Коллектив авторов
История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века)

Глава 7
Форма правления централизованного Московского государства

В отечественной историографии существовали различные точки зрения по поводу формы правления в Великом княжестве Московском. Причины этого – в различном толковании ряда понятий: «объединение земель», «централизация», «единодержавие» «самодержавие», «абсолютизм», «политическая раздробленность» и т. д., требующих особого теоретического анализа с учетом их исторического и современного содержания^[241].

В историке-правовой науке в основном утвердился подход, обоснованный С. В. Юшковым, в соответствии с которым Московское государство в рассматриваемый период являлось типичной раннефеодальной монархией^[242], которая постепенно в связи с развивающимися экономическими и политическими отношениями перерастает в форму правления с более концентрированной и разветвленной властной структурой – сословно-представительную монархию. Эта точка зрения получила закрепление и теоретико-методологическое обоснование в современной историко-юридической научной и учебной литературе^[243]. Основы абсолютизма зарождаются в конце XVII в., а свое юридическое оформление получают только в первой четверти XVIII в.

В отечественной историографии до настоящего времени не сложилось общего мнения по поводу сословно-представительной монархии. Диапазон взглядов – от признания этой формы правления в России до полного ее отрицания. При этом в историко-правовой науке большинство исследователей склоняются к ее признанию.

Сословно-представительная монархия как форма правления возникает в условиях процесса централизации власти в государстве и привлекает к решению общегосударственных вопросов представителей наиболее значимых с точки зрения их служебной пригодности и имущественного статуса разрядов населения. Это усиливает положение монарха, так как преодолевается доминирующее влияние со стороны феодальной аристократии (боярства и высшего духовенства); власть становится более самостоятельной в политической, военной и финансовой сферах, решении общегосударственных задач. Одним из основных признаков сословно-представительной монархии является создание высших сословно-представительных учреждений. В Российском государстве таковыми стали Земские соборы.

Характерными чертами становления и развития сословно-представительной монархии в России были: превращение бывших вассалов великого князя в его подданных (слуг); формирование высшего органа сословного представительства – Земского собора, в который входили представители основных сословий; относительное уменьшение влияния Боярской думы на главу государства; возникновение системы приказов вместо дворцово-вотчинного управления; появление губного и земского самоуправления на местах, заменившее систему кормления; создание постоянного войска, ликвидация последних уделов.

Показателем этого процесса является содержание политических произведений, прогнозирующих в своих трактатах необходимость наличия представительного органа при монархе. Формула Земского собора с той или иной степенью полноты начала получать отражение в сочинениях ряда мыслителей XIII–XVI вв. Одним из первых был Даниил Заточник, считавший, что великому князю для правильного и законного управления страной необходимо иметь при себе Думу, в состав которой входят представители не только высших сословий, но и других социальных групп^[244]. И. С. Пересветов, восхваляя Веерный совет, якобы существующий при «турском салтане» и состоящий из вельмож, военачальников и духовенства, связывает с его существованием многочисленные победы Османской империи и ее социальное благополучие^[245]. Автор Валаамской беседы (одного из ее вариантов: «Иного сказания тоя же беседы») прямо пишет, что великим князьям и царям надлежит иметь при себе «единомысленный Вселенский совет… воздвигнутый от всех градов и уездов градов тех»^[246]. О необходимости при носителе верховной власти советного органа расширенного социального состава писали также Максим Грек, А. Курбский, Ф. Карпов, Зиновий Отенский и др.

Л. В. Черепнин справедливо полагает, что выражение в произведениях мыслителей такой идеологической конструкции, несомненно, является еще одним признаком подготовки и утверждения в стране сословно-представительной монархии как формы правления^[247].

Сословно-представительная монархия в Русском государстве ведет свое начало от созыва первых Земских соборов в конце 40-х – начале 50-х гг. XVI в. В исторической литературе существуют различные подходы к определению первого Собора, который можно считать общеземским. В конце 40-х – начале 50-х гг. XVI в. произошло как минимум четыре совещания Боярской думы, Освященного собора и представителей сословий: осень-зима 1547 г., февраль-март 1549 г., июнь-июль 1550 г., первая половина 1551 г. Л. В. Черпнин склонен считать первым собором Собор примирения, состоявшийся в 1549 г.^[248]

Наивысшего развития сословно-представительная монархия достигает в царствование Михаила Федоровича, когда Земские соборы фактически обрели характер постоянного органа государства. Последним Земским собором полного состава был Собор 1653 г. После этого созывались совещания, называвшиеся соборами, но на них отсутствовали представители или от дворянства, или от горожан, поэтому их в исторической литературе обычно называют совещаниями по сословным делам^[249]. Со второй половины (ближе к концу) XVII в. сословно-представительная монархия постепенно перерождается в абсолютную. Завершением этого процесса принято считать юридическое оформление абсолютной монархии в Артикулах воинских, принятых в 1716 г., в которых монарх провозглашается самовластным, не должным никому давать отчета в своих действиях.

Великий князь Московский обладал верховной властью в области государственного управления, издавал общеобязательные веления, имел высшую военную власть, был верховным судьей. Рост власти великого князя шел за счет ликвидации уделов, превращения удельных князей в служилых людей, в результате увеличения прав великих князей над боярами, ограничения их иммунитетов; утраты права суда светскими вотчинниками и церковными учреждениями по ряду уголовных преступлений, в частности душегубству (убийству), разбою и татьбе с поличным; перехода к государству от землевладельцев права взимания дани и других податей.

Укреплению положения великого князя способствовало уменьшение власти татарских ханов. В связи с ростом Московского княжества и распадом Золотой Орды власть ханов приобретала номинальный характер. Так, в начале правления Ивана III татарские ханы получали только часть положенной дани, и то в виде подарков. Стояние на Угре в 1480 г. и связанное с ним освобождение Русского государства от внешней зависимости сделало власть московского государя суверенной. С этими событиями многие исследователи связывали возникновение самодержавия. При всех различиях толкования данного термина он все же сохранял главное свое содержание – независимость от какой-либо иноземной власти. Стремление к самодержавию у владимиро-суздальских князей прослеживалось еще от Юрия Долгорукого и его сыновей – сводных братьев Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо. Процессу утверждения самодержавной власти в конце XV – первой половине XVI в. способствовали усиление политического единства русских земель, централизация их военной силы в условиях противостояния ордынским ханам.

В княжение Ивана III и особенно Василия III власть великого князя Московского являлась уже властью монарха объединенного государства. С конца XV в. после освобождения от зависимости от Орды великие московские князья стали себя называть самодержцами. Но для того, чтобы возникло самодержавие как абсолютная монархия (как это толкуют ряд современных ученых), необходим целый ряд социально-экономических и политических предпосылок, которых в Московском государстве в тот период не было. Под самодержавием московских князей в то время понималась не их абсолютная власть, а «единодержавие», т. е. внешнеполитическая независимость – суверенность государства. Абсолютная же монархия, как отмечалось выше, начала складываться в России только во второй половине и даже ближе к концу XVII в.

Существенные сомнения высказываются и по поводу завершения государственной централизации к середине XVI в. Так, А. А. Зимин считал, что данный процесс получил какое-то завершение только в середине XVII в., и то благодаря проведенным в XVI в. реформам^[250]. По мнению А. Ю. Головатенко, «централизованным можно назвать только государство, в котором существуют законы, признаваемые во всех его частях, и аппарат управления, обеспечивающий исполнение этих законов»^[251]. Ход рассматривамых событий подтверждает данные суждения. Процесс централизации в Московском государстве действительно являлся общей тенденцией всего рассматриваемого периода, он разворачивался, охватывая все новые и новые сферы государственной жизни.

После ликвидации самостоятельности Тверского княжества в 1485 г. Великое княжество Московское превратилось в общерусское государство, а Ивана III стали именовать великим князем Московским и всея Руси Божьей милостью. Термин «царь», употреблявшийся в период зависимости от ордынских ханов по отношению к ним как законным сюзеренам русских князей, а также к византийским императорам, далеко не сразу вошел в титулатуру московских правителей. После присоединения новых земель, распада Золотой Орды (середина XV в.) и падения Константинополя титул царя постепенно стал употребляться и применительно к московским государям. Так, новгородский летописец записал: «Той осени приехал в Новгород князь великий Московский Иван Васильевич, царь всеа Русии»^[252]. Но этот титул еще не получил значение официального до середины XVI в.^[253] Иван III называл себя царем в переписке с иноземными монархами, стремясь подчеркнуть свой статус в международных отношениях. Начиная с Ивана № московские князья носят титул «государь всея Руси».

Возвышению международного престижа Московского государства способствовала женитьба в 1472 г. Ивана III на племяннице последнего византийского императора Софье-Зое Палеолог. Это усилило политическое значение власти великого князя Московского и внутри государства. После взятия в 1453 г. Константинополя турками-османами Византийское государство прекратило свое существование. Брак с Софьей дал основания Ивану III считать себя преемником власти византийского императора. Заимствуется имперская символика, великокняжеским гербом становится византийский двуглавый орел. Со времен Ивана III вводится в дворцовую жизнь сложный церемониал. Его внук Дмитрий венчается шапкой Мономаха и титулом наследника и государя Божьей милостью.

Объединение земель привело к изменению экономических, социальных, политических и юридических отношений. Перед великим князем Московским Иваном III стояло несколько неотложных задач, требующих незамедлительного решения: преобразование центрального аппарата управления и подчиненных ему местных административно-финансовых и судебных органов; реорганизация войска, способного заменить боярское ополчение, создание гибкой налоговой системы. В наследство Ивану III досталась система органов власти и суда, которая начала складываться еще в Киевской Руси. Она была представлена верховной властью, персонифицируемой великим князем, опирающимся в своей деятельности на совет, состоящий из приближенных лиц, постепенно реорганизуемый в Боярскую думу, и местной властью, реализуемой назначенными великим князем наместниками и волостелями, которые осуществляли на вверенных им территориях административную, финансовую и судебную власть. Эта система была малопригодна для решения задач, стоящих перед объединенным Московским государством.

Вместе с тем власть московских князей к концу рассматриваемого периода значительно усилилась. Посол австрийского императора барон С. Герберштейн, посетивший Московское государство при Василии III, писал, что тот превосходил властью всех монархов в мире^[254]. Но, несмотря на это, после его смерти наступил период боярского правления, связанный со сменой представителей соперничавших боярских партий у престола малолетнего Ивана IV, что не придавало стабильности государственной власти. Следовательно, эти оценки власти московских государей объяснялись их личностными качествами, а не существованием устойчивой государственной формы (формы правления).

В XV в. утверждается порядок престолонаследия, основанный на принципах передачи правления по нисходящей линии от отца к сыну и единонаследия. Хотя необходимо отметить, что в условиях борьбы различных политических партий при дворе великого князя предпринимались попытки отступления от нового порядка. Так, в конце XV – начале XVI в. после объявления наследником внука Ивана III Дмитрия активную борьбу за власть повел Василий Иванович (будущий Василий III). Он дважды – в 1497 г. ив 1503 г. – готовил заговоры против Дмитрия и его матери Елены Волошанки. С помощью интриг Василий устранил своих противников, стал наследником, а затем и великим князем Московским не по праву первородства, а по старшинству в роде (т. е. по «лествице»). Тем самым сложившиеся уже принципы престолонаследия были еще раз поставлены под сомнение. Возможно, поэтому сын Василия III – Иван IV – серьезно беспокоился о сохранении престола и своей жизни, опасаясь возможных заговоров.

Московские государи, укрепляя свою власть, преодолевали сопротивление оппозиционной боярской знати. Так, Василий III столкнулся с этим сначала в борьбе за титул наследника, затем когда захотел развестись с Соломонией Сабуровой и жениться вторично, а также в 1522 г. при попытке присвоить себе царский титул.

После смерти Василия III в 1533 г. престол наследовал его малолетний сын Иван. Последняя воля умирающего великого князя неизвестна. По предположению М. М. Крома, наиболее вероятной «является версия о своего рода «триумвирате», в состав которого вошли кн. М. Л. Глинский, М. Ю. Захарьин и И. Ю. Шигона (Поджогин), которым как душеприказчикам великого князя была поручена опека над его семьей», т. е, те же лица, которые занимались государственными делами при самом Василии III^[255]. Однако между опекунами возникли противоречия, которыми воспользовалась Елена Глинская, стремившаяся отказаться от навязанной ей опеки. В результате она сумела закрепить за собой статус единственной соправительницы при малолетнем сыне – Иване IV^[256]. При ней возвысился и стал могущественным временщиком ее фаворит, князь И. Ф. Телепнев-Оболенский. Однако репрессивные меры, к которым в борьбе за захват и сохранение в своих руках власти широко прибегала Елена Глинская, напугали многих придворных бояр, объединившихся против нее. 3 апреля 1538 г. Елена Глинская после своего четырехлетнего правления, не дожив и до 30 лет, неожиданно скончалась^[257]. Ее фаворит Телепнев-Оболенский вскоре был насильственно умерщвлен.

Власть в стране оказалась в руках боярской верхушки, которая сохраняла ее до 1547 г. Несмотря на меняющиеся группировки лиц, находящихся у власти (Шуйские и Бельские), все они продолжали политику сохранения объединенной территориальной структуры государства и создания центральных органов власти и управления в стране. Однако согласия между боярами, удерживающими в своих руках верховную власть, не было.

Вначале власть сосредоточилась в руках братьев Шуйских – Василия и Ивана Васильевичей. Поскольку Василий вскоре умирает, то вся власть оказывается у Ивана Шуйского, носившего титул «наместника московского», который, как считает А. А. Зимин, «он сам себе и присвоил»^[258].

Однако анализ состава Боярской думы того времени привел исследователей к мысли, что при подборе ее членов учитывались интересы нескольких придворных кланов, что свидетельствует о поиске консенсуса между ними. В этот же период усиливается роль Боярской думы и в качестве легитимных признаются только те решения правительства, которые приняты коллективным большинством Думы. Исследователи высказывают предположения, что князь Иван Шуйский и образованное им правительство активно участвовали во внешней и внутренней жизни.

Государственная деятельность в период боярского правления не приостанавливалась, государство не разрушалось, напротив, принимались меры к его укреплению. Для охраны рубежей государства на его окраинах было построено много крепостей и городов. В защищенные от неприятелей города стали поселяться люди из окрестных мест, способствуя тем самым развитию ремесел и торговли. Правительство на протяжении всего своего существования контролировало рост землевладения церковно-монастырских корпораций, запретив им покупать земли у служилых людей, сохраняя численность военных сил в государстве. В правление Елены Глинской была проведена финансовая реформа с целью устранения разнобоя между московскими и новгородскими монетами, для чего был уравнен вес монеты (уменьшен).

Н. Е. Носов отметил, что именно боярское правительство в 30-е гг. XVI в. начало реформу власти и суда на местах, предоставив местному населению административного округа – губы право выбора местной власти для реализации ею административных, финансовых и судебных полномочий. Надзор за деятельностью этих выборных органов поручался учрежденным в Москве отраслевым приказам. В задачу реформы входила повсеместная замена назначаемых из центра наместников и волостелей избранными из местного населения органами власти и суда^[259].

За период боярского правления, включая и четырехлетнее властвование Елены Глинской, не отмечено никаких серьезных движений или бунтов, хотя дестабилизация власти, возникающая из боярско-княжеских распрей, безусловно, имела место. Надежды многих людей, в том числе и членов Боярской думы, на прекращение кровавых распрей вокруг трона связывались с избранием в митрополиты всея Руси в 1542 г. авторитетного Новгородского архиепископа Макария^[260] и вступлением на престол молодого Ивана IV, вошедшего «в совершенные лета».

В 1547 г. Иван IV венчался на царство и ему официально был присвоен титул царя. Во времена Ивана Грозного усилилось значение царской власти и ее сакрального характера. Даже формальное устранение царя от управления государством выглядело как определенный политический ход в борьбе с политическими противниками. Опора на ближайшее окружение, создание неофициальных органов при монархе также стали необходимыми явлениями во времена Ивана IV, что повышало эффективность его власти. Определение направлений внутренней и внешней политики во многом зависело от того, кто составлял ближайшее окружение. О характере верховной власти позволяют судить способ и средства ее осуществления. Развязыванием опричных мероприятий в стране (начало относится к 1564–1565 гг.) был установлен деспотический режим, резко изменивший социально-политическую и правовую ситуацию в стране.

Однако опричнина, несмотря на всю ее жестокость, форму правления (сословно-представительную монархию) в Русском государстве не изменила, но от введения террористического политического режима произошли существенные изменения в социально-политических отношениях, от которых в первую очередь пострадало правосудие. Опричнина открыла целую эпоху бессудных расправ и объективных вменений в отношении совершенно невиновных людей. Она сыграла катализирующую роль в наступлении последующих событий: политического кризиса, хозяйственной разрухи, ставших в конечном счете причиной гражданской войны, Смуты, явившихся, в свою очередь, прологом к иностранной интервенции на территорию России^[261].

После смерти Ивана IV наступает период, когда произошли существенные изменения в верховной власти. Иван Грозный, не веря в способности своего сына, царевича Федора, управлять страной, предусмотрел создание при нем регентского (опекунского) совета из влиятельных членов Боярской думы. Через два года этот орган перестал существовать в результате острой борьбы за власть среди его членов. Верх одержал шурин царя, бывший опричник, боярин Борис Федорович Годунов, ставший фактическим соправителем царя Федора. При его правлении «страна стала заметно процветать, и население возрастать, ибо до того была почти совершенно опустошена и начисто разорена вследствие великой тирании Ивана Грозного… теперь же благодаря… великому уменью Бориса снова начала оправляться и богатеть»^[262].

Царь Федор не оставил наследника престола, а в 1591 г. в Угличе погиб младший сын Ивана Грозного царевич Дмитрий.

Встал вопрос о выборном замещении московского престола. Первым претендентом рассматривался Борис Годунов, бывший фактическим правителем при Федоре Иоанновиче. По традиции того времени он трижды отказывался от выдвижения своей кандидатуры на выборах царя^[263], но в итоге все-таки был избран Земским собором на престол.

Борис слыл добродетельным («даятель неоскуден»), слушал без устали жалобщиков и был «во ответах сладок»; много заботился «о земли правлении», а главное, предпринял серьезные меры к восстановлению в стране правосудия. Годунов «имел любовь к правосудию, – подчеркивал государев дьяк Иван Тимофеев, – нелицеприятно искореняя всякую неправду… всех, кто насиловал маломощных с гневом и немедленно наказывал» ^[264]. Джером Горсей особо отметил борьбу Бориса со взяточничеством, указав, что этот царь установил порядок, при котором «все судьи и чиновники должны были довольствоваться своим годовым содержанием и землями, которые они получают от императора»^[265]. По свидетельству Исаака Массы, Борис «был великим врагом тех, которые брали взятки и подарки, и знатных вельмож, и дьяков он велел предавать за это публичной казни», но, к сожалению, заметил Масса, «это не помогало»^[266].

Борис Годунов построил новые судебные палаты и провел большую борьбу с распространенными пороками: «запретил пьянство и шинкарство… он искренне хотел добра своей земле, но над его правлением все же не было благословения Божия, ибо он достиг царство убийством и хитростью»^[267]. И. Масса свидетельствует о чрезвычайном распространении доносов при Годунове. По улицам ходили специальные посыльные, которые «подслушивали, что говорили люди о царе и о делах государственных… они хватали народ и многие прежалостным образом погибали, ибо их пытали, а они под пытками говорили то, что сами не знали», Доносчики были «во всех кабаках, домах и местах, где только собирались люди», и в результате их доносов «хватали многих невинных; и так велось почти до самой его [Бориса] смерти»^[268].

Политика Годунова в отношении поощрения доносов и следующих за ними бессудных расправ привела к тому, что он своей деятельностью «озлоби люди своя и восстави сына на отца и отца на сына, сотвори вражду в домех их, и ненавидение и месть»^[269].

Однако несомненно и то, что опалы при Борисе не носили того публичного и устрашающего характера, как при Иване Грозном, но они тем не менее имели место в его царствование, причем как тайные, так и явные.

Уникальным явлением периода Смуты стало самозванство. В сложной социально-экономической и политической обстановке начала XVII в. появляются первые известия о движении на Москву якобы чудесно избежавшего гибели царевича Дмитрия, «доступающего по праву отеческий престол». Объявился он в пределах Северской земли, где сразу получил большую поддержку не только от простого люда, но и от «благородных начальников войск Российского государства», поставленных на защиту страны. Правительство Бориса Годунова нарядило сыск и установило, что под именем царевича Дмитрия скрывался беглый монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев^[270]. В январе 1605 г. Лжедмитрий потерпел первое крупное поражение от царских воевод П. Ф. Басманова и В. В. Голицына в районе Добрыничей и вынужденно отступил в Путивль, ставший главной базой самозванца.

После неожиданной смерти царя Бориса 13 апреля 1605 г. осуществить преемство власти путем престолонаследия не удалось. Получила развитие практика низложения московских царей путем заговоров и мятежей, сакральный характер власти был утрачен, основные принципы престолонаследия забыты, И это было делом рук представителей высшего сословия.

Первым таким актом стало убийство законного наследника престола после смерти первого выборного царя Бориса Годунова – его сына Федора. В начале июня 1605 г. в Москве агентами самозванца во главе с князем В. В. Голицыным был организован мятеж против нового царя Федора Борисовича Годунова (1589–1605), в ходе которого он и его мать, вдовствующая царица Мария Григорьевна Годунова (дочь Мал юты Скуратова), были убиты, а его сестра Ксения Борисовна Годунова пострижена в монахини и сослана во Владимирский девичий монастырь.

Все это происходило в условиях, когда Лжедмитрий начал новый поход на Москву. Теперь на его сторону перешли даже те воеводы, которые только недавно одержали над ним победу. Измена под Кромами привела к военному перевесу в пользу самозванца. Ряд городов также присягнул «царю Дмитрию Ивановичу». Лжедмитрию «присягнул весь цвет московского боярства», и в результате «нареченному царю Дмитрию стал служить весь правительственный механизм»^[271]. В. О. Ключевский объясняет поведение боярства настроением против Годунова и его семьи. «Большим боярам, чтобы избавится от Годунова, нужно было создать самозванца, чтобы низложить Годунова, а потом низложить и самозванца, чтобы открыть дорогу к престолу одному из своей среды»^[272].

Многие исследователи, изучавшие короткое царствование Лжедмитрия (11 месяцев), пришли к выводу, что он был неплохим и деятельным правителем. В. О. Ключевский считал, что Лжедмитрий I был человеком «богато одаренным, с бойким умом, легко разрешавший в Боярской думе самые трудные вопросы… мастер говорить, обнаруживал и довольно разнообразные знания… Он тотчас показал себя деятельным правителем, чуждался жестокости, сам вникал во все, каждый день бывал в Боярской думе, сам обучал ратных людей».

B. О. Ключевский заметил, что именно Лжедмитрий I «созвал Земский собор, первый собор, приближавшийся к типу народно-представительского, с выборными ото всех чинов или сословий»^[273]. Р. Г. Скрынников обратил внимание на редкие способности и образованность этого царя^[274]. Политические таланты Лжедмитрия I высоко оценивал и C. М. Соловьев^[275]. Современный исследователь В. Н. Козляков также отмечает наличие у Лжедмитрия I больших способностей к управлению государством^[276].

Лжедмитрий I при вступлении на престол обещал дать новые законы и установить «истинное правосудие» в государстве.

Однако ожидания народа в отношении обещанного Лжедмитрием «истинного правосудия» и защиты от внесудебного произвола не оправдались. Сразу же после занятия им престола московские люди испытали на себе «гонения» и преследования по доносам «бесчестных людей». По столице пронесся слух, что с самого начала правления нового царя «обыкновенно ночью пытали, убивали и казнили людей… и каждый день то там, то здесь происходили казни»^[277]. Тем самым обосновывалось свержение Лжедмитрия и его убийство в июне 1606 г.

В период его царствования боярин князь Василий Шуйский дважды организовывал заговоры против Самозванца. В первый раз он был выдан кем-то из его окружения и приговорен к смертной казни, и голова его уже лежала на плахе, но в последний момент князь был прощен самим Лжедмитрием I. Сведений о том, что Василий Шуйский просил пощады, не имеется. Лжедмитрий сразу же начал «розыск» об изменах, и «тайноглагольники» вновь взялись за свое черное дело, донося ему на правых и виноватых. Василий Шуйский не только не испугался, но стал серьезно готовиться к новому заговору. Москвичей раздражало поведение самого Лжедмитрия (он не соблюдал принятые на Москве традиции и обычаи) и засилье в столице поляков, прибывших на свадьбу Лжедмитрия I с Мариной Мнишек.

Второй заговор, организованный тем же Василием Шуйским, был успешным. 17 мая 1606 г. заговорщики ворвались в Кремль и свергли Лжедмитрия. Толпа приняла активное участие в убийствах и грабежах. «Московские люди» не отличались уважением к законам; они во время свержения Лжедмитрия с престола сами «росстригу убиша и угодника ево, Петра Басманова, убиша с ним же и вывезоша его на Пожар, и лежав там, на Пожаре три дни всему народу на показание». На этом гнев народный не угас, и они направились «по дворам приступати». В результате «побита множество Литовских людей… и животы их разграбиша, с ними же многие дворы разграбиша и Русских людей» ^[278].

После низложения Лжедмитрия 19 мая 1606 г. новым царем выбирается Василий Иванович Шуйский, организатор переворота. Однако его воцарение также не оправдало ожиданий народа и не успокоило страну.

С именем Василия Шуйского связано появление в политической практике периода Смуты еще одного явления: были предприняты попытки ограничения власти московских царей путем дачи ограничительных записей.

Однако далеко не везде признали его власть, что создало почву для подготовки новых массовых выступлений. Наиболее мощным из них стало движение И. И. Болотникова. С гибелью Лжедмитрия I не удалось остановить и процесс самозванства. «Новый Летописец» пишет, что «за неправды Василия вложи враг мысль в люди украинных городов, что того Расстригу Бог соблюл, а вместо него будто убиша немчина подобна его лицу»^[279]. На южной окраине Русского государства появился «второругатель» (так назвал нового самозванца – Лжедмитрия II Иван Тимофеев в своем Временнике), народ пришел в движение и «нача много в земли ражатися зло, еже по всей нашей земли непослушное самовластие рабов з затворением градов»^[280],

Лжедмитрий II в мае 1608 г. появился под Москвой. Василий Шуйский вынужден был разделить с ним власть над Московским государством. Лжедмитрий создал альтернативный аппарат государственного управления и представлял собой постоянную угрозу для власти Василия Шуйского, фактически контролируя почти половину территории Московского государства, захваченную поляками.

С. Ф. Платонов, рассматривая список лиц, сотрудничавших с Тушинским «царьком», заметил, что «у Вора были представители очень высоких слоев московской знати», рядом с которыми «заметен и влиятелен кружок совсем не родовитых людей, увлеченных на службу Вору личным честолюбием или случайными невзгодами…»^[281].

Доверие к верховной власти стало катастрофически падать, поскольку в социальной жизни общества никаких перемен в лучшую сторону не происходило. С. Ф. Платонов пишет, что «можно удивляться тому, как быстро и дружно встали южные города против царя Василия»^[282]. При объявлении в северских городах о воцарении Василия Шуйского люди убивали гонцов, возвещавших об этих событиях.