Константин Хант
Шелортис. Книга первая. Часть первая
– «ПОЛУНОЧНИК ДЕСЯТЬ ОДИННАДЦАТЬ» «КРЕПОСТИ»!!! – донёсся в рации крик Уанрайта, – ГДЕ ВАС, СУ…
Командир использовал жуткие ругательства, выказывая своё недовольство от опоздания подкрепления. Тем не менее, потеряв сознание, Эми уже не слышала командира, как и не увидела приближающегося боевика. Мир в глазах Эми потух, а пространство померкло.
* * *
Одной из отличительных черт собак-скаутов, проходящих службу в армии США, умение быть тихими. Это обязательный критерий. В эти отряды набираются самые способные собаки, готовые в любой ситуации сохранять спокойствие, не выдавая себя ни скулежом, ни лаем, ни, каким бы то ни было, другим звуком. Дикс был одной из лучших собак в своём роде, и он был способен выполнить поставленную задачу на отлично.
Два года назад погиб мастер-сержант Майерс, предыдущий куратор Дикса, именно тогда, спустя два месяца после этих событий, Эми и Дикс впервые встретились друг с другом. Лишь воле случая и стихийности событий они обязаны этому знакомству.
Капрал Эванс поступила в подразделение триста двадцать пятого пехотного полка, по штату куратора служебных собак вместо погибшего мастер-сержанта Майерс. Поскольку, Дикса планировали списать со службы, ей сообщили, что доступных собак нет, и необходимо ждать прибытие в подразделение новой служебной собаки. Проводя время в казарме лагеря, и знакомясь с его особенностями, Эми впервые увидела Дикса за неделю, до его итоговой экспертизы.
Попытки узнать, почему Дикса нельзя взять под кураторство сухо пресекались. Командование не видело перспективы в этом псе, а сослуживцы не очень-то много знали о кинологической бригаде подразделения. Несколько упорных попыток узнать правду в конечном итоге увенчались успехом. В штабе командования, наконец, рассказали о бесперспективности этой собаки, о том, что заочное решение о списании пса уже принято, а комиссия лишь формальность, которую необходимо соблюсти, для получения новой собаки. Естественно, настырной Эванс не рассказали подробности о смерти предыдущего куратора Дикса.
Произошедшая ситуация с мастер-сержантом Майерсом имела не самую приятную огласку. Ранение гражданских, гибель сержанта армии США, действия местной полиции, наблюдения ООН, всё это благодаря недоброжелателям в масс-медиа возымело негативный резонанс на фоне событий войны в Ираке. Командование предпочло не распространяться о текущих событиях. В заключение эксперта, будет значиться, что собака пострадала в ходе выполнения боевой операции, и подлежит увольнению на пенсию в связи с ранением.
Несколько дней ушло, чтобы уговорить командира позволить, просто поухаживать за псом оставшиеся дни, ведь всё равно кинологу в лагере заняться было нечем. Лагерь небольшой, всего одна собака в штате, да и к той не пускают. Поскольку до комиссии оставалось всего лишь четыре дня, а Эми своей настырностью не уступала самому прожжённому журналисту, командование удовлетворило её просьбу.
С этого момента, каждый день капрал Эванс приходила к вольеру, табличка на котором гласила Дикенс Хайфстед II, бельгийская овчарка (малинуа). Грустный пёс успел значительно похудеть, пил лишь воду и то нехотя. Он практически не вставал и был совершенно тих.
Поначалу Эванс просто сидела рядом, открывая вольер, в надежде, что пёс захочет прогуляться. Решив не тревожить хрупкий мир личного пространства пса, внутрь вольера Эми не входила. Каждый вечер, она стелила куртку на землю и сидела рядом, рассказывая Диксу о своих переживаниях.
За несколько дней Дикенс узнал, что Эми приёмная. Её удочерил некто Джеймс Эванс, при очень странных обстоятельствах. Приемный отец девушки работал в полиции Лос-Анджелеса. В один из дней им поступило сообщение от диспетчера о взрывах и стрельбе. Несколько экипажей отправились на вызов, в том числе и отряд Джеймса Эванса.
В этот день и произошло их первое знакомство. Среди обломков в доме, спасатели нашли маленькую девочку лет десяти, которая лежала без сознания. Придя в себя уже в больнице, девочка абсолютно ничего не помнила и совершенно не говорила. В течение месяца полиция выясняла, кто эта девочка, и что произошло в том доме. Пока велось расследование, Джеймс регулярно навещал девочку. Офицеру полиции было очень жаль одинокого ребенка, которого никто не навещал.
Вскоре расследование прекратили, и встал вопрос о размещении девочки в специальном интернате. Тогда старший Эванс принял решение, которое в корне изменили как его судьбу, так и судьбу ребёнка. Преодолев бюрократическую волокиту и вытерпев несколько посещений социальных инспекторов, Джеймс добился опеки над девочкой. Поскольку полиция так и не смогла найти никаких данных на ребёнка, Джеймс взял на себя ответственность дать ей новое имя. С того дня в городских системах появилось новое физическое лицо – Эми Ли Эванс.
Всё своё свободное время, Джеймс тратил на то, чтобы подарить девочке добрые светлые воспоминания в семейной заботливой атмосфере. Годы, проведенные на службе в полиции, оставили отпечаток на мышлении офицера. Стараясь даже не думать о том, что могло происходить в том доме, он решил просто помочь ребенку начать новую жизнь с чистого листа.
Действительно, всё пришлось начинать сначала. Девочка была очень способной, рисовала потрясающе красивые картины, но совершенно не умела говорить, писать и читать по-английски. Но стоит отметить, что этот недостаток очень быстро канул в небытие. Прилежность и старания юной леди позволили ей очень быстро освоить новую для себя культуру и влиться в привычное русло жизни. Вскоре первые дни своей новой жизни, начавшиеся с полиции и больницы, размылись в толще воспоминаний, замененные на новые, более яркие события, которыми наполнялась её новая история
Однако всю свою сознательную жизнь Эми чувствовала себя не в своей тарелке. Несмотря на трепетное и заботливое отношение отца, девушка чувствовала какую-то пустоту в глубине души, сокрытую за каким-то толстым ледяным барьером, которое не позволяло ей понять о себе что-то важное. Общение с людьми девочке тоже давалось с трудом, она просто не находила с ними общих интересов, а вот общаться с животными ей же наоборот давалось очень легко. Они таинственным образом слушались её, а она слышала их, понимая эмоции, мысли, чувства и желания.
Так она прожила все эти годы, пройдя школу и поступив в колледж. Желая сделать приятно отцу, девушка, записалась в полицейскую академию, чем неимоверно порадовала его. Однако желание девушки, работать с животными не смогло претвориться в реальность. Кинологические группы K-9 были полностью укомплектованы. Понимая, что девочка будет несчастлива, Эванс старший сам предложил юной Эми выбрать себе свой собственный путь, обещав поддержать любое её начинание. Воспоминания об отце у девушки были самыми светлыми, как о чутком, любящем, внимательном, заботливом человеке.
Когда Эми было семнадцать Джеймс погибает. Как впоследствии укажут в рапорте, во время выполнения своего профессионального долга. Полицейский патруль, в числе которого был Джеймс, попал в засаду, прикрывая своего напарника, он получил шесть пуль, две из которых оказались смертельными. После смерти отца, Эми взяла на попечение Роуз Стюарт, офицер полиции, оставшаяся в живых благодаря её отцу, во время того патрулирования.
В девятнадцать лет, Эми решила бросить колледж и пойти в армию, узнав от местных вербовщиков, что собирается группа подготовки кураторов служебных собак. Вот спустя несколько месяцев обучения и подготовки, а также года общей службы, капрал Эванс приступила к своему первому боевому опыту. Теперь она здесь.
До комиссии оставалось пара дней, но ситуация была неизменна. Смирившись с участью, Эми решила просто составить компанию псу в его последние дни на службе. Однако в последний совместный вечер судьба решила объединить их судьбы. Слушая очередной рассказ девушки, Дикс повернул голову в сторону своей собеседницы, и она впервые смогла заглянуть в его глубокие карие глаза.
В следующее мгновение, она, словно, пережила все эмоции, всю ту боль, которую испытывает Дикенс каждый день, начиная с того злополучного момента. Перед её глазами молниеносно пронеслись кадры из жизни пса. Вот он щенок, вот его первые шаги, забрали от любимой мамы, куда-то везут, вот новые люди, много новых людей, страшно, но вот он хороший человек, его зовут Харви, он такой добрый и хороший.
Мастер-сержант Харви Майерс был не просто куратором, он был дипломированным кинологом, настоящим профессионалом своего дела. Через его воспитание прошёл не один будущий армейский пёс. К нему обращались за консультацией, как армейские кинологические подразделения, так и гражданские службы, связанные с собаками.
Впервые Дикса он встретил, когда тот был ещё совсем маленьким щенком. Он не прошёл отбор по физическим параметрам и его должны были вернуть в питомник, но сержант Майерс забрал щенка себе и решил тренировать его сам. Несколько лет они жили с Харви вдвоём, и с каждым днём кинолог убеждался, что Дикенс действительно поразительный пёс. Программу, которую его подопечные усваивали за год, Дикс полностью освоил за несколько месяцев. Интеллект собаки был невероятен, расширив программу с обычной караульной, до собаки-скаута, Майерс смог вырастить поистине уникального пса.
Вскоре Дикенс безупречно выдержал все испытания по программе специальных служебных собак скаутов армии США и был принят на службу, в «чине» на один выше своего нового куратора Харви Майерса.
Потеря Майерса, для Дикса было не просто трагедией, внутри него словно умер он сам, вернее та его часть, которая едва не потухла при рождении и смогла разгореться под чуткой заботой Харви. Он всю жизнь выполнял все команды и задачи, чтобы порадовать своего Харви, даже в тот злополучный день он был уверен, что куратор знает, что делает и безоговорочно исполнил команду. Будь у Диккенса выбор, он бы хотел умереть вместе со своим хэндлером, хозяином, другом, но тот так эгоистично отдал ему ту команду.
Запах предсмертного страха и ужаса, который почуял Дикенс, раньше никогда не доносившийся от его лучшего друга, до сих пор преследует его по ночам. Дикс считал, что должен был быть рядом в ту минуту, что был нужен как никогда, чтобы спасти, чтобы защитить, но его рядом не было. Пёс винил самозабвенно себя за это.
События, чувства, эмоции пса причудливым калейдоскопом пронеслись в сознании Эванс. Эми и Дикс сидели напротив друг друга, не моргая и, почти что, не дыша, с уголков глаз девушки медленно скатывались, собравшиеся в огромные капли, слезы. Последние моральные терзания, так сильно ранили её в самое сердце, словно играя на струнах её собственной души.
Дикс приподнялся и попытался сесть. Несколько раз, он шумно шмыгнул носом, пытаясь почувствовать запах нового человека, но несколько недель без еды давали о себе знать, он был истощён и очень слаб. Дрожащими лапами он сделал один шаг вперёд и, чуть не рухнул вниз. Эми быстро подхватила его, обняв за шею и осторожно прижав к себе.
Дикенс впервые нарушил своё профессиональное молчание и начал грустно тяжело поскуливать, положив голову на плечо девушки. Объединившись словно в одно целое, они лечили раны друг друга, помогали принять реальность. Никто из них не мог никому рассказать о своей боли, которая изливалась из их душ. Лишь друг с другом они могли быть искренними, лишь друг друга они смогли понять, понять свою боль и тоску по самым близким людям.
Заменить своих самых дорогих людей они были не в силах, но помочь друг другу пережить их потерю могли. Так они встретили свой последний вечер перед комиссией. Дикс всё ещё отказывался поесть, несмотря на все уговоры девушки. Однако пёс стал более коммуникабельным и даже как будто немного игривым. Решив немного подзадорить аппетит собаки, Эми сходила за сухим пайком для себя (MRE) и предложила псу составить себе компанию. Дикенс с удовольствием повёлся на эту уловку. Глядя, как Эми ест, четвероногий приятель тоже решил заняться своим кормом.
Однако трапеза продлилась недолго. Спустя пару минут пёс резко вскочил на все четыре лапы, глядя куда-то за спину девушки и злобно оскаливаясь. Эванс резко обернулась, машинально кинув руку на пояс, где должна быть кобура с пистолетом. Позади них никого не было, а поведение пса стало вызывать у девушки тревогу.
Дикс сделал несколько неуверенных шагов ближе, убрав оскал, пёс начал слегка поскуливать, продолжая смотреть сквозь девушку, словно пребывая в каком-то трансе. На удивление, в этот момент она совершенно не могла почувствовать мысли пса, он словно полностью закрылся от неё. Осторожно положив руку ему на загривок, Эми несколько раз провела вдоль шерсти, поглаживая его. Тёплое мягкое прикосновение отозвалось в её ладони и в следующую минуту, пес, словно немного растерялся. Шумно вдыхая воздух, подергивающимся носом, он словно пытался найти что-то потерявшееся. Ничего не обнаружив, он обнюхал Эванс и вернулся к своей миски. Весь оставшийся вечер Эми и Дикс провели вместе.
Несмотря на то, что в данном случае комиссия по признанию служебной собаки непригодной к службе в армии носила формальный характер, все процедуры обязательно должны быть соблюдены. Ровно в 10 утра на площадке лагеря, Дикенс Хайфстед II должен был пройти первую часть этапа аттестации.
Каково было удивление комиссии, когда к назначенному времени от обессилевшей и уставшей собаки, которую они видели ранее, не осталась и следа. Блестяще справившись со всеми задачами, выдержав все испытания и выполнив все поставленные тренировочные задачи, Дикс был восстановлен на службе, а капрал Эми Эванс назначена его куратором.
* * *
Патроны к пулемёту у сержанта Бёрка закончились. Потеряв огневое преимущество, армейскому подразделению, пришлось вновь залечь в укрытии.
Пытаясь наверстать упущенное время, численно превосходящий отряд противника, открыл беспорядочную стрельбу, в сторону американцев. Пробирающийся к раненой Эванс, Хоппер также попал под огонь противника и был вынужден отступить.
Сопровождавший его Дикс отступать не собирался. Обогнув пригнувшегося «Брука», пёс прополз в узкий коллектор под бетонными блоками. До хэндлера оставалось не больше десяти футов.
Тем временем боевик, добравшийся до Эми, уже успел достать нож. Схватив девушку за плечо, он развернул её лежащее без чувств тело. Сбив шлем с головы девушки, террорист крепко схватил Эми за волосы и потянул на себя, обнажив её шею. На солнце сверкнул блик от лезвия. В следующее мгновение, нож бы вошёл в незащищённую бронёй часть тела девушки, но этого не произошло.
Дикс всегда был хладнокровен и профессионален. Если бы не последние события в его жизни, то ни один боевик не в жизнь бы не заметил этого пса, когда он на задании. Тем не менее, собаки, как и люди, умеют чувствовать, помнить, переживать.
Прямая угроза куратору заставила Дикса выйти из укрытия раньше, чем нужно, и только лишь солнечный блик скользнул от лезвия ножа, молниеносная тень по имени Дикс в долю секунды сократила расстояние с врагом. В стремительном прыжке могучий пёс вгрызся в руку боевика, заставив того выронить нож. Придавив садиста лапами к земле, пёс не позволял боевику подняться. Подавляя любое сопротивление, в следующую секунду Дикс вгрызся в горло боевика
Несмотря на то, что пёс защитил своего хэндлера от одного врага, всё же он слишком рано выскочил наружу, проявив себя для своры безликих врагов.
Приметив пса, двое боевиков принялись обходить Дикса и Эми с фланга, стараясь не попадать под обстрел.
Расправившись с боевиком, Дикс почуял приближение нового противника. Схватив потерявшего сознание куратора за эвакуационную стропу, пёс начал тащить девушку по земле, но было уже поздно.
Пара террористов, что шла в обход, всё-таки успела настигнуть их и перекрыть дорогу. Пёс ощетинился, оскалившись, он мгновенно бросился на противника. Два выстрела наотмашь сбили пса с ног.
Сквозь защитный комбинезон Дикса на жёлтый песок изливались пульсирующие струйки алой крови. Пёс попытался встать, но лапы не слушались его. Тяжело дыша, пёс лежал на боку и хрипел.
«ПРОСНИСЬ»
В ту же секунду сознание Эми, словно молнией пронзил громоподобный приказ. Голос казался таким родным, таким близким, но при всём при том совершенно незнакомым.
Желание не просыпаться было таким соблазнительным, ведь было так хорошо, находится подальше от всего этого шума, грохота, в месте, где так спокойно и тихо и так хочется спать. Девушке снилось, как, как она лежит на траве, а её за ворот тащит Дикс. В этом мире она смеялась, и пыталась нащупать его пушистую мохнатую шерсть.
На этом моменте сладкие грёзы тут же превратились в жуткий кошмар. В следующую секунду вместо мягкого прикосновения пушистой шёрстки, девушка почувствовала в руках слипшиеся колтуны мокрой шерсти. Посмотрев на свои руки, Эми увидела, что они все в крови. В ту же секунду, сильная, спирающая дыхание боль, пронзила виски девушки и она проснулась.
Придя в чувства, девушка, шумно вдохнула воздух ртом. Выплеск адреналина активизировал все её чувства до предела и требовал больше кислорода, от чего девушка принялась жадно дышать.
Практически на автомате, девушка выхватила из набедренной кобуры свой М9 и несколькими выстрелами расстреляла ближайшего к себе противника. Второй боевик успел спрятаться за угол, но через секунду упал замертво. Подоспевший Хоппер двумя выстрелами точно в цель прекратил жизнь мерзавца.
В голове Эми всё ещё звенело. Подоспевший «Брук» хотел было осмотреть девушку, но то оттолкнула его. Припав к раненному псу, Эми взялась зажимать пульсирующую рану.
Хоть и реже, но вокруг всё также проносились смертоносные пули, но Эми было всё равно. Девушка смотрела, как в глазах Дикса с каждой секундой гас огонь жизни. Не убирая рук от раны пса, девушка заливалась слезами, превращая пса в расплывчатый образ.
– СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ, «БРУК»!!! – яростно выпалила Эми, после чего сквозь слёзы произнесла: – Прошу тебя, Дикс, не умирай!!! Пожалуйста!!!
Хоппер упал на колени рядом с псом. Аккуратно срезав быстросбросные стропы защитного костюма пса, «Брук» начал осматривать пса.
– Чёрт побери, ну я же не ветеринар! – оправдывался Энтони, но не отказывался от попыток помочь Диксу.
До последней секунды, Эми была рядом. Плотно прижимая кровоточащую рану, девушка гладила пса по голове. Несмотря на то, что сейчас внутри девушки бушевали пожары смешанных чувств, от самого Дикса веяло абсолютным спокойствием.
В этот самый момент Диккенс был готов к смерти и даже где-то на задворках своей собачьей души, желал её. Эми смотрела в глубокие карие глаза своего друга, в которых не читалось ни страха, ни ужаса, а только лишь благоговейное умиротворение.
Дикс не смог пережить ранение. В следующий миг огонь в его глазах погас, и пёс совершил свой последний вздох.
– Ди-и-икс … – прошептала Эми, глядя на бездвижное тело пса.
В ту же секунду Эми схватила свою винтовку и бросилась в бой. Оказалось, что боевики уже вовсю отступали, завидев, как со стороны барханов к ним приближается с десяток боевых машин американской армии.
Ярость сжигала Эми изнутри. Девушка не могла позволить, чтобы все эти люди избежали наказания. Нет, ей было недостаточно смерти одного убийцы, она желала похоронить их всех под толстым слоем песка и пыли. Однако оставшиеся в живых боевики уже погрузились в свои пикапы. При всём желании Эми не могла их догнать.
Вложив свою винтовку в плечо, капрал Эванс начала стрелять, но пикапы уже тронулись с места, двигаясь к выезду из переулка. Вздымая за собой пыль, пикапы выехали на дорогу, удалившись на почтительное расстояние.
Глаза Эми застилали слёзы, сердце было переполнено обидой, тоской досадой. Утирая глаза руками, мисс Эванс не могла видеть, как над ней промчались две тени.
Совершив манёвр, два штурмовика А10 «Сандерболт» обрушили огненный дождь из своих тридцатимиллиметровых пушек. Сотни тяжелых пуль буквально искромсали удирающих боевиков не оставив шанса ни им сами, ни их машинам. Финалом штурмового удара стала отправленная ракета класса «воздух-земля», которая окончательно перечеркнув любую надежду на выживших.
– Марта пять два восемь «Крепости»! – донесся голос в рации, – Мы нашли «Полуночника десять одиннадцать»! Выводим их в общий канал!
Эми смотрела вслед улетающим в небо штурмовым самолётом. Где-то в глубине души ей казалось, что два пилота вопреки запретам на взлёт подняли своих огненных детей в небо, чтобы воздать дань правосудию.
Специальный лагерь Синий бриллиант, Рамади, Ирак, спустя сутки.
В общей казарме триста двадцать пятого пехотного полка армии США, на базе Синий Бриллиант был общий сбор.
У дальней стены на кронштейне для собачьих мисок размещался боевой экипировочный комбинезон с прикрепленным именным патчем «Дикс» и шевроном полка. Миски были перевернуты, а на стене закреплён портрет бельгийской овчарки (малинуа). Именная табличка ниже гласила: «почётный сержант армии США, Дикенс Хайфстед II 2002 – 2011».
Собравшиеся военнослужащие специального оперативного отряда триста двадцать пятого пехотного полка хотели отдать последнюю дань уважения памяти их боевого товарища. Одним из первых взял слово командир отряда первый лейтенант армии США Майк Уанрайт. Без лишней напыщенности, офицер говорил прямо из общего строя, искренне, от всего сердца.
– Дикс, был одним из лучших скаутов, что я знал! – начал Майк, – Он был предан, верен. Своим примером он показал каждому из нас, с каким рвением мы должны защищать друг друга! – на мгновение командир затих, словно принимая решение, стоит ли говорить, то, что он в итоге сказал, – Я знал Харви Майерса …
В этот момент, стоявший рядом сержант Бёрк, еле заметно толкнул командира в бок.
– … этого не изменить, что бы кто там не запрещал!!! – произнёс Уанрайт, демонстративно повысив тон и посмотрев на своего сержанта, – То во что играют птичьи погоны ради своей карьеры, это их игры. Они не теряют друзей, они не лежат в окопах под пулями. Я буду говорить об этом!!!
Сержант Бёрк прикрыл лицо рукой и отошёл на пару шагов назад.
– Я знал Харви! – сбавив тон, продолжил Уанрайт, – Это был великолепной души человек! Дикс с ним был словно одно целое. После того как Харви погиб, я думал, что Дикс больше никогда не сможет оправиться, ведь он чувствовал людей, хорошо чувствовал. Я очень рад, что именно ты, Эми, была с ним в его последние минуты жизни! Знаешь, если Дикс тебе доверился, значит, ты стоишь того! – командир поднял кружку с напитком, после чего громко произнёс: – За Дикса!!!
– ЗА ДИКСА!!! – хором отреагировал отряд.
Следующим слово взял Энтони Хоппер.
– На счету нашего Дикса было более двух сотен успешных операций!!! – начал «Брук», – Знали бы вы, сколько человек благодаря ему вернулось на своих двоих. … – полевой медик грустно вздохнул, – Эх … очень жаль, что всё так сложилось. Покойся с миром, брат! – подняв свою кружку, Хоппер произнёс: – За Дикса!!!
– ЗА ДИКСА!!! – очередной хор разнёсся эхом по казарме.
Эми не могла выдавить из себя ни одного слова, словно ком встал в горле и мешал говорить.
– Мне … мне … – давя слёзы, Эми сжимала кулаки, – Я …
К девушке подошли «Чиппер» и «Райдер», слегка приобняв боевую подругу за плечи. Тем не менее, Эми не хотелось говорить громких пафосных слов. Она молча подошла к портрету Дикса.
– Я знаю, что тебе так будет лучше! – начала Эми, прикоснувшись кончиком пальцев, к чёрному носику изображённого на портрете пса, – Теперь ты свободен, мой хороший! Самых мягких тебе облачков!
Эми шептала еле слышно, едва лишь только ей самой было слышно то, что она говорила. Тем не менее, никто из отряда не произнёс ни слова в этот момент.
Едва Эми отошла от стены с портретом, как в ту же секунду к ней подошёл «Брук». Приобняв девушку, он дружески растёр её по плечу, стараясь оказать молчаливую поддержку.
– Чтобы не произошло!!! – начал сержант Бёрк, – Как бы не раскидала нас жизнь по свету! Клянусь всегда помнить подвиг Диккенса Хайфстеда второго, отдавшего свою жизнь во имя спасения своего боевого товарища!
– Клянусь!!! – хором отреагировал отряд.
По старой армейской традиции, Марк Хоннорс и Эдвард Ким, вышли вперёд и наизусть зачитали стихотворение, о павшем четвероногом товарище:
Доверься мне, мой друг,
Потому что я твой товарищ.
Я буду защищать тебя до своего последнего вздоха,
когда все остальные оставят тебя
и одиночество ночи приблизится, я буду рядом с тобой.
Вместе мы преодолеем все препятствия и найдем тех, кто желает вреда другим.
Все, о чем я прошу тебя, – это сострадания, заботливого прикосновения твоих рук.
Ради тебя я бескорыстно отдам свою жизнь …
Мои дни измеряются твоими приходами и уходами.
Я жду их при каждом открытии двери.
Когда я болею, ты голос заботы.
Голос власти, когда я поступил неправильно.
Я буду тихо слушать тебя и не выносить суждений, и твои сказанные слова не будут повторяться.
Я всегда буду молчать, всегда бдительный, всегда верный.
И когда наше время вместе закончится, и ты продолжишь свой путь по миру,
вспомни меня добрыми мыслями …
Пригород Бетесды, штат Мэриленд, спустя год.
Вечер выдался весьма дождливым. Плотные темные тучи погрузили окрестности городка в грозовую ауру, навевающую мрачную тревогу на любого, кто в ней очутился.
Крупные капли дождя самоотверженно стремились к земле, нередко встречая на своём пути преграды в виде листьев деревьев. Сливаясь в фееричной канонаде и воплощаясь в единый рокот, сумеречный дождь, бурный и непокорный, дарил странное ощущение умиротворения, столь необходимого, но не достижимого в повседневной суете.
– Где же этот поворот … – едва слышно произнесла Эми Эванс, пытаясь разглядеть хоть один указатель.
Увлечённо оглядываясь по сторонам, девушка безрезультатно пыталась разглядеть хоть что-нибудь сквозь пелену разбушевавшегося дождя.
Огибая поворот за поворотом, серебристый шевроле медленно пробивался сквозь густую чащу лиственного леса, то подымаясь, то спускаясь, подчиняясь местному ландшафту. Пройдя ещё с десяток миль, автомобиль остановился, съехав на полуразмытую обочину.
Устало вздохнув, девушка заглушила двигатель и, откинувшись на спинку водительского сидения, принялась разминать, затекшие за долгий путь, плечи и ноги. Несмотря на буйствующий шторм за бортом, в салоне автомобиля было очень тепло и уютно. Свет приборной панели радовал глаз мягким свечением, а музыкальное сопровождение качественной акустики, наносило заключительные штрихи наслаждения от движения по ночной трассе.
Глядя на ползущие по стеклам, капли дождя, девушка задумалась. Уйдя в свои мысли Эми едва не пропустила вызов закрепленного на лобовом стекле мобильного телефона. Энергично мигая и ритмично вибрируя, аппарат всячески пытался привлечь к себе внимание хозяйки.
Очень быстро вызывающий контакт, именуемый "Майк", оказался отвергнутым лёгким движением тонкого пальчика по гаджету. Вновь углубившись в свои мысли сквозь непроглядную пелену сумеречного дождя, девушка не сразу обратила внимание как на экране мобильного телефона проявилось сообщение, всё от того же "Майка": "Эми, привет, как …".
Заложив интригу, гаджет настойчиво рекомендовал, раскрыть сообщение для прочтения на полный экран, но, несмотря на все уловки, хозяйка была неумолима в своём решении. Смахнув уведомление с экрана, девушка перевела телефон в беззвучный режим и принялась просматривать карты навигатора.
Приложение сообщало о пройденных полутора тысячах и об оставшихся, едва ли с полсотни, милях. Собравшись с силами и, удостоверившись в единственно верном маршруте, девушка повернула ключ зажигания. В следующее мгновение, автомобиль вновь вернулся на дорогу и продолжил свой путь.
Дождь продолжал усиливаться. Штормовые капли всё чаще и чаще врезались в лобовое стекло, сливаясь в единые ручейки. Вскоре их стало так много, что даже максимально прыгающие по стеклу автомобильные дворники едва поспевали за ними. Видимость ухудшалась с каждой минутой движения автомобиля. Пучки света фар отражались от плотной пелены дождевого заслона, рассеивая их восвояси и не позволяя им светить сквозь плотную мглу вечернего сумрака.
Автомобиль слегка замедлился на повороте и, уверенно обогнув его, наконец, встал на прямой маршрут.
– Прямо четверть мили, – заботливо произнёс женский голос навигатора, уведомляя об особенностях и расстоянии маршрута.
Слегка притормаживая, девушка аккуратно спускала автомобиль с довольно крутого пригорка. Сцепление с дорогой было крайне коварным, казалось, что вот-вот автомобиль пойдёт юзом. Объединившись с порывистым поперечным ветром, погодные стихии словно пытались испытать не только навыки вождения, но и психологическую стойкость водителя, периодически пытаясь столкнуть автомобиль с дороги.
Наконец, миновав самые сложные испытания пройденного пути, автомобиль встретил природных союзников на своём маршруте. Дорога вела через густые поросли лиственного леса, массивные деревья которого своими могучими ветвями словно давали укрытие путникам, проходящим по этой дороге, скрывая их от дождя и ветра.
Автомобиль скрылся в темноте лесной чащи и, лишь два красных огонька задних фонарей, постепенно удалялись, скрываясь во мгле сумеречного леса. Под кронами ветвистых деревьев действительно было куда спокойнее. Прямая дорога хорошо освещалась светом фар и не предвещала никаких сюрпризов. Шторм словно остался позади, а здесь царил совершенно другой безмятежный мир. Раскаты грозового грома, в бессильной злобе, где-то там, за пределами этого лесного царства, изредка напоминали о себе. Капли дождя, скатываясь от листа к листу, редкими водяными бомбочками плюхались вниз, с гулким эхом разбиваясь о мокрый асфальт.
Откинувшись на спинку кресла, Эми, расслабившись и, слегка подруливая левой рукой, наконец, смогла получить удовольствие от вождения. Огромные многолетние деревья мелькали один за другим, оставаясь позади, подобно природным стражам, продолжая охранять это место, казалось бы, от всех бед. Бархатный дорожный серпантин удалялся вдаль, за пределы световых способностей автомобиля и лишь навигатор уверенно направлял водителя в нужном направлении, предсказывая ему путь.
На фоне этой умиротворенной атмосферы, в голову девушки начали закрадываться различные беспокойные мысли на фоне событий последнего года. Не так давно она вернулась в свой родной город со служебной командировки в Ирак, душевные раны и посттравматические воспоминания не успели, как следует, зажить и раствориться в неудержимом течении жизни. Многие солдаты, побывавшие в Ираке, не сделали ни единого выстрела, кто-то даже и лагеря не покидал, но, сколько событий упало на плечи юной мисс Эванс год назад.