечко и разложила материалы.
«Серенький фон, и синие кисточки,» думала она, перебирая нитки. «И синих птичек на счастье…»
Некоторое время она молча вязала, растворяясь в монотонном процессе, как во сне под наркозом.
Несмотря на, вроде как, жару, холодный ветер, время от времени ударял её своим порывами, и женщина просто продрогла.
Словно проснувшись, она взглянула на дворик и вспомнила утреннее «происшествие» с Энн.
«Хоть на реку-то он взял дополнительные подгузники? А купальник на смену?» думала она. «Мать, называется! Даже не проверила.»
Вернувшись в дом, Мэри прежде всего одела тёплую худи, как всегда сочно-изумрудного цвета, затем, прошла к себе в комнату, убрала работу.
Она открыла ящик с «причиндалами» Энн, взяла пару купальников и уже машинально задвинула ящик обратно, когда какая-то мысль промелькнула в её голове.
Снова просматривая одежду Энн, Мэри не могла поверить глазам; ВСЕ купальнички Энн были здесь.
Женщина взглянула на те два, зажатые в руке, снова пересчитала оставшиеся.
«Куда же Глеб унёс её?» ужаснулась женщина.
Схватив другой рукой памперсы, она выбежала во двор, затем – на улицу.
Тут она остановилась, сообразив, что даже не знает, куда идти.
Какая-то местная женщина проходила мимо, и Мэри обратилась к ней;
– Скажите, пожалуйста, как к речке пройти? Ну, где купаются все-то?
– Вы чё, купаться собрались? – вместо ответа местная изумлённо осматривала её.
– Пожалуйста! – Мэри чуть не плакала. – Там дочка моя! Я волнуюсь.
– Тама, – смягчившись, женщина махнув рукой вдоль улицы. – Улка налево повернёт, а вы так прямиком и ступайте, под горку.
– Спасибо! – пробормотала Мэри, почти бегом устремляясь в указанном направлении.
* * * * *
Уже издалека слыша громкие голоса, Мэри всё прибавляла шагу.
Чуть не скатившись по крутому склону, она остановилась, выискивая Глеба.
Народа было довольно много, и до неё не сразу дошёл смысл видимого ей.
В заливчике, мелком, вроде огромной лужи, возились малыши.
ГОЛЫЕ. СОВСЕМ ГОЛЫЕ. Причём и девочки и мальчики играли вместе, и их родителей это явно не беспокоило.
Потрясённая, Мэри повела взгляд дальше.
Она увидела девочек постарше – только в трусиках, а мальчишки, возившиеся в сторонке даже и не поглядывали в их сторону.
Мэри зажмурилась.
«Ничего-ничего,» пыталась она успокоиться. «В Африке даже взрослые женщины ходят с голой грудью.»
Перед её мысленным взором заплясали мультипликационные дикари, в набедренных повязках и с бамбуковыми копьями.
– Глеб Олегыч! – услышала она возбуждённый женский визг. – Ваша Маша тута!
Мэри открыла глаза и сразу увидела Орлова.
Держа Энн, завёрнутую в полотенце, он смотрел на жену вроде как спокойно, но Мэри видела, что он еле сдерживает себя.
– Ой, чё ж она шубу-то не надела? – крикнула другая деваха, стоя по-пояс в воде и отжимая волосы.
– Ж*** тоща – застудить боится! – поддержала другая.
– Зато силиконки потонуть не дадут!
– Да, спасательного круга не надо!
Под дружный хохот и ещё более выразительные комментарии, Мэри развернулась и кинулась вверх, по какой-то тропинке, в лес.
У неё ноги подгибались и, едва деревья отгородили её от купающихся, она опустилась, села прямо на дорожку.
«Лучше б все алкаши Вишнёвки полезли ко мне,» думала она, уткнувшись лицом в бесполезные вещи, по-прежнему зажатые у неё в руках.
– Не обращайте на них внимания – вы очень красивая! – услышала она странно знакомый мужской голос.
Взглянув, Мэри увидела солдата из отряда «R», сидящего на дорожке.
Рядом с ним примостился пёс, тоже несуразно огромных размеров; явно помесь – - тело у него было, как у сенбернара, но, морда и окрас – совершенно волчий.
«Овчарка?» мелькнуло в голове Мэри.
– Ты что выскочил? – спросила она раздражённо.
– Инструкция… – отозвался он робко. – Вас обидели…
Мэри затрясло. Она поднялась, солдат хотел сделать то же самое, но она прикрикнула; «Сидеть!»
Пёс, видимо решил, что это относится к нему и тоже замер.
Женщина приблизилась, вглядываясь в охранника. – Имя!
– Альберто Гонзалес.
– А! Фух! – Мэри перевела дыхание. – У меня и так, в Городе, от тебя де-жа-вю постоянное, а сейчас, с рожей размалёванной, показалось… Вам разве можно с собаками-то?
– Для меня исключение сделали.
– Да, ты у нас – всеобщий любимчик. Интересно, все крупногабаритные парни такие тупые? Помнится, был у нас один парнишка, вроде тебя – дядя-шкаф, тоже все приказы буквально воспринимал, и ахинею нёс, к делу совсем не относящуюся!
– Вы отца Энн имеете в виду? – спросил он холодно.
– Во-во! – Мэри кивнула. – Шила в мешке не утаишь. Ну, сперма-донора я выбрала неплохого.
– Он же, вроде как, любил вас? – произнёс Альберто с раздражением в голосе, не обращая внимание на предупреждающе зарычавшего на него пса.
– Ой! – Мэри фыркнула. – Да почти вся наша солдатня мечтает переспать со мной, да только тот – дурак был, даже скрывать толком – мозгов не хватало.
– Почему вы не верите, что он искренне любил вас? – Солдат не мог успокоиться. – Заткнись, Арес!
– Да ты, видать, просто толком не знаешь о нём, – Мэри пожала плечами. – Ты-то бандюга, а тот ещё и насильник был. Как у такого монстра язык только поворачивался даже слово «любовь» произносить!
– Он же вроде покаялся?
– Да, мне Рон говорил… – Мэри вздохнула. – До сих пор не пойму, что на Ронa нашло? Ляпнуть такое! Ведь знал, что запрещено…
Не оглядываясь, она медленно пошла по дорожке вверх.
* * * * *
Когда Мэри вернулась домой, никого ещё не было.
Она положила памперсы обратно, в общую пачку, а купальнички сунула в ящик.
Доставая вязание, она увидела рушник, подаренный Лисицей.
Взяв весь пакет, Мэри снова вышла из дома и, поглядывая на рушник, словно на карту, пошла к реке.
* * * * *
Лисица встретила её на самом же краю леса. – Вечер добрый!
Мэри не могла понять – оскалилась та или улыбнулась.
Рыжий зверёк поскакал к деревьям, словно белка, забрался наверх в точности как этот зверёк, а развернувшись на толстой, горизонтальной ветке-суку, вдруг превратился в обнажённую женщину.
Её изящное, сильное тело, загорелое до золотисто-коричневого цвета, гармонировало с летящей гривой огненно-рыжих волос.
– Принесла пряжу? – спросила она.
– Уже готовые нитки вас устроят? – Мэри показала клубочки.
– Вполне… А что это у тебя?
– Шарфик? – уточнила Мэри.
– Прелесть какая! – Лесная Русалка захлопала в ладоши. – Можно я ТАКОЙ же свяжу?
– Да на здоровье! – Мэри повесила сумку с нитками на ветку, а сама прошла вниз, к реке.
Место ей очень понравилось; заливчик, где вода явно прогревалась достаточно в течении дня, а на «пляжике» словно специально набросаны были какие-то деревянные брусочки.
«Да,» подумала Мэри. «Прекрасное местечко. Надо будет как-нибудь прийти сюда с Даниелем.»
* * * * *
Дети спали, а Мэри в ночнушке, обхватив себя руками, стояла в спаленке у окна, глядя на тропинку в лес, по которой несколько часов назад ушли Артур и Олег Петрович, ведя Огонька под уздцы.
Она слышала, как вошёл Глеб, но не обернулась.
А он приблизился и начал нежно оглаживать её.
– Мышка моя, – прошептал он, целуя ей ухо.
– Отстань! – грустно огрызнулась Мэри.
– Обиделась? Они ж не со зла! Ты – первая горожанка, здесь появившаяся, а я, оказалось, жених завидный был, а уж таперича, как говорится… – Он засмеялся, лаская её всё настойчивее.
– Да причём здесь они! – произнесла она с такой горечью, что Глеб остановился.
– А что, милая?
– Обними меня…
Он так и сделал, понимая, что вовсе не сексуальные чувства руководят ею.
– Опять этот козлина ускакал, хвост задравши! – Мэри заплакала. – Я-то надеялась… Что хоть здесь «мобильник выключать» не будет.
– Так он же – на охоту…
– Какая разница! – Она вырвалась из его рук и снова встала у окна.
– Мне куда ложится? – спросил он спокойно.
– Ай, да куда хочешь!
Она выскочила из комнаты, накинув шаль, села на крылечко.
Уже совсем стемнело. Где-то лаяли собаки. Отдельные деревенские шумы стихали.
Мэри замерла, расстроенная, потерянная, чувствуя себя такой же одинокой, как до встречи с Артуром.
Она сидела долго, очень долго, пока совсем не замёрзла.
Тогда она вернулась в спаленку, легла в кровать и сразу заснула, не заметив, что Глеба нет в комнате, и даже не подумав, а где же всё-таки он.
Глава 17
Валентина Макаровна возилась у печи, когда её муж подошёл и встал так, что она поняла – он хотел сказать что-то важное. Бабка глянула на него через плечо.
– Что так? – спросила она, вытирая руки тряпкой.
– Знаешь, мать. Ты не смейся тока. Но Артур-то, кажется, ведьмак!
Она нахмурилась.
– Сидим мы в засидке-то, – рассказывал старик, опускаясь на лавку, а жена примостилась рядом. – Ну, я ж Глебкин бинокля взял, ночной который. А Артурка-то: «Вот там!» – «Вон здесь!» Безо всякого биноклю!
– Это ладно! – перебила его старуха. – Слух небось хороший, а ты уж глохнешь!
– Ну, может и так… – Старик задумчиво почесал затылок.
– Вот другое хужее… – Она вздохнула. – Точно Машка в Артурку-то влюблённая! Сегодня, утречком, как увидала вас, возвращающихся – чуть Нюрку не уронила! Аж встрепенулась вся, как голубка к голубю!
Она оттёрла глаза кончиком тряпки в руках.
– Не напридумывай, мать! – Олег Петрович ласково похлопал её по широкой крепкой спине. – Моя мамка, Царствие ей Небесное, то ж на каждый твой взгляд на дыбы вставала, ты забыла, небось уж? А тогда, по-молодости, сколько раз мне плакалась? А ща сама на девчоночку надумываешь?
– Да, тоже верно… – Она решительно поднялась. – Давай иди, не мешайся тут!
Она произнесла это вроде как сердито, но он-то чувствовал, с какой глубокой любовью это звучало.
* * * * *
Этот вечер казалось, должен был быть одним из самых лучших.
На ужин пожарили шашлык из добытой Артуром косули, и чарующий аромат жареного мяса и приправ наполнял дворик.
Вечерело, дети уже спали, и взрослые наслаждались спокойным отдыхом.
Барс на цепи вдруг поднялся, но не залаял, а, доброжелательно поскуливая, завилял хвостом; во двор вошли две девушки.
С одной Артур говорил позавчера утром, а другая, белёсенькая, с глазами, как у той косули, что они завалили в эту ночь.
Двигаясь плавно, словно настоящая лебёдушка, она приблизилась к навесу, подталкиваемая в спину другою девахой.
– Вот, с приездом! – заговорила «Позавчерашняя». – Олькина мамка пирогов напекла, да моя пяток добавила – угощайтесь.
– Спасибо! – Мэри улыбнулась. – А тебя как зовут?
– Алька! А можно вас «Тёть Маша» звать?
– Конечно… Да просто «Маша».
– А вы разве не ровесница дяде Глебу-то? – хитро улыбаясь поинтересовалась Алька.
– Ты к ней в паспорт не лезь, а «Тётей Машей» зови! – Валентина Макаровна «расставила точки над i».
Она, переложив пироги с поданной тарелки, положила мяса и так же завернув, отдала Оленьке. – От нашего дома – вашему с поклоном!
– Присоединяитесь, красавицы, к нашему застолью! – Артур, вроде бы смотрел только на гостий, а сам прекрасно видел, как Мэри опустила голову, явно страдая, но сдерживаясь.
«Сейчас ты, поймёшь, дорогуша, КАК Я ТОГДА себя чувствовал,» подумал он, продолжая обсыпать девушек комплиментами.
Алька краснела, вертелась, и теребила косынку, а Оленька, прижав к себе тарелку, застенчиво улыбалась. Её полупрозрачные голубые глаза с длинющими ресницами, цвета пшеницы, робко перебегали с лица на лицо.
Барс вдруг залаял радостно, с подвизгиванием, подпрыгивая и звеня цепью.
Во двор вошёл явно местный молодой человек, крепкий, плотно сбитый, хоть и не такой высокий, как Глеб. Он замешкался на минуточку, погладив и пса и лайку Найду, тоже ласкавшуюся к нему.
Глеб тут же направился к нему и пожал, встряхнул руку;
– Здорово, Юрка! О, вымахал – не узнать прям!
– А вы, дядь Глеб, не изменились нисколько… Мамка сказала, конечно.
– Ну, город не деревня, – Орлов дружески хлопнул его по плечу. – Чего ж не заходил так долго?
– Работы много.
– Ну, проход-проходи, вон Оленька твоя как раз заскочила!
Глеб сделал вид, что не понимает, почему молодой человек зашёл именно сейчас.
Глеб и Юра взяли с обоих сторон лавку, до этого стоящую около забора, и поставили её с другой стороны стола, чтобы и гости могли сесть.
Мэри отметила – молодого человека и Оленьку посадили, вроде как случайно, вместе, но и Артур заметил это тоже.
Он изогнулся, словно охотящийся змей, его ухмылочка и вспыхнувший взгляд не сулили ничего хорошего.
– О, – произнёс он вкрадчиво. – Школьная любовь? Да нет, ты ж из армии уже вернулся… Соседушкина дочка? Дождалась-таки своего принца на белом коне? Ах да, теперь-то кони железные? Ба, на тракторе прокатиться – чисто деревенская романтика!
– У меня, может, и не ЕКХ номера, – отозвался Юрий, не отводя взгляда. – Да внедорожник свой!
– Жаль, что не на ходу, – Артур закурил, усаживаясь поудобнее.
– Починю и будет!
– Даааа, – Чёрнсын подмигнул. – Тогда уж ни одна дурочка деревенская не устоит!
– Да я те ща в глаз дам, чтоб не говорил такого! – У Юрки лицо изменилось. – Олька – не дурочка! Просто не треплется абы с кем!
– Ну, это не Я назвал её так! – подколол его Артур, и у Мэри сжалось сердце – так наивно-растерянно замер молодой человек.
– А Оленька, – мурлыкнул Чёрнсын. – прекрасная Снегурочка, вполне достойная стать Снежной Королевой!
– Я тебе от всех наших парней передаю, – набычившись, заявил ему Юрка. – Будешь к нашим девкам лезть – так уделаем – на карачках уползёшь, если сможешь, конечно.
– Ой, да зачем же мне? – Ухмылка Артура стала ещё шире. – У меня – жена… в Городе…
– А тут, думаешь, б** деревенские?
– Тебе виднее. Насчёт б** ТВОИХ. – И он выразительно стрельнул глазами в сторону девушек.
Глеб, не смотря на всю свою тренированность, едва успел перехватить и с трудом удерживал Юрика, ринувшегося в сторону Артура, который-то и бровью не повёл.
Сыпя угрозами и эпитетами, из которых самым мягким было «урою козла паскудного», молодой человек напрасно пытался вырваться «из рук Смерти», но и Глебу пришлось применить Энергетику, чтобы справиться с ним.
– Б**и? – выкрикнул Юрка. – У нас девки чистые, не то что ваши Питерские! Понавезли сук, моделЕй пере***!
«Так,» отметила про себя Мэри. «Это моя часть наказания за „Брачный контракт“ с Глебом.»
– Ты нашу Машку не трожь! – строго прикрикнула Валентина Макаровна. Олег Петрович решительно поднялся, но Глеб крикнул; – Сидите, батя, я сам!
Он встряхнул Юрика, как тигр – огрызающегося волка. – А ну, заткнись!
Тот не сдавался.
– Смирно! – Рявкнул Глеб.
Рефлекс сработал – молодой человек замер и взглянул на него, словно проснувшись.
– Он – гость здесь! – Орлов говорил сквозь стиснутые зубы. – И жену мою приплетать не смей! Изволь уважать дом Орловых! Выйди на задки – щас приду – поговорим!
– Простите, баба Валя, – Юрка опустил глаза. – Олег Петрович…
– Мария Михайловна! – Голос Глеба прозвучал, как приказ Генералиссимуса.
– Марья Михална… – Не поднимая головы, молодой человек ушёл.
– Пойдём-ка, Оленька, я к твоей мамке схожу, пожалуй… – Бабка вылезла из-за стола.
Подождав, пока девушки немного отойдут, Валентина Макаровна обернулась к Глебу. – Ты аккуратней там давай!
Он понял.
– Мама, – прошептал он, обнимая её за плечи. – Я никогда больше не исчезну из вашей жизни!
– Спасибо тебе, сыночек! – Она ответила ещё тише, погладив его щёку. – Кто бы ты ни был.
Он замер, потрясённый услышанным.
Не дожидаясь ответа, не оглядываясь, Валентина Макаровна «погнала» девах со двора, словно овечек.
Орлов-младший помедлил.
Он сунул в карман хлеб и огурчиков и, прихватив пару бутылок, вышел на задворки.
– Ну, Артур Дариусыч… – начал было старик, но Чёрнсын повернул голову в его сторону, гордо и угрожающе, как королевская кобра, и, вспомнив ночную засаду, Олег Петрович почувствовал, как сердце замерло от страха.
Он тоже поднялся и ушёл в дом.
Чёрнсыны остались вдвоём.
– Какой-же ты подлец, – Мэри не смотрела на Артура. – Сам драться с Глебом струсил – мальчонку натравил!
– Что, боишься ему сил на тебя сегодня ночью не хватит? – Он подмигнул.
Когда Мэри тоже покинула навес, Артур рассмеялся.
Он откинулся назад, на спинку лавки, положил ноги на стол и рассматривал осиротевший дворик с тем же чувством, что и Отец его рассматривает поле боя после сражения.
* * * * *
Глеб вышел на задворки и сел на лавочку рядом с Юркой.
Профессионал, Орлов мгновенно заметил парней у дома напротив. Они вроде как просто «тусовались», кто сидел, кто курил, они даже не смотрели в их сторону, но вспомнив, как он боролся с Юриком там, во дворе, Глеб прикинул, хватит ли у него и физических сил и Энергетики, если они накинутся на него все, скопом.
«Вот стыдоба будет, если ребят придется на подмогу звать.» Он ухмыльнулся от этой мысли.
Достав рацию, он послал код: «Не вмешиваться ни при каких обстоятельствах.»
– Что, начальнику своему отчитываетесь? – ехидно поинтересовался молодой человек.
Не отвечая, Глеб убрал рацию, а сам выложил на лист газеты принесённый им «закусон» и передал одну из бутылок Юре. Тот поставил её рядом с собой.
– Ну и г**нюк ваш начальничек-то, – Юрка покачал головой. – Я щас посидел тут, остыл маленько, подумал – об такого даже руки марать неохота.
– Да я сам знаю, что он м*д*, – искренне ответил Глеб, закуривая. Он протянул молодому человеку начатую пачку. – Вроде твои любимые?
– Любимые? – восхищённо воскликнул Юрка, беря сигареты. – Да я только раз в жизни и попробовал! С тех пор даже и не мечтал…
– Ну, так возьми, – Орлов передал ему нераскупоренный блок. – Ребят угостишь. И скажи ты им то же самое, что и мне сейчас! Не тронь г** – вонять не будет! Трепло он и провокатор, а так – как ужак безобидный.
– Да? – Юрик хмыкнул. – Я тут сено Бурюшке нашей ложил, так тама змей чёрный полз. Огромный. Не стал я разбираться, гадюка он или как – поддел вилами, да в навозник!
Глеб только глаза закатил. – Да ты знаешь, какие у него связи?
– Догадываюсь. Но у нас здесь свои правила. А со стороны сунутся – разговор короткий – ушёл, мол, в лес. С миноискателем не найдут.
– Если б это было так просто… – пробормотал Орлов. – Ребята, ну разбирайтесь со мной, если что. Я привёз его – мне и отвечать!
– А что вы так за него грудью стоите?
– Ты б ТАМ, командира своего не закрыл бы? Контракт у меня с ним, ясно тебе?
– Ясно, – отозвался Юрка угрюмо, прихлёбывая из принесённой бутылки. – Вот почему я и не остался, хоть мне и предлагали. Мать и так, когда я целым вернулся, неделю токо и рыдала, всё плакала, хваталась, перед людьми стыдно было. И крови на руках моих нет! А вон Степан-то, бабка Фрося говорит, до сих пор ночами вскрикивает. А ведь всего на три года раньше призвали. А чё вы ему протез-то привезли? Вы ж вовсе и не дружили особо?
– А это-то как всплыло? – изумился Орлов. – По пьяни проболтался?
– Да тут и дурак бы догадался! Вы как раз обьявились. Мы-то разминулись с вами, в марте меня ещё здесь не было. А вы «Афгана» не боялись? – полюбопытствовал молодой человек. – Мамка говорила, в ваше время ещё посылали, а?
– В какой Афган на лыжах? – Глеб рассмеялся. – А там началась катавасия с распадом Союза, не до спорта стало…
– Это вы тогда-то с мафией связались?
– Откуда вообще эти разговоры пошли?
– Ну, – Юра пожал плечами. – Вроде как лет десять назад один из наших в Питер ездил. Не знаю толком – я клоп тогда совсем был. Но мать говорит, он всех уверял, что вы, дядь Глеб, киллер крутой, чуть ли не номер «раз». Да и в новостях, вроде, что-то проскочило.
– Ну, в новостях и не такое иной раз услышишь. – Глеб покачал головой.
– Мы тут далеко от Центра-то, а теперь кавказцы, выходит, и до нашей Вишнёвки добрались!
Глеб руками всплеснул.
– Какие на х*** кавказцы! Итальянские корни у него!
– Ну, каждому нe объяснишь…
Глеб провёл рукой по лицу. «Как я об этом нюансе не подумал? В голову прийти не могло!»
– А у него правда похоронное бюро? – продолжал Юрка расспрашивать.
– Да, что-то вроде этого.
– И вы там трупы режете?
– Ещё и катафалк вожу и охраной его ведаю.
– Жуть какая. – Юрка передёрнулся.
– Я видел, – заговорил Глеб снова. – Как ты с тачкой своей возился. Там теперь движок новый – катай свою Ольку сколько вздумается!
– Правда, что ль? – спросил молодой человек неуверенно. – Когда ж вы успели? Я вчера только вечером…
– Сегодня, днём.
– Это пока ваш начальничек Марью Михaлну е**?
Глеба словно обухом шибанули.
– Дали бы вы ей пендаля хорошего, – продолжал Юрка, затягиваясь. – пусть катится с вашим начальничком куда подальше. Да, что вы, Глеб Олегыч, правда не знали? Чё вы думаете, я так назвал её, извиняйте, конечно!
– Я ей ещё и не такое могу простить, – заговорил Орлов медленно. – Потому как ты в таком месте служил и такого навидался, что поймёшь. Жизнь она мне спасла. Да не одного меня, а целую роту мужиков, в западню попавших. Я не уверен – смог бы я сам повторить её подвиг – такой ценой ей это досталось! Так настрадалась – не каждому врагу пожелаю!
– Её… что..?
– Да нет, Дьявол миловал, а Бог не допустил! Всё равно на ней буквально живого места не было, когда я её увидел.
Юрка внимательно взглянул на него.
– Мужики-то поймут, а вот бабы – вряд ли.
– Поэтому-то я стараюсь её за ворота не пускать, – Глеб хмыкнул, прихлёбывая.
– У вас чё, бутыля бездонная? – Юрка взболтнул свою, проверяя оставшееся количество.
– Хорошо бы, – отозвался Орлов, только сейчас сообразив, что наполнял бутылку с помощью Энергетики.
– А чё вы вaще вернулись-то?
– Я каждое лето теперь приезжать буду, – объяснил Глеб. – Видел племянник бабы моей какой задохлик? Мне дело принципа его выходить. Тёща моя бывшая порчу на него навела.
– Тёща может, – Юра кивнул без улыбки. – Я бабусю свою люблю очень, но я уверен, что это она батяне моему крысиный яд-то подсунула, а не он сам глотнул. Как раз он мамку избил в очередной раз…
– Вот именно! Так что сеструху свою обижать и не думай!
– Дык она на этого гада лезет!
– Да уедет он скоро! Моя жена предыдущая, вот дочка-то как раз, тёщина, из-за него и погибла. – Глеб глотнул прямо из горлышка.
– А вы, дядь Глеб, так на него и работаете?
– Платит хорошо, – объяснил Орлов мрачно. – А я её столько раз и предупреждал, и умолял – своих мозгов не вложишь. Думаешь, морду бы ей набил – поумнела бы?
– Ну, у нас говорят – баб учить нужно…
– Ты не мужик, если бьёшь того, кто слабее тебя. А в машине твоей я кнопочку установил – глушитель отключает. Выпендриваться захочешь – нажми, громче ракеты рычать будет.
– Спасибки! – Молодой человек глянул Глебу в глаза. – Помянем покойницу вашу? Как звали-то?
– Ядвига. Полька была.
– Дед в Польше служил, – Юрка понимающе кивнул. – Говорит (когда бабуси рядом нет) что девки там – «красоты неописуемой».
– Вот-вот.
Они выпили, не чокаясь, и Юрик направился к дружкам, а Глеб Орлов – к своему дому.
Уже стемнело.
Глеб добрался до дома и почти не удивился, увидев своего Хозяина, сидящего на крыльце.
Тот курил и встретил своего компаньона без улыбки.
– Я не могу видеть вас в таком состоянии! – заговорил Глеб на итальянском. – Ну, зайдём в сарай – измочальте меня, душу отведите! Хоть ногами топчите! Неужели у вас даже мысль могла мелькнуть, что я сопротивляться вам буду? Мальчик мой, ну, хочешь, я сам себе х** оторву, только б тебе угодить!
– Да, ладно, приятель, что мы из-за дамочек ссориться будем? – Чёрнсын затянулся. – Раз уж у неё так п*** чешется, лучше уж ты, чем какой-нибудь «Джерри» очередной. Мне здесь в принципе не нравится. Вроде и склоки, и пьянки, и мордобой бывает… А…