Ксения Корнилова
Дженга: разжигая пожары
Леони укачало, разболелось голова, живот сводило. Какое время удавалось держаться, но вскоре девушку сморил сон.
– Эй, Марси, смотри! – крик Герарда вырвал из полудремы. – Опять пожар. Что за черт?
Приподнявшись повыше и свесившись между спинками передних сидений, Леони смотрела сонными глазами на бушевавший впереди огонь. Яростный, дикий, необузданный. Он пожирал сухие стволы деревьев, кустарник, покрывающий землю мох. Черный дым поднимался высоко в небо, путался меж ветвей, уворачивался от порывов ветра. Еще немного – и огонь подберется совсем близко к дороге, и тогда уже не проехать!
Герард надавил на газ, стараясь успеть войти в поворот. Марселина подалась вперед, впитывая каждую искру, вырывающуюся из-под обрушившихся деревьев.
Но от огня не так-то просто убежать. Когда до поворота оставалось каких-нибудь пара метров, гигантская сосна, охваченная огнем, со страшным скрежетом повалилась вниз, словно поддалась настойчивым ухаживаниям слишком нетерпеливого поклонника.
Визг тормозов – машину занесло вправо, на капот повалилась объятая пламенем макушка дерева.
– Черт! – выругался Герард, ударяя кулаками по рулю. – Мать твою, что теперь?
– Надо… Ее убрать. – прошептала Марселина, беглым взглядом прикидывая возможные пути отхода.
Со всех сторон полыхал огонь. Ехать назад – значит навлечь на себя еще большие неприятности. Оставаться на месте – значит рисковать сгореть заживо: еще чуть-чуть и раздастся взрыв!
– Сдавай назад!
Педаль газа в пол – колеса съехали на обочину, на разбитую после недавних дождей землю, и крутились, выбрасывая вверх комья глины. Они в ловушке!
– Вот же дерьмо! – завопил Герард.
В его глазах отражался огонь, полыхающий совсем рядом. Только лобовое стекло отделяло их от него.
Леони не выдержала, толкнула дверь и в две секунды оказалась у капота лицом к лицу с разбушевавшимся пламенем. Вся ее жизнь вспыхнула перед глазами: сиротский приют, Этьен, упругий руль велосипеда, оставленного в машине Кристофа, пожар, больничная койка…
“Давай, Леони, он тебя боится больше, чем ты его”. – уговаривала она себя, гоня мысль: “Ты просто сошла с ума”.
Обернулась, посмотрела на обезумевшие от страха лица Герарда и Марселины, услышала позади вскрики девушек, вывалившихся из трейлера. Нельзя терять время!
Леони схватилась за горящие ветви и зажмурилась, ожидая, как тело пронзит нестерпимая боль. Но ничего не произошло. Только горячая смола мягко грела дрожащие пальцы. Удивленно распахнув глаза, она смотрела, как огонь убегал, оставляя после себя обугленное дерево. Убегал, словно действительно боялся, признавал ее силу. Словно они перестали быть врагами и стали союзниками. Но в какой битве? И кто настоящий враг?
Одно движение – и они свободны. Марселина пересела за руль, остальные сгрудились позади, готовые подтолкнуть так некстати застрявший в грязи автомобиль. Получилось!
– Как… ты это сделала? – Марселина повернулась к Леони, глядя на нее ошарашенными от произошедшего глазами.
Не желая терять время на разговоры, Герард вытолкнул ее обратно на пассажирское сидение и вжал педаль газа в пол. Машина дернулась, они, наконец, могли двигаться дальше. Прочь отсюда!
Проигнорировав вопрос Марселины, Леони развернулась и смотрела через заднее стекло, сквозь тонкие щели между коробками и пакетами, как стена огня растворялась в ночи, пока целиком не скрылась за очередным поворотом.
Глава 4 – Я вернусь за тобой
Ты понимаешь, что скучаешь по разговорам, когда начинаешь говорить. До этого, проведя столько времени в молчании, кажется, что оно тебя не тяготит и даже наоборот – доставляет истинное удовольствие. Но вот перед тобой человек. Ты хочешь что-то сказать и понимаешь, как сильно сжата челюсть, как тяжело выдавить из себя хотя бы звук. А спустя пару минут тебя уже не остановить: все, что должно быть сказано, будет сказано.
Леони не могла замолчать уже вторую неделю. Она доставала вопросами об огненном шоу Герарда, который предпочитал отгораживаться от нее за стеной “слишком важных дел”. Она без умолку болтала с девчонками труппы, которые оказались на удивление дружелюбными. Она могла часами вести разговоры с Софи, к которой вдруг испытала незнакомое до этого чувство – словно рядом с ней родной человек. И только с Марселиной у них отношения не заладились.
Они жили дорогой. Переезжали с места на место, иногда вечер в одном городе мог закончиться завтраком в другом – ночь за рулем, и вот уже перед ними дымятся тарелки с тушеным острым мясом в сомнительной забегаловке с липкими столами и еще более липкими взглядами посетителей. Хотя, в остальном, сложно было назвать дорогой жизнь во вполне приличных мотелях, которые они могли себе позволить на заработанные деньги – их шоу пользовалось успехом на небольших празднованиях, особенно в летнее время. На зиму, как объяснила Софи, артисты обычно разъезжались кто куда. Одних тянуло на горнолыжный курорт, других в жаркие страны, третьи возвращались домой, к родителям.
Но Леони предпочитала не загадывать так далеко: вспомнилось правило, приставшее еще в сиротском приюте, когда каждый день ты ждешь, что тебя заберут, и каждый день можешь проснуться, потеряв близкого друга, которого выбрали вместо тебя. “Думать только на два шага вперед”. Оставить место волшебству.
Так, по волшебству, в ее жизни когда-то появился Стивен. И пусть его самого привела в приют ужасная трагедия, Леони повезло – он единственный мог встать на ее защиту и оградить от нападок детей, с презрением относившихся к ее нестандартной внешности.
Потом – тоже чудом – она познакомилась с Этьеном.
И вот теперь, в тот момент, когда жизнь, казалось, разлетелась на осколки, в нее ворвались языками пламени Софи, Герард и угрюмая Марселина.
Стрелка часов подкралась к девятке, когда в комнату, которую Леони делила с еще двумя девушками, постучали. Тихий, едва различимый звук – скорее для приличия, чем в ожидании разрешения войти. Дверь тут же открылась, в комнату влетела раскрасневшаяся Софи.
– Это был просто улет, – засмеялась она, заваливаясь в кресло, прикрытое клетчатым пледом, и запрокидывая назад голову. Рыжие волосы выбились из прически и достали до пола. – Тебе надо было это видеть.
– Что там? – улыбнулась Леони, откладывая в сторону скучнейшую книгу, найденную тут же, в номере – видимо забыл или нарочно оставил кто-то из прошлых постояльцев.
– Кошмар! Именинница решила, что ей обязательно стоит попробовать “поиграть с огнем”. Герард даже ответить ничего не успел – эта дуреха схватила один из факелов. И что? Подпалила шторы! Чувствую, праздник для нее закончился. – Софи громко выдохнула, сложив губы трубочкой, зажмурилась, растерла виски кончиками пальцев и, наконец, критически посмотрела на Леони. – А ты почему не пошла?
– Не знаю, – почесала кончик носа девушка и снова скосила взгляд на проклятую книгу. – Устала.
– Не дури! Пойдем! Там, между прочим, есть пара вполне себе симпатичных…
– Ничего я не хочу! Просто… развлечься. Чем плохо?– Все, отстань, – Леони засмеялась, скатываясь на пол и закрывая лицо руками. Острые колени доставали почти до ушей. – Ты слишком явно хочешь от меня избавиться!
Сама Софи филигранно владела искусством флирта и ни на один вечер не оставалась без внимания, а Леони рядом с ней чувствовала себя снова маленькой забитой девочкой, на которую никто не обращал внимания.
– Отстань! – упрямо повторила она.
– Нет. Ты идешь со мной. Идешь со мной, идешь со мной, идешь со мной!!!
Софи схватила Леони за руку и поволокла к дверям, даже не позволив подруге переодеться или привести себя в порядок.
Уже через пятнадцать минут их, конечно, пригласили за столик. И, конечно, опять все внимание и заискивающие шуточки лились в сторону рыжеволосой красавицы, с которой на этом вечере, пожалуй, вряд ли кто-то смог сравниться.
Заурядно и скучно. Почти также скучно, как дурацкая книга… Леони могла предсказать каждый шаг, каждую секунду вечера: вот они сидят все вместе, выпивают, доедают праздничный торт. Кто-то говорит Софи: “Не хочешь прогуляться?” и она соглашается и уходит. Леони остается одна в компании совершенно незнакомых молодых людей, которым нет никакого дела до нее, и те идут искать приключений либо среди других артисток огненного шоу, либо среди гостей. Кто-то из них – самый смелый – может даже “подкатить” к Марселине. Но вряд ли ему подфартит.
Но сегодня все пошло не по плану.
Тысячи раз проигранная музыка, знакомый набор тостов, парочка пьяных драк, без которых не обходился практически ни один вечер, растрепанные прически расфуфыренных дам, один сломанный каблук не меньше двадцати сантиметров в длину.
Глаза уже предательски закрывались, а Леони доедала слишком сладкий шоколадный торт с ядреными, пропитанными ликером, вишнями, и про себя клялась никогда больше не соглашаться на добавку, как бы чертовски скучно ей ни было.
– Разрешите вас пригласить?
“Ну вот, еще один…” – Леони слизала с вилки крем, чуть скосила глаза на тарелку, пытаясь в месиве, оставшемся от торта, разглядеть хотя бы еще одну вишенку.
Она всеми силами старалась смотреть на очередного кавалера своей подруги, когда почувствовала чье-то горячее прикосновение. Взглянув вверх, Леони уставилась на молодого человека, до безобразия похожего на одного из актеров турецких сериалов: темные каштановые волосы и брови, блестящие выразительные глаза в окружении длинных черных ресниц, легкая небритость на лице, идеально сидящий по фигуре костюм – темно-синий в тонкую полоску.
– Я… я… – “Не танцую”, хотела продолжить Леони, но сама не заметила, как ее рука оказалась в теплой ладони, как на ее талию легли уверенные и даже наглые пальцы.
– Привет, – улыбнулся незнакомец. – Я Киллиан. Ничего, что пришлось украсть тебя из компании?
– Привет. Леони. Я не думаю, что кто-то это заметит.
– Да? Ну, судя по их взглядам, они заметили.
Леони рассмеялась и тоже попыталась выгнуть шею так, чтобы увидеть компанию Софи и ее ухажеров, но обзор уже загородила влюбленная парочка, не стесняющаяся исследовать тела друг друга прямо у всех на виду, да еще так нагло, что стыдно стало всем, кроме них самих.
– Откуда ты, Леони?
– Я… я с артистами огненного шоу. Помогаю им… с реквизитом, и всякое такое. – “И очень надеюсь, меня когда-нибудь выпустят на сцену”.
Она проглотила готовый вырваться тяжкий вздох. Она действительно с самого первого дня, когда смотрела на выступление под бубнеж Кристофа, мечтала о том, что сможет когда-нибудь обуздать непослушное пламя.
– Везет, родители отпускают тебя.
– Везет, – согласилась девушка. – У меня их нет. Я сирота.
Получилось с вызовом, но тут ничего не поделаешь. Несмотря на то, что Леони не сильно переживала разлуку с теми, кого никогда не знала, а какое-то недолгое время даже люто ненавидела за то, что ее решили бросить, говорить о родителях было неприятно. Хотя, скорее было неприятно в сотый раз ждать снисходительного или иногда брезгливого взгляда и короткого “Извини, мне надо бежать”, словно наличие или отсутствие семьи делает тебя кем-то другим.
– У меня тоже, – Киллиан, казалось, даже не заметил ее тона. – Свободен как дьявол. Хотя, говорят, даже дьяволы связаны обязательствами и правилами.
Отлегло. Тело расслабилось, и Леони уже хотела насладиться музыкой, как песня закончилась. Киллиан с сожалением улыбнулся – или только сделал вид, – отвел свою даму обратно к столику, за которым Софи продолжала флиртовать, с любопытством рассматривающая подошедшую пару, и ушел, забыв попрощаться.
Перерыв закончился, прибежал взволнованный Герард и увел Софи, а Леони поспешила покинуть ее незадачливых ухажеров, которым, кажется, сегодня ничего не обломится.
Она помогала Марселине закрепить конструкции с чашами для огня и думала о Киллиане. Она поправляла прическу Софи, укладывая непослушные пряди, и думала о Киллиане. Она заправляла факелы горючей жидкостью и думала о Киллиане.
“Черт бы его побрал!”.
Оставалось надеяться, что мысли о нем выветрятся так же быстро, как растворяется дым от огня в ночном, пронизанном атмосферой праздника, воздухе.
Но ни через день, ни через неделю забыть его не удалось. Им предстояло прожить в этом городе как минимум месяц, а значит оставался шанс на встречу, и мучило кислое, как яблочное варенье из холодильника Этьена Ле Гро, ожидание.
Еще один вечер. Еще один шанс. Сегодня они выступали в том же самом ресторане на окраине города с роскошным парком и целым лабиринтом засыпанных белой галькой дорожек. Вдоль них хозяева установили тусклые фонари, скорее скрывающие то, что хотелось скрыть от посторонних глаз.
“Может быть, он снова придет?”
Леони чистила от черной копоти чаши для огня, которые они расставляли по кругу и зажигали перед выступлением, когда к ней подошла Марселина. Они не часто общались – старались обходить друг друга стороной. Но если это случалось, значит действительно представился значимый повод.
– Привет, Леони, – сухо улыбнулась Марселина, присаживаясь на низкий стульчик, и черное платье полезло вверх по идеальным белоснежным бедрам с на удивление гладкой кожей. – Я тут думала. Герард говорил, ты хотела бы стать частью шоу. По-настоящему.
– Я… – замялась Леони. Сказать правду или соврать? “Если признаюсь, а Марси только посмеется надо мной?” Как же надоели эти пустые размышления, накатывающие всякий раз, когда поднимал голову ее внутренний запуганный зверек, наученный не доверять людям и в тоже время не привыкший оставаться в одиночестве. – В прочем, да. Была бы не против.
– Интересно. – помолчала Марселина, сверля ее своими черными глазами. – Помнишь, тот день? Пожар на дороге?
– Помню.
– Тогда… произошло кое-что странное. Кое-что…
– Да, эти пожары – просто чудовищно. Я слышала, вчера опять было возгорание. Горело здание торгового центра. И… Вроде даже кого-то не успели спасти.
Одно воспоминание о репортаже заставило вздрогнуть. Действительно, последнее время случаи пожаров участились, и самое страшное – не обходилось без жертв.
– Да. Но я не об этом. – Марселина помолчала, подбирая слова. – Тот огонь. Он испугался тебя. Убежал.
– Что? – нелепо хихикнула Леони, радуясь, что упрямые веснушки хранят ее от стыдливой краски на лице.
– Я все видела. Я сидела прямо напротив.
– Но Герард…
– Герард, Герард! Я знаю, что видела.
– Извини, Марселина, – отрезала Леони, торопливо поднимаясь. – Мне пора.
Ладошки вспотели, сердце бешено колотилось – Леони не могла допустить, чтобы эта высокомерная девчонка все испортила своими подозрениями.
***
Настроение было ни к черту: Киллиан так и не появился. Устроившись на влажной истоптанной траве у самой площадки, где артисты устраивали огненное шоу, Леони лениво наблюдала за их движениями – знала каждый шаг наизусть, хотя вряд ли могла бы повторить сама. Возле уха жужжал назойливый комар, голые ноги колол недавно подстриженный газон, с плеча соскальзывала предательская бретелька тонкого летнего платья, купленного пару недель назад: Красное в белую вертикальную полоску с широкой юбкой чуть ниже колен. Почти такое же было на ней в тот день, когда она кинулась спасать Этьена из пожара.
“Кстати, как он?”
Она старалась о нем не вспоминать, и в обычные дни у нее это неплохо получалось. Но сегодня все валилось из рук.
И огонь уже не так завораживал. И Герард с его обнаженным торсом смотрелся глупо. И даже красотка Софи сегодня была какой-то вялой, словно из нее выкачали энергию.
В конце выступления, как обычно, вышла Марселина в огненно-красном плаще, артисты расступились. Взмах руки – плащ полетел вниз, рассекая воздух по уже знакомой траектории, словно был хорошо надрессированным животным, а не просто реквизитом. И вот уже под вздох изумленной публики перед глазами предстала девушка в черном блестящем платье, и тлеющий огонек из лампы начал свое привычное движение по пропитанным горючей смесью чашам, по спирали вверх.
Леони угрюмо наблюдала за ней, невольно вспоминая их последний разговор, и все больше внутри разгоралось желание стереть с холеного лица эту ухмылку превосходства и надменности.
Никто не заметил, как это произошло, а большинство и вовсе решили, что так задумано: внезапно вспыхнула блестящая ткань, раздался крик и Марселину окутало пламя.
Замерев от неожиданности, успев за секунду подумать: “Я не этого хотела”, Леони бросилась вперед, пока все остальные продолжали стоять, ошарашенные увиденным. Она совсем не была уверена, что опять получится справиться с разгорающимся пламенем, она вообще ни о чем больше не думала – просто не могла остаться в стороне, как будто хотела использовать шанс исправить прошлые ошибки, припрятанные глубоко и надежно за обрывками воспоминаний. Как не могла остаться в стороне во время пожара в доме Этьена Ле Гро. Как не могла оставаться в стороне, когда им на капот упало горящее дерево.
Сейчас она уже не маленькая девочка. Она сможет.
Через две секунды Леони была на сцене. Марселина стояла буквально в двух шагах, размахивая руками, словно пыталась стряхнуть с себя полчища атаковавших насекомых. А вокруг нее извивался запах горящих волос и человеческой плоти.
Еще шаг: “Не бойся, все получится”. Леони подняла руки и, зажмурившись, дотянулась до дрожащих языков пламени.
Огонь дрогнул, застыл – всего на секунду. А потом зашипел, словно горящую девушку всю облили водой из брандспойта. Только не было воды. Не было пожарных. Все произошло так быстро, что никто не понял, что случилось.
Началась суматоха – время, застывшее на те долгие мгновения, поспешило вперед с удвоенной скоростью. Марселину куда-то увели. Вызвали скорую помощь. А Леони все стояла, вытянув вперед подрагивающие руки. Перевернула их ладошками к себе, рассматривала, словно диковинное животное: ни ожогов, ни покраснения, ни остатков немыслимого жара на коже. Только чуть заметны разводы сажи и пепла.
– Эй, ты в порядке?
Кто-то подошел к ней. Кто-то важный – она слышала это по голосу. Кто-то, кого она ждала и…
– Киллиан?
Это был он. Поддерживая ее под локоть, он буквально потащил девушку куда-то в сторону, в темноту окружающего поляну лабиринта с отсыпанными белым гравием дорожками. Из-за углов топорщились тени, выстриженный кустарник тянул цепкие ветви и пытался схватить, удержать за подол, разорвать тонкую красную ткань с широкими белыми полосами.
– Куда мы идем?
Она пыталась сопротивляться, но тщетно. А он только бормотал что-то невразумительное.
– Уходим, тебе нельзя тут оставаться… Они узнают… Они поймут, кто ты…
– Что? Что ты несешь?
Наконец, у нее получилось освободиться – резко рванув в сторону, Леони упала у зеленой возвышающейся метра на два стены.
– Ты не понимаешь, – Киллиан понял, что напугал ее. Осторожно, вытянув вперед руки, присел на корточки рядом, не сводя глаз. – Это ты ее сожгла. И никто не должен был этого видеть. Никто. Ты понимаешь?
– Что? Ты о чем?
Перед глазами взорвался воздух, разлетелся искрами – упала стена, блокирующая воспоминания, и Леони увидела свои перепачканные сажей руки. Руки девочки лет пяти с плетеным из оранжевого бисера колечком, украшенным по центру потертым пластмассовым сердечком. Она стояла у запертой двери, держась за металлический засов, не давая ему соскочить с петель, а изнутри кто-то выламывал дверь, голося нечеловеческим голосом.
– Огонь, – голос Киллиана подхватил ее беззащитное тело, отрывая от давно забытой двери, и вернул в настоящее. – Он подчиняется тебе.
– Никто мне не подчиняется. – врала самой себе Леони, пытаясь одновременно разглядеть пути отступления.
– Тебе не надо меня бояться. – его голос обрел силу и уверенность. – Я помогу тебе. Я приведу тебя домой.
“Домой?! О чем он болтает?”
Она почти не соображала. Моменты прошлого перепутались в какофонию образов и звуков. Кто кричал? Может, она сама?..
– Домой? О чем ты? – повторила уже вслух Леони.
– У тебя есть дом. Место, где ты родилась. Оно…
Издалека послышались шаги и крики, вполне реальные. Кричала Софи – ее звонкий голос ни с чем не спутать. Киллиан резко обернулся, зарычал от злости, бросился, было, к Леони, но на полпути остановился, словно завис в воздухе.
– Я вернусь за тобой. – прошипел он горячим шепотом, оставшимся каплями дыхания на щеке, и растворился в темноте.
Красное в широкую белую полоску платье задралось до самых бедер и перепачкалось зелеными разводами травы. Глядя в пустоту перед собой, Леони почувствовала, как внутри словно лопнул воздушный шарик, наполненный водой, смывая следы прошлых пожаров, и зарыдала в голос до боли в горле. Неужели это действительно она виновна в несчастном случае с Марселиной? Неужели огонь не только бежит от нее, но и слушает навязчивые мысли?
