Кирилл Юрьевич Клюев
Смерть слаба, а мы сильны… Время слабо, но мы сильны
На серо-серебристом с синими полосками троне сидела императрица Алиса, прозванная Суровой. Она была молодой правительницей высокого роста, одетой в длинное белое пальто с чёрным воротом и поясом, а также золотыми пуговицами и аксельбантом. На голове был белый кивер с чёрной полоской и золотым гербом, очень похожим на герб Священной Римской Империи. У неё были алые, как у фон Шторм, глаза и серебристые волосы, а также абсолютно белая кожа.
Она сидела, сложив руки на коленях, и оценивающе смотрела на фельдмаршала в зелёной форме, который неспеша шёл к ней. Военный доложил о ситуации в Центральной Европе, на что она ответила бархатным голосом:
–Пока что ничего не предпринимать. Я не согласна с точкой зрения Конфедерации, тем более их посол убеждал меня в обратном. Мы подождём ещё немного, и в зависимости от действий Пруссии, Франции и самого Эсслинга решим, что сделаем. Нам очень нужен союзник в Европе, как это было почти 70 лет назад.
Тут императрица встала. У неё была фигура ничуть не хуже Мелиссы, даже рост был одинаковый. Хотя нет, в одном она всё же обогнала её – размер груди. Алиса взмахнула своими белоснежными волосами и пошла из зала, а за ней последовал главнокомандующий.
Если солдаты Эсслинга шли под ласковыми лучами солнца, то прусская армия, двигавшаяся по узким горным долинам, была накрыта гигантскими, серыми тучами, из которых лил дождь. Известный факт, что в горах погода меняется очень быстро и непредсказуемо, но вот уже вторые сутки Прусская Королевская Армия шла под сильным ливнем. В горах эхом стоял грохот потоков воды, которые выросли в размерах, весь мох был покрыт капельками, а изредка на их пути падали камни и даже крупные глыбы, преграждавшие путь. Инженерные части быстро и эффективно справлялись с препятствиями, но скорость перемещения всё равно была малой. Вильгельм ехал в своей карете в центре строя, а напротив него сидел Йорк.
Лишь старику и ещё паре-тройке офицеров было не очень хорошо от плохой погоды. Особенно тяготило старого генерала то, что он не видел голубого неба уже несколько дней. Кроме того, он не переставал беспокоиться о Мелиссе. Кайзеру уже было всё равно, что с ней произойдёт, но вот командир, на глазах которого маленькая и смышлёная девочка выросла в смертоносную и обаятельную девушку, сердце кровью обливалось от самой возможности её пленения или даже гибели.
Однако он продолжал верить, что девушка, уже разобравшаяся в себе, вернётся. Тем более, он единственный заметил пропажу 57 человек. Они все успели повоевать под началом Мелиссы, и многие из них откровенно высказывали своё желание служить лишь ей. Кто-то даже пустил слухи, что они давали клятву не кайзеру и стране, а ей самой. Генерал не верил в подобные россказни, но искренне хотел, чтобы Мелисса выбрала свой правильный путь.
К наступлению темноты две армии вышли на свои предполагаемые позиции. Армия Эсслинга встала на восточном берегу небольшой речки, а на другом берегу, вдали, – красовался Штанлер, который уже почти полностью был освобождён. Город стоял чуть поодаль от гор, и в небольшом промежутке, где были густые кусы и деревья, расположился Конрад. А под хребтом встали пруссаки. Их было гораздо больше, и сразу же они начали возводить мосты. Часть войска сразу перешла на западный берег, а другие остались стоять напротив армии Эсслинга. Мосты растянулись вдоль реки почти до самого поселения, которое было на западном берегу. И вот, в тишине, нарушаемой лишь шелестом воды и редкими раскатами удаляющейся грозы, две армии замерли в ожидании завтрашнего дня.
Боудикка до поздней ночи выполняла поручения Кирики, которая была с эрцгерцогиней. Подле неё также были король Вижинады, который учился на военного полжизни, и чешский генерал. Боудикка прискакала к своему генералу, доложила и сразу же упала спать. Кирика прошла мимо и оглядела всё поле – она видела сотни мелких костров, разбросанных подле шатра Изольды и такие же там, вдали. Уже один раз ей привели лазутчика, которого поймали в самом разгаре его миссии. Молодого егеря было приказано посадить под арест, а в случае переговоров его можно было бы обменять на пленных.
Изольда скрылась от остальных и сейчас лежала в своей кровати, но не спала. Было слишком тяжело: разные мысли не давали покоя, сердце бешено колотилось, а перед глазами было лицо отца, который меньше всего хотел допустить войну с Пруссией. Она не знала, что этой ночью поймали ещё одного шпиона, который не просто хотел разведать, а собирался устроить диверсию.
Почти все солдаты это видели, и почти каждый, сидел и думал над этим. Некоторые, особенно гусары, не смыкали глаз, но однозначно каждый верил в своё дело и всем сердцем желал защитить страну и свой дом. А незадолго до рассвета Изольда поднялась и стала готовиться к бою. Перед ним она хотела произнести короткую речь. Выйдя из шатра, она обнаружила почти всех солдат и офицеров в боевой готовности. Ближе всех к ней стояла Боудикка, которая одобрительно качнула головой и подмигнула, чем подняла дух своей правительницы.
Позже, когда все солдаты были построены для сражения, она вышла вперёд, чтобы воодушевить их. Рядом с ней стояли Кирика, Боудикка, король Вижинады и чешский генерал. Она глубоко вздохнула, ощутила ветер, который шёл сквозь её волосы, и начала говорить:
–Храбрые воины Эсслинга, наши замечательные союзники с востока и юга, сегодня решающий день этой войны, и мы обязаны положить конец тому, что начала Пруссия. Всё равно, что почти весь мир бросил нас на произвол судьбы, ведь наши страны уже не одно столетие до этого были единым целым, и сегодня мы также объединим усилия ради нашей победы! Я прошу каждого сделать всё, что он сможет на поле боя… От каждого из вас зависят судьбы тысяч мирных жителей нашей любимой страны и даже всего мира.
Она ненадолго замолчала, так как услышала звуки труб пруссаков. Ещё вздохнув, она продолжила:
–Нас меньше, и Вильгельм думает, что мы испугаемся. Но представьте его лицо, когда он не увидит наш страх, а огонь в глазах, который подпитывается ненавистью к врагу. Сегодня мы все пойдём в бой с высоко поднятой головой… Сегодня мы точно победим!
Десятки тысяч рук поднялись к небу, многие начали ликовать, но со временем голоса смолкли. Тут начало слышаться пение; где-то в Белом отряде начал петь один из бывших ополченцев, а за ним подхватили тёплые сердцу слова и все остальные. К концу первого куплета пели все солдаты и офицеры.
Это был гимн Эсслинга. Слова его были написаны ещё во времена заката Старой Империи, но только во времена правления Карла гимн стал по-настоящему народным. Сейчас его пели даже чехи, венгры и воины из южных стран. Кирика стояла и почти беззвучно произносила слова, а Боудикка, чьи слова звучали наиболее прекрасно, гуляла глазами по лицам всех вокруг. Изольда стояла, положив руку на сердце и смотря в светлеющее небо, а рядом пел король Вижинады, который, как признался позже, выучил текст ещё в детстве.
Солнце начало подниматься, и его первые лучи уже легли на солдат обеих сторон. Армия Эсслинга сразу почувствовала тепло и нечто приятное, а пруссаки с интересом слушали слова, доносимые лёгким ветром. В это время кайзер хотел произвести впечатление, построив всех своих 20 или 30 генералов перед солдатами; он хотел произнести речь, но его прервали голоса врагов. Тут он обернулся и что-то начал кричать, но его крики будто растворялись в утренней дымке и песне его врагов. Он покраснел, начал клясться дедом и проклинать неугомонных певцов, но то, что сделала его армия вывела его из себя окончательно.
Его солдаты подняли головы, и их лица просто засияли. Каждый испытывал огромнейшее уважение к солдатам вражеской страны, а офицеры стали снимать свои головные уборы. Первым генералом, сделавшим это, был Йорк, опустивший свою двууголку с белым и пушистым султаном к ногам. За ним повторили все остальные. Вильгельм начал кричать и махать кулаками, пытаясь заставить их прекратить, но они не подчинились. Все испытывали трепет перед армией гордой горной страны, а также уважение.
Гимн Эсслинга слышался и в почти освобождённом Штанлере, и даже в горах. Мелисса, стоя около огромной скалы со своим отрядом, также чётко всё слышала. Её губы медленно шевелились, повторяя слова, а вскоре все они переглянулись и в тот же момент начали взбираться вверх.
И вот бой начался. Первыми в атаку пошли гусары Пруссии. Почти вся конница пруссаков стояла впереди, окружённая инфантерией. Всадники в чёрной форме неслись по полю, и лишь пыль поднималась позади них. Многие уже обнажили сабли, а в глазах у каждого горел огонь. По ним сразу открыли огонь артиллеристы Эсслинга, но почти все снаряды лишь поднимали столбы пыли и земли, а кавалеристы скакали дальше.
В тот момент Боудикка получила приказ, и её отряд начал форсировать реку. В её подчинении – более 600 человек, и все они храбро и без каких-либо раздумий переходили через небольшую, но очень бурную речку. Сотни людей в белой форме подняли над головами ружья и полезли в поток холодной и бодрящей воды. На том берегу они были уже почти полностью сухими, вся благодаря особой одежде, подготовленная Рудольфом. Боудикка построила их в ту же секунду, и они начали медленно идти вперёд.
Девушка вынула трубу и внимательно смотрела по сторонам. Впереди лежал городок Ауссеркрайт, к которому приближались огромные коробки людей в коричневой форме. Это был отряд Йорка, и в данный момент старик пытался взять городок, чтобы в нём закрепиться. Это был приказ главнокомандующего кайзера, который считал себя истинным гением военного дела, ведь его дед был таковым. Йорк же решил хоть раз никоим образом не перчить своему кайзеру, а поэтому выполнял все его приказания, но всё же в редких случаях немного по-своему – жизни его людей были очень дороги.
С другой стороны, а точнее слева от себя, Боудикка видела Штанлер, в котором не смолкали крики и залпы орудий. Мэй, судя по всему, решила раз и навсегда выгнать пруссаков из своего города. Она послала письмо Кирике, сказав, что как только полностью освободит свой город от прибывающих туда немцев, то сразу же выведет в поле артиллерию. Это был очень важный момент в битве, ведь враг не ожидал увидеть дополнительные орудия. Однако для этого надо было очистить поле от вражеских сил, что и предстояло сделать Боудикке.
Пока её солдаты маршировали в сторону Йорка, в центре поля завязалась схватка. В ответ на атаку Пруссии Кирика вперёд выслала отряды линейной инфантерии, а точнее полки чехов и фузилёр. Они очень быстро перестраивались, благодаря чему были почти недосягаемы для сабель пруссаков. Но сразу же линия, образованная первыми шеренгам обеих сторон, стали изгибаться: где-то была возвышенность, а другом месте – низина, а где-то просто были более опытные и отчаянные солдаты. Именно эти факторы и повлияли на ход боя. Кирика стояла на возвышении, подле стола с картами и Изольдой, старавшейся казаться спокойной и подающей пример хладнокровия и расчётливости своей армии.
Эрцгерцогиня, в отличие от кайзера никогда не считала себя великим командиром, да и в целом не стремилась показаться таким. Девушка совершенно не смыслила в управлении войсками, но она знала, о чём думают её подданные, и что им надо сказать, чтобы поднять их боевой дух. И сейчас, оказавшись на поле боя, она не могла понять, куда бегут одни и зачем перестраиваются другие.
Изольда лишь полагалась на своих генералов, зная, что они могут. Девушка стояла перед картами, с трубой в руке, смотря вдаль. Она прекрасно видела позиции пруссаков, а также городок, в который пытались войти враги. Непреодолимое чувство долга и сильное желание защитить своих граждан, вот что она испытывала, видя дым, идущий от пушек и ружей, и кровь, медленно текущую по земле. Собравшись с силами, она снова подняла трубу, и увидела кайзера.
На холме стоял навес из белой ткани, а под ним находился штаб. Там были столы, доски с картами и даже схемами, а перед всем этим стоял Вильгельм, а также ещё пара генералов. Их награды на кителях сияли в лучах солнца, а кайзер был в парадной форме – вся чёрная, с множеством золотых петель и прочих украшений, и целым иконостасом на груди. На голове был гигантский шлем с белым хвостиком, а на золотом поясе висела сабля, отделанная драгоценными камнями.
Он выглядел уверенным, пытался произвести впечатление на своих коллег, долго и нудно водя рукой по карте и явно объясняя, что только он приведёт их к победе. Тут Вильгельм поднял голову и посмотрел прямо на Изольду. Та лишь почувствовала неприятное ощущение и опустила трубу, не в силах смотреть на это красное, уродливое лицо.
А на поле брани становилось всё жарче. Фронт стал сильнее изгибаться, особенно в районе речки, где сильно вперёд продвинулись солдаты Эсслинга. Они почти что подошли к мостам, которые были в городке. И в тот же момент, судя по передвижению вражеских отрядов, поступил приказ перебросить несколько взводов со стороны Йорка к основным силам. Старик тут же ускорил передвижение своих сил, и те уже были в городе. Солдаты в коричневой форме с трудом продвигались по городку, встречая сопротивление на каждом шагу, но вот они уже соединились с частями Вильгельма. Через поле образовалась длинная линия, которая могла спокойно снести всё на своём пути, что и хотел провернуть кайзер на мировой арене.
Почти сразу же за этим последовал приказ отступать, причём обеим сторонам. Все стали отходить, причём раненых у всех было хоть отбавляй. На поле же остались лежать тела убитых, руки многих из них всё ещё сжимали либо сабли, либо ружья. Кирика сразу приказала встать в походные колонны, поставив кирасир в главе каждой. Основные силы были перестроены в три длинных колонны, и вскоре они пришли в движение. Пруссаки же остались стоять в длинной шеренге. За это время Боудикка уже успела дойти до врага и навязать бой, а чуть поодаль ожидал момента Конрад.
Походные колонны были любимым приёмом военных Старой Империи, ведь такое соединение могло уронить строй без особых усилий, и было сбалансировано и по защите, и по урону. Солдаты двинулись вперёд, а Пруссия ждала. Вскоре кирасиры уже ворвались в строй, с криками и выстрелами, а как только за ними пошла инфантерия, то шеренга врага, не считая тех воителей, что стояли на другом берегу, начала огибать колонны, формируя полумесяц. Вклинившиеся солдаты оказались в ловушке- лошади стоящих спереди никак не могли атаковать столь плотный строй людей, а пехоте оставалось лишь отбиваться штыками. Завязалась новая стычка, однако она носила характер уже более масштабный.
Боудикка уже "разворошила гнездо ос", то есть навязала сражение Йорку, и его силы начали напирать на Белый отряд. Небольшое соединение быстро передвигалось по улицам, нанося неожиданные и довольно ощутимые удары по армии Йорка, если это так можно было назвать. Он решил просто придавить её, а заодно пройти подальше, открыв возможность инженерам возвести ещё мосты и ужесточить удары по основным силам Эсслинга. Старик отправился в погоню за ней.
Девушка молниеносно отступала от врага, а её отряд даже умудрялся уворачиваться от ударов конницы и артиллерии, которая била издалека. Он всё приближался, а вскоре уже почти достал девушку, но тут в его шеренги полетели взрывные снаряды – Мэй смогла уже подвести артиллерию к границам поля, откуда солдаты уже открыли огонь по врагу. Он отступил, но позади старика всё ещё был Конрад…
Город Мэй уже был почти освобождён, но Йорк не собирался так просто отходить. Он закрепился в недосягаемости орудий Штанлера, и его инженеры начали возводить мост, однако в тот же самый момент на него пошёл Белый отряд, а на ничего не подозревающих линейных солдат, стоящих в арьергарде, накинулись сотни егерей, которых прикрывали фузилёры издали. Йорк попал в ловушку.
С обеих сторон на него мчались разные солдаты, и, самое страшное для него, впереди одной группы была Боудикка, которая была, на его взгляд, самой важной фигурой на поле. Его войско сразу же начало перестраиваться, чтобы удержать позицию. Завязалась новая стычка, в которой Белый отряд действовал совместно с засадной группой Конрада. Он же смотрел из трубы издалека и откровенно радовался за удачное наступление. Проверив позиции врага, он повернулся в сторону города Мэй, где уже начинали выкатывать пушки артиллеристы.
Йорк сам начал отчаянно сражаться, вступая в дуэли на саблях с офицерами. Его ряды начали медленно таять, ведь многие падали от ударов штыками, а другие – от пуль. Боудикка неумолимо приближалась к нему, а это означало приближение освобождения города. Тут к нему прискакал фельдъегерь, доставивший приказ кайзера. Он, в очередной раз возомнив себя великим командиром, потребовал соединиться с ним. Мост уже был готов, и сотни уцелевших солдат стали переходить на другой берег. За ними кинулись в погоню егеря, а Белый отряд двинулся на север, планируя обойти основные силы и ударить в тыл.
В городке они уже решили перейти через мост, но Боудикку смутило отсутствие каких-либо сил. Она уже почти зашла в тыл, но тут рядом просвистело ядро. Стоящая рядом повозка взлетела на воздух от разорвавшегося ядра. Тут девушка посмотрела на гору, под которой был штаб и резервы Пруссии. На горной тропе, достаточно широкой, стояли пушки, которые могли достать её отсюда. Поэтому она приказала своим отойти.
Йорк уже полностью перешёл реку и уничтожил мост, а вскоре вся Прусская армия попыталась навалиться на ряды солдат Эсслинга. Однако те не сдвинулись – вовремя пущенные вперёд резервы не допустили отступления, а кайзер продолжал орать на своих генералов, солдат и даже лошадей. Судя по крикам, он хотел уже просто захватить Изольду. Весьма логичный ход, ибо таким образом он вполне мог и победить, просто начав шантажировать Кирику заложником.
Боудикка с отрядом спряталась за зданиями города, куда снаряды врага не могли уже долететь. Тут со скорость ветра, будто из неоткуда, появились граничары. Они были направлены на помощь Боудикке Конрадом, который остался лишь с телохранителями. Боудикка повнимательнее рассмотрела позиции прусской артиллерии, и приказала сербам идти за собой. Те охотно помчались со всех ног за девушкой, чьи волосы развевались на ветру.
У неё был план – совершить марш-бросок, напасть с запада на артиллеристов, а потом и орудия уничтожить. Её группа, состоящая из ста человек, уже пропала из виду в горах. Они пробежали по нескольким долинам, где росли сосны с изумрудными елями, а также текли спокойные ручейки с талой водой. Наверху лежали редкие пласты снега, а солнце изредка скрывалось за возвышающимися пиками. Они резко сменили направление, и полезли штурмовать склон скалы, на котором даже мха не было – лишь голые камни мрачно-серого цвета. Уже через некоторое время девушка помогала немногим перейти, а ещё спустя минут десять-пятнадцать, перед ними раскинулись позиции пруссаков, однако до них ещё было широкое ущелье с грунтовой дорогой посередине.
Тем временем Конрад соединился со своими частями, и они уже пытались отвлечь внимание врага на себя, но даже внезапное форсирование реки и атаки в правый фланг никак не повлияли на продвижение пруссаков. Кирика же, видя, что на неё продолжают наступать, приказала всем войскам встать в каре, отведя Изольду назад, к иностранным ротам. Сделала она это по причине приближения улан врага – эти мобильные и лёгкие кавалеристы очень скоро достигли позиций Эсслинга, минуя их артиллерию в поле, и начали кружить вокруг коробок. Их длинные пики изредка доставали до солдат, но сразу же следовали ответы штыками, и всадники падали с лошадей.
Ситуация казалось безвыходной, и многие воины уже начинали с трудом справляться с врагом, который лишь наступал. Многие видели мир, словно в замедленной съёмке – звуки почти пропали, дым, чьи клубы поднимались к небу, перестал изменять свою форму, а крики солдат вокруг почти смолкли – было лишь ружьё в руках, ранец за спиной и враг, пытавшийся достать эрцгерцогиню. Но в момент приближение очередного улана в чёрном куртке и серых штанах, всё вставало на свои места, и вскоре тот уже лежал на земле в окровавленной форме.
Вильгельм считал, что уже близко поражение врага, хоть у того оставались дивизии, не втянутые в сражения, и ему уже несли вино для победы. Но тут всё пошло не по плану – часть солдат, стоящих неподалёку от места боя, пришли в движение. Кайзеру доложили, что какой-то батальон в пешей колонне двинулся в самое пекло. Кайзер лишь усмехнулся, и стал смотреть дальше, веря в свой триумф. Но с каждым шагом солдат батальона он терял свою уверенность, а, когда те дошли до поля битвы, он вообще закричал на генерала рядом, чтобы тот сделал что-то. Однако это было невозможно – все части войска были заняты не менее важными задачами.
Батальон Марии надвигался на линии немцев с гигантской скорость. Девушка шла впереди с саблей наголо, изредка приободряя солдат, и вскоре все 600 человек вклинились в строй пруссаков, чем вызвали панику среди солдат. Уланы сразу же поскакали убрать их, но всадников стали останавливать фузилёры, которые перестроились и пошли вперёд. Получилось, что враждующие силы лежали на поле слоями: Эсслинг- Пруссия- Эсслинг, а ещё севернее выдвинулись резервы, а позади них была не обнаруженная никем Боудикка с граничарами. А ещё с запада, на берегу речки всё ещё были егеря Конрада, а также артиллерия Мэй, которая уже сама скакала в сторону битвы.
Тем временем Боудикка с граничарами подошла вплотную к артиллерии. Они наблюдали за работой батарей, расположенных на тропах с небольшой разницей в высоте. Однако во время наблюдения их почти поймали – из ущелья, которое шло на север, стали выдвигаться на поле боя резервы, то есть порядка одной-двух тысяч солдат в коричневых мундирах. Как только они отошли подальше, Боудикка подала сигнал своим, и они разом кинулись в сторону ничего не подозревавших артиллеристов.
Словно снег на голову они накинулись на расчёты. Кто-то прыгнул на орудие, и одним ударом убил и заряжающего, и наводчика; другой спрыгнул на них с отвесной скалы, вонзив глубоко в тело саблю, ещё один просто подстрелил командира, оставив батарею в наихудшем положении. Боудикка снова нападала на офицеров, провоцируя их на атаку, а после присоединилась к своим. В штабе Вильгельма даже не подозревали о таком расположении дел.
Ну вот с людьми было покончено, и Боудикка приказала устроить диверсию – часть орудий они начали ломать, а некоторые стали использовать в своих целях. Перед первым выстрелом прозвучал крик, на который даже сам кайзер обернулся. Далее ствол изверг пламя и дым, из которого появилось ядро. Оно полетело прямо в голову Вильгельма (Боудикка прекрасно прицелилась), и тот уже начал молиться про себя, но на него кинулся один из генералов, который своим крупным телом сбил кайзера с ног, чем спас ему жизнь. А вот пара офицеров, стоящих чуть ближе к полю боя, были убиты этим снарядом.
Тут один из граничар предупредил о приближении врага сзади, и Боудикка сразу же услышала шаги множества человек наверху. Они произвели ещё три выстрела, а затем окончательно доломали орудия и спрыгнули прямо в расположение штаба, подняв там панику. Вильгельм уже давно ушёл вперёд, но тут остались многие офицеры и адъютанты, часть из которых постаралась остановить диверсантов. Уже через мгновение на позициях артиллеристов очутились ополченцы Пруссии, одетые в синие шинели с белым воротником и лазурные фуражки. Они сразу стали проверять орудия, но лишь немногие понимали, что пушки стали бесполезны.
А внизу, у подножия горного массива, через штаб неслись граничары и Боудикка впереди всех. Они отстреливались, изредка рубили саблями окружавших их военных, но тут на неё накинулся какой-то адъютант. Он ударил сверху, тем самым заблокировав саблю девушки. Она не видела офицера из-за солнца, на фоне которого тот летел, и только сейчас смогла разглядеть его.
Это была девушка выше среднего с кристально голубыми глазами, светлой кожей и волосами оттенка пшеницы, которые были ей до талии. На девушке был абсолютно чёрный мундир, под которым скрывалась шикарная фигура с впечатляющей грудью. Также на ней был плащ с красным подбоем и меховым белоснежным воротом, а на нём была приколота брошь в виде щита синего цвета с золотым трилистником и бирюзовыми дубовыми листьями. На высоком вороте, который был расстёгнут, находились витиеватые узоры. Ветер слегка колыхал её волосы.
Боудикка решила подождать, а пока незаметно подтянула свободную руку к пистолету, висевшему на поясе.
–Я слышала о тебе от Мелиссы. Она говорила, что ты достойный противник…
Тут она выхватила оружие, за доли секунды кремень высек искру, и раздался громкий хлопок, а всё вокруг заволокло дымом. Боудикка разорвала дистанцию, и стала быстро перезаряжать пистолет. У неё это получилось за несколько секунд, но тут она почувствовала приближение врага. Девушка вылетела из дыма и, находясь в прыжке, ударила саблей. Они снова скрестили клинки, и она продолжила говорить:
–Твои действия на поле боя меня даже поразили. Не знаю, что и сказать тебе…
–Для начала – своё имя.
Взгляд, словно в пустоту, упал на неё.
–Зачем?
–Я считаю, что нужно знать имя своего оппонента, тем более такого сильного.
–Ого, признаёшь мою силу? А кто, на твой взгляд, сильнее – я или Мелисса?
–Трудно сказать. – говорила Боудикка с улыбкой: ты явно обладаешь большим умом, не имеешь столь сильной жажды сражений, но не способна так хорошо скрыть присутствие, да и удары твои не сравнить с её…
Лёгкий смешок.
–Ну и пусть. Скорое весь мир узнает моё имя, и ты тоже…
Боудикка пожала плечами и ринулась вперёд. Перед сближением она выстрелила в сторону противницы, но та отразила пулю саблей, и они начали обмениваться ударами. Обе очень легко перемещались, изредка разрушая штаб вокруг себя, но вскоре они снова стояли на том месте, где всё началось.
–А ты занятная, Боудикка Кёнингсмарк… Ну и пусть – я представлюсь. Имя моё – Виолетта фон Бисмарк, флигель-адъютант кайзера Вильгельма, а вскоре я уже буду правителем новой империи.
–Чего…
Не успела она спросить, как Виолетта мгновенно набросилась, пытаясь пробить защиту. Их сабли сияли в свете солнца, а также высекали искры; люди давно убрались оттуда, в том числе и граничары – Боудикка сказала им покинуть её, и они уже сражались вместе с егерями Конрада.
–Зови меня по фамилии, но запомни одно – вскоре на карте мира снова появится Священная Римская Империя, править которой буду я.
–Ничего против амбиций не имею, но не слишком ли? И не пытается ли твой кайзер сделать то же самое?
–Он глупец, который мечтает о захвате всего мира и изменении демографического строя… Как-то так – я не очень внимательно его слушаю. Однако его авторитет среди жителей страны непоколебим, а вот армия уже не так уверена в нём. Как бы война ни закончилась, я буду в плюсе.
–И как же, Бисмарк?
–Если победит он, мне придётся меньше земель собирать, а если проиграет – будет гораздо проще сместить его. Народу будет нужен сильный лидер, а я тут как тут.
Они снова начали вращаться в боевом вальсе, высекая искры и обмениваясь смертоносными ударами. Пару раз они переходили в рукопашную схватку, но исход дуэли был не ясен. Боудикка была просто идеальна во всём, но Бисмарк не уступала её способностям.
–М-да… Мелисса так не сражается – тут холодный расчёт и желание победить, а у той – азарт и стремление как можно дольше играться с врагом.
Тут Бисмарк оглянулась, причём заблокировав удар девушки полностью отвернувшись. Она всматривалась вдаль, а затем начала отступать к горам.
–Прощу прощения, но мы ещё встретимся, а пока что я откланиваюсь.
Она пропала из виду, а Боудикка кинулась в самое пекло боя.
Силы уже были почти что равны, и инициатива переходила из рук в руки. Присутствие эрцгерцогини поднимало боевой дух, а манёвры сил Вильгельма стали давать свои плоды, однако исход всё ещё был не ясен. Две армии смешались, и лежали на поле словно чередующие полосы, и вскоре они стали пропадать – пруссаки соединялись, хоть и не по команде кайзера. Боудикка влетела в бой, словно бильярдный шар, и встала рядом со своими подчинёнными, которые сразу воспряли духом. Вот только одного духа недостаточно для полного превосходства.
Кирика правильно расставила всех солдат, но за счёт количества (резервы, которые вела Бисмарк, всё продолжали подступать) не могла вновь взять инициативу; настал момент, когда даже Кирика стала терять надежду и проклинать себя, и Боудикка увидела мир, словно тот поставили на паузу.
Вокруг были тысячи солдат и офицеров, которые боролись не на жизнь, а на смерть, рядом с головами которых застыли штыки винтовок и сабли; остановились в полёте ядра, которые были покрыты тонкой сеткой красных жилок. Вдали, за речкой, чьи брызги будто замёрзли, стояли десятки новеньких, лоснящихся на солнце, пушек, из стволов некоторых выглядывали языки пламени. Около них стояла Мэй в своём белом кителе и двууголке; в её руке была труба, а вторая указывала прямо на вражеских улан, которые всё ещё держали над головами пики, готовясь вонзить их в плотные ряды солдат в белой форме.
Она в тот момент оглянулась и увидела Кирику, которая стояла с саблей наголо, а за ней, в окружении вооружённых иностранных лидеров, стояла Изольда. Она явно была напугана, но старалась казаться сосредоточенной и мужественной. Перед ними стояли плотные ряды чехов, а также прочие линейные солдаты, которые готовились к залпу. Чуть дальше стояла Мария, которая боролась в двумя немцами, которые на неё напали. Один был в близости от острия её холодного оружия, а второго уже атаковали её подчинённые.
В центре поля многие уже лежали, покрытые кровью, а над ними всё ещё боролись живые. И тут Боудикка обратила внимания на лица – все они, независимо от страны, были предельно серьёзными и уверенными. Кто-то был измазан в саже, другие имели кровоточащие раны и ссадины, а у кого-то всё лицо было в пыли и грязи. Тут она почувствовала аромат горных трав, услышала лёгкий звон колокольчика, который обычно висел на шее у коровы, а также журчание воды в ручейках неподалёку. Ещё до её ушей долетели скрипы сосен и даже обеспокоенные разговоры людей в ближайшей деревне. Всё это заполнило её разум, а затем к ней пришла одна единственная мысль, которую она уже сказала вслух, почти закрыв глаза:
–Мы победим.
Эти заветные слова услышали все, даже стоящие далеко от неё. В тот же момент какой-то пруссак накинулся на неё, пока та стояла с закрытыми глазами, и девушка вслепую отразила его атаку, а за мгновение перерезала ему горло. Боудикка снова ворвалась с предельно серьёзным лицом в строй врага, учинив в нём настоящий хаос. Все солдаты приободрились, и бой закипел с новой силой, но его остановило нечто.
