Кирилл Котков
Страны Белого Слона. Правда и вымыслы

35 «Бирманцы никогда не занимались пиратством»

Это верно в отношении этнических бирманцев, но не араканцев – бирманского субэтноса, населяющего штат Аракан на западе нынешней Бирмы/Мьянмы. В отличие от собственно бирманцев, элита которых всегда направляла усилия народа на осуществление завоеваний на континенте, правители королевства Аракан (1429–1785) возвели пиратство в ранг государственной политики. Причиной тому было географическое положение государства – невысокий, но труднопроходимый, покрытый густыми лесами Араканский горный хребет защищал страну от вторжений со стороны Бирмы. На болотистом побережье с многочисленными прибрежными островами было трудно высадиться и закрепиться. Одновременно с этим относительно небольшая площадь культивируемых земель, зажатых между горами и Бенгальским заливом, а также прохождение вдоль побережья страны торговых путей, связывающих Индию со странами Юго-Восточной Азии, вынуждали правителей страны искать новые источники дохода. Неудивительно, что таковым стало пиратство. В XVI–XVII вв. под контролем араканских королей оказались все морские пути вдоль побережья Бенгальского залива, а также устье Ганга в Индии. В середине XVI в. Аракан подчинил своей власти Бенгалию. Правители Аракана располагали мощным флотом, а также нередко нанимали португальских и голландских пиратов на свою службу, предоставляя им возможности базирования на территории королевства с отчислением части добычи в пользу казны. Правители Аракана, разбогатев на откупах со стороны пиратов, даже пытались вмешиваться во внутренние дела могущественной в те годы империи Великих Моголов. Так, в 1660 г. в Аракан сбежал эмир Шуджа, поднявший мятеж против родного брата – падишаха Ауранг-зеба (1658–1707). Поначалу король Аракана Санда Тудхамма (1652–1684) предоставил ему политическое убежище, однако Шуджа поднял мятеж, рассчитывая захватить престол, но потерпел поражение и был казнён в 1660 г. Именно мощный флот, а также помощь европейцев позволили Аракану успешно противостоять экспансии империи Великих Моголов в XVII в. Несмотря на то что в ходе этой борьбы Аракан утратил контроль над Бенгалией в 1664–1666 гг., само́ королевство сохранило свою независимость.

Пиратство в регионе исчезло лишь после завоевания Аракана Бирмой в 1784–1785 гг.

36 «Рохинджа – отдельный народ и исконные жители Аракана»

«Гедеван Алексидзе (с грузинским акцентом):

– Извините, а чатлане и пацаки – это национальность?.. Биологический фактор?.. А чем они друг от друга отличаются?

Уэф:

– Ты что, дальтоник, Скрипач, зелёный от оранжевого отличить не можешь!?»

(Из фильма г. Данелия «Кин-дза-дза»)

Это версия, выдвинутая борцами за создание расово, этнически и религиозно чистого государства Рохинджастан на крайнем западе Бирмы/Мьянмы. Впервые слова о том, что мусульмане рохинджа – а по сути, этнические бенгальцы – являются коренными жителями штата Аракан (Ракхайн), прозвучали лишь после Второй мировой войны. Тогда же был изобретён доселе никому не известный термин «рохинджа» (в переводе с бенгальского означающий «араканец»), обозначающий жителя штата Аракан бенгальского происхождения и мусульманского вероисповедания.

Не существует и никакого «языка рохинджа», как иногда пишут в некоторых СМИ, – это просто читтагонгский диалект бенгальского языка, взаимопонятный с последним.

Исторически Аракан (Ракхайн) в Средние века был отдельным буддийским королевством, расположенным на восточном побережье Бенгальского залива. Население региона – араканцы – с точки зрения этнографии относится к этническим бирманцам так же, как украинцы к русским. По сути, это один и тот же народ, ну разве что с некоторыми отличиями местного характера. И сегодня буддийское население Аракана составляет большинство населения одноимённого штата. Вплоть до XIX в. мусульманского населения на территории королевства, к 1785 г. вошедшего в состав единого бирманского государства, было очень мало. До 1826 г. мусульманское население Аракана было представлено двумя небольшими общинами: т. н. «каманами» (букв. «лучники») – потомками индийских и афганских наёмников, обосновавшихся на прибрежном острове Рамри, и «мьей ду» – потомками захваченных в ходе военных действий и обращённых в рабство бенгальцев, которые трудились при буддийских храмах. И сегодня каманы, а также мьей ду, компактно проживающие в Аракане, обладают гражданством Бирмы/Мьянмы, в отличие от рохинджа, и мирно сосуществуют с буддийским большинством. И каманы, и мьей ду сохранили мусульманское вероисповедание суннитского толка.

Ситуация резко изменилась после того, как в 1826 г. Аракан стал британской колонией. Поскольку новоприобретённая территория административно была включена в состав Британской Индии, англичане в качестве дешёвой рабочей силы завезли бенгальцев в малонаселённый Аракан. К 1930-м гг. последние составили большинство населения в северной части Аракана, граничащей с Бенгалией. Таким образом, в годы британского колониального правления на территории Бирмы вообще и Аракана в частности сложились две мусульманские общности: трудовые мигранты-бенгальцы в западной части страны и мусульманские торговцы – выходцы из разных частей Индии, оседавшие в крупных городах. Немногочисленное мусульманское население, проживавшее на территории Бирмы (и Аракана) до присоединения к Британской империи, буквально потонуло в массе новоприбывших переселенцев.

К моменту обретения Бирмой независимости бенгальцы, проживавшие на западе страны, не только стали составлять большинство в районе, прилегающем к границе с Британской Индией, но были и этнически однородны. Это отличало их от оседавших в бирманских городах мусульман индийцев, которые были сильно разнородны этнически, а также делились на суннитскую и шиитскую общины.

Итак, по сути, никакой национальности «рохинджа» на самом деле не существует: это просто этнические бенгальцы, оказавшиеся на бирманской территории в XIX в. – начале ХХ вв., которых бирманцы не признают коренным населением страны.

Во многих СМИ рохинджа преподносятся как самая угнетаемая народность в мире. В штате Аракан (Ракхайн) на западе Бирмы/Мьянмы, на территории которого они проживают, рохинджа с 1982 г. лишены бирманского гражданства и свободы передвижения. В северных районах штата только на них распространяется закон об ограничении рождаемости (не более двух детей на семью). Вооружённые силы Бирмы/Мьянмы периодически проводят карательные операции и этнические чистки, в результате чего значительная часть рохинджа покинула страну, став беженцами. По данным иностранных СМИ, в августе – сентябре 2017 г. в результате очередного обострения межэтнического конфликта около 700 тыс. рохинджа бежали в соседний Бангладеш.

Исторический опыт межнациональных конфликтов всегда показывает, что в подобных случаях вина никогда не бывает односторонней. Конфликт «бирманцы – рохинджа» гораздо сложнее, чем его обычно пытаются себе представить.

Первое столкновение между рохинджа и бирманцами произошло ещё в годы Второй мировой войны: бирманцы воевали на стороне японцев, тогда как бенгальцы поддерживали англичан. В 1947 г. бенгальцы-рохинджа заявили о своём желании жить в составе «исторической родины» – в Восточном Пакистане (будущий Бангладеш), однако основатель Пакистана Мохаммед Джинна им категорически отказал – территория, на которой они жили, исторически входила в состав Бирмы. После того как последняя обрела независимость, рохинджа начали вооружённую борьбу против бирманцев. К началу 1960-х гг. вооружённое сопротивление бенгальского населения было подавлено бирманскими войсками. Поражение было обусловлено отсутствием поддержки извне.

В 1970-е гг. в ходе третьей индо-пакистанской войны, приведшей к образованию нового государства Бангладеш, и после неё на территорию соседних государств хлынули миллионы беженцев из бывшего Восточного Пакистана. В перенаселённой Индии эту проблему решить в целом удалось путём жёсткого закрытия границы, а вот власти Бирмы предпочитали отодвинуть проблему «на потом». Дело в том, что в стране, на национальных окраинах которой и так шла вялотекущая гражданская война, и без того хватало своих проблем. Поскольку бирманско-бангладешская граница была прозрачной, поток нелегальных мигрантов только увеличивался. Неудивительно, что в 1982 г. власти страны попросту отказались предоставлять гражданство тем, у кого не было исторических корней на бирманской территории.

Несмотря на то что конфликт в штате Аракан далеко не единственный в Бирме/Мьянме, он резко выделяется из числа остальных. Другие сепаратисты на территории страны этнически, расово и культурно близки к бирманцам. Соответственно, с ними в той или иной степени можно договариваться, и в последние годы это в целом удаётся. А вот с рохинджа это невозможно – последние принадлежат к иной цивилизации и хотят жить на этнически, расово и религиозно чистой территории! В конце ХХ – начале XXI в. активисты независимости рохинджа стали получать поддержку извне от богатых арабских стран Персидского залива, в результате чего конфликт стал разгораться. Среди рохинджа появились боевики, прошедшие обучение в Афганистане и странах Ближнего Востока. В 2012–2017 гг. кровавые столкновения, было затихшие к 2001 г., снова стали сотрясать приграничные к Бангладеш районы штата Аракан.

Вооружённые силы Бирмы/Мьянмы, надо сказать, очень жёстко зачищают территории, где действуют боевики. Однако погибшие есть с обеих сторон. Боевики, нападающие на араканских буддистов, ведут себя не лучше. СМИ много сообщают о беженцах рохинджа, а вот о беженцах с другой стороны – ни слова! Оно и понятно, если бежавшие от межэтнического конфликта араканские буддисты или живущие в Аракане представители индуистской общины просто перемещаются внутри Бирмы/Мьянмы, то рохинджа бегут за границу, а это всегда выглядит более заметно. Кроме того, как метко выразился один бирманский политик, «у буддистов нет своей Аль-Джазиры», которая могла бы выставить противоположную сторону конфликта в невыгодном свете. Ещё один важный момент – рохинджа являются меньшинством в регионе своего проживания, соответственно, организованное и к тому же поддерживаемое армией большинство всегда побеждает.

За кадром остаётся другая сторона конфликта – беженцы рохинджа, которые, по сути, никому не нужны! Богатые страны Аравийского полуострова могли бы материально помочь беженцам или, лучше, принять их у себя, дав им работу. Но они не хотят делать ни того, ни другого! Для них проблема не в рохинджа, а в том, что у побережья штата Аракан находится одно из крупнейших газовых месторождений Бирмы/Мьянмы, добываемый газ из которого активно покупает Китай. Соответственно, Бирма/Мьянма является естественным конкурентом Саудовской Аравии, Катару и другим странам Персидского залива… со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Запад, взяв в данном конфликте сторону рохинджа, также является заинтересованной стороной, поскольку тем самым есть возможность оказывать косвенное давление на Китай, который имеет в Аракане свои интересы – природный газ и строительство глубоководного порта Чаукпью для обеспечения транспортного коридора, соединяющего побережье Бенгальского залива с китайской провинцией Юньнань.

Сосед Бирмы/Мьянмы Бангладеш совершенно не собирается помогать своим соотечественникам-беженцам – у самих бедность и перенаселённость, поэтому рохинджа вынуждены морским путём переселяться в поисках лучшей доли в другие мусульманские страны – Малайзию, Индонезию. Там братья по вере получают не помощь, а подвергаются самой беззастенчивой эксплуатации, вплоть до попадания в рабство, а в лучшем случае их ожидают лагеря беженцев, где последних нередко вербуют в качестве боевиков в разные террористические организации.

Как видим, мусульманские страны, в т. ч. и те, которые могли бы помочь беженцам-рохинджа, помогать им отнюдь не собираются. Дальше высокопарных осуждений о якобы имеющем место «геноциде мусульман» дело не идёт! В основе конфликта не религия и не притеснение бенгальских мигрантов в отдельно взятой стране, а нефть и газ! Интересно, что в само́й Бирме/Мьянме и в мире реакция мусульманского населения на события в штате Аракан далеко неоднозначная. Так, «городские мусульмане» индо-пакистанского происхождения, проживающие в городах Бирмы/Мьянмы, неоднократно заявляли, что у них с рохинджа нет ничего общего.

За пределами внимания мировых СМИ, за исключением бирманских, остались погромы и религиозные преследования араканцев-марма, проживающих на юго-востоке Бангладеш в районе Читтагонга и Кокс-базара. 300–400 лет назад данная территория входила в состав Араканского королевства Мраук У. До недавнего времени численность араканских буддистов составляла около 240 тыс. чел. Называются они марма (т. е. «мьянма», букв. «бирманцы») и говорят на араканском диалекте бирманского языка, а этническая группа, живущая в Читтагонгских горах, именуется мро. Последние являются родственниками чинских племён, обитающих в горах западной части Бирмы/Мьянмы.

С конца 1970-х гг. правительство Бангладеш начало политику переселения бенгальцев на юго-восток страны с целью выправить этнический баланс в пользу мусульман, одновременно вынуждая местное буддийское население покидать родные места. С той поры имели место неоднократные погромы араканцев-марма, уничтожение буддийских храмов, грабежи и убийства. Вследствие этого численность бирманских буддистов сильно сократилась. Большинство марма эмигрировали в Бирму/Мьянму, правительство которой проводит политику возвращения соотечественников из-за рубежа с целью выправить этнический баланс на севере штата Аракан в пользу буддийского большинства. Переселенцев селят на прежние места обитания бенгальцев-рохинджа, которых правительство Бирмы/Мьянмы не признаёт гражданами страны. События последних лет лишь усилили исход буддистов-марма с территории Бангладеш, хотя в мировых СМИ об этом почти ничего не сообщается, тогда как репортажей о судьбе «несчастных рохинджа» очень много. Как метко заметил один из бирманских политиков «у буддистов нет своей Аль-Джазиры», чтобы донести информацию до всего остального мира.

37 «Рохинджа составляют большинство населения Аракана»

Этому мифу мир обязан «Аль Джазире» и другим СМИ мусульманских стран, сыгравшим немалую роль в нагнетании истерии вокруг т. н. «кризиса рохинджа», имевшего место в 2017 г. Да и отечественные СМИ перепечатали немало ложной информации, взятой из иностранных источников, на эту тему, не попытавшись или не захотев критически осмыслить приведённые сведения.

На сегодняшний день рохинджа в северной части штата Аракан осталось мало. Напомню, что в сентябре 2017 г. в результате серии нападений боевиков Армии спасения рохинджа Аракана бирманские вооружённые силы провели спецоперацию, следствием которой стал массовый исход рохинджа (около 700 тыс. чел.) на территорию Бангладеш. В настоящее время рохинджа не могут, да и не собираются возвращаться в Бирму/Мьянму, поскольку:

1) граница патрулируется бирманскими военными и заминирована на наиболее «миграционно опасных участках»;

2) местное население штата Аракан – араканцы, мро, марма и собственно бирманцы – категорически против возвращения рохинджа;

3) боевики Армии спасения рохинджа Аракана (англ. Arakan Rohingya Salvation Army – ARSA), имеющие сильное влияние на население лагерей беженцев, категорически против того, чтобы рохинджа возвращались в Аракан на тех условиях, которые выдвигает правительство Бирмы/Мьянмы, а именно «проверка всех рохинджа на благонадёжность, поселение возвращенцев в специальных гетто, отсутствие свободы передвижения по стране и отсутствие возможности получить гражданство», поэтому с целью запугивания беженцев осуществляются похищения и убийства тех, кто готов возвращаться на бирманских условиях;

4) боевые действия между ВС Бирмы/Мьянмы и сепаратистской Армией Аракана, периодически происходящие в северной части штата с 2017 г., ставят крест на возможности рохинджа вернуться на прежние места обитания;

5) возвращаться, по сути, некуда, поскольку деревни рохинджа были большей частью уничтожены в 2017 г.

Таким образом, на сегодняшний день рохинджа в основном находятся на территории Бангладеш в лагерях для беженцев.

Но, может быть, они составляли большинство населения Аракана до 2017 г.? – спросит читатель. Увы, согласно переписи населения, проведённой в 2014 г. под патронажем ООН, в штате Аракан проживало на тот момент 3,189 млн чел. В итогах переписи было особо отмечено, что часть данных носила оценочный характер, поскольку некоторой части населения не было позволено называть себя по имени, официально не признанному правительством. Так вот, этих самых «непризнанных», т. е. рохинджа, оказалось 1,09 млн чел, или около 31 % населения штата^[14]. Как видим – меньшинство! Даже если к ним прицепить 150–200 тыс. рохинджа, к тому времени покинувших штат после погромов 2012 г., то и в этом случае всё равно не получается даже половины населения Аракана. И даже если включить в число рохинджа тех соотечественников, которые давно уже постоянно проживают в Пакистане и в странах Аравийского полуострова, то и эти цифры всё равно не дотягивают до большинства.

38 «Бирманские мусульмане называются «рохинджа»

Это заблуждение является порождением т. н. «кризиса рохинджа» 2017 г. и своим возникновением обязано как неверно понятой информации, так и тому, что СМИ мусульманских стран пытаются подать ситуацию в Бирме/Мьянме в духе того, что «бирманцы угнетают мусульман».

На самом деле термин «рохинджа», широко вошедший в употребление только с 1990-х гг., обозначает бенгальцев, начавших селиться в северо-западной части Аракана с XIX в. В Бирме/Мьянме они считаются нелегальными иммигрантами. Во многом это действительно так, поскольку значительная часть из них поселилась в стране во второй половине ХХ в. Гражданами страны они не являются, поэтому официальная статистика не учитывает их в составе населения. Однако, кроме пресловутых рохинджа, в стране живут и мусульмане, считающиеся её гражданами. По последним данным (на 2014 г.) таковые составляют около 2,3 % населения Бирмы/Мьянмы, или 1 млн 147 тыс. 495 чел.^[15] при общем населении страны 54,1 млн чел., причём основная масса мусульман проживает в городах страны.

Впервые мусульмане появились в Бирме ещё в Средние века в качестве купцов, торговцев, а также наёмников в армии араканских королей. Потомки бенгальских и афганских наёмников, служивших в армии Аракана, со временем образовали отдельный этнос – каманы (букв. «лучники»). В настоящее время насчитывается примерно 45 тыс. каманов. Исторически они компактно проживали на острове Рамри у араканского побережья, но в наше время многие из каманов живут и на материке, не только в штате Аракан, но и в самом крупном городе Бирмы/Мьянмы – в Янгоне. Ещё одной этнической группой мусульман, с давних пор проживающей в штате Аракан, являются мьей ду – потомки пленных бенгальцев, обращённых в рабов, а затем ставших отдельным этносом. И каманы, и мьей ду говорят на араканском диалекте бирманского языка, и лишь вероисповедание отличает их от араканцев.

После того как Аракан вошёл в состав Бирмы в 1785 г., король Бодопая (1782–1819) стал первым правителем, признавшим официально существование в стране мусульманской общины. По его разрешению для мусульман было построено 40 мечетей. Главой мусульманской общины страны был назначен богослов Абид Шах Хуссайни родом из Афганистана.

В 1851 г. в стране отметился чиновник У Бейн – по вероисповеданию также мусульманин, – предложивший использовать оказавшиеся ненужными тиковые балки от королевского дворца (перевезённого из прежней столицы, Авы, в Амарапуру) для постройки моста над протокой, соединяющей две части озера Таунгзаман. В настоящее время Мост У Бейн является самым длинным тиковым мостом в мире.

В 1857 г. король Миндон даже повелел построить мечеть прямо на территории кремля в столице страны г. Мандалае для нужд бирманских солдат-мусульман.

Число мусульман резко возросло после того, как Бирма в результате трёх войн с англичанами стала британской колонией в 1885 г. С середины XIX в. в страну понаехало немало мусульман из Индии, которые в массе своей обосновались в таких городах и местечках, как Янгон, Моламьяйн, Мемьо, Мейтхила. Этнически и религиозно они были разнородны. Наряду с суннитами в стране появились и шииты, для которых в Янгоне была построена отдельная мечеть. Самым известным мусульманином колониальной эпохи, безусловно, является последний император Великих Моголов Мухаммад Зафар Бахадур-шах, сосланный в Бирму после подавления сипайского восстания, его могила находится в Янгоне и является святым местом для мусульман-суфиев.

В конце XIX в. в стране появились и китайские мусульмане, т. н. пантэи, бежавшие в Бирму после подавления восстания мусульман провинции Юньнань в конце 1870-х гг. Китайские мусульмане обосновались в таких местах, как Старый Лашо, и в некоторых других поселениях северо-востока страны. В ХХ в. многие китайские мусульмане занялись операциями, связанными с торговлей наркотиками в районе Золотого треугольника.

В отличие от рохинджа, каманы, мьей ду, а также т. н. «городские» мусульмане достаточно хорошо интегрированы в жизнь бирманского общества. Многие из них уже не говорят на языках своих предков (родным языком является бирманский) и носят бирманские имена. Одежда многих из них также не отличается от бирманской, и лишь белые шапочки выдают в них последователей магометанства. Вопреки мнению многих жителей мусульманских стран, бирманские мусульмане отнюдь не живут в состоянии «осаждённой крепости» и не приветствуют рохинджа, считая, что последним не место в Бирме/Мьянме, поскольку они – вернее, орудующие среди них террористы – вносят раскол между мусульманским меньшинством и буддийским большинством страны. В то же время надо признать, что бирманское правительство препятствует контактам местных мусульман с рохинджа, опасаясь проникновения в местные мусульманские общины радикальных идей.

Таким образом, рохинджа и бирманские мусульмане – это «две большие разницы». Более того, сами бирманские мусульмане отнюдь не представляют собой этнического и религиозного единства.