Кирилл Котков
Страны Белого Слона. Правда и вымыслы
47 «Народность “палаунг”»
Данное заблуждение состоит в том, что народность, название которой вынесено в заголовок, называет себя именно так.
Палаунг – это народность численностью около 600 тыс. человек, проживающая в горных районах штата Шан на востоке страны. Самоназвание данной народности – та-анг. Сами себя та-анг никогда не называли палаунгами. Последнее слово пришло из шанского языка, где оно звучит как «полонг», в бирманский, где приобрело несколько иное звучание, т. е. «палау́нг». Иными словами, последний термин – это экзоним, т. е. внешнее наименование.
Несмотря на то что палаунги считаются соседями одним народом, да и сами они осознают своё этническое единство, тем не менее они подразделяются на три племени: самлонг, или «золотые» палаунги, численностью около 300 тыс. чел., ручинг, или «серебряные» палаунги, численностью около 150 тыс. чел., и румай, или «чёрные» палаунги, численностью также примерно 150 тыс. чел. «Цветовые» названия были им даны соседями за преобладающие цвета в одежде. Три племени, в свою очередь, подразделяются на 13 этнических групп. Самоназвание палаунгов – та-анг – несколько различается в произношении в зависимости от диалекта. Наряду с вышеупомянутым самоназванием также существуют варианты да-анг, на-анг, даранг. Самлонг и румай обитают в северной части штата Шан, а также в районе Могок относительно недалеко от г. Мандалай, тогда как ручинг обитают в южной части указанного штата.
Около 17 тыс. палаунгов проживают в Китае, в районах, приграничных с Бирмой/Мьянмой, и ещё несколько тысяч проживают на севере Таиланда.
Ближайшими соседями палаунгов являются шаны, поэтому в культурном отношении оба народа очень близки. В языковом отношении, однако, палаунги, а также народности рианг и ва близки не к бирманцам и не к шанам, а к монам и кхмерам. Их языки входят в мон-кхмерскую группу.
В отличие от родственных рианг и ва, вплоть до недавнего времени сохранявших первобытный строй и языческие верования, все палаунги – буддисты того же направления, что бирманцы и шаны.
Наряду с шанами, у палаунгов имелась и собственная государственность. Так, «шанское» княжество Лойлунг (Тонгпенг) со столицей в местечке Намсхан являлось палаунгским как по основному населению, так и по правящей верхушке (племя самлонг). Данное княжество, образовавшееся в 1793 г., платило дань бирманским королям, а в колониальные годы числилось протекторатом в составе Британской Бирмы.
В Бирме/Мьянме палаунги известны как искусные чайные плантаторы – лучший чай в стране выращивается именно в Намсхане на землях палаунгов. На их родине в лесах можно встретить и дикорастущие чайные деревья, с которых тоже собирают урожай листа. Наряду с чаем палаунги известны в Бирме/Мьянме и как одни из самых непримиримых повстанцев. Репутация у палаунгов и ва среди собственно бирманцев примерно такая же, как и у известных народов Северного Кавказа в России. Однако, в отличие от ва, которые в настоящее время не воюют с правительственными войсками, палаунги воюют, причём активно. Сепаратизм палаунгов основан на том же, что и других окраинных народов страны – «мы вам (т. е. бирманцам) никогда не подчинялись и подчиняться не будем». Их боевая организация – т. н. Армия освобождения (народности) та-анг (англ. Ta-ang National Liberation Army, TNLA), несмотря на относительно небольшую численность (несколько тысяч боевиков), неоднократно была замечена в военных действиях на севере штата Шан.
48 «Народность ва – это китайцы»
Такое заблуждение бытует среди некоторой части бирманского общества и практически неизвестно за пределами страны.
На самом деле данная народность, населяющая крайний восток штата Шан на территории Бирмы/Мьянмы, а также сопредельные районы китайской провинции Юньнань, относится к мон-кхмерской языковой группе. Иными словами, ближайшими родственниками народности ва являются племена палаунг и рианг, обитающие на северо-востоке штата Шан, а также, хотя и в гораздо более отдалённой степени, моны и кхмеры.
Численность народности ва в Бирме/Мьянме составляет свыше 800 тыс. чел. Ещё около 400 тыс. человек проживают в сопредельных районах Китая.
В прошлом ва считались одним из самых диких народов Шанского нагорья. В прошлом у ва не было своей государственности, так как они вплоть до середины ХХ в. сохраняли первобытнообщинный строй. Единственным исключением стало маленькое шанское княжество Манглон, где правящая династия была из числа этнических ва, принявших буддизм и шанскую культуру. Ещё относительно недавно среди ва бытовали ритуальное людоедство и охота за головами. Исторически ва никому не подчинялись. В конце XIX в. исконные земли ва оказались разделёнными между Китаем и Британской Бирмой. Отсутствие дорог, а также судоходных рек обеспечило землям ва лишь номинальное подчинение британским колониальным властям. В 1949 г. на земли ва отступили части гоминьдановских войск, разбитых в Китае коммунистами. Правительство Китайской республики во главе с Чан Кайши, эвакуировавшееся на Тайвань, попыталось организовать на территориях Бирмы, лишь формально входивших в её состав, очаг сопротивления, однако несколько попыток вторжений гоминьдановских войск в КНР в начале 1950-х гг. успеха не имели. Тогда, не без помощи со стороны США, на территориях к востоку от р. Салуин гоминьдановцы организовали производство и сбыт наркотиков, вовлекая в данный бизнес и туземное население.
Именно фактор присутствия гоминьдановских войск на территории Бирмы заставил власти КНР начать поддерживать Коммунистическую партию Бирмы (КПБ), которая опиралась на население приграничных с Китаем регионов и воевала против бирманского правительства. В начале 1960-х гг. бирманские и китайские войска сумели выбить гоминьдановские части с территории страны, после чего последние отступили ещё дальше, в Таиланд, где продержались до начала 1980-х гг. Место гоминьдановских войск заняли вооружённые формирования КПБ, основу которых к середине 1970-х гг. составляли ва.
Вряд ли простые ва хорошо себе представляли, что же такое коммунистические идеи, однако они воевали прежде всего не за победу коммунизма в Бирме, тем более что в 1960-е гг. КПБ утратила контроль над районами в центральной части страны, а за собственную независимость от бирманского правительства, действуя по принципу «мы никогда вам не подчинялись и подчиняться не будем».
Китайская помощь КПБ и стала основой бирманского представления о том, что «ва – это те же китайцы». Помощь, оказываемая Китаем КПБ, позволила КНР контролировать многие участки китайско-бирманской границы, одновременно создавая очаг нестабильности на само́й бирманской территории с возможностью активного вмешательства во внутренние дела страны.
В 1989 г. КПБ прекратила своё существование. Судя по всему, это было сделано по непосредственному указанию со стороны Пекина. Так на базе подконтрольных КПБ территорий возникло т. н. Государство Ва – иначе Самоуправляющаяся территория Ва, – целиком зависящее от китайской помощи и во всём опирающееся на поддержку Китая. Фактически лишь поменялась вывеска, но не содержание.
На сегодняшний день непризнанное Государство Ва занимает два эксклава[16] на востоке Бирмы/Мьянмы у китайской и у тайской границы общей площадью 35 тыс. км2. Эта территория является частью знаменитого Золотого треугольника. Первоначально территория данного государственного образования занимала лишь северный эксклав, прилегающий к китайской границе на протяжении 133 км. Но в середине 1990-х гг. территория Государства Ва приросла ещё одним, меньшим по размерам, эксклавом в районе бывшего шанского княжества Монгъянг у бирманско-тайской границы, после того как вооружённые силы Ва сыграли решающую роль в разгроме т. н. Объединённой армии Шан, на тот момент крупнейшего повстанческого формирования на территории одноимённого штата. Вождём Объединённой армии Шан был знаменитый наркобарон Кхун Са, он же Чжан Шифу, этнический китаец, в 1960–1980-е гг. державший в своих руках значительную часть наркоторговли в Золотом треугольнике. Интересно, что разгром сил Кхун Са был согласован руководством вооружённых сил Государства Ва с… руководством правительственных войск Бирмы/Мьянмы.
Флаг данного государства представляет собой красное полотнище с синей каймой по верхнему и нижнему краю и девятиконечной белой звездой посередине.
Государство Ва обладает самыми крупными вооружёнными силами среди непризнанных стран – 30 тыс. солдат, т. е. 5 дивизий плюс 20 тыс. военнослужащих вспомогательных войск и резервистов. Вооружение включает в себя не только лёгкое стрелковое оружие, но и артиллерию, миномёты и даже средства ПВО. Всё поставляется из Китая либо непосредственно производится на территории Государства Ва. В настоящее время Армия Государства Ва не находится в состоянии войны с войсками Бирмы/Мьянмы. Основной валютой Государства Ва является китайский юань. Наряду с языком ва на территории государства широко распространён и изучается в школах китайский язык. Политическое устройство страны также скопировано с Китая. Даже глава страны – Бао Юсян (не китаец, а этнический ва, настоящее имя – Та’ Лок Панг) – известен под титулом председателя, в точности как в КНР. Электрическое снабжение также осуществляется с территории Китая. Столицей Государства Ва является город Пангсхан (на языке ва – Пангкхам) вблизи китайской границы. Официально в Бирме/Мьянме Государство Ва считается Самоуправляющейся территорией Ва в составе штата Шан. Экономической базой существования Государства Ва является торговля оружием, контрабанда наркотиков и редких животных, а также казино и проституция, особенно в г. Монгла и в столице Ва г. Пангкхаме.
Было бы неверно полагать, что Китай стремится аннексировать Государство Ва, раз оно от него зависит. Подобный шаг оттолкнул бы все страны региона от Китая и заставил бы объединиться против него под покровительством третьей силы, например США. В Китае это хорошо понимают и поэтому стремятся не к аннексии Государства Ва, а стараются использовать «фактор Ва», да и других зависимых от КНР повстанческих формирований для вмешательства во внутренние дела Бирмы/Мьянмы с целью оказания давления на её правительство.
49 «Беженцы»
Суть данного заблуждения состоит в том, что беженцы – это глубоко несчастные люди, вынужденные покинуть родные места обитания вследствие преследований по расовому, национальному или религиозному признаку.
На самом деле на сегодняшний день это далеко не так, вернее, совсем не так. «Беженцы» давно уже стали объектом различных манипуляций со стороны третьих сил, успешно спекулирующих на сострадании к «униженным и оскорблённым» и использующих фактор беженцев в качестве инструмента давления на те или иные страны.
Как говорится, беженцы беженцам рознь. Если взять, к примеру, ситуацию с беженцами рохинджа в районе Кокс-базара (юго-восток Бангладеш), то международная помощь носит во многом показательный и символический характер. Лагеря беженцев как были, так и являются рассадниками наркомафии, радикальных исламистов, проституции, антисанитарии и болезней, не говоря уже о том, что создание этих самых лагерей в 2017 г. сопровождалось насильственным изъятием земель у коренных бенгальцев. В результате местные жители не хотят видеть рохинджа, по сути, своих единокровных братьев, на своей земле. Правительство Бангладеш, с одной стороны, вынуждено содержать рохинджа в лагерях, периодически проводя вооружённые рейды против контролирующих лагеря боевиков, дабы беженцы – вернее, бандиты из их числа – не распространились по всей стране и не заразили её население своими радикальными идеями. Арабские страны, чьи СМИ громогласно осуждают «геноцид рохинджа», ничего не делают, чтобы хоть как-то реально помочь беженцам, например, взять их к себе. Напротив, правительствам стран Аравийского полуострова категорически необходим очаг напряжённости на границах двух цивилизаций – исламской и буддийской, – тем более что Бирма/Мьянма с её газовыми месторождениями – потенциальный конкурент. За спиной у арабских стран Персидского залива стоят США, которым конфликт в штате Аракан необходим для того, чтобы лишить Китай активно создаваемого им транспортного коридора к Индийскому океану. Последнее подтверждается тем, что после 2017 г. место боевиков рохинджа заняли… боевики Армии Аракана, являющиеся араканцами-буддистами, воюющими против бирманской армии.
Если взять ситуацию с каренскими и качинскими беженцами в Таиланде, то там дело обстоит иначе. Напомню, что во второй половине XX в. Таиланд держал твёрдый проамериканский курс во внешней политике и поддерживал каренских повстанцев в соседней Бирме, строившей «буддийский социализм». Повстанцы бегали с оружием в руках по джунглям и воевали за самостийность, при этом совершенно не представляя себе, как эта самая «незалежнiсть» будет выглядеть, поскольку никогда не имели в прошлом опыта строительства государства. В итоге около 100 тыс. каренских и порядка 10 тыс. качинских беженцев оказались в лагерях для перемещённых лиц вдоль бирманско-тайской границы. Правительство Таиланда, в котором на национальных окраинах тоже пышным цветом алел сепаратизм, беженцев из лагерей не выпускало, постаравшись создать им там наиболее комфортные условия, отчасти со своей помощью, отчасти привлекая многочисленные международные и волонтёрские организации. Вследствие этого в лагерях к началу XXI в. выросло целое поколение людей, которые привыкли жить на подачки от разных фондов и совершенно не желают работать. После того как правительству Бирмы/Мьянмы удалось в целом нормализовать отношения с каренскими повстанцами к 2012 г., возник вопрос о репатриации беженцев. Как оказалось, возвращаться они не хотят, но не потому, что их будут преследовать, как они сами любят заявлять, а оттого, что они просто не хотят жить за счёт собственного труда, ибо привыкли к бесплатным миссионерским школам, раздачам продуктов питания и одежды и т. д.
Автору этих строк данная ситуация знакома не понаслышке. Мне лично довелось общаться с качинскими беженцами в Таиланде, и они отнюдь не походили на «униженных и оскорблённых». В отличие от рохинджа, каренские и качинские беженцы в Таиланде живут по местным меркам в очень комфортных условиях. Удаётся даже зарабатывать, просто позируя в национальных костюмах перед туристами, которые, начитавшись западной прессы или политкорректных путеводителей вроде «Lonely Planet» про «кровавый режим бирманской военной хунты», боятся ездить в Бирму/Мьянму (или которым лень оформлять online-визу в эту страну).
Ну хорошо, а как же страшные рассказы о том, что у них на глазах убивали или насиловали их жён и дочерей? – спросит доверчивый читатель. Во-первых, если бы это было так, спасшихся было бы незначительное число, а не десятки и сотни тысяч. А во-вторых, уже давно подмечено, что беженцы рассказывают одни и те же душераздирающие истории, что на Ближнем Востоке, что в Европе, что в Азии, что в Африке. Главное – делать это эмоционально, как говорится, «на камеру», и уже готов очередной захватывающий репортаж о геноциде, которого на самом деле не было. В то же время случаи настоящего геноцида часто остаются за рамками радио-, телевизионных или газетно-журнальных репортажей.
Так что, увы! Нынешние беженцы, по крайней мере в Юго-Восточной Азии, отнюдь не являются поводом для того, чтобы проливать над ними слёзы.
50 «Бирманки носят на шее кольца»
Кольца на шее носят не этнические бирманки, а представительницы каренского племени падаунг, в основном представительницы старшего и отчасти среднего поколения. Начиная с 5–6 лет девочкам на шею надевают латунные кольца, постепенно увеличивая их количество, и в итоге это приводит к вытягиванию шейных позвонков. С возрастом девушки и женщины племени носят кольца, уже не снимая их, так как это небезопасно для шеи. По некоторым сведениям, в прошлом у падаунов казнили за измену, просто снимая кольца с шеи, в результате чего последняя просто ломалась.
Согласно легенде, кольца на шее женщины стали носить для того, чтобы обезопаситься от тигров-людоедов, излюбленный приём которых – ухватить жертву за горло. Постепенно стало считаться, что иметь длинную шею красиво.
Интересно, что наличие таких своеобразных украшений совершенно не мешает женщинам работать и заниматься домашними делами. Как говорится, дело привычки. Вес украшений может доходить до нескольких килограммов.
Подавляющее большинство падаунгов проживает на территории бирманского штата Кая на востоке страны, у границы с Таиландом. Впервые женщины с кольцами на шеях были описаны британскими военными ещё в середине XIX в., но тогда они не привлекли к себе внимания. В 1970–1980-х гг. кая, в т. ч. и падаунги, активно участвовали в борьбе за независимость, воюя с правительственными войсками. В те годы некоторая часть падаунгов оказалась в Таиланде в лагерях беженцев. Когда в конце 1980-х – начале 1990-х гг. в Таиланд активно поехали иностранные туристы, они и сделали падаунгов известными на весь мир. Поскольку большинство падаунгов живёт в Бирме/Мьянме и на рубеже XX – XXI вв. активные военные действия с каренскими повстанцами прекратились, женщин с кольцами на шее можно увидеть не только в Таиланде, но и на их родине. Другое дело, что штат Кая достаточно труднодоступен, чтобы туристы массово могли добраться до него. Некоторые, глядя на рекламные проспекты с фотографиями женщин с кольцами на шее, видимо, решили, что раз речь идёт о Бирме/Мьянме, то, следовательно, все бирманки носят на шее кольца. На самом деле это неверно, ибо речь идёт только об одной народности.
51 «В Бирме/Мьянме не принято носить ювелирные украшения из серебра, поскольку бирманцы предпочитают золото»
Это верно в отношении этнических бирманцев, шанов, а также проживающих в стране индийцев, действительно предпочитающих золотые драгоценности. Что же касается горских народов севера Бирмы/Мьянмы, известных под собирательным названием «качин», то они, как и многие горцы в других регионах мира, как раз предпочитают серебряные украшения. Качины славятся как искусные мастера серебряных дел и чеканщики именно по этому металлу.
52 «Качинский меч»
Суть заблуждения в том, что национальное оружие – символ горских народностей штата Качин, изображённое даже на его флаге (два перекрещенных меча на фоне красной и зелёной полос), – является именно мечом. Строго говоря, «качинский меч», представляющий собой, как правило, прямой, но не имеющий острия рубящий клинок без гарды, постепенно расширяющийся от рукояти, является не чем иным, как версией на тему мачете – длинного ножа для рубки сахарного тростника, распространённого в тропических странах. Другой версией мачете в Индонезии и на Филиппинах является паранг, внешне мало отличимый от «качинского меча». Подобно мачете, «качинский меч» также является оружием двойного назначения – для войны и для прорубания тропы в джунглях.
Кроме качинов данное оружие широко распространено у многих народов Юго-Восточной Азии и Малайского архипелага. По-бирмански данное оружие/орудие называется «да» [đа], т. е. словом, родственным китайско-вьетнамскому «дао», что означает «нож». Кроме бирманского, китайского и вьетнамского языков данное слово распространено в большинстве языков Индокитая, как правило, именно в форме «дао/дау». По-тайски данный вид оружия называется «даап». Обычно, не приводя никаких доказательств, ссылаются на китайское происхождение слова «дао», однако в китайском языке данное слово ничем не мотивировано. Если обратиться к иероглифической записи данного слова, то она представляет собой пиктограмму, изображающую… сельскохозяйственное орудие – 刀. В китайском языке имеется похожий иероглиф – 刀 (по-китайски читается – ли, а по-кантонски – лек), что означает «сила», но сам иероглиф представляет собой схематическое изображение сохи. Лезвие сохи действительно напоминает лезвие «дао», а оба они восходят к мотыге, поскольку мотыжное земледелие, как известно, предшествовало сошно-плужному. Корень, похожий на слова «дао/даап», присутствует в индоевропейских языках, ср. русск. Топор, Тяпка, Тяпать, засТуп, Тупой, персидск. «Тебер» (топор), причем, как видим, здесь слово мотивировано, так как образует целый куст родственных слов, и, кроме того, все вышеперечисленные орудия труда не имеют острия, т. е. они в буквальном смысле слова «Тупые». Скорее всего, слово «дао/даап» проникло в языки Индокитая и Восточной Азии через индоарийские языки и, таким образом, имеет индоевропейское происхождение.
