Лариса Анатольевна Рубцова
Узоры отношений
– Ты ошибаешься, Мэгги. Таких как я, наоборот, очень много. Просто в каждом человеке есть прекрасные и ужасные черты. Какой стороной он повернется к тебе, не известно. Ведь бывает так, что доверчивые женщины любят отъявленных мерзавцев, не замечая зла, которое те сеют вокруг себя. А бывает, что прекрасные черты, такие как: преданность, верность, нежность, так глубоко спрятаны внутри обыкновенного с виду человека, что вытащить их на поверхность удается только одной из тысячи мудрых женщин.
–Николя, ты меня пугаешь. Ты думаешь, что я совсем не умею разбираться в людях?– заинтересовалась Мэгги.
– Думаю, Мэгги, что в должное время придет к тебе понимание, и ты, наконец, увидишь того, кто будет способен понять, принять и любить тебя такой, какая ты есть.
–Надеюсь, что это не будет герцог Рауль он Р.– со вздохом произнесла Мэгги.
Все засмеялись. И разговор пошел опять о вчерашнем событии. Каждый поделился своими впечатлениями о гостях и обычаях. В конце концов, все сошлись на мнении, что жить в Испании совсем не интересно, и пора уезжать.
К обеду стали поступать визитные карточки от гостей, присутствовавших на балу. Прочитав все благодарности и приглашения, Ванесса пришла к ужасному выводу, что ближайшие два – три месяца уйдут на ответные визиты. Это не входило в планы друзей, но деваться было некуда. Пришлось отвечать, и с благодарностью принимать приглашения. Отъезд откладывался на неопределенное время.
Глава 5. Магдалена и Елизавета
Приемы у испанской знати заставили дам пересмотреть весь свой гардероб. Особенно страдала Мэгги. Живя в Америке, она глубоко прониклась воздухом свободы. Условности в поведении ее не волновали. Общаться приходилось с разной публикой, представителей благородных фамилий почти не встречалось, а те, которые были, уже не придерживались строгих взглядов. Старшее поколение еще соблюдало этикет и требовало от молодежи того же, но жизнь брала свое, и молодежь начинала носить короткие юбки, облегающие брюки, жилеты, открывающие талию и глубокие декольте. Все это вызывало у старшего чопорного поколения неприязнь и возмущение. Мэгги пропагандировала своими моделями новое веяние и сама любила носить смелые костюмы и платья, а фасоны ее моделей вызывали восторг у молодежи. Приехав в Испанию, она увидела, что высший свет придерживается умеренных взглядов на одежду, ее костюмы выглядят неуместно, вызывают пересуды и осуждение в этой среде. Каждый раз, когда было необходимо делать очередной визит, Мэгги возмущалась, что надеть ей совершенно нечего. Но вот пришел день, когда ей действительно стало нечего надеть. Они были приглашены на прием к герцогу Альба, там опять собиралась старинная знать Мадрида. Мэгги искала причину, по которой бы она могла увильнуть от этой поездки. Но Ванесса попросила ее этого не делать, а Агнесс строго наказала одеться прилично. Мэгги совсем упала духом, но тут ее обняла Лизхен:
– Пойдем ко мне. У меня еще есть кое-какие платья в стиле сегодняшнего приема. Мы что-нибудь тебе подберем.
Мэгги обняла подругу и они, весело болтая, отправились разбирать гардероб Елизаветы.
Вывалив из шкафа и сундуков все вещи на огромную кровать, они стали все придирчиво рассматривать и раскладывать на две кучи: в одну те вещи, которые совсем не подходили для их целей, в другую те, что могли их спасти в этой ситуации. Много мерили, придирчиво разглядывали, сомневались, и решили, что после всех примерок позовут Ванессу, чтобы она распределила наряды по назначению. Между делом, опять зашел разговор о влюбленном герцоге Рауле фон Р.
– Скажи, Мэгги, почему ты так решительно настроена против Рауля фон Р.? Чем он тебе так неприятен? Согласна, он не самый красивый мужчина на свете, но он достойный, совсем неглупый, интересный собеседник, галантный, к тому же он королевских кровей. Может это и неважно теперь, но все же это говорит в его пользу.
–Если честно, герцог не вызывает у меня отвращения. Просто, я не верю, что он может любить преданно и верно. Он самовлюбленный, самый холодный и надменный мужчина, из всех виденных мною в жизни. А потом, я мечтаю встретить такого, как твой брат, Николя. Когда он появился в нашем доме, то сразу стало так уютно и спокойно. Он замечательный. Жалко, что таких больше нет.
–Знаешь, Мэгги.… Если бы ты знала Николя так, как я его знаю, то вряд ли бы ты захотела за такого замуж. Ты говоришь, что с его появлением в семье стало уютно и спокойно. Я тебе скажу, это потому, что в доме появился хозяин. Николя не паинька, он очень жесткий, даже жестокий человек. Ему нельзя ничего приказать, только он повелевает людьми. Заметь, даже Ванесса слушается его, как маленькая девочка. А мы с тобой для него, все равно, что его дети. Он не делает разницы между нами и своими сыном и дочерью. Филипп и Агнесс для него как младшие брат и сестра. Они ведь тоже подчиняются ему. Ты готова всю жизнь жить в подчинении? Ты уверена, что такой, как Николя, будет позволять тебе жить свободно и независимо?
– Ты не права. Николя никогда не указывал мне, что делать и как поступать. Он очень внимательный и дает свои советы, если только я его об этом попрошу.
– Конечно. Он очень умный, мудрый человек. Он заранее решает за всех окружающих, что им делать и как им жить, и просто направляет их в нужную сторону. Незаметно влияя на выбор. Я стала переписываться с Николя, как только научилась писать первые буквы. Ни разу не было такого, чтобы он не ответил. Его письма всегда были длинными и интересными, в них он рассказывал обо всем, что с ним случилось, и в тоже время дотошно узнавал у меня обо всем, что происходит вокруг меня и наших родных. Николя особенный. Раньше он мне напоминал какую-то машину, а не человека. Только Ванесса смогла снять с него тяжелые доспехи. А под ними оказался наш Николя. Хочешь, я прочитаю тебе некоторые отрывки из его писем? Ты поймешь, что ни мне, ни тебе нельзя встречать на своем пути такого человека. Он просто сломает нас, и сделает то, что ему надо. Но это будем уже не мы.
Лизхен достала из большой шкатулки увесистую пачку писем. Целый час подруги перечитывали друг дружке отрывки из писем Николая Александровича сестре. Мэгги была поражена тем, что узнала о графе. Не пугая сестру, он, тем не менее, не скрывал от нее трудностей своего быта, объяснял, почему совершал те или иные поступки, давал советы, как ей лучше поступить в сложных обстоятельствах. Мэгги читала письма, как увлекательный роман, переживала и чуть не плакала над рассказом о том, как Н.А. чуть не погиб вместе со своими солдатами от голода, когда подвода, груженная провизией, застряла, а потом и утонула в болоте, как он и еще трое добровольцев пробирались к ней по пояс в болотной жиже, чтобы достать оттуда хоть что-нибудь. Иногда ее пугало то, что она узнавала о графе, как он повесил мародеров, за то, что они воровали еду и одежду у раненых. Чем больше она читала писем, тем сильнее росло уважение и восхищение этим человеком, одновременно Мэгги стала понимать, почему Лизхен мягко предупреждает ее и отговаривает от влюбленности в такого человека. Да, только такая женщина, как Ванесса, может стойко держаться рядом с таким мужчиной. Мэгги призналась самой себе, что не обладает ни такой волей, ни такой силой характера, ни такой мудростью, как Ванесса.
– Спасибо, тебе Лизхен, за то, что позволила увидеть твоего брата с другой стороны. Я не стану любить его меньше. Просто теперь, я поняла, что он мне, действительно, как отец. Я чувствую себя защищенной, и … мне очень хорошо. А что касается герцога Рауля фон Р. … подождем… посмотрим, способен он на поступки, … или только на одни разговоры. Как ты думаешь, Николя столько времени проводит с ним, почему?
– Скорее всего, Николя хочет понять, что это за человек. Если он увидит, что со стороны герцога Рауля фон Р. нет никакой опасности для тебя, то позволит ему бывать у нас. А если Рауль не вызовет доверия, он избавится от него быстро и незаметно. Увидим…
– Скажи, Лизхен, а Николя когда-нибудь был влюблен в кого-нибудь до Ванессы?
– Нет. В него многие влюблялись, писали письма, приезжали к нам домой, когда он прибывал в отпуск или на побывку. Подговаривали меня, чтобы я подействовала на брата. Дарили мне подарки. Но он только улыбался на мои попытки сосватать ему какую-нибудь красавицу. Говорил, что жена, это обуза в его жизни, и свобода дороже. Чужая любовь не вызывала в нем жалости. Я думала, что он самый холодный человек на свете.
– А ты когда-нибудь влюблялась, Лизхен?
– Конечно. Когда мне было шестнадцать лет, я влюбилась без памяти в одного корнета. Меня просто сводила с ума его гусарская форма. Но маменька сказала, что гусары долго не живут, много пьют и не разборчивы в женщинах. Я поплакала, довольно долго, наверное, целую неделю.… Потом увидела его под руку с моей подругой, … и … успокоилась.
Девушки рассмеялись.
– А ты, Мэгги? Уже любила кого-нибудь?
–Да,… Я влюбилась мгновенно, как только увидела… Филиппа. Он тогда был женихом Ванессы…
– И, что?
– Ничего. Филипп влюбился в Агнесс. Принцесса Натали потребовала, чтобы Агнесс вышла замуж за Рауля фон Р., Ванесса сказала, что Филипп сделал предложение Агнесс, а мы с Натали Юсуповой пошли травиться снотворным…
–Какой ужас! А потом?
– Потом Ванесса надавала нам по шее, как следует, встряхнула, мы поплакали… целый вечер. И все… как рукой сняло.
Девушки опять рассмеялись и повалились на кучу платьев. В это время к ним зашла Ванесса:
–Что это тут у вас? Что за погром?
– Мы подбираем наряд для Мэгги, чтобы она могла поехать на прием к герцогу Альба. Помоги нам, пожалуйста.
– Хорошо, оденьте то, что вам приглянулось, а я посмотрю.
Мэгги и Лизхен спрятались за ширмой, и стали со смехом переодеваться, больше мешая, чем помогая друг другу. Ванесса собрала разбросанные по кровати письма, и стала убирать их в шкатулку, но увидев знакомый подчерк, произнесла:
–Лизхен, будет очень нескромно, если я почитаю эти письма? Ведь это Николя?
– Да, это старые письма. Мне их писал Николя, когда я была маленькой девочкой. Если интересно, то читай, в них нет ничего тайного.
Пока подруги возились за ширмой, Ванесса углубилась в чтение. Это ее так увлекло, что она не сразу поняла, чего от нее ждут девушки. Осмотрев их как следует, она сделала несколько замечаний по поводу костюмов, но в целом одобрила выбор. Потом они перемерили еще несколько вариантов, и разложили по стульям для каждого следующего визита. Ванесса, как раз дочитала последнее письмо, глаза ее были наполнены слезами:
– Благодарю тебя, Лизхен. Мне кажется, что я заново познакомилась с Николя. И заново влюбилась в него.
– Знаешь, Ванесса, я бесконечно рада, что вы нашли друг друга. Если бы не ты, мой брат навсегда остался бы один. … Он мог полюбить только тебя. Я помню, когда он в последний раз приехал домой, когда умерла маменька,… Он ходил по дому, как тигр в клетке.… Боялся, что с тобой может произойти беда, а он так далеко.… А потом, когда прочитал в газете, что случилось… чуть не сошел с ума. Так страшно было на него смотреть…
– Я знаю, Лизхен… Я его так ждала…
Глава 6. У герцога Альба
Герцог и герцогиня Альба очень постарались произвести на своих вновь обретенных родственников впечатление. Им был оказан поистине королевский прием. В доме герцога Альба собралась вся старинная знать Мадрида, из посторонних были только герцог Рауль фон Р., да русский посол, тоже княжеских кровей. Церемония взаимных представлений и любезностей растянулась на добрый час. Молодежь изнывала, но деваться было некуда, приходилось терпеть. Потом еще почти три часа, проведенные за столом, беседы только на определенные темы… Ванесса и Агнесс вели себя так, как будто выросли в этом доме, теперь стала понятна внешняя холодность и надменность маркизы и презрительная капризность баронессы. Здесь они были уместны как нигде и никогда до этого. Филипп постоянно тихо что-то нашептывал графу фон Корфу, тот не проявляя эмоций, смеялся одними глазами и отвечал так тихо, что рядом сидящие не могли его услышать, даже если бы очень постарались. Мэгги и Лизхен просто изнывали над тарелками, заваленными всяческими угощениями, щедро предложенными братьями Альба.
Как только девушки вышли из-за стола, братья тут же окружили их с обеих сторон, не подпуская к ним больше никого, хотя молодых людей было довольно много, и они тоже рвались побеседовать с необыкновенными красавицами. Герцог фон Р. был чернее тучи. Ему приходилось неотступно находиться с русским послом, он с нетерпением ожидал, когда будет можно передать своего спутника графу фон Корфу. Но случай все не представлялся. Старый герцог Альба не отходил от графа, о чем-то увлеченно рассказывая и показывая что-то графу. Николай Александрович с интересом рассматривал какие-то документы, что-то объяснял и советовал герцогу. Казалось, что этому не будет конца. Наконец кто-то из гостей увел старого герцога и граф повернулся в сторону Рауля, подошел и сердечно поздоровался:
– Здравствуйте, господа. Я вижу, вам здесь неуютно. Такие приемы стали большой редкостью, к счастью. Но, нет худа без добра, мы вновь можем насладиться беседой друг с другом.
– Да, граф. Вы здесь единственный живой человек, не считая Филиппа, но он, как всегда, окружен дамами.
– Да, Филипп с честью несет свой крест. Если бы ни он, сейчас нам пришлось бы ублажать дам.– Смеясь, проговорил Николай Александрович.
Мужчины стали обсуждать внешнюю политику Мадрида, и так увлеклись, что Рауль не заметил, когда братья Альба увели Мэгги и Лизхен. Он стал высматривать, куда делась Магдалена, извинился перед собеседниками и быстрыми шагами направился по дорожке в сад, где среди апельсиновых деревьев заметил, как ему показалось, мелькнуло платье Мэгги.
Действительно братья Альба сговорились, что уведут девушек в сад, а там старший под каким-нибудь предлогом остановит Магдалену, а младший уведет Элизу. Так они и сделали.
–Сеньорита, Элиза! Не хотите ли взглянуть на наши розы? Они также прекрасны, как Вы. Я хочу показать Вам один цветок, глядя на который, я постоянно думаю о Вас.– Галантно произнес Кристиан, младший из двух братьев.
– Пожалуй, … мне это интересно. Хотя, я не большая любительница цветов. Но, вполне заинтригована. – Без улыбки, скучающим тоном, ответила Лизхен, слегка качнув головой.
Она позволила взять себя под руку, но с таким видом, что Кристиан только вздохнул, глядя на брата. Тот показал ему глазами, что пора уходить, а сам склонил голову к Мэгги и произнес:
– Сеньорита, Магдала. Мне необходимо срочно серьезно поговорить с Вами. Не окажите ли Вы мне честь, пройти в эту беседку. Там нас никто не побеспокоит.– Эдуардо показал рукой на беседку, густо заросшую плетущейся розой.
Мэгги, ничего не отвечая, просто прошла в беседку и села на качели, подвязанные к перекладине, Эдуардо остановился напротив и, вытащив из кармана небольшую коробку, достал оттуда браслет вычурного плетения, явно старинной работы.
– Прошу Вас, сеньорита. Примите от меня маленький подарок. Это фамильный браслет, он принадлежал еще моей прабабушке. Я хочу, чтобы Вы это надели и носили, чтобы иногда думать обо мне.
– Я не могу принять такой дорогой подарок! Извините, Ваша Милость! Мы недостаточно долго знакомы, чтобы я могла принимать от Вас такие подарки!
– Это неважно, сколько мы знакомы! Едва увидев Вас, я сразу понял, что пусть не сейчас, но в скором времени, Вы станете моей женой! А этот браслет будет залогом нашего счастья!
– У счастья не бывает залогов. Чтобы выйти замуж, надо полюбить человека, с которым намереваешься прожить всю жизнь душа в душу, но я Вас совсем не знаю. А Вы не знаете меня! Вы слишком торопитесь…
–Конечно. Но у меня нет времени. Если я сейчас не добьюсь Вашей руки, то Вы уедете и забудете меня. А это меня совсем не устраивает. Я много думал и решил, что Вы сможете полюбить меня, когда узнаете ближе. Я красив, богат, знатен. Я могу сделать Вашу жизнь похожей на сказку. Вы будете иметь все, что только захотите.
– Вы слишком торопите события, герцог! Я тоже богата и знатна. Могу себе позволить все, что мне необходимо. Для этого мне даже не надо просить свою сестру. Я достаточно самостоятельна. Подчиняться никому я не собираюсь. Моим мужем может быть только человек, способный уважать и любить меня такой, какая я есть. Вы сможете жить рядом со мной, не указывая мне что делать, что носить, и как вести себя в обществе? Я Вас почти не знаю, но думаю, что – нет.
– Сеньорита, женщина должна подчиняться своему мужу! Иначе и быть не может! Женщина должна ходить в церковь, рожать и воспитывать детей и ублажать мужа! В этом ее предназначение! А мужчина должен создать для этого все условия! Чем больше и богаче будет дом, тем счастливее будет его хозяйка. А у меня Вы будете жить в полном достатке и довольстве!
– Вы слишком торопитесь, Ваша Милость! Я не могу сейчас говорить на такие темы. Мне необходимо к сестре, она будет беспокоиться моим долгим отсутствием. Я слишком долго с Вами наедине. Извините!
Мэгги соскочила с качелей, и быстрыми шагами направилась к дому, пока Эдуардо недоуменно смотрел ей вслед. Когда он опомнился, намереваясь догнать девушку, дорогу ему преградил Рауль фон Р.
– Я удивлен, сеньор Альба! Вы находитесь наедине с девушкой, которая не является ни Вашей родственницей, ни Вашей невестой! Вам не кажется, что таким образом Вы ставите ее в двусмысленное положение?
– Какое Вам до этого дело, господин посол? Разве эта девушка Ваша родственница или невеста?
–Во-первых, эта девушка моя соотечественница, а во-вторых, она родственница моих старинных друзей, и, в какой-то мере, я тоже несу ответственность за ее безопасность!
–Здесь ей ничто не угрожает. Она здесь у своих друзей. И я вполне могу защитить ее от непрошенных и докучливых господ!
–Кого Вы имеете в виду? Говоря о непрошенных и докучливых? Уж не меня, ли?
–Именно Вас! Вам не кажется, что Вы слишком часто появляетесь в доме нашей близкой родственницы, кузины маркизы Уэскара? Это неприлично, бывать там почти ежедневно!
–Вас это не касается! Но я все же отвечу, я бываю там по приглашению мужа маркизы, графа фон Корфа. А вот Вас, как я уверен, не приглашают посетить этот гостеприимный дом! Поэтому Вам нечего делать возле Магдалены фон Вейли!
– Это Вам нечего делать возле сеньориты Магдалы фон Вейли! Я собираюсь жениться на этой девушке, и прошу Вас (пока по-хорошему), не мешайте мне! Уверен, что мне не откажут!
– Почему Вы в этом так уверены? А может быть она уже обручена? Может быть, у нее уже есть жених?
–Уж не с Вами, ли?
– Нет, не со мной. Но это Вас тоже не касается!
– Послушайте, герцог фон Р., занимайтесь лучше своими посольскими делами и не суйте нос в чужие, иначе мне придется Вам его укоротить!
– Лучше Вы, герцог Альба, поберегите свой нос, пока я по нему не щелкнул!
– Вы пользуетесь тем, что я, сейчас, по крайней мере, безоружен. Но я к Вашим услугам в любое время и в любом месте!
– Прекрасно! С удовольствием скрещу с Вами шпагу! Жду Ваших секундантов!
– Не дождетесь! Я не собираюсь из-за Вас лишиться головы. Мы встретимся с Вами в укромном месте один на один, и выясним, наконец, наши отношения. Без свидетелей!
– Как Вам будет угодно! Только дайте знать, где и когда!
С этими словами Рауль фон Р. развернулся и в бешенстве выскочил из беседки. Большую часть разговора услышала Лизхен, которой надоели пространные беседы Кристиана. Она его резко оборвала и торопливо пошла к беседке, намереваясь увести оттуда Мэгги. Подойдя ближе, она замедлила шаги, прислушиваясь к громкому разговору. То, что она услышала, совсем не порадовало ее, она остановилась, делая вид что, любуется пышным соцветием розы, краем глаза наблюдая, как Рауль удаляется в сторону дома. Только потом Лизхен заглянула в беседку, не увидев там Мэгги, не останавливаясь больше нигде, она отправилась на поиски Николя.
Мэгги расстроилась и огорчилась своей неосмотрительности, оставшись с Эдуардо Альба наедине, она разыскала Ванессу, отвела ее в сторону и в двух словах рассказала ей о происшедшем. Ванесса нахмурила брови:
– Ты брала в руки браслет?
– Нет, я даже не стала его рассматривать. Стала сильнее раскачивать качели, чтобы герцог не смог подойти ближе.
– Хорошо. Дело в том, что здесь не дарят колец на помолвку, их роль исполняет браслет. Если девушка берет его в руки, то считается, что она дала свое согласие. Избавиться от браслета почти невозможно. Вернуть его – значит нанести оскорбление сеньору.
–Я отказалась брать браслет. Мне кажется, что я ответила грубо. Это не может стать причиной для мести?
–Скорее всего, он решит, что ты с ним заигрываешь. Испанцы не понимают и не принимают отказа. Для них это вызов. Теперь он будет с удвоенной силой добиваться твоей руки. Эх, надо было уезжать еще месяц назад.… Давай поговорим с Николя и Филиппом.
Когда они разыскали Николя, то увидели рядом с ним Лизхен. Николя нахмурился, внимательно слушая сестру. Ванесса взяла его под руку:
– Николя, нам необходимо поговорить. Дело не терпит отлагательства.
– Хорошо, любимая. Лизхен мне тоже кое-что рассказала, это требует серьезного размышления. Надо все сделать так, чтобы не наломать дров еще больше. Как ты думаешь, не пора ли нам откланяться?
– Думаю, что пора. А где Агнесс и Филипп? Ты не видел?
– Они беседовали со старым герцогом Альба. Да, вон они, еще стоят возле него.
– Прекрасно. Как раз все и простимся с хозяевами…
