Кирилл Борисович Килунин
Крылья ангела. История Пассаро
Пролог
*
С высоты птичьего полета эти два острова напоминали крылья ангела. Не даром, по древнему поверью португальских моряков, считалось, что это именно те самые крылья, которые обронил Денница сверженный с небес.
На островах было три города и семь крупных поселков. Один город основали португальцы, промышлявшие разбоем и торговыми перевозками, другой – норвеги, невесть, как, забредшие в эти края. Третий город народа шаури – вырос на месте субботнего рынка.
Общая архитектура местных городов в большей степени была позаимствована из средиземноморского опыта, хотя в последнее время все чаще и чаще в городском, архитектурном ансамбле начали проявляться современные конструкторские тенденции, изобилующие стеклом и металлом. Впрочем, эти модные веяния практически не коснулись исторической части островных городов. И мощенные, привезенным из Европы булыжником, богатые тенистыми аллеями и мраморными, в стиле Ампир фонтанами, центральные улицы, такими и оставались, не меняясь веками.
(Идея острова Крылья Ангела Иван Охлобыстин)
*
Так начинается наша история, в которой смешалась настоящая магия и святая вера. Эта история про одну маленькую девочку, которая очень любила мечтать… Тогда, на изломе 20 – го века люди все еще верили в чудеса и силу слов, знали про любовь, и умели отличать зло от добра, иногда им казалось, что они умеют летать…
*
1. Пассаро из рода Диаш
Пассаро Диаш
*
Ее звали Пассаро, что в переводе с португальского значит – птица. Моя Пассаро аве, маленькая, мой птенчик – называла ее в розовом детстве мама. И она действительно была маленькой птичкой, стремительной как стриж, пронзающий обетованные небеса, щебечущей без остановки и неимоверно летучей в своих детских мечтаниях и жизненных идеалах. Темноволосая, смуглая, горячая в суждениях, как и все португалки, холодная и расчетливая как их островные братья – норвеги, дитя двух рас, она никогда не расставалась с книгами, влюбленная в шелест страниц, и бесконечные истории, которые они умели рассказывать. А она готова была их слушать часами, ночами и днями, если бы ее не ругали за это Отец и строгая ама Лусия.
В тот день Пассаро – девочке Птице, исполнилось полных двенадцать лет – возраст совершеннолетия, когда те, кого еще вчера называли детьми, встав лицом к солнцу на площади «Ста ветров», могли выкрикнуть, кем они желают стать при собрании их будущих университетских учителей, взволнованных родителей и праздно-любопытствующей толпы горожан.
*
Пассаро была из древнего рода великих путешественников, мореплавателей и первооткрывателей Диаш. Ее легендарный пра пра прадед – Бартоломео, по версии внешнего мира пропал в 1500 г. в поисках Индии, куда отправился по поручению короля Жуана 2 в поисках новых торговых путей. А на самом деле заблудившись в штормах, потеряв большую часть команды своего корабля, этот капитан обрел новую родину и счастье на сокрытых от большинства глаз островах – Крыльях Ангела.
*
Диаш на языке арабов значит Солнце. Мавры, некогда владевшие землями испанцев и португалов читали это слово, как – Яркий, а испанцы – Величие Бога.
Возможно, первые Диаш были потомками вечных изгнанников – земель Иудейских – сефардов – моранов, для спасения имущества и своих жизней, принявших христианство, но сохранивших старую веру. В 1350 г. католическое духовенство объявило их виновниками вспыхнувшей в Португалии эпидемии чумы. Обезумевшая толпа пролила в тот год реки крови сынов Иудеи, и спасшиеся чудом, торопились поменять свои имена и забыть свои корни. Король Афонсу IV, приказал им носить позорный отличительный знак, запрещая выезд и вывоз имущества за пределы страны. При Фернанду I, богатейшим еврейским родам Лиссабона удалось на время вернуть себе утраченное влияние, однако, Жуан I стал еще большим проклятием богоизбранного народа. Арабы, мавры, евреи, возможно горячая кровь всех этих народов бурлила в малахитовых венах рода Диаш.
Бесспорно одно, начиная с момента как Пассаро пришла, на площадь «Ста ветров», чтобы стать лицом к солнцу и закричать, история рода Диаш уходила в обозримую глубину на шесть сотен лет, о необозримом не знает никто, если только Драконы времени, сотканные из серебра, и парящие над нашими головами до тех пор пока не погаснут эти звезды.
Меж тем, проклятые и благословенные Диаш и сами умело хранили тайны рода, от столетия, к столетию теряя собственные секреты, отчего потомкам пожелавшим узнать правду и внести ее в семейные хроники во многом приходилось довольствоваться домыслами и легендами.
*
Обычай вести «хроники рода» завел внук Бартоломео Диаш, второй из Диаш, рожденных на островах Крылья ангела – Рамао, иначе – Защитник закона. Он не стал капитаном, открывателем дальних земель, как его дед или отец, выбрав стезю, отмеченную самим его именем и судьбою, став главным законником города Айрин. Смуглый и темноволосый как все Диаш, голубоглазый в мать, высокий, тонкий, звонкий и крепкий, словно рапира дамасской стали танцующая перед врагом, он мог поразить одним словом или спасти, оправдать, с помощью двух. Обожая в детстве, сидя у каминной решетки на шкуре белого медведя слушать истории деда, он навсегда впитал их в свой разум и сердце, решив доверить сии откровения полные парусов и отваги, смерти, предательств, потерь и дальних сказочных берегов, тонкой китайской бумаге помещенной в переплет алого бархата и серебро. Спустя столетие истлевший от близости соленого моря алый бархат заменил алый кожаный переплет, окованный черненым серебром с гравировкой в виде восходящего солнца, каравелл, чаек, львов и цветов. Венчали сей фолиант застежки, выполненные искусным ювелиром шаури в форме двух ангельских крыл. На первой странице хроник Диаш находилась карта соседнего острова Марки, усыпанная непонятными значками и буквами, на ней изображались здания, те которые существовали пять столетий назад и развалины уже тогда древнего маяка, помеченные красным крестом. Согласно преданиям рода, начертил эту карту сам Бартоломео, и никто кроме него не знал, как читаются знаки и что все это может быть значить. После Ромао мужчины Диаш традиционно вносили в «Хроники» – истории ныне живущих, не стыдясь писать о самом великом и самом постыдном, что с ними случилось. Благо постыдного за родом Диаш практически не водилось.
Портреты предков, африканские саванны, корабли и морские просторы, поместил на страницы «Хроник» Криадор Диаш, что как вы догадались, значит – Творец. Это был талантливейший живописец, единственный из Диаш унаследовавший черты своей пробабки – злотокудрый мальчик, невыносимо хрупкий, спокойный до флегматизма, со взглядом устремленным сквозь пространства и человеков, он умер от чахотки не достигнув возраста совершеннолетия, так и не раскрыв полностью дарованный Богом талант. Оставив после себя чудесные акварели, впитавшие запах истории рода.
Будучи в возрасте трех лет, и допущенная в святая святых – рабочий кабинет отца, Пассаро под присмотром ама – своей испанской няни – дуэньи, любила разглядывать эти картинки, требуя ама «прочесть еще одну сказку». А в возрасте пяти лет, научившись читать, Пассаро сама с упоением постигала хроники рода, незаметно для отца и двух братьев переместившись из своей детской спальни в замковую библиотеку. А затем и в главное книгохранилище Крыльев ангела – Инкунабулу Кончименто, куда вел с острова Айрин мост Близнецов.
*
Мосты соединяли острова и города, старые улочки и судьбы многих и многих живших поколений людей живших и живущих ныне на Крыльях Ангела. У все у них были свои особые истории и судьба, часто переплетенная с судьбами жителей и судьбою самих островов. Мост Близнецов не был исключением. С двух сторон его венчали хрупкие фигуры – мальчика и девочки, будучи отражением самих себя, разделенные телом моста и готовые броситься на встречу друг – другу, и кажется, замерших лишь на долю мгновения перед этим броском, значащим для них – и долгое расставание и желанную встречу. Созданные гением италийских мастеров из розового мрамора, они существовали три сотни лет каждый по свою сторону моста. И, так и не смогли встретиться. По старому предсказанию, одному из сотни подобных предсказаний, рожденных на Крылатых островах, в час, когда встретятся Близнецы, падет Пурпурная роза, зло перестанет быть злом, и древнее проклятье Серых будет забыто… Господом Богом, но не людьми.
*
Погружаясь в Хроники рода и иные истории, спрятанные под корешками сотен прочитанных девочкой книг, Пассаро мечтала, как красиво и ярко сможет прожить свою жизнь….. Размышляя по какому пути ушедших в вечность Диаш ей захочется пройти.
И вот сейчас, стоя на площади «Ста ветров» лицом к солнцу, она думала, перед тем как закричать….: «как трудно сделать выбор….. Фьють – так незаметно промчалось двенадцать лет, она даже не успела обернуться и набрать в легкие воздух, с трудом вспоминая лицо ушедшей на небеса мамы….».
Пассаро глотает соленые слезы.
«Квей – квей» – кричат чайки, кружащиеся над толпою. И со взмахами птичьих крыл и ветром уносятся из милой головки Пассаро грустные мысли. «Где я? Кем я буду? Бывают ли женщины капитаны….», – думает Пассаро наконец то набрав полную грудь терпкого соленого воздуха, пуская волны морщинок вверх от ресниц, глядя на окружающие ее горизонты незамутненным временем взглядом юной принцессы. «Тук-тук» – бьется ее маленькое сердечко. Там в ее голове – мысли мечутся словно чайки. Там, в ее мечтах – облачных грезах ей хочется открыть неизвестные земли, оказаться где-то за самым горизонтом. И быть, частью большой и красивой истории, быть или стать такой, как ее пра пра прадед Бартоломео, что значит – Счастливчик.
*
2. Бартоломео Диаш
*
Бартоломео Диаш
*
Бартоломео Диаш был счастливчиком с момента своего рождения. Почему? Хотя бы, потому что оказался третьим, как и его потомок Пассаро – девочка Птица – самым младшим ребенком в семье. Единственным ребенком третьей жены своего отца. Дело в том, что над всеми женщинами их древнего рода витало проклятие преждевременной смерти. Редко кто из женщин Диаш доживал до восемнадцати лет, часто они умирали, не успев поставить на ноги своего первенца. Фатума не знала различий, ей было все равно, рождена ли эта женщина в семье Диаш или стала частью рода Диаш, совершив обряд замужества. Костлявая старуха прибирала всех без разбора. Не проходило и года или двух после замужества освященного в церкви, как за ними являлась Старуха с косой, одетая в саван.
Мать отца Бартоломео умерла от неизвестной болезни, так похожей на черную смерть в семнадцать, оставив роду Диаш единственного наследника – сына. Жена одного из старших братьев Бартоломео стала жертвой стаи бродячих псов, так и не оставив наследника, через год после венчания. Один из предков Бартоломео, чтобы спасти любимую – красавицу жену от довлеющего над ними проклятья спрятал ее в старинном монастыре, где хранились святые мощи Мученицы Варвары, однако в тот год в монастыре святого Иоанна случился пожар. Тогда погибло много монахинь и вместе с ними его красавица – молодая жена, которая, как, оказалось, была на сносях.
Отважные и отчаянные мужчины рода Диаш всячески пытались противостоять этой несправедливости бытия, благодаря чему в их роду было так много алхимиков и врачевателей, священников и воителей. Сам Бартоломео и его братья искали новые – дальние земли, в том числе, чтобы избежать семейного проклятия, надеясь, что так далеко оно их просто не сможет достать. Одна из причин, почему Бартоломео решил навсегда остаться на островах Крылья ангела, была той же. Однако пока все это не работало, впрочем, и как сотня клятв и миллионы молитв посланных мужчинами рода Диаш в молчащие небеса.
Мать Бартоломео – итальянка Биатриче умерла, когда ему не исполнилось и трех недель. А случилось все по рассказам братьев и отца так.
Их неожиданно вызвали к королю, тогда еще к Жуану 1, размышляющему о новой войне, и от этого жаждущего необходимых для этого дела владык – богатств, которые ныне могли дать лишь неизведанные земли, сокрытые горизонтом и бурунами соленых вод южных морей. Три опытных капитана рассказали все, что знали или слышали от таких же как они отчаянных сорвиголов об этих самых дальних – таинственных землях. Встав на правое колено и приклонив голову ниц, они уверяли своего короля, что находятся в восхищении от его дальновидности и правоты, и если в их распоряжение дать пять каравелл, парочку круглых нау, и сотни две верных людей, они бросят к ногам своего владыки все сокровища мира.
Жуан 1 был доволен, его довольство, выраженное звонкой монетой – в 500 золотых круазадо, они затем везли в кожаном походном сундуке, сопровождаемые пятью гвардейцами из личной охраны короля. Диаш ликовали, их ждали новые земли, сокровища и паруса, но дома их встретила смерть…
Взломанные ворота, выбитые двери, за дверями двое верных слуг из бывших моряков, изрубленные мясницкими топорами, а главное в спальне – Биатриче с кинжалом – квилоном, с рукоятью в форме розы, который пронзив ее грудь, а далее сердце, приколол бедную женщину к деревянным доскам пола, словно какую-то бабочку. Похоже, ее вначале оглушили – ударом в лицо или она упала в обморок от страшных криков умирающих под топорами убийц верных слуг.
Отец Бартоломео – де Новаиша Диаш плакал тогда словно ребенок, прижимая «свою Биатриче» к широкой груди, не замечая, что испачкал свое лучшее платье в ее крови. Так длилось или остановилось само время, пока откуда-то со стороны кухни не донесся плач младенца. Счастливчик – Бартоломео спасся в руках своей ама, вовремя скрывшейся в одном из кухонных шкафов. Кормилица, спасшая третьего сына третьей жены Новаиша, рассказала, что видела в щель дверцы высокородного господина, одетого в черные одежды и шелковую полумаску, господина в бархатном плаще цвета тьмы, закрепленном на его правом плече фибулой в виде рубиновой розы. С ним двое громил – все в коже, тоже в масках скрывающих лица, с окровавленными мясницкими топорами.
Так у рода Диаш появился кровный враг – персонифицирующий их родовое проклятье. Оба брата и отец три года искали таинственного незнакомца. Они даже наняли двух ассасин – имеющих славу мастеров смерти, заплатив им из золота короля. Но, следы присутствия врага носящего плащ цвета тьмы, закрепленного на правом плече фибулой в виде рубиновой розы, потерялись под этой луной где-то в трущобах Саламанки.
*
Маленький Бартоломео Диаш сразу после трагической смерти матери вместе с ама был отправлен к ее дальней родне в небольшую деревушку в горах, на долгие одиннадцать лет. Лиссабон – Лижбоа, как принято говорить у португальцев или Аль-Ашбуни, на наречии магрибских арабов, он впервые увидел в двенадцать, приехав к отцу, для того чтобы учится ремеслу морехода. Выросшего вдали от больших городов, его сразу поразили величественные каменные дома со стенами, покрытыми небесно синими плитками азулежу. Стиснутые со всех сторон, словно заросший лес, эти дома похожие на окаменевшие деревья тянулись ввысь на 3—4 этажа, и выходили на улицы узким, в два-три окна, фасадом. Первые дни Бартоломео часто бродил по узким не шире копья, тенистым улочкам Лиссабона, мощенным золотистым булыжником. Он дышал запахами восточных специй, цветущих лимонов и морщился от запаха нечистот, безошибочно вычисляя единственно важный для него – запах моря. Там у моря, бурлила настоящая жизнь. Там, в одну из прогулок в его правую ладонь вцепилась гадалка, сморщенная от яркого солнца, одетая в разноцветные лохмотья, благоухающая мускусом немытого тела – старуха цыганка.
– Твоя судьба море, там ты отыщешь свою славу, спасешься и однажды умрешь, – смеялась она, наслаждаясь испугом мальчишки. А Бартоломео, вырвав ладонь из рук этой старой мошенницы, ответил ей:
– Знаю….
*
Три года мальчик провел в мореходной школе Сагреш, что в переводе с португальского значит – Одинокая скала. В эту особую школу принимали как лиц благородного звания – дворян для подготовки морских офицеров и будущих капитанов, так и простолюдинов, которым предстояло стать штурманами и канонирами. Численность учащихся и преподавателей была невелика. Всего четыре наставника – и двадцать четыре кадета. Будущие офицеры и капитаны изучали навигацию, наименования снастей и баталию, фехтование и математику. Штурманы и канониры учились астрономии и строю, баллистике и осваивали абордажную рубку.
Первый день своего обучения они потратили на экипировку, точнее – вышивание своих имен на полученном комплекте обмундирования – алой шелковой нитью. После этого будущие кадеты должны были разбиться на тройки и выбрать звеньевого и двух капитанов, ответственных за дисциплину.
В школе Сагреш их превращали в настоящих мужчин. Кадеты просыпались в пять утра, оправлялись, умывались в старом фонтане. Затем на открытой веранде увитой диким виноградом съедали пару сваренных в крутую куриных яиц, четверть серого хлеба и выпивали унцию сарацинского кофе. А затем, раздевшись до панталон, бегали по морскому прибою, привязав к спине кожаные мешки с сырым песком, то, заходя в соленую воду по колени, то погружаясь в глубину по самый подбородок. Еще, они маршировали вверх и вниз по истертым каменным ступеням, идущим от пляжа к зданию школы. Школа располагалась на возвышенности, среди скал и заросшего парка идальго дона Фернандо – одного из основателей и главных кураторов школы кадетов Одинокой скалы. По сути, здание школы Сагреш являлось уже обветшавшим имением рода Фагарро и соседствовала с имением новым, отстроенным самим доном Фернанндо – последним из Фагарро, разбогатевшим на продаже специй.
Уже в конце первого года обучения, кадетов школы Сагреш тройками забросили на ближайшие необитаемые острова у мыса Тартаруга, что в переводе с португальского значит Черепаха. Задача для сдачи экзамена – выжить на островах, используя все, полученные за год обучения навыки и знания. За этот год кроме основного курса, кадетов школы Сагреш обучили тому, какие фрукты, и сорта ягод безопасны для еды, как найти воду и добывать ее из растений, как ориентироваться по солнцу и звездам, какие змеи являются ядовитыми, как изготовить рыболовный крючок и леску. Хотя значительная часть морской рыбы не менее ядовита, чем самые ядовитые змеи. Конечно, и плавание считалось одним из важнейших навыков, будущих покорителей океанов. А также гребля и сплоченность, т.е. умение действовать вместе, как пальцы обеих ладоней, сжатые в кулаки перед боем.
Заброска на лодке к мысу Черепахи по воспоминаниям юного Бартоломео была ужасной, из-за осеннего штормового моря, ветра и высокой волны, поэтому мальчишек сидящих на веслах всю дорогу укачивало и попеременно рвало зеленоватой желчью. Однако ему самому повезло. Потомственный мореход Диаш совершенно не чувствовал качки, все остальные кадеты к концу путешествия позеленели и были сильно плохи. Поэтому, все они, включая наставников, испытали огромное облегчение, когда, наконец, слава деве Марии, сошли на каменистый и такой негостеприимный берег мыса Тартаруга.
– Сушим весла! – закричал простуженным басом один из учителей, отставной боцман с военной шхуны.
Тройка звеньевого Бартоломео провела на необитаемом острове ровно семь дней, они стали друзьями, сплотились и выжили, хотя исхудали, простыли и на долгое время разучились смеяться. Многие из кадетов получили тогда – свои первые шрамы, которые впоследствии демонстрировали впечатлительным юным сеньоритам – выдавая их за боевые увечья.
Бартоломео, как всякий мужчина из рода Диаш обладал не только предрасположенностью к морской стезе, врожденными благородными манерами, но и мужественной и привлекательной внешностью. Типичные средиземноморские черты: вьющиеся каштановые волосы, полные алые губы, смуглая кожа, и большие выразительные карие глаза, соседствовали в нем с переданными по наследству всем Диаш: высоким ростом, широкими плечами и выдающимся подбородком. Поэтому за спиной его часто называли бонито, что значит – красавчик. Его лицо не портили шрамы.
Однажды утром, Бартоломео и двое его друзей, Армандо – из клана потомственных солдат и благородный Маурео, в котором, несомненно, плескалась кровь сарацин, не зря он носил свое имя, наслаждались редким для школы Сагреш событием – бездельничали – или попросту отдыхали. А все потому, что в этот день, всем кадетам был объявлен джинскансу, это значило, что они освобождаются от привычных занятий. И только несчастные дежурные все также уныло подметали пыльные дворы, таскали воду для кухни в деревянных ведрах, вытряхивали набитые соломой матрасы, избавляясь от вездесущих насекомых, и несли вахту у главных ворот и калитки в сад их покровителя – дона Фернандо.
Большинство же свободных от вахты кадетов, весело галдя как портовые чайки, еще рано утром отправились в город на поиски приключений, или нашли уединенные и скрытые от строгих учителей уголки на территории школы, и отсыпались за все свои ранние подъемы и неожиданные ночные побудки.
И вот, Армандо, Маурео и Бартоломео Диаш сидели вместе у моря. После того экзамена на островах у мыса Тартаруга они редко расставались, всегда стараясь держаться поближе к друг другу.
Солнце уже взошло, и Бартоломео мог видеть, как оно просвечивает сквозь оливковые деревья, отбрасывающие благословенную в южных землях тень.
Мальчик думал о судьбе. О том, что таится за линей горизонта. И о том, что отец не приезжал к нему погостить уже третий месяц подряд.
Армандо, стоя голыми ступнями в соленой воде не думал не о чем, улыбаясь, наслаждаясь их случайным счастьем, он бросал подпрыгивающие в волнах плоские камушки враченцо. Вранченцо прыгали до самого горизонта.
А Маурео, закрыв глаза, пел, сочным, словно вязкое костела дэ айдао, вибрирующим, вторящим ветрам, звучным басом, старую песню морского народа:
Иногда я думаю, что
Хотел бы отправиться в далекое плавание,
Как отец, смелый моряк.
Но как мама может остаться дома одна.
И кто споет мне колыбельную,
И скажет, что Бог бодрствует
Всю ночь напролет, заботясь о нас.
Иногда я думаю, что одиноко,
Когда дуют ветра;
Мы зажигаем свечу у окна
Как маяк, и грустим.
А грустит ли Бог,
Там, на небесах.
О тех, кто не вернулся из моря
Как мой отец….
*
Потом они боролись в песке, отрабатывая бросок через колено, купались в теплой соленой воде и, обсохнув на солнце, долго спорили, обсуждая вчерашнюю лекцию падре Энрико Пинто да Роша о «Филиокве» и святой троице. Армандо, сказал, что он ничего не понял из слов падре.
– Все это так сложно, что у меня просто болит голова.
А Маурео злился, утверждая что:
– Голова не может болеть от понимания Бога! – Маурео утверждал, что в отличие от глупого сына солдата – Армандо. Он все-все понимает. Ну, почти все…
Бартоломео тогда обнял обоих друзей за плечи и потребовал примирения.
– Ты не поверишь, друг Маурео, – Диаш смотрел другу прямо в его глаза. – Настоящие истины и мудрости, они – простые и доступные. Все сложное и запутанное, это – ложь. Ее, в отличие от мудростей и истин, для того и запутывают, чтобы выдавать за высшую правду. – Бог, это – любовь. Все просто.
Оба, Маурео и Армандо заулыбались тогда в ответ, подумав каждый о своем.
Такими Бартоломео Диаш и запомнил своих лучших друзей детства. После окончания школы они больше не встретились. Армандо погиб на войне, в битве за Навару. А Маурео спустя семь лет после окончания школы ушел в монастырь, он скрылся там от мира, когда в Гранаде, а затем в Португалии начались гонения на мавров и темнокожих перестали считать за людей.
Судьба.
За оставшиеся два года, Диаш стал лучшим кадетом школы Сагреш, одним из двух капитанов, и занял первое место по артиллерийскому делу и строевой подготовке, едва не уступив второму капитану первое место по морской навигации. Так из мечтающего о море наивного мальчика Бартоломео Диаш превратился в настоящего мужчину и будущего великого мореплавателя, чья слава гремела во всех западных королевствах. А затем, его ждали высокие и быстрые волны Атлантического океана и паруса.
*
8 января 1454 года Папа Римский Николай V подписал буллу, даровавшую Португалии суверенное право на захват африканских земель к югу от Марокко. Сей документ ознаменовал начало захвата народом Запада сокровищ Чёрного континента. Тогда уже опытный капитан Бартоломео Диаш вместе с еще двумя отчаянными молодыми капитанами по поручению короля Жуана 2 решился, достичь нигерийских копей. На своих каравеллах они прошли реку Гамбию и вторглись в земли Королей сидящих на тронах из слоновой кости и голов своих старых врагов. Чёрные люди приносили им золото, мускус, перья редких тропических птиц и слоновую кость. Им отдавали взамен бусы из мрамора, дрянные железные топоры и другие малоценные вещи.
В 1481 году – Бартоломео командовал одним из кораблей, отправленных к Золотому Берегу под общим начальством Диого д’Асамбужа. В это плавание он удвоил свое состояние и надумал жениться.
В 1487 году от рождества христова Бартоломео вновь отправился вдоль африканских берегов, теперь уже во главе экспедиции из двух кораблей. Задачей экспедиции Диаш было достижение Индии. Опьяненные предыдущими барышами они забили трюмы черными рабами и белой слоновой костью, не позаботившись должным образом о воде и пище насущной. И конечно попали в сильнейший шторм, который их здорово потрепал, порвав почти все паруса и унеся каравеллы экспедиции Баротоломео Диаш черте куда. За время шторма два судна потеряли друг друга из вида и больше не встретились под этим небом. Затем каравелла Бартоломео попала в мертвый штиль, быстро закончилась питьевая вода. На третий день штиля боцман Романо предлагал капитану Диаш вспороть горло рабам, чтобы напиться их крови, уверяя, что так уже было, когда то, все равно те мрут, словно мухи. Бартоломео отказался, он заперся в капитанской каюте с двумя тяжелыми палашами в обеих руках, молясь и ожидая бунта на корабле. Его молитвы были услышаны, разыгравшаяся внезапно новая буря разбила в щепки их каравеллу, выбросив Диаш потерявшего сознание и наглотавшегося соленой воды на побережье островов Крылья ангела.
*
Время текло, искрилось, пускалось вспять и замирало в унисон взмахам крыльев Дракона сотканного из серебра. А юная Пассаро решилась, там, на площади Ста ветров, стоя лицом к солнцу она готова была закричать. Площадь Ста ветров…
*
