Леонид Т
Золото червонных полей
Двумя большими глотками он допил пиво и, выдохнув, не спеша побрёл домой, оставив пустую бутылку валяться под лавочкой.
***
– Что ты знаешь о тёмном интернете? – поинтересовался Григорич у обнажённой Алёны, лежащей у него на плече после секса.
– Даркнет в смысле? Ну знаю, что там обитает в основном всякая нечисть. Торгуют наркотой, оружием, детской порнухой и прочими криминальными прелестями. А что?
– Да так. Услышал недавно такую штуку и решил поинтересоваться. А ты там бывала когда-нибудь?
– Я – нет. Но есть знакомые, которые покупали там кокаин на какую-то вечеринку очередную. Знаю только, что туда нужно заходить через какие-то специальные браузеры, что ли. А почему ты интересуешься?
– Просто я всегда считал, что интернет один, а оказывается, есть ещё разные какие-то уровни. Или слои? Не знаю даже, как правильно сказать, – задумался Григорич и затянулся сигаретой.
– Всё как и в реальном обществе. Ничего нового в этом явлении нет. Тут популярность набирают тематические сайты для знакомств. Слыхал о таких? – поинтересовалась Алёна и сделала затяжку из прикуренной сигареты Рауцера.
– Так они уже сто лет существуют, эти сайты. Тоже мне открытие века! – засмеялся он. – Помню, даже шарился на парочке таких.
– Нет. Ты не понял. Это сайты для интимных переписок. Ну, типа секс по телефону, только в интернете.
– И чем они отличаются от других сайтов знакомств?
– Ну, там есть тематические форумы, специальные чаты а-ля комнаты для группового секса, анкеты пользователей с сексуальными предпочтениями и многое другое.
– Хм… смотрю, у тебя богатый опыт в этой сфере. И часто ты там отрываешься?
– По-разному. Когда совсем скучно становится, то можно побаловаться. Правда, бывает, у некоторых так припекает, что потом не отвяжешься, и приходится изощряться, чтобы дать понять о несерьёзных намерениях. Причём напрямую некоторые ни в какую не хотят понимать.
– Да уж! Ох, чувствую, с увеличением таких явлений работы у меня однозначно прибавится в будущем!
– Это почему же ещё?
– Потому что технологии развиваются гораздо быстрее, чем к ним адаптируется психика. Посмотри, насколько старшее поколение уже не может освоить элементарные для нас вещи в виртуальном пространстве, например завести почтовый ящик и зарегистрироваться на сайте! Все эти браузеры, сайты, ссылки, социальные сети для них – тёмный лес. А для младших поколений это уже такая же необходимость, как уметь писать, читать или считать. И это колоссальный разрыв всего лишь в одно-два поколения. И так же будет происходить в нашем случае, когда сегодняшние дети будут жить, по сути, в другой реальности. Опыт прошлых поколений уже обесценивается с невероятной скоростью. Я говорю именно о преемственности ценностей, убеждений и принципов, которые были неким ориентиром, начиная с семьи и заканчивая народами. Именно они и формировали поколения. И я сейчас не про какую-то мораль, а вообще, как способ формирования мышления и психики, и её защиты от разного рода расстройств. Теперь всё это стирается, и иммунитета против таких расстройств становится всё меньше и меньше. Конечно, никаких научных подтверждений этому пока что нет, но это временно.
– С чего у тебя такие опасения? Ты же даже не учёный, – с нотками иронии произнесла Алёна. – А на мой взгляд, такие технологии, наоборот, смогут помочь все эти расстройства лечить. Мне кажется, ты больше переживаешь, что через какое-то время может вообще отпасть надобность в твоей профессии. Всю необходимую диагностику и лечение будет выполнять искусственный интеллект, который будет рассчитывать всё с ювелирной точностью и у которого кладбище будет гораздо меньше человеческого.
– Вполне может быть. Но в таком случае встаёт вопрос: до какого момента человек сможет контролировать этот искусственный интеллект? И способы его защиты от злоумышленников.
– Всё это будет решаться по мере поступления проблем, я считаю. Но эффективность от таких инноваций будет только расти, и в какой-то момент они перерастут возможности человека.
– Ну хорошо. В любом случае, говорить об этом пока что рано и все эти твои инновации не грозят в ближайшей перспективе оставить меня без куска хлеба, – рассмеялся Григорич и поцеловал в шею девушку, чтобы перевести тему на более интимную и соответствующую обстановке.
***
– И что будет дальше? У тебя есть какое-то понимание всей этой ситуации? – спросила Юля, лёжа на плече у Дмитрия Олеговича, а точнее – теперь уже просто Димы.
–Ты его любишь? – ответил он вопросом на вопрос.
– Я… Я… не знаю даже.
– Просто да или нет? Ответь себе честно.
– Я… Я… запуталась. Думаешь, я не задавала себе этот вопрос? – поинтересовалась девушка дрожащим голосом. – Да он звучит в моей голове практически каждый божий день на протяжении последних месяцев! К тому же у меня его ребёнок под сердцем! Совместный быт! Эти факты невозможно исключать, понимаешь?! Как же меня так угораздило вляпаться-то?!
– Послушай, если ответ на этот вопрос уже подразумевает сомнения, то, на мой взгляд, всё очевидно. Не стоит заниматься самообманом и обрекать на страдания обоих в этом случае. Кто-то должен взять ответственность на себя! Освободить от этих нескончаемых мук и терзаний! К сожалению, в твоём супруге я не заметил мужества, чтобы сделать это. Вряд ли он способен на такое. Скорее будет продолжать страдать, пока что-то извне не освободит его. Поэтому, вероятнее всего, принимать решение придётся тебе. Как бы печально это ни звучало.
– Я не готова сейчас к этому. Мне нужно хотя бы родить. Надеюсь, ты не будешь давить на меня! Сейчас и так состояние ни к чёрту. Господи, я думала, что такое происходит только в каких-нибудь дешёвых сериалах!
– Считаю, что прежде всего нам нужно успокоиться и положиться на Бога в этой ситуации. Мне тоже страшно. Как на меня будут смотреть остальные члены Церкви, если узнают обо всём этом? В очередной раз Господь сбивает с моей головы корону и указывает, что я всего лишь несчастный грешник, который что-то там о себе возомнил. И всем моим проповедям грош цена получается.
– Ой, только давай вот без этих соплей покаянных! Думаю, что пока нам нужно всё это держать в тайне.
– Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, – на автомате процитировал пастор Писание, и вдруг девушка вспомнила, что именно эти же слова не так давно произносила своему мужу.
– Я же попросила… Давай без этих проповедей пока что. Мне нужно всё взвесить, чтобы окончательно определиться.
– Хорошо. Да будет так, значит.
– Аминь, – с едким сарказмом заключила Юля.
Здесь нужно отметить тот факт, что девушка не сказала своему новоиспечённому любовнику о том самом свидетеле – охраннике Михаиле Сергеевиче, – который застал их в самый неподходящий момент в подсобке. Почему? Наверное, было страшно, что их тайный роман может прерваться в тот момент, когда Дмитрий узнает об этом. Ведь на кону был его авторитет в Церкви, и она не хотела бы, чтобы пастор встал перед выбором между ней и коммуной. Хотя так сильно в своих размышлениях на эту тему Юлия не заходила, а просто под влиянием страха интуитивно не позволяла себе сделать этого.
Наконец наступили долгожданные майские праздники. Несмотря на пасмурную погоду, прихожанам церкви всё-таки удалось устроить праздник для больных детей. Пожалуй, ничто так не отрезвляет, как вид этих ребят и девчонок, которые уже в столь юном возрасте столкнулись с такими серьёзными проблемами. И глядя на них, первоначально у нашей героини замирало сердце. Было очень сложно подбирать слова, но впоследствии у неё получилось адаптироваться и наладить контакт с детьми. Будучи сама в положении, Юлия испытывала ужас от одной только мысли, что её ребёнок может оказаться в подобном месте. Наверное, такие мысли появляются у каждого посетителя подобного заведения, и именно они растапливают зачерствелые сердца от коросты повседневного быта. Очень сложно подобрать слова, чтобы передать ту атмосферу, которая царит в хосписе. Отчаяние, безысходность, переживание, тревога, страх вперемешку с жалостью, надеждой, верой, благодарностью, состраданием. Вероятно, здесь можно ощутить самые пугающие и неприятные сочетания в мире. Это едкий запах лекарств и детские голоса. Скольжение треног для капельниц по холодному кафелю коридоров, шуршание упаковок от шприцев и медикаментов, детский плач от нежелания делать укол или пить таблетки, а также успокаивающий детей голос персонала. Конечно, всё это немного сглаживает различные интерьерные особенности, которые выполнены с учётом нахождения здесь детей. Разные яркие рисунки на стенах, игрушки, фломастеры, разноцветные карандаши, раскраски и другие детские принадлежности в палатах и коридорах. Но тем не менее всё равно присутствует какая-то тяжесть на душе, когда попадаешь сюда. Особого внимания заслуживают родители и близкие родственники этих деток, которые переживают противостояние с болезнью не менее драматично и мужественно. Если медики решают задачи в первую очередь на медицинском направлении, то основная работа по поддержанию морального состояния ложится именно на плечи родителей и ближайших членов семей. Зачастую будучи сами уставшими и изнеможёнными, они тем не менее стараются не подавать вида и при любой возможности находиться рядом со своими чадами. Матери сменяются отцами, потом бабушками, дедушками, сёстрами, братьями и так далее. Несмотря на всю драматичность и во многом трагичность ситуации, она достаточно хорошо объединяет родственников. Многие разногласия и противоречия уходят далеко на второй план. Забываются обиды и недовольства. Ведь перед горечью утраты это поистине мелочи, которые не заслуживают внимания. Возможно, именно это и является духовным лекарством, благодаря которому человечеству удаётся выживать на протяжении тысячелетий. И как раз-таки за ним и пришли наши прихожане церкви «Христово Царство».
Каждый из прихожан проявил инициативу исходя из своих возможностей. Кто-то устраивал конкурсы, кто-то показывал мини-представления в импровизированных нарядах. А Юля предложила вообще устроить мини-показ моды из тех вещей, которые удалось собрать из пожертвований. Надо признаться, что девочки восприняли эту идею с восторгом. Когда они ещё могли бы почувствовать себя девчонками в этом нескончаемом потоке лечебно-диагностических процедур? А тут наша героиня даже заморочилась с тем, чтобы нанести на детишек макияж! «Подиумом» выступал участок коридора вдоль палат со скамейками, на которых сидели зрители. В основном это были медперсонал и родственники юных модниц.
Пожалуй, единственным, кто не находил себе места во всей этой ситуации, был пастор Церкви. Несмотря на кучу благодарностей, которые ему выражали и медперсонал учреждения, и родные с близкими детишек, он выглядел каким-то растерянным и отрешённым. Особенно это было заметно, когда в его поле зрения попадала Юля. И вообще, на протяжении всего мероприятия Дмитрий Олегович как будто бы несколько сторонился её. Хотя старался максимально сохранять самообладание и не показывать вида. Конечно же, причины такого поведения были очевидны и выводы лежали на поверхности. Пастор очень нервничал и переживал, что о романе с Юлей может узнать кто-то ещё. Поэтому подозревал каждого, с кем общался на празднике, и пытался определить, знает ли этот человек эту маленькую тайну или нет. Даже проповедь в конце всего этого не казалась, как всегда, блистательной.
– У тебя всё хорошо? – поинтересовалась у пастора Юлия после проповеди, когда большинство уже стало расходиться по своим делам.
– Да. Просто, видимо, усталость сказывается от всего этого. Ты прости, если как-то обделил тебя своим вниманием сегодня. Я ещё не совсем привык ко всем этим новым реалиям между нами.
– Понимаю. У меня всё то же самое. Нужно выдерживать какую-то дистанцию пока что. Это нормально на данный момент.
Ты сейчас куда планируешь? – робко поинтересовался Дмитрий Олегович.
– Ну, вообще планировала домой. Там у меня вроде как муж ещё есть. Или есть какие-то предложения интересные?
– Может быть, заедем в японский ресторан перекусить? А потом… ко мне.
– Думаю, что достаточно остановиться на японском ресторане пока что.
– Хорошо. Как скажешь.
В районе шести вечера новоизбранные любовники покинули наконец-то хоспис. По договорённости они сделали это с разницей в полчаса, чтобы не вызывать подозрений. Сначала в условленное место, где располагался ресторан, на такси выдвинулся пастор, а потом и Юля. Заведение также было выбрано подальше от района – во избежание свидетелей их рандеву.
– Сто лет не была в нормальном ресторане, – призналась девушка.
– Я, честно говоря, тоже. Да и поводов особо не было. Может, выпьешь что-нибудь?
– Я, может быть, и не против, конечно, но вряд ли малыш будет в восторге от такой идеи, – пошутила Юля.
– Ой, прости. Постоянно забываю про твоё положение. Ни в коем случае не хотел бы причинить вред тебе или ребёнку!
– Расслабься. Всё хорошо. Можно выпить какого-нибудь сока. Тебе понравилось сегодня?
– Да. Всё прошло здорово. Мне кажется, что дети были счастливы. Ну а твой показ мод вызвал какой-то фурор просто. У тебя невероятный талант ко всем этим вещам! По крайней мере я был восхищён, глядя на всё это!
– Да брось! Ничего неординарного там не было. Мы с девчонками ещё в школе постоянно участвовали в подобной самодеятельности. Всякие там конкурсы а-ля «мисс чего-то там». Славное время было, конечно.
– Убеждён, что в таких конкурсах на призовых местах всегда была некая Юлия. Не знаю, как вас по батюшке величать, – с улыбкой предположил Дмитрий.
– Владимировна… ну, кое-какие достижения были, конечно, но добыты они были в тяжёлой конкурентной борьбе, – с усмешкой ответила она. – Конкуренция была всё же бешеная, как-никак.
– Тем слаще вкус победы, не так ли?
– Всё так, Дмитрий Олегович. Всё так.
– И всё же моё предложение остаётся в силе, Юлия Владимировна.
– Вы о чём?
– О посещении моей скромной обители, – как-то плавно перешёл на флирт пастор.
– Это очень заманчивое предложение. Но вы же в курсе, что дома меня ждёт голодный супруг?
– Он может с лёгкостью позаботиться о себе сам и приготовить что-то вкусное. Разве нет?
– Разве да, – после непродолжительной паузы ответила Юлия Владимировна.
Спустя пятнадцать минут они сидели на заднем сиденье такси и страстно целовались. На этот раз было решено поехать на одной машине, чтобы подольше насладиться присутствием друг друга. Так как большинство в это время года уезжает за город на дачи, то в столице становится на дорогах более свободно. Практически без пробок наши герои добрались до дома пастора чуть менее, чем за час.
Выйдя из машины, Дмитрий Олегович сначала осмотрелся по сторонам, а потом подал руку Юлии и, не выпуская её, быстро прошмыгнул в подъезд. Дом, в котором жил пастор, представлял из себя старенькую советскую хрущёвку. Находился он на противоположном конце округа, в котором жила и Юлия. Отсюда до церкви было около двадцати минут пешком. Перед тем как зайти в подъезд, девушка поинтересовалась:
– Почему под окнами так всё утоптано?
– Да тут недавно случай был трагический. Какой-то мужичок после попойки, видимо, взял в заложники жену и ребёнка. При этом он был ветеран войны вроде как.
– Какой кошмар! А зачем? Что он хотел?
– Да кто ж его знает? Я не вникал особо в подробности происходящего. Думал, ты в курсе этой истории. По всем каналам местным говорили об этом.
– Не в курсе. И чем всё закончилось?
– К сожалению, самоубийством парня. Не вынесла душа страданий, по ходу. Хотя я и приглашал его к нам неоднократно.
– А жена с ребёнком что?
– Они не пострадали, слава Богу.
И вновь фантазия Юли начала рисовать тревожные образы в сознании. Представила себя на месте супруги покойного – и у неё аж пробежали по спине мурашки. Хотя Саша никогда не проявлял признаков насилия по отношению к ней, но кто знает, чем могла обернуться для него новость о её измене. Вся эта история довольно сильно смазала вечер.
Сама квартира была расположена на третьем этаже – аккурат напротив той, в которой развернулись трагические события, о которых поведал Дмитрий. Состояла она из двух комнат, кухни, кладовки и совмещённого санузла. Попав туда, вряд ли можно было бы сказать о том, что там жил пастор протестантской церкви. Внутри всё выглядело довольно скромно, но достаточно чисто и уютно. Особенно для холостяцкого образа жизни. На диване и креслах не валялась грязная одежда, как это обычно бывает в таких случаях. Носки, трусы, брюки и прочая одежда либо, постиранная, висела на балконе, либо, выглаженная, находилась в шкафу. Грязная же лежала в корзине для белья в ванной. Кровать в комнате была заправлена. Посуда на кухне вымыта, за исключением тарелки и вилки, которые лежали в раковине. Можно даже было подумать, что хозяин подготовился для встречи гостей, как это обычно бывает у нас в стране. На полу был выстелен паркет, на котором в прихожей лежал небольшой коврик. Там же был гардероб в виде стенки с фурнитурой для одежды и узкого шкафа с зеркалом. На стенах были поклеены обои пастельных тонов. В общем, квартира представляла собой своего рода переходный этап от советского быта к российскому. Вроде как бы ещё оставались какие-то элементы того времени, как, например, массивный шкаф в зале или покрытый лаком стол на кухне. Но уже было приобретено много современных вещей, таких как телевизор, холодильник или стиральная машина.
В общем можно сказать, что пастор не был каким-то аскетом, который ради духовных подвигов готов был жертвовать комфортом, но и какого-то сверхдохода от его деятельности не ощущалось. Поэтому какие-то обвинения по поводу материального обеспечения Дмитрия Олеговича, о которых распускали слухи (в первую очередь охранник ДК), были Юлей отвергнуты, как только она ступила за порог квартиры. Сразу после этого Дмитрий накинулся на неё в страстном порыве и, прижав к стенке в прихожей, буквально впился губами в шею. Но несмотря на подкатывающее всё больше и больше возбуждение, ей никак не удавалось выбросить из головы мысли, связанные с той историей, о которой буквально несколько минут назад поведал пастор. То и дело перед глазами всплывали ужасные картины бывшего военного с оружием в руках, которое он направлял на жену и ребёнка. И хотя ей были неизвестны мотивы такого поступка, больше всего почему-то казалось, что причиной этому послужила измена. Потом в голове начали появляться картины, что в роли того мужика был её муж Саша, а в роли заложников – она сама с дочкой. Всё это время Дмитрий старательно пытался перевести весь процесс в комнату на кровать. Но внезапно девушка скатилась вниз по стене, сев на корточки, закрыла ладонями лицо и заплакала.
– Что? Что случилось? – опешил мужчина.
– Я… я… не могу. Прости, – взахлёб рыдая, ответила Юлия. – Не сегодня… прошу.
– Конечно. Хорошо. Как скажешь. Я не то чтобы настаиваю…
– Мне правда что-то не по себе вдруг стало. Извини, пожалуйста. Видимо, гормоны опять шалят.
Мужчина сходил на кухню за стаканом воды и салфетками.
– На вот. Держи. Попей и отдышись. Всё хорошо. Можем пойти на кухню и попить чаю. Давай я поставлю чайник, а ты пока раздевайся. Ну, в смысле не полностью, а только верхнюю одежду. Ну… это… чёрт… в общём, ты поняла. Хорошо?
– Я, пожалуй, пойду. Прости, пожалуйста, ещё раз, что всё так получилось. Ты ни в чём не виноват. Правда. Это всё гормоны… гормоны…
– Ну давай хотя бы вызову такси в таком случае?
– Спасибо. Не надо. Хочу немного пройтись на свежем воздухе. Одна.
– Тогда отпишись хотя бы, как будешь дома. Чтобы я не волновался.
– Хорошо. Отпишусь, – сказала она и вышла в подъезд, держась за живот и немного покачиваясь от стресса.
***
Рауцер сидел за компьютером в углу тёмной пустой комнаты своей квартиры и докуривал третью сигарету подряд. Уже второй час кряду он изучал глубины так называемого Даркнета. Конечно, визуальная часть страниц довольно сильно уступала тому, что было принято видеть в привычной Сети, но сам контент поражал своим разнообразием. Куча предложений по покупке оружия. От каких-то составных частей и деталей стрелкового вооружения до тяжёлых пулемётов, ручных и даже противотанковых гранатомётов. Какие-то инструкции по изготовлению взрывчатки в любых условиях – от домашних до промышленных. Также инструкции по совершению терактов. Продажа ядов и боевых отравляющих веществ. Далее. Детское порно. На любой вкус. Форумы педофилов, геронтофилов, зоофилов и прочих извращенцев, о которых до этого момента даже Григорич, будучи психиатром, не был в курсе. Ну и конечно же, магазины с наркотиками. Куда без них? Целые витрины с фотографиями и картинками, заваленные кучами разноцветных порошков, таблеток и жидкостей. Бесконечные сорта марихуаны с подробным описанием действия каждого. Форумы с различными рецептами приготовления адских коктейлей. Преодоление «ломки» в домашних условиях. Всякий опыт заместительной терапии и прочее, прочее. Далее. Контрабанда каких-то товаров. Начиная от спорткаров по запчастям и заканчивая модной одеждой. Различное запрещённое вредоносное программное обеспечение и технические средства для хакеров. Всякие мошеннические схемы. Складывалось ощущение, что человек попал в какую-то адскую клоаку, где собрались самые отбросы человечества и предлагают всё то, что цивилизованный мир запретил реализовывать или очень сильно усложнил. Только тут с тебя не требовали различных разрешений, лицензий и справок. Не спрашивали цель приобретения того или иного товара или услуги. Как говорится: «Плати или проваливай – ничего личного». Но на самом деле интересовало нашего героя, конечно же, не это. Вбил в поисковой строке «самоубийства форумы» – на странице отобразилось несколько страниц со ссылками на тематические обсуждения по популярности запросов на русском языке. Пробежавшись по нескольким из таких форумов, Рауцер не поверил своему счастью. Там была куча всякой информации, посвящённой этому. От историй о неудачных попытках суицидов до непосредственно выбора предпочтительного способа, чтобы такие попытки увенчались успехом. А в одном месте вообще были описаны эффективные способы доведения до самоубийства ненавистных тебе людей. Самым удивительным было то, что некоторые страницы были как бы международными, с обсуждениями на разных языках. Некоторые истории Григорич даже не поленился перевести с помощью онлайн-переводчика, чтобы увидеть, какие причины суицидов бывают в других странах. Но ничего резко отличающегося от того, что встречается у нас, не нашёл. За исключением, пожалуй, пары случаев.
Одна из историй была одного мексиканского подростка, которую он оставил на форуме в качестве предсмертной записки. Звали его Карлос. В возрасте 14 лет он стал ярым последователем культа смерти (Санта-Муэрте) после посещения праздника Дня Мёртвых. Молодого человека так впечатлила атмосфера праздника, что он буквально впал в одержимость этим течением. Стал изучать историю и философскую концепцию мировоззрения культа. После чего пришёл к выводу, что жизнь дана людям как испытание для встречи со смертью. Что именно смерть является наградой, которую необходимо получить, отдав эту самую жизнь. И чем быстрее это случится, тем быстрее его душа сольётся с бескрайним морем блаженства, дарованного смертью. И только самые достойные и бесстрашные удостаиваются этого дара намного быстрее, чем те, кого парализует страх перед ней. И поэтому люди начинают выдумывать для себя разные причины, чтобы оправдать своё жалкое существование, которое, по сути, обусловлено только страхом смерти. Боязнь встретиться с ней лежит тяжким бременем на человечестве. И именно этот страх является проклятьем жизни. Поэтому в этот самый День Мёртвых Карлос принял решение принести свою жизнь на смертный алтарь, чтобы наконец-то познать благодать бесконечности. Для этого он готовился практически целый год, составляя план, как сделать это более торжественно. Который он также выложил в своей истории.
Всё действо должно было произойти в центральной части небольшого городка Рио-Верде. В самый разгар праздника Карлос должен был забраться на башню местной церкви и совершить акт самосожжения во время запуска фейерверков. С собой у него был рюкзак с пиротехникой, чтобы как можно торжественней выглядело это чудовищное представление. Также специально для этого он спроектировал, а потом сшил специальный костюм. Снаружи он выглядел как традиционный костюм – узкие чёрные брюки с лампасами и широким поясом багрового цвета, чёрная куртка с красочными черепами по бокам на месте карманов и вышитым бело-багровым узором по вороту и рукавам, а под ней чёрная жилетка и кипенно-белая сорочка с длинным рукавом. А на шее был повязан, опять же, багровый платок под цвет лампасов на брюках и узоров на куртке. Ну и, конечно, сомбреро чёрного цвета с белыми узорами черепов по полям и разноцветными черепами на передней части. Но самое интересное скрывалось под костюмом. Под ним проходила разветвлённая система из трубок с зажигательной смесью, которые были подведены к двум ёмкостям в виде грелок, расположенных со стороны спины. Сами трубки были взяты из медицинских капельниц. Такое изобретение необходимо было для равномерного распределения огня по всему телу и создания впечатления, будто бы огонь распространяется изнутри, а не снаружи. На лицо парень нанёс традиционный праздничный грим в виде черепа.
После всех приготовлений молодой мексиканец должен был реализовать эту авантюру на фоне массового фейерверка. Понять, удалось это или нет, было достаточно непросто, но наш герой, терзаемый любопытством, всё-таки решил это сделать. Сначала попробовал найти какую-то новость на отечественных ресурсах, вбивая в поиске название города, дату (по прикидке со статьи форума), праздник и всё, что могло быть связано с этими событиями. Но к сожалению, в русскоязычном сегменте никаких новостей по этому поводу не было. После этого решил поискать новость на иностранных англоязычных ресурсах по аналогии в поисковой строке браузера. Тут тоже успеха не последовало. Ну и последней попыткой было решение попробовать поискать на испанском языке. И – о, чудо! На каком-то мелком местечковом форуме было небольшое обсуждение, посвящённое этому событию. Вставлена ссылка на местный источник Рио-Верде и газетную статью о самоубийстве. А кто-то даже выложил ужасного качества фотографии с горящим телом на башне церкви. Но речь в источнике шла только о попытке самоубийства, а вот увенчалась ли она успехом или нет, было непонятно.
Вторую историю на форуме опубликовал уже свидетель суицида. Аккаунт принадлежал некому Юлиану. С его слов, он был австрийским археологом и долгое время проработал в одном из племён африканской страны. Конкретного названия племени учёный не приводил, так же как и названия самой страны. Но случай был действительно интересный. В общем, как и в первой истории о мексиканце Карлосе, тут речь шла о некоем парне возрастом 21 год, который был представителем культа своего племени. В переводе с языка племени звали его Мотыль. Суть акта самоубийства заключалась в том, чтобы принести себя в жертву богине смерти с целью вызвать её расположение по отношению к общине. Как предполагала религия, в этих краях после такого действа всякого рода болезни, катаклизмы, войны должны были миновать общину и максимально снизить вероятность их появления. Но самым удивительным моментом во всём этом обряде было то, что таких людей, как Мотыль, готовили с детства к такому жертвоприношению. Это была своего рода каста обречённых. Раз в год представитель этой касты совершал самоубийственное жертвоприношение. Система отбора тоже была весьма оригинальной. Сначала проводили обряд поклонения богине смерти, где на протяжении трёх дней готовили всех обречённых, а потом верховный шаман путём жребия отбирал трёх кандидатов. Затем уже наедине с ними проводился обряд, в результате которого духи через шамана выбирали жертву для богини. Но, пожалуй, самым удивительным было то, что для обречённого это было самое большое достижение, к которому стремился такой человек всю свою жизнь. По сути, эта идея и придавала смысл его жизни. Конечно, к этому выводу жители племени приходили не сами, а с помощью той среды, в которой проходило формирование личности и закладывались соответствующие данной роли убеждения. Ещё одним интересным фактом было то, что с точки зрения комфорта обречённые жили, пожалуй, лучше всех в общине. Возможно, за исключением верховных жрецов. У них всегда были самые лучшие условия. Питание, жилищные условия и социальное положение. Одетые в чистую одежду, эти люди выглядели более ухоженными и свежими, чем остальные. Их не привлекали на тяжёлые работы. В основном график состоял из обрядов поклонения в течение дня, ухода за алтарём и прочими атрибутами культа, а также подготовки обрядов, которые проходили в начале и конце недели, и помощи жрецам в проведении этих мероприятий. Также в обязанности входило воспитание следующих поколений касты.
С рассказа Юлиана, в племени были уже довольно взрослые индивидуумы, которых удача долгое время обходила стороной. Таких было три человека. Два мужчины – сорока трёх и сорока пяти лет соответственно, – а также одна женщина тридцати девяти лет. Такие считались в касте долгожителями и отвергаемыми богиней смерти. Считалось, что общение с ними приносит неудачу, и поэтому многие сторонились их. По этой причине большинство стремилось как можно скорее выполнить свой долг и наконец-то закончить этот бренный земной путь. Сам же обряд проходил в день весеннего равноденствия. Точнее – заключительная его часть с непосредственно самоубийством обречённого.
Но вернёмся к главному герою истории – Мотылю. После трёхдневного обряда, на котором проводились окуривание избранного и всякие шаманские приготовления, наступал день Х. В этот день на Мотыля была надета специальная одежда – голубая туника с горизонтальными белыми узорами в виде иероглифов. На руки и ноги надевались специальные золотые браслеты с аналогичными узорами, которые призывали богиню смерти принять в дар жизнь обречённого, которые потом снимались с тела и передавались следующему избранному. Браслеты, кстати, надевались сразу после избрания на роль жертвы. Это была своего рода печать. После этого на лицо был нанесён специальный грим в виде белых и жёлтых горизонтальных полос, начинающихся на лбу и заканчивающихся на шее. Внутри белых полос было ровно двадцать четыре жёлтых точки, что символизировали количество временных отрезков в году – наподобие наших месяцев. А внутри жёлтых по шесть белых, которые символизировали аналог времён года в племени. В таком торжественном виде Мотыль должен был совершить обряд жертвоприношения. Заключался он в том, чтобы забраться на высокий утёс и броситься вниз, где располагался заранее приготовленный алтарь в виде плоских валунов, раскрашенных в жёлто-белые цвета с точками по аналогии грима на лице парня. Где-то за час нужно было подняться на высоту и ждать команды от верховного жреца о готовности к прыжку. Произойти это должно было на закате с последним лучом солнца, ибо считалось, что именно тогда смерть вступает в свои владения. До этого времени происходил обряд песнопения и танцев под шаманские заклинания. В условленный момент все резко затихали, и шаман подавал знак в инструмент наподобие горна – и тогда Мотыль должен был совершить ритуальное самоубийство. Превозмогая дикий страх, от которого по всему телу распространялась дрожь, он не спеша встал с камня. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы унять сердцебиение, и потихоньку начал ускоряться в сторону обрыва. Добежав до края, резко оттолкнулся от него и, словно тряпичная кукла, рухнул на каменную плиту. Правда, часть тела осталась на земле, не долетев до камня. Но Мотылю повезло, и он скончался практически мгновенно благодаря мощному удару головой о каменный выступ, который размозжил ему череп. Кровавый след с фрагментами мозга разлетелся на два метра от места удара. Всё это время в племени стояла гробовая тишина, для того чтобы богиня смерти в полной мере оценила ту жертву, которую ей преподнесли. Длилось это где-то около двух часов. Жителям запрещалось говорить между собой, и всё делалось молча. Разрешение вновь разговаривать давал шаман, снова с помощью своего горна. Тело жертвы забирали только на следующее утро и хоронили на отдельном кладбище, которое было также местом поклонения мрачной богине. Иногда бывало так, что жертва умирала не сразу, а на протяжении долгих часов. И даже доживала до утра, когда приходили хоронить тело. В таких случаях жертву добивали при помощи специально изготовленных копий, которые предназначались исключительно для этих целей. И занимались этим только представители касты обречённых. Эти случаи считались крайне несчастливыми, трактуясь так, что богиня отвергла жертву и не расположена к племени. Также бывали из ряда вон выходящие случаи, когда обречённый не был готов в самый ответственный момент совершить акт суицида. Тогда соплеменники забивали такого человека до смерти камнями, а тело впоследствии сжигалось. Потом прах развеивали над утёсом и предавали имя забвению с последующим проклятием рода. Для того чтобы избежать таких ситуаций, всегда был запасной обречённый для свершения обряда. Но такое происходило крайне редко.
