Леонид Т
Золото червонных полей
– Закрыто! Слышите меня?! Тут закрыто!
– Пожалуйста, братья и сёстры! Давайте соблюдать спокойствие! Оставайтесь на своих местах! Сейчас вызовем пожарных и будем следовать их инструкциям! – сказал проповедник в микрофон и спрыгнул с ним со сцены, чтобы меньше ощущать гарь. Потом он набрал пожарных и сообщил им о ситуации.
Лена с Юлей, прикрывая дыхательные пути влажной тканью, не выдержав, тоже проследовали ближе к выходу, где толпа прихожан, включая мужа Елены, уже пыталась выломать запертые двери. Дмитрий Олегович всё это время рвал горло в микрофон, чтобы пресечь попытки открыть двери. То же самое делала Ленка, чтобы позвать к себе мужа. Открывать двери категорически запретил оператор спасательной службы по телефону. Но люди не слушались. Поэтому, когда проповедник увидел Юлю с подругой, направляющихся к выходу, то добрался до них и, крепко схватив девушек за руки, повёл за собой, усадил на пол между рядами ближе к сцене и решительно произнёс:
– Сидите здесь и не высовывайтесь! Будет совсем тяжко – ложитесь на пол!
Юлию настолько сковал страх, что ей даже не удавалось сейчас что-то возразить или задать какой-то уточняющий вопрос. В ушах раздавались глухие звуки ударов в дверь ломящейся на выход толпы. Пастор вернулся к микрофону и, сидя под сценой, кашляя, пытался вразумить людей, чтобы остановить их. Повернув голову в сторону противоположного края сцены, Дмитрий увидел напротив неё стол с пультом звукооператора и, ползком добравшись до него, выкрутил уровень громкости на максимум. Снова стал призывать всех в микрофон отойти назад и дождаться пожарных. На некоторых это подействовало, и они отошли к первым рядам, где составили компанию девушкам и другим прихожанам. Но многие продолжали ломиться на выход. Тогда пастор что есть мочи закричал про запасной выход и указал рукой в его сторону за сценой. Сделано это было исключительно для того, чтобы отвлечь внимание людей на другой выход и немного разгрузить проход. Ведь мужчина прекрасно знал, что запасной выход был давно заколочен и закрыт на замок, после того как в здание позапрошлой зимой проникла кучка пьяных бомжей, которых охранник с утра нашёл спящими прямо на креслах в концертном зале. С тех пор запасной выход отпирали только перед проверками, хотя руководитель даже заложил в смету хозяйственной деятельности на текущий год установку новой двери на электромагнитном замке. Но установку планировали произвести ближе к отопительному периоду, учитывая опыт с проникновением бомжей. А на лето было важнее купить газонокосилку. Клич пастора снова возымел действие, и часть толпы метнулась выламывать уже другую дверь. Но, к своему ужасу, он увидел, что двери к главному выходу уже практически вынесли и языки пламени жадно рвались к ним, облизывая дверные створки сквозь широкие щели. Отчаявшись, Дмитрий Олегович пополз к Юлии с Леной, которые лежали вдоль рядов и дышали сквозь смоченные лоскуты ткани, периодически кашляя в них и вытирая слёзы.
– Ох, не так я себе представлял крещение огнём, Господи! Ох, не так! – вслух произнёс дрожащий от страха мужчина, направляясь к девушкам.
– Я не хочу! Я не хочу-у-у! – взахлёб рыдая, шептала Юля. – Я не хочу умирать! Слышишь! Прошу! Боже, услышь меня! Прошу, спаси нас! Спа-а-аси-и-и!
– Он слышит, Юлечка! Он слышит тебя! – приобнял Дмитрий девушку, чтобы утешить. – Он нас спасёт! Обязательно спасёт! Верь Ему! И ты, Лена, верь! И я буду верить!
– Я верю, Дмитрий Олегович! Я верю! – из последних сил прокричала Ленка, поливая подругу из бутылки. – Юля! Юлечка! Не отключаться! Бог спасёт нас! Держись!
– Господи, спаси нас! Отец Небесный! Иисус! Явись до нас! Крести огнём, но оставь во плоти, дабы свидетельствовать о милости Твоей среди детей Твоих! Аллилуйя, драгоценный Господь! Аллилуйя! – старался не терять самообладания Дмитрий Олегович и уверенно читал молитву.
Пламя уже ворвалось в концертное помещение, и первые пять человек, кто стоял у него на пути, валялись с тяжёлыми ожогами возле выхода и стонали. Другие в ужасе разбежались, кашляя и задыхаясь. Основной выход был фактически заблокирован. Огонь стремительно распространялся и покрывал собой первый ряд кресел со стороны выхода. Едкий дым фактически полностью заполнил собой помещение. Удушье ощущалось всё сильнее и сильнее. Лёгкие фактически наполнялись одним угарным газом.
– Я не хочу-у-у! Не хочу-у у-ми-рать! – из последних сил на выдохе произнесла Юля и отключилась. Следом за ней отключился Дмитрий Олегович, не договорив молитву, а потом и вконец обессиленная Ленка в попытках раскачать подругу.
***
Саня Иванов проснулся в субботу ближе к полудню с жутким похмельем. И открывать глаза было последним, что ему хотелось в этот день, несмотря на прекрасную солнечную погоду.
«Лучше бы я умер во сне», – подумал он, глядя на экран телефона, чтобы узнать время. Там же он снова увидел вчерашнее SMS от шефа, и на душе стало ещё паскуднее. В памяти возникали фрагментарные воспоминания вчерашнего вечера. Как супруга говорила что-то о разговоре с Константином Михайловичем. Об отказе от отпуска и ещё о каких-то обвинениях. Голова раскалывалась, и мужчина сделал усилие, чтобы встать с кровати. Наконец-то сменив положение с лежачего на сидячее, опустив ноги на пол, Александр боковым зрением увидел под собой две бутылки пива и стакан. Не поверив своим глазам, он начал искать какой-то подвох во всём этом. В раскалывающейся голове даже промелькнула мысль, что Юля решила его отравить.
– Ай! Да плевать! Ты только что мечтал сдохнуть! – сказал сам себе Санька и, с хлопком открыв бутылку, начал жадно глотать её содержимое. Отпив где-то две трети, он остановился, сделал глубокий вдох, задержал дыхание на несколько секунд и с облегчением выдохнул. Спустя где-то пять минут в комнату зашла супруга и села на край кровати.
– Спасибо, – коротко произнёс муж, слегка приподняв бокал с пивом в руке.
– Не за что.
– Что дальше?
– Не знаю. Может, хочешь рассказать мне что-то? – спокойно поинтересовалась она.
– Хочу. Но не сейчас. Позволь мне собраться с мыслями сегодня.
– Когда?
– Давай завтра.
– Завтра я иду в церковь.
– Давай после неё.
– Хорошо.
С этого момента они больше не обмолвились ни словом вплоть до вечера воскресенья, когда Юля ушла в Церковь. Впервые за долгое время Саня был благодарен супруге за то, что та не стала в очередной раз выносить мозг и усугублять ситуацию, а в какой-то мере даже поняла его. С другой стороны, парень уже так привык к скандалам, что такое поведение вызывало некоторое опасение. Как нужно было реагировать в данный момент? Что говорить? Что скрывать? В любом случае, сейчас он пребывал не в том состоянии, чтобы рефлексировать на эту тему. К тому же было время всё обдумать до завтрашнего вечера. А пока им было принято решение закрыть вопросы по работе. Для начала нужно было официально оформить больничный, чтобы не поставили прогулы и в крайнем случае не уволили по статье. Потом подумать над чёртовой объяснительной. Меньше всего ему хотелось вспоминать ту ситуацию. Ибо возникало мощнейшее чувство стыда и страха быть униженным, когда над ним будут насмехаться все коллеги, которые узнают про интимную переписку. Ему даже пришла в голову мысль сменить работу. Но так или иначе, взаимодействовать с руководством или коллегами всё равно придётся. И эта тема никак не могла бы обойти их всех стороной. А делать вид, что ничего не произошло, пожалуй, выглядело ещё более глупым.
По итогу Александру не пришло ничего более подходящего на ум, как купить этот злополучный больничный. Поискав в интернете подобную услугу, он дозвонился по указанному номеру и договорился о встрече. Жене на этот счёт тоже решил пока что ничего не сообщать. Встреча должна была состояться на противоположном конце Москвы в каком-то офисном здании. Добравшись до места, наш герой с удивлением обнаружил, что это была промзона, которая раньше была территорией какого-то крупного предприятия. Теперь же здесь находилось множество всяких сомнительных фирм, арендующих помещения. Долго блуждая между зданиями, Саня наконец-то нашёл нужный корпус и строение. На первом этаже были яркие указатели всяких организаций. Нотариусы, адвокаты, агентство недвижимости, туристическое агентство и т. д. Нужная ему контора располагалась в подвальном помещении.
– Вот тебе и офис! – спускаясь по узкой лестнице, с сарказмом произнёс он.
Сам «офис» представлял из себя маленькое помещение с оргтехникой и канцелярией. Сотрудником оказался какой-то кавказец, который попросил клиента написать все данные, необходимые для оформления больничного. Спустя пятнадцать минут Санёк покинул помещение с заветным бланком. Ему оставалось только поставить в нём даты. Чтобы не наглеть, решено было взять «больничный» на неделю. К тому же из-за них сильно проседала зарплата. Теперь оставалось самое неприятное – написать объяснительную. Ну, или хотя бы поразмыслить, что написать в ней. При одной мысли об этом всём у него снова возникало мощнейшее чувство стыда и страха. Чтобы хоть как-то заглушить эти чувства, молодой человек решил зайти в забегаловку, которая располагалась недалеко от промзоны, и перекусить. На ум пришло осознание того, что он очень давно не выбирался за пределы собственного района.
Заведение представляло из себя небольшое кафе грузинской кухни. Внутренний интерьер не выделялся чем-то привлекательным. Несколько столов, покрытых белыми скатертями из полиэтилена, расставленных вдоль светлых отштукатуренных стен. Барная стойка находилась напротив стены со столами, и над ней висел небольшой телевизор, по которому шёл какой-то футбольный матч. Но меню здесь было весьма разнообразным, что удивляло. Блюда предлагались не только грузинские, но и вполне традиционные, типа борща со сметаной или рассольника. Тем не менее выбор пал именно на блюда кавказской кухни. Мужчина принял решение заказать себе по паре хинкали с разной мясной начинкой – свиной, бараньей и говяжьей, – а также хачапури с сыром.
– А что изволите пить? – поинтересовался официант, после того как записал в свой блокнотик основные блюда.
– А у вас есть какой-нибудь лимонад местный?
– Да. Есть домашний лимонад. А не хотите ли отведать что-нибудь покрепче? – Официант чуть наклонился к уху Александра и добавил: – Есть домашняя чача. Невероятно вкусная. Все, кто пробовал, в восторге!
– Я, пожалуй, воздержусь на сегодня. Просто лимонад, пожалуйста, – любезно отказал Саня. – Постойте, а можно у вас попросить ещё листочек и ручку?
– Да, конечно, – сказал официант, вырвал из своего блокнотика листочек и дал свою ручку.
– Нет-нет. Можно листок формата А4, пожалуйста?
– А! Понял! Сейчас всё сделаю.
Пока готовились блюда, Саша сидел за столом над чистым листом бумаги и, подперев голову рукой, думал над текстом объяснительной. Всё, что ему удалось осилить, – лишь шапка документа, где были указаны Ф.И.О. и должность руководителя, кому адресовалась объяснительная, а также от кого с теми же данными. Ну и посередине большими красивыми буквами красовалось название документа. Молодой человек специально писал максимально старательно и разборчиво, как бы затягивая процесс, чтобы максимально долго не доходить до сути в надежде на то, что к этому времени ему уже принесут долгожданный обед. Но обед не несли, отчего Александр начал нервничать. Казалось, что мысли не идут из-за ощущения голода, поэтому сложно было сконцентрироваться. Сначала принесли охлаждённый лимонад, в котором плавали кусочки льда и мяты. Хоть после выпитых бутылок пива похмелье уже не так сильно беспокоило нашего героя, тем не менее холодный лимонад снял сушняк и в целом подействовал живительно. Отпив приблизительно треть от стакана, он отставил его в сторону. Спустя ещё минут десять наконец-то подали хачапури, а ещё минут через пять подоспели и хинкали. Всё это выглядело невероятно аппетитно. Хачапури с тонкой нежной коркой, покрытой расплавленным сыром, буквально таяло во рту с густым наваристым мясным бульоном из огромных хинкали, из которых при надкусывании шёл ароматный пряный дымок. Всё это поглощалось с невероятным наслаждением.
«Какое-то гастрономическое блаженство», – подумал Саша.
Обед подошёл к концу. Официант забрал посуду и столовые принадлежности. На столе остались только стакан с лимонадом, ручка и листок бумаги.
«Хоть натюрморт пиши», – усмехнулся про себя Иванов и снова стал думать над текстом. Самое отвратительное во всём этом заключалось в том, что нельзя было сослаться на алкогольное опьянение, под которым он, по сути, и вытворял все эти неадекватные вещи в виде посещения разных сомнительных ресурсов с интимной перепиской. И если бы в устном общении коллеги, посмеявшись, всё-таки вошли в положение при такой причине, то в случае с руководством такое точно не прокатит. А даже, наоборот, признаться в употреблении алкоголя – значит ещё больше засадить себя. Снова на парня накатила саможалость. Спустя двадцать минут после приёма пищи он продолжал сидеть и пялиться в листок, будто гипнотизируя его. Закончился лимонад. Официант забрал со стола пустой стакан и поинтересовался:
– Вам что-нибудь ещё?
– Да. Можно ещё лимонада?
Прошло ещё двадцать минут. Снова кончился лимонад. На листке так ничего и не появилось. Снова подошёл официант. Снова забрал пустой стакан и снова поинтересовался:
– Вам что-нибудь ещё?
– Да. Можно ещё лимонада? И… давайте всё-таки попробую вашу чачу, – спустя непродолжительную паузу, будто всё ещё сомневаясь, добавил он. – Граммов сто. Хотя нет. Давайте сто пятьдесят.
Пока официант готовил напитки, к саможалости нашего героя добавились угрызения совести и стыд. Ведь с утра для себя он принял решение больше не употреблять алкоголь до тех пор, пока не разгребёт накопившиеся проблемы. Но эмоции подталкивали к другому решению. В пользу употребления. Поэтому после выпитых ста пятидесяти граммов последовало ещё сто пятьдесят, но предварительно он всё-таки смог выжать из себя два предложения в объяснительной:
«Простите меня. Я виноват».
Затем на документ попали капли масла с овощной закуски и селёдки, которые были заказаны ко второй порции алкоголя. Саша попытался стереть его салфеткой, но размазал ещё больше и в итоге просто тихо расплакался, прикрыв глаза ладонью. Потом со злости смял этот листок и отшвырнул от себя, словно там написано нечто омерзительное. Спустя несколько минут проходивший мимо официант поднял скомканную бумагу с пола, чтобы выбросить, но уже достаточно сильно захмелевший мужчина остановил его.
– Отдай сюда! Я сам выброшу! Лучше принеси счёт!
Забранный у официанта листок он зачем-то попытался разгладить на столе и, свернув, убрал в задний карман джинсов.
***
На следующее утро Саня вновь мало что мог вспомнить с предыдущего дня, начиная с момента, когда покинул злосчастную забегаловку. Более того, одолевало очередное невыносимое похмелье, и в глубине души он всё же надеялся на чудо, что жена снова преподнесёт ему сюрприз в виде пары бутылок холодного пивка. Но чуда не произошло. А вот сюрприз всё-таки был. Когда он попытался встать с кровати и посмотреть, не стоит ли на том же месте, как и вчера, пиво, то мгновенно пожалел о пробуждении. На полу лежали больничный и скомканная объяснительная.
А буквально за час до этого у Юлии состоялся телефонный разговор с его начальником касательно той самой объяснительной.
– Так за что он просит прощения у вас, Константин Михайлович? – второй раз поинтересовалась девушка у руководителя мужа, который явно старался уйти от ответа и сменить тему на состояние её здоровья в связи с беременностью.
– В общем, Саша… как бы это сказать… – заминался Константин Михайлович, старательно подбирая слова. – Иногда пользовался рабочим компьютером не совсем по назначению.
– Что вы имеете в виду?! Константин Михайлович, в любом случае я от вас не отстану!
– Ну… пару раз он позволил себе посетить сайты …эмм… эротического содержания, в общем-то. Ну, и служба безопасности обратила на это внимание. Я попросил его написать объяснительную, чтобы как-то вразумить. Но вы не беспокойтесь. Это дальше наверх не уйдёт, и всё останется исключительно между нами.
– Боже! За какого же осла я вышла замуж! Ну как так-то меня угораздило?! – начала причитать она, впадая в испанский стыд. – Ладно. Спасибо, что ввели меня в курс дела. До свидания.
После этого супруга бросила бумажки рядом с кроватью храпящего мужа и начала собираться на богослужение. Ей не хотелось устраивать очередной скандал и выяснять отношения. Да и ситуация не казалась ей такой критичной на первый взгляд. Ведь она не знала конкретики о тайной переписке супруга, а его начальник описал всё в общих чертах. Больше всего Юлю раздражал тот факт, что всё это происходило за рабочим местом, и не укладывалось в голове, что Саня не понимал об элементарной предусмотрительности. Что все эти подробности легко отслеживаются службой информационной безопасности. Ей и в голову не могло прийти, что её супруг может быть таким недалёким. От вида спящего мужа возникало какое-то неистовое пренебрежение вперемешку с отвращением к нему. Будто бы его образ окончательно утратил мужское начало. Но если раньше такое состояние Александра вызывало у неё некую жалость и возникало желание как-то поддержать и позаботиться о нём, то теперь этого абсолютно не наблюдалось. Поэтому, чтобы не вступать в разговор, Юля постаралась как можно быстрее покинуть квартиру после всех приготовлений для похода в церковь.
Саше же, в свою очередь, тоже абсолютно не хотелось сейчас контактировать с женой. Поэтому он тупо лежал в кровати до того самого момента, пока за ней не захлопнулась входная дверь. Проводив её взглядом через окно, парень надел обувь и выскочил в магазинчик, который размещался в соседнем доме, чтобы купить себе пару банок пива на опохмел. Больше всего он боялся вечера и возвращения жены. Ведь ко всему прочему нужно было придумать историю, за что он просит прощения в этой чёртовой объяснительной, которую зачем-то приволок вчера по пьяни домой. За это он мысленно проклинал себя. А саму объяснительную решил написать позже, благо ещё была неделя больничного до выхода на работу.
Наступил вечер. За это время супруг успел подготовиться. Впервые за долгое время убрался в квартире. Помыл всю посуду. Сходил в магазин за продуктами и приготовил вкусный ужин. А также привёл в порядок внешний вид – сходил в душ и побрился. И даже сбегал жене за цветами, которые аккуратно поставил в вазу. Время шло. Жены всё нет.
«Наверное, обиделась всё-таки», – подумал супруг и продолжил ждать. Восемь вечера – жены нет. Девять вечера – жены нет.
– Решила мне отомстить, что ли? – вслух поинтересовался Александр и взял в руки телефон, чтобы посмотреть, не приходило ли каких сообщений. Не приходило. На какое-то мгновение появилась мысль позвонить Юле, но, осмотрев все приготовления вокруг, не стал делать этого.
– Хоть бы о ребёнке подумала, курица такая! Ну, раз не хочешь по-хорошему – будет по-плохому! – глядя на часы, вновь сам себе сказал Саня и плеснул в стакан коньяку, который предусмотрительно был закуплен вместе с цветами для храбрости в грядущем разговоре с женой.
В это же самое время Юлия, кашляя, прикладывала мокрую ткань ко рту, лёжа между рядами кресел в полном едкого дыма концертном зале ДК. Их с Ленкой сумочки остались лежать на креслах ближе к выходу.
– Вот же стерва какая! – выругался уже изрядно захмелевший Иванов, когда на часах время перевалило за одиннадцать вечера. – Ну ладно! Так уж и быть! Будь по-твоему, дорогая! Я сделаю это, но только ради нашего ребёнка! Ради него!
Взяв в руки телефон, молодой человек набрал жену, но ответа не последовало.
– Ну же! Давай! Бери, сучка такая! – снова и снова названивал Санёк.
После десяти или двадцати попыток дозвониться в его опьяненном сознании стали возникать картины измены жены с пастором церкви. Как они вдвоём сейчас ужинают в каком-нибудь ресторане или даже у него дома. А может быть, она поехала с ними в отель? Сидят вместе и смотрят, как упорно Санька пытается дозвониться до неё, и смеются над этим. Опускают какие-нибудь шуточки в его адрес. А может быть, даже занимаются сексом и тупо не слышат телефон, лежащий у жены в сумочке, которая, в свою очередь, осталась в прихожей. Или, может быть, это происходит прямо в туалете ресторана? «Юлю всегда раньше заводили такие экстремальные места», – вспоминал муж. Да и вообще, всё это могло происходить прямо в здании ДК. Пьяный мозг Саши лихорадочно перебирал места, где жена могла изменять ему с пастором. Таких мест с ходу можно было набрать с десяток. Образы становились всё ярче. Мозг уже выдавал мелкие детали вплоть до элементов интерьера, одежды и поз, в которых занимались сексом любовники в его воображении.
А тем временем Юля была уже без сознания в охваченном пожаре ДК. Так же как и Дмитрий Олегович с Леной. А Максим Игнатьев покинул здание и закрыл за собой входную дверь на ключ. Тот самый, связку с которым он вытащил у охранника. Впоследствии связку ключей он предусмотрительно выбросит в реку, прогуливаясь по ночному городу перед поездкой на врачебную комиссию.
Муж же метался в приступе ревности и не знал, что делать. То ли ехать искать голубков по тем местам, которые рисовал в припадке мозг. То ли взять ещё алкоголя и снова напиться до беспамятства, хотя мужчина и так был изрядно пьян. То ли просто постараться отвлечься от этой паранойи дома.
Внезапно, словно какое-то наваждение, к нему в голову приходит мысль, как можно исправить ситуацию. Вместо мыслей об измене жены молодой человек решил переключиться на воспоминания интимной переписки с Маргаритой.
– Думаешь, одна у нас тут умеешь мстить? – со злобной ухмылкой задал он вопрос как бы жене и запустил руку в штаны. Закрыв глаза, Саня детально начал вспоминать подробности тех пикантных переписок. Образы девушки, локации, позы, стоны в сообщениях. Всё больше и больше возбуждаясь. После оргазма мужчина в очередной раз пытался дозвониться до жены, и когда спустя какое-то время снова подкатывала ревность, ритуал повторялся снова. После третьего раза глубокой ночью наш герой наконец-то отключился.
***
Третье утро подряд началось с уже привычного похмелья. Конечно же, ни о каком пиве под кроватью думать не приходилось. Но даже сквозь такое скотское состояние Александр почувствовал сильнейшую тревогу, граничащую с паникой, после внезапного осознания, что жены всё ещё нет дома.
«Может, куда-то уже ушла?» – подумал он и с трудом встал, чтобы определить, возвращалась она ночью домой или нет. Никаких следов возвращения найти не удалось, и паника начала усиливаться. В суматохе по квартире начались поиски телефона.
– Куда же я его вчера положил? – уже вслух задал себе вопрос мужчина.
Спустя минут пять телефон был найден на кухонном подоконнике. На экране было уведомление о трёх пропущенных вызовах с неизвестного номера и одном сообщении с него же:
«Здравствуйте! Вас беспокоит дежурный врач НИИ скорой помощи. Ваша супруга у нас. Перезвоните, как сможете»
Дрожащими руками молодой человек набрал номер.
– Здравствуйте! Я муж Ивановой Юли. Сообщение от вас пришло с просьбой перезвонить.
– Да! Здравствуйте! Поступила ночью с ожоговыми поражениями тела и отравлением дыхательных путей продуктами горения. Вытащили из пожара. Сейчас находится в отделении реанимации.
– Я сейчас буду!
– Это как хотите. Но попасть к ней в любом случае не получится. Я бы рекомендовал дождаться перевода из реанимации и тогда уже приезжать, чтобы не сидеть в холле. И не забудьте взять паспорт.
– В каком она сейчас состоянии?
– Это вам сообщит лечащий врач или заведующий отделением. И не по телефону.
Этот звонок был словно холодный душ для Александра. От паники отравленный накануне алкоголем мозг не мог выдать чёткий алгоритм последующих действий. Мысли путались. Что делать дальше? Одеваться? Вызывать такси? Бежать в магазин опохмелиться? За последнюю мысль Саня сам же пристыдил себя:
«Какой ещё, нахрен, опохмел, придурок?!»
Немного собравшись, он сначала всё-таки вызвал такси, а потом, забежав в ванну и остудив голову под холодной водой, стал быстро одеваться. Машину он уже дожидался возле подъезда. К его сожалению, подъехала какая-то старая колымага с насквозь прокуренным салоном. Таксистом оказался пожилой человек с зажатой сигаретой в губах. Сев на переднее сиденье, Саня сразу же открыл окно со своей стороны. На протяжении практически всего пути таксист не смолкал ни на минуту, при этом интенсивно жестикулируя с сигаретой в руке. Разговор в основном шёл на политические темы. И всё это время нашему герою очень хотелось грубо сказать, чтобы мужик наконец-то заткнулся и ехал спокойно. Глядя на этот бесконечно дымящийся окурок, молодой человек представлял себе, как во время пожара дым попадал в лёгкие Юли, а потом его производные через пуповину – и их ребёнку. Как они вместе травятся едкими выбросами и ничего не могут с этим поделать. Как супруга, задыхаясь, зовёт на помощь. От этих мыслей Саня сам закашлял и всё-таки, набравшись мужества, произнёс:
– Могу я попросить вас затушить сигарету и включить радио?
– Да без проблем, дружище! – сказал водитель и увеличил громкость магнитолы, из которой диктором доносились новости:
«Вчера вечером на севере Москвы произошёл пожар в Доме культуры, где проходило собрание местной протестантской церкви. По предварительным данным, погибли 16 человек. Ещё 23 в тяжёлом состоянии доставлены в отделение реанимации. Причины возгорания выясняются».
После услышанной новости Иванов не находил себе места, сидя в пассажирском кресле. Казалось, что чёртов таксист специально еле тащится, останавливаясь перед каждым светофором, которые наш герой мысленно проклинал вместе с водителями, то и дело влезающими перед ними на пути. Понимая, что от него ничто не зависит, ему всё же хотелось как можно скорее добраться до жены или поговорить с врачами. Страх неведения был невыносим в текущих условиях. На мгновенье ему в голову пришла идея помолиться, когда заметил небольшую иконку на приборной панели водителя.
«Боже! Не знаю, как это делается, но прошу у Тебя помощи в данный момент! Помоги моей жене и мне выбраться из этого ада! Умоляю Тебя! Помоги!»
Не став дожидаться зелёного света, Саня рассчитался с водителем и буквально выпрыгнул из машины на последнем перекрёстке перед входом в медицинское учреждение. Потому как пешком дойти до него уже быстрее, чем подъезжать. Да и очень хотелось вдохнуть наконец-то свежего воздуха без примесей табачного дыма.
***
За пару часов до этого Юля пришла в сознание. Во рту ощущались посторонние предметы, вызывающие сильный дискомфорт. Это была трубка ИВЛ. После попытки пошевелиться и немного привстать по телу пронеслась ужасающая жгучая боль. Голова, левая нога и рука были полностью покрыты бинтами. Боковым зрением девушка заметила проходящую мимо медсестру и начала громко мычать, чтобы привлечь её внимание.
– Пробудилась, моя хорошая? – аккуратно поправляя тонометр, с состраданием произнесла медсестра. – Ну ничего, дорогая. Не переживай. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, – утешая, вторила она дрожащими губами, а когда отвернулась, и вовсе вытерла салфеткой проступившую на лице слезу.
Девушка хотела приподнять руку, чтобы жестом показать звонок на телефон, но с удивлением обнаружила, что она привязана. То же самое было и с остальными конечностями. И только спустя несколько секунд она с ужасом поняла почему. Юля поняла, что у неё нет плода. Невзирая на адскую боль, она в муках начала елозить по кровати и биться в припадке. Сквозь приоткрытый рот девушка мычала чуть ли не на всё отделение, пытаясь произнести слово «где».
– Хде-е-е?.. – вырываясь из пут, задыхаясь в истерике, стонала она. Потом это всё перетекло в какой-то невероятно отчаянный животный рёв. Казалось, что от него вот-вот содрогнутся окна палаты, а оборудование начнёт ломаться и выдавать ошибки и сообщения о неисправностях. Даже те из пациентов, которые были в сознании и не знали о случившемся, догадались, что произошло что-то невероятно трагичное и ужасное. Эта боль вырывалась из самых глубин души, буквально разрывая её на части. Нет. Расщепляя на молекулы или даже атомы. Боль, сметающая всё на своём пути, словно взрывная волна после ядерного взрыва. По сравнению с ней ожоги, которые покрывали сейчас тело девушки, были не сильнее комариных укусов. И у этой боли было название – горе утраты. И пожалуй, нет ничего более ужасного на свете, чем наблюдать со стороны терзания матери, которая потеряла ребёнка. Поэтому остальные пациенты и вроде как приученный к подобным явлениям медперсонал пропустили через себя это горе девушки и никто не посмел возмутиться нарушением чьего-либо спокойствия.
– Ммм… хдде-е-е она?.. – продолжала вопрошать Юля у окружающих, и бинты, которыми она была привязана, всё больше натягивались на руках и ногах. Казалось, что они вот-вот порвутся от такого невероятного усилия такой хрупкой девушки. Наконец-то вернулась медсестра со шприцем в руках, которая удалилась до этого, не выдержав наблюдать терзания молодой девушки.
– Всё потом. Всё потом, – попыталась успокоить Юлю женщина и аккуратно ввела лекарство через катетер на руке. Буквально спустя пять минут её тело обмякло и наступил сон.
– Бедная девочка! Сколько же пережила! – с грустью произнесла медсестра и удалилась.
По прошествии получаса после приезда Александра и остальных родственников пострадавших разместили в специально отведённом помещении для переговоров на первом этаже НИИ. Там же находилась двоюродная сестра Дмитрия Олеговича, которая узнала Сашу и сообщила ему подробности происшедшего:
– Изначально я сама очень хотела попасть на это мероприятие, так как довольно редко пропускаю их. Но в этот день подруга попросила меня посидеть с ребёнком. Я ещё надеялась, что смогу попасть хотя бы с опозданием. Но не получилось. Где-то между восьмью и девятью вечера мне позвонил Дима и сказал, что у них в здании пожар. Срочно позвонив подруге и описав ситуацию, я сказала, что мне нужно ехать к брату с мужем. В общем, спустя час где-то у меня получилось наконец-то добраться до места. Моего мужа в крайне тяжёлом состоянии доставили сюда одним из первых. Ваша супруга, Лена и Дима были без сознания. Им оказывали первую помощь. Пожарные сказали, что их спас охранник. Вытащил на себе. Ценой собственной жизни. Он погиб, когда ушёл помогать остальным. Не рассчитал силы и угорел. Я сначала подумала, что это был Игорь Александрович, который крестился вместе с вашей женой весной, и помолилась за него. Но потом оказалось, что им оказался Михаил Сергеевич. И сначала я не поверила этому. Ведь у Церкви с ним были сложные отношения. Но это был действительно он. Герой! Потом самых тяжёлых пострадавших увезли сюда.
