Коллектив авторов
Дети нового сознания. Материалы Международной научно-общественной конференции. 2006
А.А.Лиханов,
академик Российской академии образования, президент Международной ассоциации детских фондов, председатель Российского детского фонда, Москва
Детство, проходящее испытания
«Антитеза Свету – тьма, антитеза добру – зло» – так считает Людмила Васильевна Шапошникова, и я согласен с этим. Увы, я каждый день занимаюсь не детьми Света, а «детьми беды» и полагаю, что и дети живут во тьме, хотя они в этом не повинны. Все дети равны, и нет детей, которые были бы «равнее», чем другие. У каждого ребенка должны быть равные стартовые возможности с остальными детьми. Это истина любого общества, цивилизованного или нецивилизованного. Прежде всего, ответственность за это лежит на близких людях, которые дали детям жизнь и должны провести их по ней. Это естественно и для любой семьи, и для всего общества в целом. Однако многое происходит не так, как доˊлжно. Я расскажу о том, что делалось и делается в нашей стране по выравниванию ситуации.
Детский фонд был создан в 1987 году, и в эти дни нам исполняется 19 лет. Мы каждый день говорим о детских бедах, о детских трагедиях, количество которых растет в геометрической прогрессии. У нас есть свой маленький научно-исследовательский Институт детства, мы ведем мониторинг положения детей, результаты которого несколько лет публиковались как доклады о положении детей – сначала в СССР, а после распада Союза – в России. Сейчас мы от этих докладов отказываемся, потому что данность очевидна и не изменяется в лучшую сторону (напомню, мониторинг Детского фонда начат с 1987 года). За эти годы в нашей стране появилось 1 миллион 611 тысяч детей-сирот! Многим из них исполнилось 18 лет, и они ушли во взрослую жизнь, но что с ними стало после совершеннолетия, мы сказать не можем. Не можем сказать, что с ними происходит дальше.
Генеральная прокуратура однажды проверила, как сложились судьбы выпускников детских домов в европейской части России за один год. В докладе Генпрокуратуры сообщалось: 40 % выпускников становятся алкоголиками и наркоманами, 40 % идут в преступный мир, 10 % кончают жизнь самоубийством, потому что нет никаких государственных гарантий того, что они обязательно получат крышу над головой. На бумаге есть, прописано, на практике – нет. И только 10 % как-то выживают. Представьте себе механизм, который бы давал 90 % брака! А в нашей стране такой процент брака дает система государственного призрения. Страшное дело! Озаботившись таким положением дел, государство предприняло некоторые действия. Однако, на мой взгляд, это действия чудовищные.
У каждого ребенка должна быть семья, это естественно. Так считают во всем мире. Еще в 1988 году мы создали в стране систему семейных детских домов, которая заключалась в следующем: семья принимает под свою крышу круглых сирот или детей, которые брошены своими родными. Причем существовало требование: одна семья принимает не менее пяти ребятишек. А государство берет на себя выполнение социальных обязательств перед взрослыми, которые берут детишек: у них идет трудовой стаж, по достижении определенного возраста им назначается пенсия, они имеют право на больничный лист и на отпуск – то есть они приравниваются к самому обычному работающему гражданину, получают ставку старшего воспитателя детского дома и деньги на содержание детей по нормам детского дома.
Руководители нашего государства (тогда Советского Союза) это предложение поддержали. Они согласились, что дети-сироты должны жить не в «казенке», а как все остальные – в семье. Хотя «казенки» (в это слово я не вкладываю никакого оскорбительного смысла) – детские дома, сыграли исторически выдающуюся, великую роль. В годы постреволюционные, в годы войны они спасли множество детей. Но самое главное, тогда действовала жесткая установка (после революции – Ф.Дзержинского, а после Отечественной войны – партии и правительства) – давать детям из детских домов максимальную возможность поступления в вузы. Максимальную! И дети войны почти все поступали в вузы. Сегодня в вузы поступают единицы, хотя для учебы студента-сироты в любом высшем учебном заведении созданы замечательные условия. Он получает стипендию, пособия, учебники, бесплатную одежду, питание, бесплатное общежитие – т. е. вкупе такой студент часто получает больше, чем будет иметь после окончания вуза. Условия созданы, однако до этих условий допрыгнуть нельзя, добраться до них фактически невозможно.
Что делает государство (Россия) нынче? Два дня назад любимая мной газета «Труд» сообщила: в Орловский области в течение нескольких месяцев из детских домов в семьи раздали 1000 детей. Раздали! Так на откорм поросят раздавали в старые времена, а здесь – детей. Но в семейном детском доме пять детей. Это – наблюдаемая структура, так как она является инфраструктурой нашего сиротского, так сказать, мира. А когда раздают 1000 детей (думаю, что их взяли около 800 семей), можно ли уследить за судьбой всех и каждого из них в отдельности? Невозможно. Эта очередная шумиха грозит в будущем новыми бедствиями, когда розданные дети не смогут «вписаться» в новую семью, не смогут адаптироваться к новым условиям, что приведет к возникновению множества других проблем. Самое же отвратительное то, что взрослых соблазнили деньгами: ведь сегодня на содержание одного ребенка дают ежемесячное пособие от трех до семи тысяч рублей! И бедные люди берут сирот не из готовности их защитить, провести по жизни, не из понимания своих социальных и этических обязательств, а потому что тем самым улучшают свое материальное положение, спасаются этими детьми. Большей глупости придумать нельзя.
Сегодня в России закрываются многие государственные сиротские заведения. Наше государство опять торопится, опять готовит почву для множества новых бед. Главное, все это делают в рамках национальных гуманитарных проектов, потому что это, видите ли, хорошо! Однако результаты никому не известны, так как практически ни по одному проекту никакого мониторинга не проводится.
Не зря мы говорим: «Устами младенца глаголет истина». Не знаю, какую истину скажут нам дети Света, дети индиго. Дай Бог, чтобы их услышали и защитили. Думаю, что здесь немало проблем, которые диктует нам действительность. Дело в том, что у нас сейчас есть много в том числе и общественных структур, которые одаренных детей (особенно одаренных в области музыки, исполнительского искусства) готовят, грубо говоря, для экспорта. Такие дети получают стипендии зарубежных фондов, их приглашают на конкурсы, они участвуют в концертах и в результате не возвращаются на родину. Но разве в этом главная цель поддержки одаренных детей?
Некоторые родители пытаются из своих детей сделать гениев. Кстати, труды доктора Г.В.Сегалина [1] подтверждают, что тренировкой гениальности не достичь, это Божий дар. Любое давление в этом направлении – это часто ломка, попрание неких детских свобод. Расскажу одну историю. Мне довелось принять участие в судьбе Ники Турбиной – девочки, которую признавали супергениальной [2]. Познакомил меня с ней Юлиан Семенов, мой старинный товарищ, когда Ника была еще маленькой. Стихи она начала писать с четырех лет. Когда девочка достигла подросткового возраста, ее мама вышла замуж, родился второй ребенок, и хотя из Ялты в Москву они переехали вместе, но общего языка с семьей взрослеющая Ника не находила. Создавшаяся семейная ситуация не то чтобы сломала Нику, но оказалась невероятно мощным узлом, распутать который она не смогла. И хотя в Детском фонде ей тогда назначили (и выплачивали до 18 лет, до совершеннолетия) ежемесячную стипендию, издали 20-тысячным тиражом объемную книгу ее стихов, – а это означало серьезную материальную поддержку, – ничего не помогло, и в возрасте 27 лет Ника ушла из жизни, упав из окна 5-го этажа.
Вся история Ники, к сожалению, – законченный сюжет. Ника попала в одну из самых трагических ситуаций: не смогла адаптироваться, не смогла выйти из детства, где была признана: ведь очень высокую поэтическую итальянскую премию она получила, когда была еще маленькой. Такая ситуация не может не влиять на детское сознание: ребенок с младых ногтей оценен очень высоко, и, вырастая, он видит в глазах взрослых только знак вопроса – все ждут дальнейшего развития его гениальности, новых произведений, которые подтвердят эту гениальность. Если таковых не будет, то несостоявшегося гения затопчут. Это и произошло. Ника никому об этом не говорила, не рассуждала на эту тему, но со временем писать стихи перестала. Детские стихи кончились, началось взрослое время, когда от нее ждали взрослых стихов…
Хотя Ники нет, ее судьба продолжает тревожить. Ее жизнь и кризис должны быть проанализированы. Дело в том, что первые стихи она сочиняла на медикаментозном фоне: у девочки была астма, она страдала бессонницей, часто, вероятно, полубредила и ее строчки записывали близкие. Наверное, такое проявление одаренности было не вполне естественным, но за него стали держаться, стали эксплуатировать это болезненное состояние. Более того, такое состояние стало искомым, потому что именно тогда что-то получалось, а в здоровом состоянии – нет…
Все это очень серьезно и говорит только об одном: взрослые, в том числе родители или другие любящие близкие, которые хотят самого большого добра своим детям, должны понимать всю меру ответственности, знать, что творят, какое будущее готовят своим детям, помнить, что адаптация одаренных, в том числе и детей Света, во взрослой жизни наиболее сложна. Думаю, это открытая и пока нерешенная проблема.
Примечания
1. Недавно издательство Детского фонда (оно называется «Детство, отрочество, юность») выпустило книгу «Гениальность: Божий дар или наказание». Это труды небольшой группы ученых, которые под руководством доктора медицины психиатра Г.В.Сегалина в 1925–1930 гг. работали в Екатеринбурге (тогда Свердловске). В те годы эти труды издавались под названием: «Клинический архив гениальности и одаренности». Гениальность этими учеными рассматривалась как клиника, как отклонение от нормы. Тематика их работ, публиковавшихся в тоненьких журнальчиках, которые мы объединили в один громадный том (в книге 1712 страниц), находилась на стыке генетики, психиатрии и психологии.
2. Ника Турбина (1974–2002) начала писать стихи с четырех лет. Когда ей было 9 лет, вышла первая книга ее стихов – «Черновик», вступительное слово к которой написал Евгений Евтушенко. Книгу перевели на 12 языков. В 1985 году в Венеции на фестивале «Земля и поэты» 12-летняя Ника получила самую престижную в области искусства премию – «Золотой лев», став второй русской поэтессой, удостоившейся этой награды. Первой была великая Анна Ахматова, получившая премию, когда ей было уже за 60.
Н.И.Дондерфер,
директор Музея детского изобразительного искусства народов Сибири и Дальнего Востока, Кемеровская область, Юрга
Концепция детства на материале этнографии: черты нового сознания в творчестве детей
Личность ребенка в самых ее существенных чертах всегда отражает культуру, в которой он воспитан. Попробуем воспроизвести процессы изменения концепции детства в ее связи с трансформацией культуры. Что такое детство? В современном психологическом словаре А.Ребера детство определяется как «период между грудным возрастом и пубертатным периодом». Однако для раскрытия темы важны не столько физиологические параметры детства, сколько его содержательная, функциональная, эволюционная сущность. С этой позиции детство можно определить как раннюю фазу онтогенеза человека, как динамический процесс, связанный с формированием базовых структур сознания, с познанием основ и первичным освоением окружающего мира в рамках определенной культуры.
Известный американский этнограф детства Маргарет Мид, которую в 70-е годы прошлого столетия американцы называли Матерью Мира, связывая отношения между поколениями людей с темпом общественного развития и господствующим типом семейной организации, выделила в истории человечества три типа культур: постфигуративные, в которых дети учатся главным образом у своих предков; кофигуративные, в которых и дети и взрослые учатся прежде всего у равных, т. е. сверстников; и префигуративные, в которых взрослые преимущественно учатся у детей. В концепции М.Мид наиболее важно определение зависимости межпоколенных отношений от темпов научно-технического и социального прогресса, а также мысль о том, что «межпоколенная трансмиссия культуры включает в себя не только информационный поток от родителей к детям, но и встречную тенденцию» [4, с. 412]. Каждому из обозначенных типов культуры присуща своя система воспитания, обусловленная пониманием процессов детства. Более того, формирующаяся в недрах одной культуры новая система воспитания является важной предпосылкой трансформации одного типа культуры в другой.
Взяв за основу типологию культуры М.Мид и дополнив эту схему характеристиками особенностей процессов мышления и формирования сознания детей в разных культурах, можно провести краткий исторический анализ изменений концепции детства, в котором при обозначении некоторых общих тенденций для разных стран и народов акцент будет сделан на особенности российских условий и систему взглядов.
Наиболее древняя из названных, постфигуративная культура преобладает в традиционном патриархальном обществе, которое ориентируется главным образом на опыт прежних поколений, т. е. на традицию и ее носителей – стариков. Такое общество живет как бы вне времени, не допуская новшеств и жестко регламентируя отношения разных возрастных групп. Традиционная семья состоит из представителей трех поколений и для детей является лоном передачи знаний и усвоения опыта жизни. Тысячелетиями из поколения в поколение от старших членов семьи к младшим почти без изменения передаются знания, опыт выживания отдельного человека и всего народа. Воспитание детей в традиционных культурах, как правило, разнополое. Мальчик с раннего детства идентифицирует себя с отцом, девочка – с матерью. Как указывает исследователь типов мышления П.Э.Тульвисте, традиционное обучение детей в основном несловесное, оно проходит только вместе с взрослыми и основывается на их опыте. Невербальный способ передачи информации о специфических формах поведения и деятельности формирует у представителей традиционных культур особый тип мышления – мышление в обыденных понятиях, характеризующееся неосознаванием хода мысли [7, с. 104–105]. Таким образом, когнитивные процессы у детей в традиционных культурах работают независимо от сознания. Способ понимания или знания, возникающий без сознательного размышления, – есть интуиция. А развитая интуиция свидетельствует о способности человека к иррациональному мировосприятию, которой и были наделены представителитрадиционных культур.
Человек традиционной культуры, как правило, считает себя частью огромного мира, где все взаимосвязано и все живое. Он одушевляет Вселенную, солнце, луну, явления природы и даже предметный мир. Это одушевление внутренне не присуще сознанию ребенка, но формируется под влиянием культуры, в которой он воспитывается. В архаической культуре этому в значительной мере способствовали «мифо-ритуальные комплексы, обладающие наибольшими возможностями для “космологизации” индивида, его включения в биокосмические ритмы» [8, с. 59]. Эти комплексы как базовые структуры психической и социокультурной деятельности человека являлись, кроме того, средством интеграции, поддержания целостности человеческого коллектива и целостности индивидуального и коллективного сознания. Очень важно, что в традиционной культуре, как в архаической, так и в народной, серьезный акцент делается на духовное развитие детей – через отношение к ним взрослых, через язык, мифы, фольклор, игры, ритуалы, традиционное искусство. Мировоззренческие механизмы этой культуры направлены на поддержание равновесия между миром Культуры и миром Природы.
Важным для исследуемой темы является также вопрос о проявлениях креативности в постфигуративных культурах, проливающий свет на способности ее представителей к художественному освоению мира. Современные сибирские ученые академик РАМН, РАЕН, доктор медицинских наук профессор Влаиль Петрович Казначеев и Евгений Александрович Спирин, исследуя проблему целостной жизнедеятельности человека в рамках архаической культурной традиции, ставят вопрос о достаточности концентрации психофизиологических резервов человека для активизации у них творческого начала в культурах прошлого, включая наиболее архаические. Они подчеркивают, «что многообразие эволюционно-экологических механизмов и возможностей, отражающих уникальность новой биологии человека, было направлено на поддержание специфических форм генофенотипических способностей (одаренностей), ибо без индивидов, обладающих такими способностями, популяция не может быть активной в общественно-трудовом плане» [2, с. 163].
Другим косвенным свидетельством высокой креативности сознания человека в традиционной культуре является богатейший опыт этнопедагогики по раннему развитию у детей воображения – сложнейшей из психических функций, являющейся важнейшей составляющей творческого процесса. Н.Н.Палагина подробно описывает этот опыт в статье «Развитие воображения ребенка в русской народной педагогике» [5, с. 69–73] и указывает, что существующая (с 1984 г.) программа воспитания и обучения детей в детском саду даже не ставит задачу развития воображения у детей до трех лет. Между тем народная педагогика решает ее с начала второго года жизни ребенка.
Вместе с тем материалы археологии и этнографии представляют нам прямые свидетельства не только наличия одаренности среди наших далеких предков, но их массового творчества в неизменном стремлении к красоте быта и созданию ее исключительно своими руками. Творческое мастерство было присуще большинству представителей традиционных культур, в частности российских народов. О развитии их творческих способностей свидетельствуют дошедшие до нас богатейший фольклор и шедевры народного искусства, поражающие своей гармоничностью и отражающие интуитивное понимание народными авторами законов красоты.
Таким образом, целостная картина жизни, характерная для традиционных культур, целостное самовосприятие человека, его способность к рациональному, иррациональному и художественному познанию мира с детства формировали его сознание. По мнению В.П.Казначеева и Е.А.Спирина, «в народной культуре была реализована совокупность всех социоприродных измерений человека как социоприродной целостности», включая здоровье, труд, семью, язык, культурные традиции (в т. ч. обучения и воспитания детей), а также социоприродный биосферно-ноосферный мир, в котором реализуются психофизические возможности человека [2, с. 161]. Стратегической основой для комплексной реализации всех фундаментальных свойств человека было его целостное сознание, не нарушающее, но поддерживающее космические основы устойчивости мира, равновесие между миром Культуры и миром Природы.
Однако ускорение технического и социального развития делает опору на опыт прошлых поколений недостаточной, и постфигуративная культура переживает кризис. Ей на смену приходит кофигурация. Толчком к резкому кризису традиционных культур народов России, вызревавшим с Петровской эпохи, стала революция 1917 года, утверждавшая себя кроме прочих способов ломкой традиционного религиозного мировоззрения людей и утверждением материалистического восприятия жизни, а также введением новых стилей жизни для молодежи. Безусловно, прогрессивная политика ликвидации безграмотности населения привела детей, до того воспитывавшихся в традиционных условиях семьи, в школы. Школа же ставила перед детьми совсем другие задачи и тем самым формировала у них другой тип мышления – мышление в научных понятиях, для которого, в отличие от обыденного, характерна определяемость понятий, возможность осознавать и проверять ход мысли. Логическое мышление заменяет интуицию. Блокирование обычной для представителя традиционных культур интуитивной деятельности, а также замена религиозного мировоззрения атеистическим привели к потере детьми способности к иррациональному мировосприятию. Нуклеарная семья, заменившая традиционную и состоящая из двух поколений, родителей и детей, изнутри разрушала традиции культуры, исключив из своего состава их носителей – стариков. Кроме того, разрывалась связь между занятыми работой родителями и их детьми. Воспитание детей «перетекает» из семьи в детские коллективы (детские сады, школы), где, как известно, воспитатели и педагоги в подавляющем большинстве женщины. Такое положение серьезно деформирует личность детей, особенно мальчиков, лишенных стимулирующего мужского влияния и обращающихся в поисках образца для подражания к своей возрастной группе, где все личностное подчиняется типическому, групповому. При этом серьезно нивелируется индивидуальная одаренность детей. В системе воспитания помимо прочих развивается конфликт между усилиями школы, создающей условия для развития способностей детей, и влиянием юношеских групп, ограничивающих проявление индивидуальности и тормозящих развитие одаренности, особенно среди подростков. Причины ситуации, когда лет до 10 ребенок ярко проявляет свои художественные способности, а к 12–14 годам становится «как все», нужно искать не только в возрастной, но и в социальной психологии. Источником знаний о жизни, идеалами для ребенка становятся его сверстники, и полноценная картина человеческой жизни, составленная из личностей и охватывающая всех – от новорожденного до глубокого старика, заменяется ущербной картиной жизни, построенной по возрастным срезам. На этом фоне возникает особая молодежная культура, развиваются разного рода конфликты «отцов и детей». Центр тяжести кофигуративной культуры переносится из прошлого в настоящее, жизнь ее представителей протекает «здесь и сейчас». Материалистическое мировоззрение устойчиво утверждает приоритет материальных ценностей над духовными. Разрушение основ традиционной культуры привело к изменению сознания детей, связанному с утратой качеств духовности и целостности. Детей кофигурации характеризует рациональное фрагментарное сознание. Работая с материалом детского творчества, мы наблюдаем отражение фрагментарного сознания в детском изобразительном искусстве, где к началу 70-х годов ХХ века ясно обозначилась тенденция композиционной упрощенности и отсутствие целостности художественного образа.
Некоторую компенсаторную роль в сохранении и развитии индивидуальности мог бы сыграть индивидуальный подход к развитию и воспитанию детей в организованных коллективах. Однако, будучи продекларирован педагогикой, он фактически мало реализуется. К концу ХХ столетия на фоне «перестроечных» процессов, устремляющих Россию к системе рыночных общественных отношений, в тупике оказалась и школьная система воспитания. Школа практически освободилась от воспитательной функции, став центром обучения – передачи рационального знания. Система воспитания, – сначала семейного, а затем и школьного, традиционно неотделимого от приобретения знаний, – фактически разрушена. Игнорируя воспитание, общество выводит из действия важнейший социальный механизм передачи культуры. В.П.Казначеев и Е.А.Спирин приводят мысль знаменитого австрийского этолога К.Лоренца, который назвал игнорирование воспитания одним из «смертных грехов» человечества. «Сегодня, – говорят ученые, – наблюдая в нашей стране массовое девиантное поведение подростков и молодежи, мы можем говорить, что если это не “смертный грех”, то страшная по своей силе социально-демографическая “бомба”. Одна из серьезных причин ее действия – игнорирование значения воспитательных программ» [2, с. 11].
На фоне обозначенных социальных процессов, а также еще более ускоряющегося научно-технического прогресса, появления невиданных ранее технических средств, в т. ч. компьютеров, превышающих возможности человеческого интеллекта, в «недрах» кофигурации развивается новый тип культуры – префигуративный. «Мировая электронная сеть, – писала М.Мид в конце 70-х годов ХХ века, – формирует у современных детей и молодежи общность опыта, которого никогда не было у старших. Этот разрыв между поколениями нов, глобален и всеобщ. <…> Человеческая цивилизация переживает период, когда дети и молодежь с их префигуративным схватыванием еще неизвестного будущего наделяются новыми правами: встречной передачи знаний взрослым и участия в процессах управления» [4]. В изданной в России в 1988 году книге трудов М.Мид «Культура и мир детства» глава «Префигуративные культуры будущего» не была опубликована. Составитель и переводчик сочли нецелесообразным включать в книгу материал, в котором, по их мнению, «исследовательница выступает не столько в качестве строгого аналитика, сколько в несвойственной ей роли “пророчицы” будущего» [4, с. 393]. Можно предположить, что неопубликованные «пророчества» указывают на опасность угрозы существованию человечества в условиях бесконтрольного, неуправляемого развития общества и применения достижений его гения, о чем М.Мид писала в статье «Духовная атмосфера и наука об эволюции». Если это так, то пророчества ее оправдались.
Стремление к переменам, само по себе являющееся предпосылкой эволюционных изменений в жизни общества, в условиях бездумной ломки старой культуры, прежде всего духовной, не просто превратило «человека разумного» в «Ивана, родства не помнящего», но привело его к кризису разума. Человек с неполноценным фрагментарным сознанием не вписывается в процесс космической эволюции, идеалом которой является всеединство. Кризис разума повлек за собой кризис во всех сферах жизни общества: политической, экономической, социальной, культурной. Индивидуальный и коллективный разум, утратившие духовный стержень, направлены на разрушение и саморазрушение. В этих условиях посредством разного рода кризисов и природных катаклизмов Космос посылает нам аварийный сигнал; ученые предупреждают о возможном генетическом «дефолте», о наличии реальной угрозы летального исхода для человеческой цивилизации. Об этом говорят представители как естественных, так и гуманитарных наук. Например, доктор культурологии П.Ю.Черносвитов, рассматривая эволюцию жизни как информационный процесс и принимая за основу закон сохранения информации, отмечает: «Сегодня перераспределение информации в системе “планета Земля” идет в пользу мира Социального (мира Культуры) за счет ее “перекачки” из мира Природы, а распределение энтропии – в обратном направлении. <…> Это значит, что рано или поздно начнется процесс обратного перетекания информации и энтропии. Если он плавно придет к точке равновесия – получится ноосфера Вернадского. Если же по инерции перескочит много дальше – мир Культуры как связная система может не уцелеть вообще. В этой связи актуальной задачей человечества на сегодня можно считать сознательное и целенаправленное выравнивание распределения уровня информации и энтропии между миром Культуры и миром Природы» [9, с. 20].
Опыт традиционных культур свидетельствует: для того чтобы это равновесие состоялось, сознание людей должно стать целостным. У сегодняшнего человечества целостное коллективное сознание отсутствует. Что ждет нас – глобальная катастрофа? Несмотря на критическую катастрофичность положения, полное разрушение человеческой цивилизации не входит в план космической эволюции. В этих условиях Природа дает людям уникальный шанс: в мир приходят дети нового, целостного, духовного сознания. Как объяснить этот феномен? П.Ю.Черносвитов в статье «Эволюция жизни как информационный процесс» приводит свидетельства того, что эволюция жизни на Земле сопровождается притоком информации извне. Приток осуществляется довольно сложным образом, ему предшествуют глобальные трансформации катастрофического характера, сопровождающиеся оттоком информации (исчезновением старых видов). При этом временное упрощение организации сменяется увеличением сложности, превышающей предыдущий уровень. «Последним, известным нам на сегодня проявлением притока извне структурной информации в локус “планета Земля” было, – по мнению П.Черносвитова, – появление Человека Разумного с колоссальной по сложности и потенциальным возможностям программой выживания, которая лежит в основе всей собственно человеческой деятельности» [9]. Если принять эту гипотезу, то можно предположить, что в ходе эволюции после Человека Разумного новый приток информации извне являет миру детей нового сознания – носителей новой космической программы. Впрочем, это всего лишь предположение. Ответ – за наукой.
Кто же они, дети нового сознания? Американские исследователи Ли Кэрролл и Джен Тоубер пишут: «Эти дети – подлинные творцы нового мира, мудрые древние души и самая большая надежда на лучшее будущее нашей планеты» [3, с. 170]. Итак, сегодня речь идет не просто о новых правах детей и молодежи, но об их новой эволюционной миссии, выраженной доктором философии М.М.Тоненковой словами: «Дети и внуки приходят спасать нас. За ними пойдет Россия. Надо уберечь их, пока они еще маленькие» [6, с. 79].
Анализируя данные о качественных изменениях человека в процессе эволюции, сибирские ученые указывают: «В нынешней социально-духовной депрессии количество гениальных и одаренных людей, людей с проявленными уникальными возможностями нарастает, и при этом некая интеллектуально-космическая пассионарность у новорожденных детей увеличивается». Ученые приводят мысль Л.Н.Гумилева (который ввел в науку термин «пассионарность», выражающий специфическое для каждого этноса и отдельных его представителей внутренне присущее ему стремление к обновлению и развитию, осуществляемое независимо от внешних обстоятельств) о том, что эта пассионарность связана с «микромутацией, когда возникают неизвестные новые черты и человек становится неодолимым в своем стремлении». Объясняя причину существующей в реальности «пессимильности», ученые акцентируют внимание на том, что «общество пока не полностью востребует уникальные таланты и возможности. Стремительно трансформируясь и приспосабливаясь к рыночной экономике, оно запускает эти таланты в те социально-экономические каналы, по которым общество уже движется и выживает» [1, с. 57], укрепляя тем самым позиции старой системы. Между тем, именно востребование талантов эти ученые считают главным в профилактике катастроф.
Приведенный учеными факт говорит о том, что современный социум реально не осознаёт ни сам факт прихода в мир новых детей, ни их миссии. Эволюционная миссия детей нового сознания имеет два аспекта: первое – дети реализуют в мире собственные, дарованные Природой мудрость и неординарные способности, и второе – несут нам информацию о заложенных в нас возможностях, побуждая к преображению.