Кристина Французова
Повороты судьбы
Она начала несильно разминать мои онемевшие руки, помассировала каждый пальчик, неспешно прорабатывая каждую косточку и мышцу вплоть до самого плечевого сустава. Осторожно повернула меня на бок и проделала то же самое с другой рукой. Затем занялась ногами, начиная со ступни, и заканчивая ягодицами, я в это время лежала на животе и тихо млела от удовольствия. Такой нехитрый массаж, не причинил мне значимой боли, но после него я смогла самостоятельно шевелить всем своим телом. Даже боль в голове и шее отступила.
–Спасибо, мне лучше, – улыбнулась ей с благодарностью.
–Попей ещё, – мама протянула мне знакомый пластиковый стаканчик с ярко-розовой трубочкой, предварительно наполнив его холодной водой из кулера, установленного в палате. Хм, неплохие нынче условия в больницах, подумала про себя. Оглядела палату – на противоположной от меня стороне стояла белая металлическая кровать, застеленная синим одеялом, нынче пустующая, в ожидании очередного болезного. У изножья моей кровати была вторая дверь, ведущая, судя по всему, в туалетную комнату. Наверно мама устроила меня в платное отделение, сделала вывод. Вряд ли в наших больницах можно часто встретить платы на двух человек, да ещё с собственным санузлом.
С маминой помощью посетила приглянувшийся мне туалет. При передвижении голова кружилась знатно и к горлу подступала омерзительная тошнота. Из-за этого приходилось дышать, широко открывая рот и жадными глотками, как рыба на берегу.
Следующие два дня слились в череду нескончаемых уколов, капельниц, поедания полужидкой противной бурды, гордо именуемой полезной диетической едой. И сном в перерывах между этим. Как ни странно, плакать я перестала совсем. Даже слезинки не проронила. И заметила я это не сразу. Мысль только промелькнула тенью и тут же исчезла. Я пожала плечами, решив, что видимо слёзный запас наконец-то иссяк, чему я, безусловно, очень рада. Так как рыдать в таких количествах, это сомнительное времяпрепровождение, да и обезвоживание от такого слёзо-водопада недолго получить.
На третьи сутки знакомая мне уже врач, хотя (к своему стыду) я так и не запомнила её имя, разрешила мне выписаться, надавав целый ворох рецептов на таблетки и уколы. Но я уже привычно (в этом случае даже не устыдилась, да и совесть моя принципиально молчала) повесила всё на маму и даже не вникала ни в названия лекарств, ни в график их приёма.
Одев меня, так как иногда голова сильно кружилась, мама также собрала все мои нехитрые пожитки и как маленькую за ручку вывела на улицу. Сегодня небо было низким и хмурым и предвещало дождь. Но я всё равно радовалась оказаться вне стен больницы и вдохнуть полными лёгкими свежий городской воздух. Не такой свежий, как хотелось бы, но главное со вкусом свободы. Пахнущий особенно приятно после унылых больничных стен, пропитавшихся запахами лекарств, хлора и больных людей с такими же унылыми лицами, как и стены больницы.
На такси мы быстро добрались до дома, я даже не сильно устала за время поездки. А вот подъём пешком по лестнице на этаж дался мне не просто. От слабости коленки дрожали, заставляя подкашиваться ноги, по вискам и спине струился холодный липкий пот. Одной рукой мне пришлось вцепиться в лестничные перила, а другой рукой – в мамину кисть. Так совместными усилиями мы впихнули мою тушу в квартиру, и я с размаху плюхнулась на банкетку, стоявшую в коридоре. Дышала я как загнанная лошадь с хрипами, которым позавидовал бы практикующий пульмонолог. А ноги и руки сотрясала мелкая дрожь. Хм, как-то не так представляла я своё эпохальное возвращение домой.
–Ма-ам, а почему у меня такая слабость? Это нормально? – задалась вопросом, который следовало задать лечащему врачу ещё пару дней назад.
–Ты четыре дня не ела после прерывания беременности, плюс нервный срыв. Это физическое и эмоциональное истощение так влияет на тебя. Нужен постельный режим, хорошее питание минимум четыре раза в день, а лучше пять раз и полноценный сон. Всё войдёт в норму, – просветила меня мама.
«Похоже, вернуться в прежнюю форму мне придётся не скоро», я приуныла.
–Я оформила больничный и переслала по электронной почте старосте твоей группы в институте, адрес нашла у тебя в телефоне, извини за это. Так что не переживай, неделя, а то и две у тебя в запасе есть, чтобы, не торопясь прийти в себя и набраться сил, – мама уже порхала по квартире, раскладывая по местам наши вещи, в то время как я продолжала сидеть в прихожей и приводила в норму своё дыхание. По поводу телефона даже и не думала обижаться на неё, я ведь была в отключке, так что мама всё правильно сделала.
–Я разогрею обед. Иди умойся и проходи к столу, – мама уже кричит из кухни. Хотя выглядела она такой же уставшей, но передвигалась по квартире очень шустро. В отличие от меня, кряхтящей хуже старой бабки.
Глава 11.
Как ни странно, но уже через несколько дней я почувствовала себя значительно лучше. А по истечении недели хоть и не передвигалась как прежде бодрячком, так как при значительной физической нагрузке быстро слабела и выдыхалась, но решила, что я уже достаточно окрепла для самостоятельных прогулок по скверу возле нашего дома. К тому же я созрела для принятия важного жизненного решения. Точнее я его уже приняла… ну, почти приняла. Осталось свыкнуться с этой мыслью и придумать, как сообщить обо всём матери.
Поэтому в один из солнечных дней, я сразу после завтрака решила прогуляться, чтобы проветрить голову. Надела легинсы салатового цвета и удлинённый светло-серый лонгслив, хотя на улице уже середина мая, но погода до сих пор переменчива. Может поменять лонгслив на футболку? Задумалась на пару минут – не хочется потеть в жару. Нет, я после болезни, не буду рисковать здоровьем, всё-таки выбираю лонгслив, если что подверну длинные рукава. Собрала не совсем чистые волосы в хвост и прикрыла безобразие на голове белой бейсболкой. Сотовый телефон решила оставить дома, не хочу отвлекаться по пустякам. Осталось обуть белые кроссовки и можно прогуляться под весенним солнышком. Глубоко вздохнула и отправилась на прогулку.
В этом году течение весны прошло для меня незаметно, обычно я с азартом юного натуралиста слежу за набуханием почек на деревьях, затем за их распусканием. Особенно мне нравится момент появления первых листьев, когда они не набрали свой насыщенный зелёный цвет, а радуют глаз жёлто-зелёными оттенками, нежными, новыми, как обещание новой жизни, новых свершений, новых надежд. Для меня это сродни встрече Нового года, когда все поздравляют друг друга «С новым годом» и в ответ получают «С новым счастьем», а за праздничным столом обязательно звучит тост: «Пусть все беды останутся в году уходящем, а удача и успех перейдут в новый наступающий год».
Так и весной, глядя на новые зарождающие листочки, моя душа обновляется, перерождается, готовится к чему-то новому. Даже унывать весной не получается, массовое пробуждение деревьев, распускание первых цветов, благоухающий аромат, витающий в воздухе – буквально всё увлекает за собой, манит, подстёгивает оставить невзгоды позади, встречать новую жизнь, радоваться ей, надеяться на лучшее.
Хоть я и пропустила зарождающееся распускание молодых листьев, но сейчас с удовольствием наслаждаюсь зелёной листвой и дышу ароматным воздухом. Несмотря на городские выхлопные газы, распустившиеся деревья в сквере позволяют насладиться свежим обновлённым воздухом. Жизненно важное благотворное влияние наших зелёных соседей по планете неоспоримо, без них кислород на Земле наверно давно бы закончился.
Я решила свернуть на тропинку, удаляясь вглубь, чтобы найти уединённое место, и посидеть на лавочке, не видя суетливо спешащих по своим делам людей или громко и весело резвящихся детей. Да и гуляющей живности, вроде кошек и собак, и их хозяев (при наличии) заметно прибавилось.
Вскоре я заприметила одинокую лавочку под старым раскидистым клёном. На ней и устроилась. Поверить не могу, что я всё-таки решилась на кардинальные перемены в своей жизни. Даже не знаю, что этому поспособствовало. Ведь несколько недель назад, когда я была берем…. Меня передёрнуло и зазнобило, я обхватила себя руками, растирая плечи и предплечья. До сих пор не могу ни то что произносить эти слова вслух, я думать о них не могу. Слова: беременность, прерывание или аборт – теперь для меня табу, замурованы и запечатаны десятью амбарными замками.
В общем, когда я была в особом положении, пусть будет так, я никак не могла решиться на самостоятельную жизнь, пойти наперекор матери, выбрать свой путь и чётко следовать ему. Странно, после болезни весь мой страх и неуверенность куда-то исчезли. Не исчезли совсем и без следа, но появилась какая-то отчаянная, может быть даже немного болезненная решимость. Это обескураживало. Может тому причиной успокоительное, принимаемое мной горстями и Бог знает ещё какие таблетки, которые мне понавыписывали в больнице? Пока я не понимаю себя, и немного злюсь. Если я сейчас собираюсь перевернуть свою жизнь с ног на голову, то почему пару недель назад или месяц назад без истерики я и помыслить не могла о подобном. А может доктор Элиза была права, когда отговаривала меня от принятия поспешного решения? Не знаю, что и думать. Кто прав, кто виноват… не знаю. Наверно жизнь покажет.
Три дня назад я заявила матери, что собираюсь искать работу на полдня. Хочу попробовать устроиться помощником дизайнера. Я не спрашивала у неё совета или разрешения, просто поставила её перед фактом.
–А как же твоя учёба, ты пропустила много, сейчас начнётся сессия. Тебе надо навёрстывать пропущенное, готовиться к экзаменам, а это двойная нагрузка. Учитывая твоё нестабильное эмоциональное состояние сейчас, считай нагрузка для тебя не двойная, а даже тройная, – мама нахмурила лицо, межбровная складка глубоко прорезалась, значит, она очень-очень недовольна. Надеюсь, скандала удастся избежать. Пусть я и на успокоительном, но орать по каждому поводу нет ни сил, ни желания.
Через минутную паузу мама продолжила, словами, которые я от неё ждала в самом начале разговора:
–Уместнее твой порыв отложить до лета, сейчас ты не справишься с таким объёмом.
После предсказуемой речи родительницы мне пришлось соврать, ведь задумала я совсем другое:
–Мам, я не собираюсь выходить на работу сию минуту. Да и вряд ли меня расхватают с руками и ногами. Вокруг полно вчерашних студентов с законченным высшим образованием, а не как я – недавняя школьница практически. Я хочу разведать обстановку, разослать резюме, походить на собеседования, понять, на что я вообще могу рассчитывать в моём положении.
–Разумно, но, если тебе предложат работу и потребуют приступить к ней немедленно, что будешь делать? – мама задумчиво трёт переносицу, наверно я заколебала её своими выкрутасами.
–Я пока не уверена, но думаю проблемы надо решать по мере их наступления. Так кажется, говорят. Если кто-то действительно предложит мне должность, то попробую договориться об отсрочке, а если не получится – в этом случае буду знать на что могу рассчитывать летом, после закрытия сессии, – надеюсь, моё жалкое оправдание звучит убедительно, иначе мне несдобровать, если мама что-то заподозрит.
–Знаешь Жанна, я могу помочь тебе в этом вопросе. Но не гарантирую полного успеха, – мама принесла свой сотовый телефон и начала что-то искать.
–О чём ты мам? – как она мне собралась помочь? Хочет составить моё резюме что ли? Но что там составлять, так… черкануть пару строк. Ведь опыта работы у меня нет, и высшее образование только первый курс и тот не закончила.
–Сейчас-сейчас, вот нашла, – мама бубнила под нос что-то неразборчивое и начала печатать кому-то сообщение. Минут пять спустя, когда я уже заскучала и раздумывала пойти посмотреть телевизор, услышала:
–Вика согласна встретиться с тобой.
–Что ещё за Вика и зачем мне с ней встречаться? – ничего не понимаю, а мама не объясняет толком.
–Вика моя приятельница, у нас есть общие знакомые, но близко мы не дружим и не общаемся. Так вот, она работает дизайнером помещений. У неё, если не ошибаюсь, своя частная контора, когда-то она вроде работала на крупную строительную компанию, но позже уволилась и теперь работает сама на себя.
Я захлопала в ладоши и завизжала: -Чудесно мама. Это именно то, что нужно.
–Подожди радоваться и не кричи так громко, – мама демонстративно зажала уши. И дождавшись, когда я закончу демонстрировать буйный восторг, продолжила как ни в чём не бывало, – я всего лишь попросила её посмотреть мою дочку-студентку, которая хорошо рисует и хочет попробовать себя в дизайне. Я не гарантирую, что она предложит тебе работу, – мама покачала головой, раздумывая над чем-то. – Я даже не уверена, что она будет тратить на тебя своё время.
–Но она же согласилась встретиться со мной? – я тоже заволновалась, вдруг моя радость была преждевременной.
–Да согласилась, – мама улыбнулась снисходительно, – но заставить я её не смогу. Возможно, она согласилась из вежливости. Но, – хлопнув рукой по столу и поднимаясь, мама дала понять, что разговор заканчивается, – попытка не пытка, пробуй, пытайся. Большая уже, сама знаешь, что под лежачий камень вода не течёт. Я перешлю тебе её контакт, а ты завтра позвони ей и скажи, что от меня.
–Спасибо большое, мам, – я послала маме улыбку. Это очень важно для меня, и я была рада и благодарна, получив такую возможность в поиске работы. Одновременно мне стало немного стыдно, что в ответ на доброе дело я обманываю родную мать. «Ты приняла решение, следуй ему. Позднее всегда сможешь извиниться», – внутренний голос не забывает поддерживать меня, хотя чаще ругает.
На следующий день я позвонила маминой знакомой Виктории, и она любезно согласилась встретиться со мной. В этот же день я приехала по указанному адресу и нашла в пятиэтажном длинном жилом доме отдельную входную группу в офисное помещение. Над входом красовалась яркая вывеска, светящаяся неоновыми буквами: «Мастерская дизайна – Фьюжн». Я пожала плечами, название и вывеска меня впечатлили, посмотрю, как обстоят дела внутри. От предвкушения и азарта ладони закололо иголочками, прям не терпится увидеть какой у дизайнера может быть офис. Потянула на себя тяжёлую дверь (может я до сих пор не набрала вес после болезни, кажется, дверь весит больше меня самой) и шагнула внутрь. Помещение оказалось достаточно большим и очень светлым. Сразу у входа первый кабинет был огорожен стеклянными перегородками, табличка на стеклянной двери гласила: «Переговорная». Затем шёл один просто огромный зал, вдоль которого по обеим сторонам стояли рабочие столы с картонными макетами, плакатами, настольными лампами, между столами мелькали офисные мольберты – флипчарты. Почти на всех столах царил рабочий бардак. Мебель и полы были деревянные, одного оттенка светлого дерева, на мой взгляд, ясеня. Стены выкрашены в белый цвет. Свет струился с потолка испускаемый длинными светодиодными лампами, и поддерживался настольной – на каждом из рабочих столов.
В конце этого зала виднелась ещё одна стеклянная перегородка с дверью, скорей всего мне туда. За рабочими столами трудились несколько человек. Я рискнула отвлечь первого попавшегося. Им оказался молодой темноволосый симпатичный парень в клетчатой рубашке в сине-черно-белой гамме.
–Хм, прошу прощения, что отвлекаю, Виктория у себя?
Парень до этого увлечённо стучащий по клавиатуре, поднял на меня потрясающие светло-голубые глаза льдистого оттенка. Никогда прежде мне не встречались такие вживую. Он несколько секунд хмуро смотрел на меня, видимо я прервала его на чём-то важном.
–Виктория где? – решила уточнить для парня, возможно, он пропустил предыдущий вопрос мимо ушей.
В ответ парень ничего не сказал, лишь махнул головой в сторону стеклянного кабинета в конце зала, и тут же продолжил стучать по клавиатуре.
Да уж, народ здесь не разговорчивый. Хотя мне же лучше. Я сама такая. Не люблю пустую болтовню. Прошла до конца зала, стараясь сильно не пялиться по сторонам, что наверно получалось не очень. Так как мне было до жути любопытно, как тут всё устроено и кто чем занимается. Одёргивая себя на каждом шагу, я сделала максимально серьёзное лицо, на которое только была способна в этот момент. Вежливо постучав, не стала дожидаться приглашения и шагнула за дверь. Кстати, таблички на двери не было. Попала я в довольно просторный кабинет, где за большим столом, спиной к окну сидела яркая брюнетка. Она вскинула на меня взгляд и кивком головы указала на кресло, стоящее напротив по другую сторону рабочего стола. Я прошла и села на указанное место, и пока Виктория что-то писала в своём ежедневнике, я могла внимательнее присмотреться к ней. Брюнетка оказалась женщиной средних лет, но моложе моей матери. Она явно следила за собой, явных морщин не было, но мелкая сеточка вокруг глаз указывала на возраст женщины. Волосы тщательно собраны в низкий хвост, и ни одна прядь не выбивалась из причёски. На глазах некрупные очки прямоугольной формы в тонкой чёрной оправе. Женщина отложила ручку и подняла на меня глаза красивой миндалевидной формы, которые оказались серого цвета, в дополнение подчёркиваемые серой шёлковой блузой, что придавало им особенную яркость (если можно так сказать про серый цвет).
–Ты должно быть Жанна? – голос брюнетки оказался низким грудным с какой-то лёгкой вибрацией, мужчины от такого голоса наверно сваливаются к её ногам пачками. Она, не стесняясь, окинула меня взглядом от макушки до пояса, так как нижние части нас обеих были скрыты от обзора рабочим столом. – Ты совсем ещё ребёнок, наверно школу только недавно окончила, я представляла тебя постарше, – она констатировала очевидное, а я немного занервничала. Неужели мой возраст сыграет против меня?
–Я заканчиваю первый курс университета, но… – развить мысль я не успела так как была бесцеремонно перебита.
–Зачем тебе это? – услышала вопрос, но не поняла смысла. Наверно Виктория устала ждать, когда мой мыслительный процесс заработает в полную мощность, так как пауза затягивалась, а я до сих пор лихорадочно перебирала варианты возможных «зачем». Но ничего толком не успела обдумать, как брюнетка решила поторопить меня:
–Зачем тебе работать? Ты учишься на первом курсе, скорей всего на очередного архитектора, – Виктория, не отрываясь внимательно смотрела мне в глаза, считывая малейшие изменения мимики. Я только кивнула в ответ, подтверждая её предположение. От тяжёлого изучающего взгляда мне хотелось превратиться в маленькую мышку и спрятаться в первую попавшуюся щель. «Прекрати Жанна. Это нужно, прежде всего, тебе. Так что хватит трястись от страха и покажи, как эта работа важна для тебя», – дала себе мысленного пинка.
–Насколько я знаю, Светлана Борисовна достаточно зарабатывает, чтобы позволить своим детям получать высшее образование, не беспокоясь о насущном. Так почему ты здесь Жанна? – говорит, как рубит. Спорить с этой женщиной я не рискну, ни при каких обстоятельствах.
Я прочистила горло, откашлявшись, сцепила пальцы в замок и рухнула с обрыва в бездну, выдавая правду, как она есть без прикрас:
–Я решила бросить учёбу, факультет мне никогда не нравился, поэтому никаких сожалений или сомнений в дальнейшем не будет. Я ещё в школе думала заняться именно дизайном помещений, это то, что мне нравиться больше всего помимо рисования как такового. Первоначально я хотела стать именно художником, но мама доходчиво объяснила, что зарабатывать и содержать себя с такой профессией, не имея другого дохода, затруднительно. Поэтому я решила остановиться на дизайне. Сейчас так сложились обстоятельства, что я хочу работать и только работать, обучение не входит в мои приоритеты. Откровенно, мне нужно собрать достаточную сумму, чтобы вернуть деньги, которые мама потратила на оплату первого курса моего обучения. Также я собираюсь снять отдельное жилье, чтобы съехать из отчего дома. Поэтому я нацелена исключительно на работу, – перевела дух и расцепила побелевшие от напряжения скрещённые пальцы. Виктория молчала, поэтому я рискнула поднять глаза на неё. Та продолжала без стеснения рассматривать меня, но взгляд её стал задумчивым.
–Что ж, с целью определились, твои работы при тебе? Покажи, – я кинулась к сумке, чтобы выполнить приказ. Это не женщина, а прирождённый командир. Хорошо, что я додумалась взять свой альбом с собой. Иначе чувствую, что меня бы выгнали, не задумываясь, при этом вдоволь посмеявшись над моей несообразительностью.
Не сумев сдержать лёгкий тремор рук, вызванный волнением, протянула Виктории объёмную картонную папку на завязках. Женщина споро развязала тесьму, раскрыла папку и цепко начала просматривать мои работы. Большинство она откладывала, едва окинув взглядом, какие-то рассматривала хотя бы секунд пять, но три-четыре рисунка она рассматривала достаточно долго. «Неужели у тебя появился малюсенький шанс?», – мой внутренний голос оказался нетерпеливей меня самой.
Неожиданно раздался стук в дверь кабинета, а после звук открываемой двери. Я невольно обернулась на звуки. В дверном проёме показалась девичья голова с рыжими волосами, закрученными в рожки на макушке, и конопушками, которые были видны даже с моего кресла: «Шеф, не забудьте, через десять минут встреча с Поклонским», произнесла эта рыжая голова, забавно округляя глаза, пытаясь таким образом передать всю важность предстоящей встречи. Наверно Виктория что-то кивнула или махнула, так как девушка скрылась за дверью, не произнеся больше не звука. Я повернулась обратно в сторону Виктории. Она уже отложила мою папку ближе ко мне, вновь перевязанную тесьмой, все рисунки были внутри. Моё сердце замерло и рухнуло в пятки, тело прошило противным ознобом: «Не понравились». От отчаяния на глаза навернулись злые слёзы. «Как же так? Неужели ничего не понравилось?»
–Жанна, – услышала строгий голос, и часто-часто заморгала, заставляя высохнуть влагу на ресницах, – у тебя, безусловно, есть талант. Совершенно сырой, но он есть. – Я неверующе уставилась в лицо Виктории, непроизвольно скрестила указательный и средний палец на каждой руке «наудачу».
–Но в сфере дизайна ты полный ноль. Ты это понимаешь? – в ответ я закивала головой как болванчик и затараторила, торопясь уверить строгую женщину в своей умственной вменяемости и работоспособности, которой позавидовали бы даже чернокожие рабы на американских плантациях:
–Конечно, я всё понимаю и готова трудиться день и ночь без устали. В ближайшие пять лет минимум кроме работы у меня нет и не будет других планов.
–Все так говорят, – отмахнулась от меня Виктория. «Да что ж такое, как пронять твою строгость», – не успела обдумать свою мысль, как суровая брюнетка продолжила.
–Значит так, я не терплю опозданий, жалких отговорок вроде «я заболела, забыла, потеряла, не знала» и тому подобное. Как только это произойдёт, мы с тобой распрощаемся и никакие слёзы, уговоры и прочее тебе не помогут. Я работаю. Мои клиенты серьёзные люди. Мне некогда заниматься воспитанием неумехи, едва вышедшей из подросткового возраста. Это понятно? – строгий голос и не менее строгий взгляд глаза в глаза. Я думала моя мать суровая, ан нет, я ошиблась. Виктория намного превзошла мою мать. Надеюсь, она будет учить меня работе, а не жизни как мама, иначе я сбегу сама, не дожидаясь пинка под зад.
–Всё понятно, шеф – отвечаю чётко. И тут же жалко блею, – так вы берёте меня?
В ответ получаю прицельный лазерный взгляд, прошивающий всё нутро: -Ты на испытательном сроке три месяца.
«Ура, у меня будет работа. Три месяца испытательный срок, но это же так долго!?», – не знаю то ли я рада, то ли раздосадована.
–Вот ещё что, ты уже забрала документы из института? – заданный вопрос поставил меня в тупик, не пойму к чему это, но решаю быть правдивой.
–Нет, у меня был больничный, я месяц примерно не посещала занятия, – что за детская болтовня, мысленно одёргиваю себя, для чего я вываливаю все эти подробности постороннему человеку.
–Что ж, вот как ты поступишь, – начальственный тон во всём, к этому придётся привыкать, – ты окончишь первый курс обучения, получишь допуск ко второму курсу. И если к тому времени ты всё ещё твёрдо будешь уверена, что бросить учёбу это именно то, чего ты хочешь, то я возьму тебя в свои ученики. Вопросы есть? – сказать, что я была обескуражена, это ничего не сказать. Не пойму, Виктория совсем чужой для меня человек, для чего ей ждать месяц или полтора, пока я сдам летнюю сессию?
–Жанна, – голос Виктории стал чуточку мягче, – ты ещё совсем молоденькая. Сама подумай, если в будущем решишь продолжить обучение, то тебе придётся начать с нуля. А так у тебя за пазухой останется оконченный первый курс, учись дорожить своим временем. Если бросишь учёбу немедленно, то просто выбросишь на помойку целый год своей жизни. Это глупо.
Я полностью согласна, с этой точки зрения абсолютно логично окончить первый курс, так как экзамены уже вот-вот начнутся. Мне придётся навёрстывать целый месяц пропущенных занятий и параллельно готовится к зачётам и экзаменам. Зато я действительно сэкономлю своё будущее время.
–Да, вы абсолютно правы. Признаться, я этого не учла.
–Ты просто молода и неопытна, но это легко исправимо, – меня опять резко перебили. Похоже, к диктаторским замашкам этой женщины мне стоит начать привыкать прямо сейчас.
–Но вы согласны дать мне это время и не передумаете потом? – несмело смотрю в лицо Виктории, пытаясь найти подтверждение для себя, что она не обманет.
–Лишь бы ты не передумала, – строгое лицо моего будущего босса исказила усмешка, и она вдруг продолжила, вновь смягчая голос, – я вижу в тебе потенциал, ты чувствуешь цвета, светотени, грамотно распределяешь предметы. Думаю, из тебя бы вышел отличный художник. Но раз ты решила всерьёз заняться дизайном, то не вижу смысла отказываться от такого пусть и будущего (на этом слове Виктория изобразила пальцами кавычки в воздухе), но перспективного сотрудника. Поэтому жду тебя летом, сразу после сдачи сессии. И не затягивай. Если вдруг твои планы изменятся, то обязательно предупреди. Терпеть не могу не обязательных людей. Всё иди, у меня сейчас важная встреча, – она замахала на меня руками, подгоняя и поторапливая.
А я ничего не соображала от охватившего меня радостного возбуждения, похватала свои сумки, папку с рисунками и стремглав помчалась к выходу. Проходя обратно сквозь большой зал с сотрудниками, я уже не интересовалась ни обстановкой этой комнаты, ни людьми кто здесь работает. Всё что занимало мои мысли – это дикий восторг и счастье: «У меня получилось, получилось! Я буду работать!».
Сейчас сидя на лавочке в сквере я с улыбкой вспоминала позавчерашнюю встречу с Викторией. Должно быть, я предстала перед ней пугливым воробышком. Странно даже, что она в принципе согласилась сделать меня своей ученицей. Ведь я действительно как справедливо заметила мой будущий босс «полная неумеха, едва вышедшая из подросткового возраста» и ещё «абсолютный ноль в дизайне».
«Возможно, твои рисунки достаточно хороши, чтобы показать потенциал», – спасибо внутренний голос, что не забываешь поддерживать меня.
Хм, мне в голову пришла отличная мысль. На самом деле благодаря совету Виктории окончить первый курс обучения, вышло так, что маму я почти не обманула. Изначально я действительно планировала сразу выходить на работу, не собиралась возвращаться к обучению и сдавать летние экзамены. Я хотела кардинально изменить свою жизнь, окунуться в новую для себя сферу. Чтобы благодаря радикальным жизненным переменам, все нежелающие покидать мою голову мысли о произошедшем со мной, о чёртовом Игоре-предателе (который, к моему огромному сожалению, никак не желал забываться), спрятались в самый дальний угол сознания.
Со стороны моё решение бросить учёбу, возможно, покажется детским или по-глупому мстительным. Но кому мне мстить? Маме? Так она принимала свои решения исходя из лучших побуждений. Игорю? Он далеко и вполне возможно продолжает жизнь без меня. Почему вполне возможно? Я более чем уверена, что он с лёгкостью нашёл мне замену в лице одинокой молоденькой северянки. Да, он и моя мать, тысячу раз ставили моё образование во главу угла. Но нежелание продолжить высшее образование не сделает лучше или хуже кому-то кроме меня. Это решение отразится только на мне. Значит всё-таки это не месть. А скорее стремление взять свою жизнь под личный контроль, и больше никогда и ни при каких обстоятельствах не позволять кому-либо управлять моей жизнью. Но почему же раньше, когда судьба поставила меня перед жестоким выбором сохранить или прервать беременность, я ощущала себя так, словно меня рвало надвое от внутренних противоречий? Мне думается, что я оказалась не готова к такому жизненному повороту и, к своему стыду, смалодушничала. Имела ли я право поступить так, как в итоге поступила? Не знаю. Знаю только одно – чувство вины за принятое позорное решение со мной навсегда.
К тому же теперь, не имея обременения в виде нежданной беременности, прикрываясь душевными терзаниями, я собралась разрушить важный этап своей жизни. Решила отказаться от высшего образования, чтобы иметь возможность работать, решила отчаянно работать, чтобы обеспечивать себя самой, решила себя обеспечивать, чтобы больше не зависеть от чужого мнения, не поддаваться чужому давлению, не быть обязанной кому-либо. Подслащиваю горькую пилюлю – я всегда смогу получить высшее образование в будущем, даже заочно.
Не знаю, права я или нет. Не знаю, правильно я поступаю или нет. Но чтобы ни ждало меня в дальнейшем, за это решение мне некого будет корить. Если у меня получится стать достойным учеником дизайнера, а впоследствии и самостоятельным дизайнером, то спустя несколько лет упорного и тяжёлого труда я получу главное – личную свободу. Не только материальную, жилищную и тому подобное, но главное свободу от болезненных чувств к Игорю. Которые к настоящему времени превратились в сумасшедший коктейль из ненависти и любви, разочарования и вместе с тем болезненного желания доказать своё превосходство. Я на голом ослином упрямстве последнее время отказывалась допускать в свою голову хотя бы искру воспоминаний или былых ощущений. Так как до дрожи боялась повторения нервного срыва после нашего расставания и последующих за этим событий.
Всё. Решение принято окончательно и бесповоротно, обжалованию не подлежит.
«Я вижу цель, верю в себя и не замечаю препятствий» (мой обожаемый в детстве к/ф «Чародеи» с А.Абдуловым в главной роли) – вот мой девиз на ближайшие годы.
Зарядившись решительностью и настроившись на поставленные самой себе цели, я бросилась с неистовым рвением покорять новые вершины. В этом мне помогли горсти успокоительных, которые я продолжала принимать ещё какое-то время по предписанию врачей. Я усердно и тщательно готовилась к экзаменам, посетила все оставшиеся лекции, закрыла все имеющиеся хвосты по предметам. В итоге сессию я сдала почти на отлично. Я была довольна и горда собой, хотя от усталости и хронического недосыпа глаза закрывались при каждом удобном случае. Я узнала, что умею спать сидя! А что, вполне себе удобно, лишь бы не всхрапнуть в самый не подходящий момент, да слюни не пускать из уголка губ.
