Константин Степанович Собко
Зарисовки
4.4. Даже не надейтесь, что приобретённый Вами агрегат будет вовремя возвращаться с так называемой работы! Сенсоры первого блока, отвечающие за ориентацию на местности, и микрочипы зрительной памяти будут очень часто давать сбои из-за высокой концентрации выхлопных газов и прочих внешних раздражителей. Крайне велика вероятность, что Ваш агрегат вкупе с подобными несовершенными устройствами, сбившись в сумерках с курса, часто будет попадать в шумные накопители типа «Паб» или «Ночной клуб». Где-то там его и ищите.
Меры предосторожности:
5.1. Обнаружив данное устройство в ночном клубе, не трясите его за грудки, даже если Вам этого очень сильно хочется.
ПОМНИТЕ: женщины – самые милосердные существа на этой планете. Держите марку!
Выявление дефектов:
6.1. Оденьте приобретённый Вами агрегат по своему вкусу, выведите его на улицу, возьмите под руку и скомандуйте: «Гулять!» Если Ваше изделие не будет обращать внимания на частокол чужих дамских ножек, значит, его блок «Оценка ситуации» и сенсоры зрения не отрегулированы, то есть мышление заторможено, а визуальный охват местности сведён к минимуму. Прекрасные дефекты, с чем мы Вас и поздравляем! Удачи Вам в совместной жизни!
В
ТЕСНОТЕ
Дело было в кладовке, которая в сочетании с гардеробом представляла собой тесную коммуналку – вынужденное переплетение совершенно различных взглядов на жизнь и планов.
Дверь приоткрылась пару раз, затем, после слов: «Вот я сегодня нажрался! Конкретно штормит!» она резко распахнулась настежь. Сначала в угол полетели кепка и пиджак, следом за ним галстук и брюки. Рубашка, влетев в коммуналку, угодила туда, где квартировала обувь. Наконец очередь дошла до туфель и носков. Затем дверь захлопнулась, стало темно.
– Ну и как там на улице? Уже зима катит в глаза? Снег скоро пойдёт? – спросила меховая шапка.
– Вот это вы загнули! – ответила изрядно поношенная кепка. – Сейчас мой сезон.
– Жаль!
– Что жаль? Не торопитесь, наблюдайте за зонтом. Как только он будет востребован каждый день, начинайте потихоньку поднимать ворс дыбом.
– Да, иначе, чем потихоньку, уже не получится – нет прежней прыти.
– Какой сезон тут кантуетесь?
– Будет восьмой, – ответила шапка. – Если наш эксплуататор не отправил меня в неизвестность вслед за старыми перчатками, значит, ещё пригожусь.
– Да, с вашими убийцами – молью, – эксплуататор сумел разобраться, – сказала кепка.
– В плане выбить пыль, замочить, а потом выжать и высушить, он действительно хорош, – согласилась рубашка.
– Не бубните, – сказал пиджак. – Дайте отдохнуть. И вообще я хочу успокоиться. Столько впечатлений…
– А у вас, кепка, сколько впечатлений? – спросил любопытный шарф.
– Да какие там впечатления? Провисела весь вечер на крючке, с вешалкой особо не о чем было разговаривать. Главный разносчик известий – пиджак.
– Уважаемый сударь… – заговорил шарф, но пиджак прервал его, сказав:
– Фу! Кто тут так жутко воняет тухлой селёдкой?
– Это галстук, – тут же отозвались носки, всё ещё хранившие тепло человеческих ног и их далеко не парфюмерный запах.
– Здрасьте! – возмутился галстук. – С каких это пор я воняю?
– Да вы каждый раз умудряетесь выпачкаться в селёдке под шубой, – парировали носки.
– Я интеллигентный служащий! Селёдку не приемлю!
– Кто меня упомянул? – спросила завёрнутая в целлофан дублёнка. – Какая селёдка под шубой? Нет у меня таких подруг – селёдок!
– Значит, это удочка, – сказали носки.
– Эй, ржавая блесна… – заговорил пиджак.
– Да я отродясь селёдки не видела! – ответила удочка. – За всю жизнь поймала всего пару пескарей.
– Вот это жизнь! – с завистью произнесла покрытая пылью пудовая гиря. – Природа, наивные пескари! Круто!
– Не вижу ничего крутого, – ответила удочка. – Знали бы вы, сколько раз меня со злостью швыряли в кусты, а ещё били о воду.
– Ну, значит, не умеете выставлять напоказ мормышки и прочие ваши прелести.
– Все претензии к нашему эксплуататору, – сказала удочка. – Подсекать нужно уметь, и делать это необходимо вовремя, а не после того, как поплавок, наглотавшись воды, перестаёт кричать: «Тону! На помощь!» Галок считать, водку пить да шашлыками закусывать – это не рыбалка!
– Напрочь провоняю за выходные, – с раздражением
сказал пиджак. – В понедельник платья будут шарахаться от меня в разные стороны.
– Платья, вечеринки, – мечтательно в один голос произнесли из дальнего угла рассохшиеся костыли. – Хоть бы однажды удалось присутствовать на файф-о-клоке или а-ля фуршете. Ничего в жизни не видели: из аптеки в больницу, из больницы в этот угол. Разве это жизнь?
– Костыли, не прибедняйтесь, – сказала гиря. – Вы, как я запомнила, были и в аптеке, и в больнице. Я, например, из магазина прямиком попала сюда, тем не менее, успела познакомиться с прилавком, а ещё несколько секунд рассматривала топ-модель – синий фирменный халат с лейблом «Инесса Леонтьевна».
– Ладно, видели мы пару белых халатов, – признались костыли, – но это была не вечеринка.
– А что толку от этих корпоративов? – подал голос пиджак. – Хотел сегодня пригласить в гости одно скромное платье в горошек, тёрся, тёрся рядом о стойку бара…
– И что? – поинтересовался старый шарф.
– Что? Разве не видите, что я пришёл один? Платье в самый ответственный момент уединилось с такси, и они умчались… Очередное разочарование!
– Велосипедистка? – спросили кроссовки.
– Да, типа того – катала! Ну и пусть катит! У всех у них стринги одного размера.
– Хоть бы один раз увидеть эти самые стринги, – мечтательно сказали костыли.
– Да ничего особенного, – ответил пиджак. – Шнурки видеть доводилось?
– Это какие?
– Какие, какие? Мои шнурки, – сказали кроссовки.
– Или мои, – добавили мокрые грязные ботинки.
– Ещё бы! Каждый день видим!
– В принципе, это и есть стринги.
– Да? Стринги – шнурки? Ну, тогда не интересно! – с разочарованием произнесли костыли.
– Фу, как воняет! – опять завёлся пиджак. – Может быть, придёт наш эксплуататор да оставит дверь приоткрытой…
– Что он тут забыл? – спросили брюки.
– Что забыл? Конечно¸ халат. Неужели сами не поняли?
– Да, подозрительно, что я сегодня не имею чести быть востребованным, – отозвался халат.
– И ничего не ждите, – сказали брюки. – Слышите, в соседней коммуналке тапки не ходят, телевизор молчит?
– Да, как-то странно…
– Странно другое. Такие кренделя, как сегодня, мы давненько не выделывали. Удивляемся, как смогли вернуться домой. Сейчас наш эксплуататор, по логике и прежней практике, валяется, уткнувши носом в подушку. Вы, халат, ему не нужны.
– Ох, эта подушечка! – мечтательно произнёс один костыль. – Помню, в больнице…
– В больнице вы видели пару белых халатов, – напомнила костылю гиря. – Или там был кто-то ещё?
– Была одна мягкая подушечка. Просто прелесть! – ответил тот же костыль.
– Почему одна? – произнёс второй костыль. – Подушек было много.
– Подушек, да! А мягкая подушечка была одна.
– А ещё кто был? – поинтересовался шарф.
– Ещё были одеяла.
– Одеяла меня не впечатлили, – признался второй костыль. – Явно был заметен большой стаж работы – повышенная изношенность.
– А тумбочка впечатлила? – спросил первый костыль.
– Куда там! Ты что, брат? Она и вовсе пенсионерка – дверки отваливались.
– А эта… как её… капельница?
– Ну, капельница – нормально. Строгая немного, но это её не портит. Лучше всех была молоденькая каталка. Меня впечатляло её приятное мелодичное поскрипывание.
– Не знаю, не знаю, – ответил первый костыль. – По мне так лучше всех была мягкая подушечка.
– Вот это новость: костыли разъехались в разные стороны! – подал кто-то голос.
– Костыли, у вас богатейший жизненный опыт, а вы скрытничаете! – с упрёком произнесла гиря.
– Хватит! – с раздражением сказал пиджак. – Каталки! Каталы! Платье в горошек! Хватит! Дайте отдохнуть, мне завтра чуть свет нужно будет идти на работу.
– Не забывайте, пиджак, что без нас вы – посмешище, – сказали брюки.
– Да, вам тоже предстоит толкаться на остановке, – согласился пиджак.
– А идти по лужам предстоит именно нам, – уточнили ботинки.
– Да, вам.
– А ещё нам… – заговорили носки.
– Хватит, господа! – повысил голос пиджак. – Обещаю, что завтра чуть свет мы все как один пойдём на работу!
– И мы пойдём? – удивлённо спросили костыли.
– Да, и вы! Гиря вплотную разберётся с лысиной начальника. Этот начальник – тот ещё эксплуататор! То и дело тычет пальцем в мой левый лацкан! Но прежде мы должны немного отдохнуть! Давайте наберёмся сил!
– Давайте! – с энтузиазмом согласилась удочка.
Наступила тишина.
