Кирилл Ликов
Ушедшие дети
– Конечно, именно так, – кивнул Александр, – а зачем же я тебя сюда привез?
– Ты заманиваешь женщин в этот недострой и совращаешь их там? Ты случаем не маньяк? – продолжала дальше шутить дама.
– Знаешь, – чуть замялся Ядов, – ты первая женщина, которой я решил открыть свою жизнь.
– С кикиморами?
– И с ними тоже.
– Ну так веди меня к своей нечисти.
Видимо, Ольга имела в виду что-то свое, но Андрей понял эти слова как он об этом думал. Люди вообще склонны воспринимать людей и их речи, впрочем, и поступки как они думают о человеке. Мы общаемся не с реальным человеком, а с его идеалом, который себе придумали. Додумываем ему черты и повадки, характер и мировоззрение, а потом подгоняем его поступки и речи под нужный нам идеал. Чем больше люди общаются между собой, тем меньше остается от идеала, так как узнаем партнера больше, но чужая душа – потемки, и небольшая толика идеала будет оставаться всегда, даже при общении с очень близкими людьми.
– Ты точно готова это увидеть?
– Да, – не понимая, что произойдет дальше, ответила женщина.
Для нее, видимо, это был вариант странного ухаживания со стороны мужчины.
– Ну, тогда пойдем, – взял за руку женщину Александр и потянул за собой, – и ничего не бойся, нам никто плохого не сделает.
Они поднялись на третий этаж. Надо же, все здание стадиона, оказывается, было доделано, но не облицовано. Они вышли на трибуны и сели на обычные для таких мест пластиковые сидения. Оля удивилась, но они не были тут единственными зрителями. Не сказать, что тут был аншлаг, но зрители были. Мимо них на два ряда ниже прошел странный, сильно небритый человек и, увидев Александра, расплылся в искусственной улыбке.
– Кого мы видим, гражданин начальник, – произнес человек, – так и еще не один....
Спутник Ольги сделал какой-то странный жест, и прохожий, поняв, остановился на половине фразы и проследовал дальше. Но, самое интересное, он решил сменить сектор. И тут зажглись лампы, они были направлены четко на футбольное поле. Но газона там и видно не было. Все поле было окружено высокой крупной решеткой, имеющей только два входа, там, где должны были быть ворота. На середину вышел высокий мужчина и в микрофон проорал:
– Дорогие зрители! Сегодня! Вы будете свидетелями трех боев!
– Это подпольные бои? – обратилась Оля к спутнику.
– Типа того.
– А как же кикиморы?
– Смотри, скоро будут.
– На южной стороне ристалища будет сражаться Нару Токай из клана Токаев, у него есть претензии к противнику, он считает, что клан Холодовых не дает его клану жить спокойно.
В южный проход вошел обычный парень лет двадцати. Немного раскосые глаза выдавали в нем уроженца юго-восточных республик, одет он был странно. В спортивный синий костюм, где по рукам и ногам струилась аппликация огня. Но самым интересным в его облике были крашенные в зелень волосы.
– Неформал? – спросила Оля.
– Кицунэ.
– Это, конечно, многое объясняет, – хихикнула женщина, не поняв, о чем говорит ее спутник.
– На северной стороне честь клана Холодовых защищает Всеслав Холодов.
Где-то раздались хлопки. Вышедший парень, тоже лет двадцати, был так же интересен, но по-своему. Кожаные штаны, кожаная мотоциклетная куртка, под которой виднелись черная футболка с огненным заграничным мотоциклом, тяжелые ботинки и черный платок на голове, украшенный множеством черепов. Лицо у этого бойца было обычным, европейским, с окладистой рыжей бородой.
– Итак, на счет три, – высокий человек с микрофоном вышел из клетки, – начинайте! Раз! Два! Три!
На счет «три» Ольга открыла рот, выпучила глаза и вцепилась в руку спутника.
– Спокойно! – успокоил ее Саша. – Со мной тебе тут ничего не угрожает. Ты хотела кикимор и нечисть? Любуйся.
Узкоглазый южанин и бородатый европеец одновременно крутанулись кувырком, и вместо них с земли встали огромный волк и почти не уступающий ему многохвостый лис.
– Это…
– Волколак и кицунэ, – постарался объяснить Александр, – волколаки не хотят, чтоб приезжие кицунэ ассимилировались у нас в городе и гоняют их, такой бой для приезжих – единственный законный вариант оспорить это.
– П-понятно, – дрожащим от смеси страха, интереса, удивления и возбуждения произнесла Оля.
Тем временем на ристалище творилось кровавое действо. Оборотень дрался жестоко и прямолинейно. Лис, в отличие от противника, ходил кругами, махал своими тремя хвостами, атаковал редко, но с отвлекающими финтами. Он уже пять раз ухитрился укусить своего оппонента, жаль, что это тому причинило мало вреда. А вот волколак ухитрился один раз щелкнуть зубами по ноге противника, и тот уже чуть прихрамывал. Кицунэ хотел измотать своего противника множеством легких атак, но волколак только поворачивался в его сторону и работал исключительно на контратаках. Небольших ран на оборотне становилось с каждым кульбитом все больше, но он держался на ногах крепко. А вот постоянно скачущий кицунэ уставал с каждой минутой все больше и больше. А если устаешь, то совершаешь ошибку. Они оба совершали ошибки, но фатальным сделал уставший от своих же кульбитов и финтов кицунэ. Он подставил свою холку под укус волколака. Тот не стал жалеть противника и резко клацнул зубами. Через минуту парни в коже уже под руки уводили с площадки своего еле живого собрата, а друзья его оппонента уносили на носилках растерзанный труп многохвостого лиса. Ибо, в отличие от человеческих мифов, трупы обратно не переворачиваются, у них просто нет на это энергии.
– Ну, хоть передела зон влияния в ближайшее время не будет, – шепнул Александр, – уже хорошо.
– Он его убил? – глаза Ольги горели смесью чувств, где было место и ужасу, и восторгу, а самое главное, непонятно почему, но Ольгу било обычное возбуждение.
– Как тебе кикиморы?
– Чем ты меня напоил? Или это вино было с добавками? Это все точно реально, а не какое-то представление?
– Мне кажется, леди, вы не за того меня принимаете, – усмехнулся Ядов, – чтоб из-за вас я нанимал столько актеров, гримеров и мастеров по спецэффектам.
– А так хотелось…
– Смотри дальше, будет еще интересней.
Следующими бойцами были странные персонажи. Первой была девочка с крыльями стрекозы. Она сражалась ради мести за свою убитую сестру.
– Это фея?
– Вилла, – пояснил Александр, – так их называют здесь, феями их звали в забугорье.
Против нее вышел обычный человек с длинными белыми волосами и очень бледной кожей.
– Альбинос?
– Вампир.
В этом бою никто не переворачивался, зато зазвенело оружие. И если вампир достал из-под длинного алого плаща двуручный меч, то вилла использовала лук и стрелы.
– А так можно? – шепотом поинтересовалась Ольга.
– Что именно?
– Разное оружие? Это же нечестно.
– Смотря что считать честностью. Если ты говоришь «равные условия», то их тут не будет априори. Вампиры живут почти вечность. У них больше опыта, сил, умения и всего остального. Вилла сама кинула вызов, и выбор самого вампира был прийти с мечом. Зная вилл, легко предположить, с чем она будет. Но то ли у этого вампира ума не дошло, либо он уверен в своем умении сражаться с двуручем, это его личный выбор. И это честно.
– А почему они вообще тут сражаются?
– Темным существам запрещено убивать на улицах города не только чужих, но и таких же, как они, чтоб не создавать паники среди людей. И если на убийства основного населения есть допустимые квоты…
– Квоты на убийства людей? – вздрогнула Оля, только сейчас начиная понимать, среди кого она находится.
– Именно, то претензии друг к другу они улаживают так, на глазах у других в поединках одиночных, а иногда и групповых. Все видят, что бой прошел честно, и к результатам ни у кого претензий нет, а напади вилла в темноте или убей из-за угла, потом могла бы возникнуть кровная месть и другие нехорошие последствия.
– Тогда скажи, – она пристально посмотрела ему в глаза, – кто ты такой?
– Ты будешь удивлена, но я человек, – успокоил даму кавалер.
– Человек? Сюда пускают людей?
– Я не простой человек, а хорошо тренированный и знающий все это, – постарался объяснить Александр, – я палач.
– Палач? – в глазах женщины пролетел священный ужас.
На арене вилла выпустила все стрелы по противнику и даже большинством попала, но вампиру эти стрелы были как слону дробина. Поэтому сейчас фея с крылышками уворачивалась всевозможными перелетами и другими кульбитами от атак с мечом.
– Понимаешь, я не совсем палач. Это звание тянется еще со средних веков. Я не только караю, хотя и это тоже. Если в среде темных совершено преступление, которое может всколыхнуть людей и поставить под удар темное сообщество, я беру это дело и расследую его, нахожу виновника и караю. Для этого я прошел в юности обучение, которое позволяет мне один на один сражаться даже с высшими лордами вампиров.
– Саша, уведи меня отсюда, пожалуйста! – попросила Оля.
На арене уже празднующий свою победу вампир опускал свой меч на голову лежащей на спине вилле. Но та нашла в себе силы и перекатилась в другие место. Меч лязгнул по земле и упал, а вампир схватился за шею. Противница успела бросить небольшой нож, который прорезал сонную артерию. Для вампира это была не смертельная ситуация, но было «но». Ему нужно было остановить кровь, а потом выпить почти до дна любое живое существо, лучше человека, тем самым напитав себя обратно кровью. Но тут на арене бой шел до смерти, и не было никого, кто бы помог залатать рану и кем можно было бы пополнить потерю жидкости. Бой шел до смерти, и вампир все же истек кровью. Но Александр этого уже не увидел, так как уводил свою спутницу на улицу.
– Ужас, – произнесла Ольга, сев в машину, – а знаешь, что самое страшное?
– Что?
– Мне понравилось, – в ужасе произнесла Ольга. – Я смотрела, как эти существа друг друга убивают, и мне это нравилось! Ты понимаешь?!
– Понимаю, – спокойно ответил Александр, – не зря же в Риме толпа требовала хлеба и зрелищ и обожала гладиаторские бои. Искусство убивать – тоже искусство, а на искусство всегда приятно смотреть.
– Увези меня отсюда!
Мальчик катался на самокате. На стареньком двухколесном самокате, доставшемся ему по наследству от старшего брата. Батя, конечно, чуть его подлатал, почистил, маслом подшипники залил, так что самокат был, конечно, как новый, только он не был новым, и это было видно. Мальчик смотрел на других детей, катающихся на новых самокатах, и завидовал им.
– Катаешься? – спросил проходящий мимо мужчина.
– Катаюсь, – остановился мальчик.
– Хороший самокат, – произнес мужчина, – меня, кстати, дядя Ваня зовут.
– Артем, – ответил мальчик семи лет от роду.
– А я вот слышал, сейчас самые быстрые – это электрические самокаты, правда?
– Мой самокат самый быстрый! – заявил Тема.
– Верю! – кивнул дядя Ваня.
– Я и доказать могу! – настаивал мальчик.
– А вон до той сосны за сколько доедешь? – показал пальцем на дерево дядя Ваня.
– Засекай, дядя! – Артем развернул самокат и рванул к сосне.
Он действительно очень быстро рванул. Все дети хотят показать всем вокруг, особенно взрослым, как они могут что-то сделать лучше всех. И он даже не заметил, что воздух перед ним задрожал и пошел волнами, а потом он влетел в портал на самокате. Через несколько мгновений туда же зашел дядя Ваня, и портал захлопнулся.
Утро выдалось странным. Он проснулся не от звона будильника, не от желания бежать в туалет, а от женского крика.
– Проспала!
По его холостяцкой квартире металась женщина, пытаясь одеться, накраситься и привести себя в порядок.
– Сколько времени? – спросил Александр, пытаясь найти взглядом часы.
– Одиннадцать уже! Я проспала!
– Слушай, если уж на то пошло, мы проспали, давай уже спокойно позавтракаем, и я тебя подвезу, мне же все равно туда же надо.
– Но надо же быстрее на работу!
– А смысл? Оленька, ты действительно думаешь, что если сидеть на работе четко с восьми утра до пяти вечера, то маньяки будут лучше находиться? Если он что-то совершил вчера, то какая разница, узнаем мы это через полчаса или через два?
– Но…
– Яичницу будешь? По-моему, еще бекон оставался.
– Да, а кофе есть?
– Марагаджип пойдет? – поинтересовался, вставая с кровати Ядов, – страну не помню, но могу глянуть, когда дойду до кухни.
– Это растворимый?
– Сплюнь, – сквозь зубную пасту, чистя зубы, пробурчал Саша, – нормальный кофе, обычный, который варить надо.
После обычного холостяцкого завтрака, сделанного для двоих, Ольга с Александром оделись, приведя себя, так сказать, в божеский вид, и отправились к Истомину. Тот их, впрочем, встретил как ни в чем не бывало и даже не стал заострять внимание на том, что они прибыли вдвоем.
– Итак, Александр Тихомирович, – обратился он к консультанту, – по вашему предположению архив работал всю ночь, благо основные данные оцифрованы, и выдал нам семь совпадений. Это тренеры в школах, учителя и другие работники, уволенные или по статье, или по собственному, но в связи с подозрением в растлении несовершеннолетних. Это за год.
Истомин разложил перед прибывшими фотографии.
– Двое из них сидят по статье, – прокомментировал Сирота, тоже находившийся в кабинете, – это те, чьи прегрешения довели и до увольнению по статье, и сразу же до судебного решения.
– Для года нормальное количество, – кивнул Александр, – а нынешние работы им позволяют путешествовать?
– Теоретически по выходным может каждый съездить куда хочет.
– Вы не правы, – помотал головой Ядов, – он не ездит целенаправленно похищать детей, а довольствуется случайными встречами.
– Почему вы так думаете?
– Вы сами показывали мне сортировку нападений, и там не было четкого графика по каким-либо дням недели.
– А вдруг у него текучий график и выходные приходятся на случайный день?
– Тогда все отлично, круг подозреваемых сузился до машинистов метрополитена. Есть у нас в списке такие?
– Почему именно машинисты метро? – не понял Сирота.
– Потому что только у них выходные выдаются вразнобой, у других профессий есть все-таки какая-то система. Два на два, сутки-трое и так далее. И, скорее всего, я могу на это поставить, наш маньяк сейчас имеет разъездную работу или постоянно разъезжает по командировкам.
Истомин не стал возражать, а просто быстро проглядел дела и отобрал три фотографии.
– Вот эти трое, – выдал следователь, – один бывший тренер сборной по спортивной гимнастике, но из-за скандала с беременностью нескольких учениц был переведен в тренеры секции захолустной губернии, которую довел до ума и теперь с ней часто ездит на различные соревнования.
– Этот вряд ли, – помогал головой Александр.
– Почему?
– У него и так есть доступ до детей, не из сборной страны, так из сборной региона, – объяснил свою позицию, – к тому же могу открыть вам страшную тайну: беременность повышает гормональный фон, и это перед соревнованиями делают часто, просто ваш тренер не утаил все это, и его даже не выгнали, а просто понизили, убрали с глаз долой, чтоб все утихомирилось.
– Я бы не стал его все же исключать, несмотря на убедительность ваших доводов, – покачал головой Истомин и обратился к оперу. – Витя, проверь этого тренера, пожалуйста.
– Сделаю, – ответил Сирота.
– Следующий, – продолжал Истомин, выдвинув вперед фотографию, – бывший учитель в школе, сейчас работает снабженцем на предприятии «Астон», занимающемся бытовыми приборами. Уволился по собственному желанию из-за неподтвердившегося скандала о приставании к ученице. Характеризуется на всех работах только с положительной стороны, общественник, дружинник, имеет жену и двоих детей. Кстати, так как проживает в столице, где выявили первые случаи пропажи детей, уже задерживался органами на предмет причастия, но был отпущен.
– Интересный типаж, – побурчал Ядов.
– Следующий гражданин, – Истомин выложил третью фотографию, – осужден по статье за растление маленькой девочки, отсидел свое, два года назад освободился, сейчас работает грузчиком-экспедитором на молочном заводе, точки похищения в большинстве случаев входят в круг его поездок. Я думаю, это наш клиент, и завтра навещу его лично.
– Хорошо, – кивнул Александр, – тогда я возьму второго, он мне больше всех понравился.
– А я? – с возмущением спросила Ольга. – Или это, скажете, не женское дело?
– Оленька, – улыбнулся Ядов, – я думаю, вам как психологу будет интереснее пообщаться с отсидевшим педофилом, тем более господин следователь считает его лучшим кандидатом.
– А ты, вы кого считаете лучшим кандидатом? – посмотрела пристально на палача женщина.
После сегодняшней ночи она начала верить во всю чушь, что писали в желтой прессе, а самое главное – в умение палача чувствовать его подведомственных.
– Мне симпатичен кандидат номер два.
– Чем?
