Кирилл Борисович Килунин
Семь. Повесть о детстве
5. Скажем, что мы на экскурсию. Здесь они нас не найдут..!. Страшные сказки на ночь
В детстве я очень любил Чердынь, этот старинный городок, и сейчас продолжаю его любить, как люблю солнечную Ялту, свою родную Пермь или далекую невзрачную, но такую душевную Патайю, а еще серый ветреный Питер. Каждый раз, оказавшись там, я чувствую себя как дома, все знакомо и такое родное, до скрежета души. Настоящая любовь никогда не умирает, она – бессмертна. Если ваша любовь ушла, значит, это – была ненастоящая любовь. Когда мне было семь лет, я об этом и не думал. Но я часто думал, что – же я люблю больше: мороженное или шоколад, бабушку Фису или дедушку Гришу, свою Пермь или этот старинный маленький городок. И от всего – этого мучился страшно, и переживал отчаянно. Особенно когда решил выбирать между Лекой и девочкой Гулей, они обе казались такими классными…. И только ближе к сорока, понял, что единожды полюбив по настоящему, я как бы, не старался, избавиться от этого чувства, так и не смог, не сумел с ним расстаться, да и уже не смогу. Да время лечит, оно приглушает, и стирает черты, но оно не может отобрать то, что всегда остается при тебе.
*
Я люблю этот маленький уральский городок. Зимой его засыпает снегом по самые маковки, так что тропинки похожи на солдатские траншеи – по грудь взрослому человеку, и выше моей головы. Тяжесть снегов заставляет сгибаться тонкие березы и осинки до самой земли до скрипа, до слома. И, только вековые ели, и уткнувшиеся в небо сосны, не поддаются дыханию холодных северных ветров. Они не сгибаются перед стужей. И застывающем на морозе временем.
А летом, здесь все воздушно и легко. Так невесомо лететь по пружинящим деревянным тротуарам, с горки на горку, увенчанные блистающим тусклым золотом скифских курганов – куполами древних храмов. А весь мир вокруг утопает в буйстве зелени: зверобой, душица, кашка, рябины, липы, дубы, березы и ели. Деревья, и земля, и даже воздух, стараются прогреться под лучами здешнего жарующего летнего солнца и запастись истинным теплом на грядущую долгую и снежную зиму.
И летом в Чердыни вокруг тебя таятся до поры приметы суровых зим, так все жители в этом городке запасают дрова в непомерных количествах, единственная городская котельная обогревает лишь с десяток старых купеческих особняков, где расположены: музеи, библиотека, школа, администрация и детский сад. Поэтому у каждого частного дома, на любой улице можно встретить высоченные поленницы дров, без которых не обойтись бесконечно морозной зимой. И, наверное – поэтому от обилия зелени, прохлады реки, цветущих заливных лугов, близкой тайги и сотен поленниц, истекающих живицей, воздух в этом купеческом городке безумно душистый и такой чистый.
Я лечу, вдыхая его полной грудью, под моими ногами пружинят доски, пешеходных тротуаров. Я птица. Я вижу небо и умею летать.
*
– Стой, птиц! – слышу голос за свое спиной. Медленно оборачиваюсь, неосознанно складывая невидимые крылья. Голос взрослый и незнакомый.
Уф, это – Леха, еще один наш с Ленкой и Сережей сосед, он почти взрослый, ему уже 17 лет, он учится в Соликамске в Ремесленном училище, а сюда также как мы приезжает к бабушке – погостить на лето. Леха конечно порядочный раздолбай и балагур, как однажды по большому секрету сказала нам его бабушка Алевтина Петровна, но парень добрый и хороший, его совсем не стоит бояться.
– Чего тебе? – спрашиваю я.
– Куда летишь, гордый птиц? – смеется Леха, и треплет своей шершавой широкой ладонью мои растрепавшиеся соломенные вихры.
– А куда глаза глядят, – в ответ весело улыбаюсь я.
– Пошли со мной….
– А куда?
– Нужно больше насобирать мелюзги, такой как ты, – вещает Лешка. А я вовсе не обижаюсь, он ведь по доброму, и тем более мне любопытно, что он снова такого придумал…
– А зачем?
– Затем, закоченэм, – задумался о чем – то мой старший сосед, – вот насобираем вас штук десять и заявимся на хлебозавод, скажем, что у нас экскурсия от летней школы, я ваш старший вожатый, а вы значица мои подопечные, и нас туда послали….
– Куда послали?
– Оооо какой ты почемучистый, наигранно вздыхает Леха, бедные твои родители, – на хлебозавод послали, там сейчас такие офигительно вкусные булки пекут и пряники, у нас такое в Соликамске как то было, когда дети со взрослым куда-то идут что – то смотреть, экскурсия называется.
– Ага, – я согласно киваю, хотя совершенно не представляю что такое экскурсия.
По дороге мы встречаем Леку с Сереньким, Ленка все еще злится на нас обоих из –за лимонада, мне пока удалось избежать ее праведной мести, а Сережке – нет, поэтому у него уши такого неестественно свекольного света.
– Пойдем с нами! – кричит им Леха, и рассказывает о своей затее. Братец с сестрицей соглашаются, им все равно нечего делать, встречать корову им больше не доверяют, а после вчерашнего дождика, который все же разразился, но ночью, бабин – Верин огород поливать не обязательно.
Потом, мы встречаем еще пять знакомых пацанов, с соседней улицы и девочку Свету, которой уже целых 12 лет, но она невысокая и иногда соглашается поиграть вместе с нами как будто – ровесница.
– Хватит, – улыбается Леха. – Комплект…. И мы идем, чуточку мандражируя от того, что, участвуем в столь загадочной авантюре, под названием – экскурсия. И одновременно, заинтригованы предстоящим событием. А еще, очень хочется горячих булок и свежих пряников. Мы уличные дети – вечно голодные птицы.
*
Хлебозавод находится в очень красивом, хотя уже начавшем разрушаться старинном здании – бывшей Богоявленской церкви. Бабушка Фиса, говорила, что ему почти двести двадцать лет, а может быть намного больше, в Богоявленской церкви крестили бабушкиного деда.
Когда –то, это был самый нарядный храм этого города, и даже когда в 1932 году он лишился куполов и колокольни, и вдруг превратился в обычный хлебозавод, то он вовсе не потерял своего былого величия: узорчатые линии и каменные резные наличники на окнах, он был похож на списанный на берег старый купеческий пароход, повидавший все семь морей и знавший отважных капитанов, в белоснежных мундирах с кортиком на боку.
Лека, тыкая тоненьким пальчиком, показывала мне каменный дом, примыкающий к основному зданию хлебозавода, увенчанный тремя большими черными от копоти трубами. И рассказывала, что этот дом называется – придел, его построили в честь Прокопия Устюжского, одного из главных покровителей местных купцов, которые жили в этом городе до революции, а потом вымерли, как мамонты, это – такие старые слоны, покрытые рыжей шерстью.
– Ага, – кивал я, глядя на Леку. – Про мамонтов я кое – что знаю… Я видел настоящий мамонтячий скелет в краеведческом музее в Перми.
– Врешь! – возмущалась Лека.
А Лешка тут же рассудил наш спор, сказав, что: это – чистая правда, и он сам его обязательно увидит, когда ни – будь, когда переберется работать в мой город – в Пермь.
*
Удивительно, но у нас все получилось. Усатый дяденька вахтер позвал старшего смены – очень полную женщину в красной косынке, сером, засыпанном мукой комбинезоне и стоптанных резиновых татарских калошах – Зинаиду Петровну. Она провела нас по всем цехам, точно как Лека показывая пальцем, похожим на сардельку и рассказывая, как ставят опару, месят тесто и пекут хлеб. Все вокруг, как, и Зинаида Петровна, было в муке, мука кружила, как пыль в ветреный день, или первый чистый снег, и сыпалась нам за воротники, и путалась в волосах, обсыпая одежду и кожу. А еще, вокруг было темно и жарко, работали все три печи, в которых выпекали белый, черный хлеб и калачи. Это была дневная смена, все, что она произведет, развозили вечером по местным зонам, а ночью пекли для нужд города. А булки и пряники оказывается, здесь уже не пекли последние лет пять, не хватало мощностей, их просто привозили из ближнего Ныроба или дальнего Соликамска. Но мы вовсе не расстроились по этому поводу, нас угостили свежим обжигающим хлебом с ароматной хрустящей корочкой, сначала белым, а потом бородинским – черным, а потом вкуснейшими ломкими калачами. Мы смеялись и наедались от пуза. После горячего хлеба очень хотелось пить. Зинаида Петровна, отвела нас, в очередной каменный пристрой, где находился выкопанный еще монахами старый колодец. Леха крутил чугунный рычаг, поднимая из под земли ведерко с ледяной водой. А Тетя Зина, так мы все ее уже называли, принесла медный ковшик, из которого, зачерпнув из ведра, мы пили все дружно, по очереди.
– Что же вы робяты, воду хлещете як жеребята?! – улыбалась еще одна работница хлебозавода тетя Аня. – У меня молоко е. И доставала из тени щербатой кирпичной стены трехлитровую стеклянную банку с парным молоком прикрытую засаленной дерюжкой. Горячие горчишные бублики только из печи с глотком парного молока, в котором смешались вкусы всех местных цветущих лугов и реки, и неба с пронзительными стрижами, это – одно из самых вкусных воспоминаний моего детства.
*
После экскурсии на хлебозавод, мы сытые и довольные незаметно разделились на группки, позабыв о зачинщике сего мероприятия – Лехе, и отправились, весело галдя, каждый по своим делам. Конечно, я оказался в одной компании с Сережкой и Ленкой.
Мы шли сначала по знакомым дворам, а затем оказались на какой-то незнакомой улице. Тут, наша Лека, зашептала взволнованно громко:
– Замрите, мелкие…!
И мы с Сереньким замерли. Такой был у Ленки голос, особый. Она совсем не запугивала, просто, предупреждала.
Что там? – наклонился я к ее правому уху, чуть не чихнув, запутавшись в ее выцветших под летним солнцем соломенных волосах.
– Очень плохие ребята…, – ответила Лека. Так, что я еле расслышал ее слова. И еще ничего не поняв, просто пытался вникнуть в их смысл.
Нужно куда – то спрятаться, пока они нас не заметили, – зашептал рядом Сережка.
Честно говоря, я от этой пугающей таинственности и нервного шепота основательно струхнул, так, что почти окаменел. Ведь когда страх такой непонятный, кажется еще страшнее, чем когда ты боишься того, что знаешь и видишь.
– Где они? – спросил я.
Идем! – Лека схватила меня за правую руку, а Сережку за карман на его спортивных трикошек, и поволокла нас в сторону буйных кустов шиповника, а из них мы как зайцы, рванули к приземистому одноэтажному особнячку цвета запылившейся розы. Он по самые окна врос в землю и был огорожен высоким забором. И вот мы занырнули в небольшую калитку в старых деревянных воротах. За воротами мирно паслись парочка белоснежных коз, похожих на облака. Козы сказали нам: бе-еее-е, а потом перестали обращать на нас внимание, дожевывая сочную зеленую траву, которой зарос весь внутренний двор. Прошагав по тропке, мы оказалась перед клеенчатой дверью с табличкой «Детская районная библиотека» и бронзовой ручкой в форме ощерявшегося льва. Ленка не раздумывая, схватилась за эту самую ручку и затащила нас внутрь. – Здесь, они нас не найдут…, – сказала она.
Так я впервые попал в настоящую библиотеку. Конечно, я знал об их существовании раньше, но только в принципе. У нас дома, и у бабушки Фисы, всегда было множество книг, я читал с пяти лет, и мне пока хватало того, что было. Но, оказалось все не так, тик-так… первое, это – запах. Я вдохнул его полной грудью, хотелось набрать его побольше, чтобы он затопил каждую клеточку моего тела и стал мною. Здесь неожиданно пахло далекими странами, ветрами, чуточку пылью и старым деревом, и еще бесконечной историей, которая пряталась за десятками деревянных стеллажей с сотнями книг. Пахло тысячами умных и хороших людей, чьи отпечатки и запахи, хранили все эти книги. Мне, раньше казалось, что все старые книги пахнут по – разному, в зависимости от тех приключений, историй и сказок, которые в них оживают. А здесь, все эти запахи перемешались и, от этого немножко кружилась голова, а еще она закружилась от того, что я представил, как много нового и интересного они смогут мне рассказать, эти книги, если взять их и просто – открыть. Прошло уже много лет, но до сих пор, я обожаю этот библиотечный запах, и иногда хожу в очередную библиотеку не за книгами, а чтобы просто им подышать. Возможно так, я погружаюсь в свое детство, туда, где мне было семь лет.
Лека и Серенький, меня не понимали, они не очень любили читать, поэтому Лека сразу схватилась за журнал с яркими картинками, а Сережка стал рассматривать экспозицию «Они сражались за Родину!»
Отдышавшись, я подошел к невысокой старушке в огромных коричневых очках, не смотря, на то, что на улице еще было лето, она надела обрезанные у щиколоток валеночки и куталась в серый пуховый платок.
– Здравствуйте, – я постарался изобразить интеллигентного мальчиша. Сложил ручки по швам и посмотрел на старушку – библиотекаря самым искренним по – детски наивным взглядом. – А можно мне тааакую книгу, – вздохнул я, не зная как еще выразить свои ожидания.
– Кажется, я знаю, – улыбнулась, кутающаяся в серую пуховую шаль невысокая старушка – библиотекарь. – Возможно, тебе подойдет эта книга, – и протянула мне взятую откуда –то с верхней полки ближайшего стеллажа книжку в яркой обложке.
– «Волшебник изумрудного города», – прочел я вслух.
– Ты такую книгу читал?
– Нет, – я быстро замотал головой из стороны в сторону. Боясь, что она прям сейчас отвалится.
– Я думаю, что тебе должна понравиться эта история, – снова улыбнулась библиотекарь. – Скажи свой номер?
Я тут же расстроился, поняв, что книгу мне просто так не дадут.
– Ты чей? – теперь, уже вздохнула старушка.
– Мамин, – упрямо проворчал я себе под нос. А потом, подумав, добавил:
– И бабушки Фисы…
– Миковы? – смотрела на меня старушка – библиотекарь сквозь большие очки в коричневой оправе.
– Угу.
– Хорошо, я, кажется, знакома с твоей бабушкой. Запишу эту книгу на нее. А ты принесешь книгу в срок. Недели тебе будет достаточно, чтобы ее прочесть?
Я радостно закивал.
– Пронесло, – зашептал мне в правое ухо Сережка.
Оказывается за это время, Лека уже успела сбегать на улицу в разведку, плохие ребята ушли….
Я поблагодарил добрую старушку – библиотекаря. Попрощался я как очень правильный мальчик. И мы с Лекой и Сереньким решили отправиться по домам. Остаток лета, я еще три раза забегал в эту библиотеку, и брал почитать «Урфина Джюса и его деревянных солдат», «Подземных королей» и «Огненного бога Морранов» – хорошего детского писателя – Александра Волкова. Последнюю книгу, не успев дочитать, я в тайне, от мамы и бабушки увез с собой в Пермь, за что, мне до сих пор очень стыдно. Я все собираюсь восполнить эту утрату библиотеке, тридцать три года спустя, но каждый раз забываю прихватить специально приготовленные книги, отправляясь в город своего детства.
*
Сегодня бабушка Серенького и Ленки – баба Вера должна была дежурить на автостанции в ночь, и поэтому попросила мою бабушку Фису приютить ее разлюбезных разбойников. Мы с бабушкой Фисой были не против их ютить….
Накормив нас сытным ужином из молодой вареной картошки, соленых груздей и жареной тыквы, с парным молоком, и домашней сметаной, баба Фиса удалилась спать, так как ей рано нужно было вставать, и нам посоветовала поскорее ложиться. Мы, конечно, дружно закивали головами, но на самом деле спать вовсе и не собирались. – Давайте рассказывать страшные сказки, – предложила наша заводила и зачинщица большинства безобразий – Лека.
